150 ответов в теме

[Yorik]

Около музыкантов


Гуно и издатель
   После премьеры оперы Гуно "Фауст" популярность композитора превысила все пределы. Издательство не успевало печатать клавиры этой оперы, которые моментально раскупались. Однако сам композитор от этого мало что получил. Однажды издатель пригласил Гуно покататься в Булонском лесу, и встретил бедно одетого композитора в новой шикарной шубе. Гуно потрогал шубу и спросил:

"Это подарок от Фауста, не так ли?"

Бернард Шоу и оркестр
   Когда драматург Бернард Шоу обедал в одном известном ресторане, к нему подошел дирижер оркестра и спросил:

"Что сыграть в вашу честь?"

Шоу, которому надоела громкая музыка, ответил:

"Вы бы сыграли партию в карты или в шахматы".

Толстой и Танеев
   Лев Толстой часто играл в шахматы с композитором С.Танеевым. Если партию проигрывал Танеев, то он должен был играть на пианино, а если проигрывал Толстой, то он читал что-нибудь из новых произведений.


Награждение Грига
   Когда композитора Эдварда Грига король Норвегии наградил орденом, композитор был вынужден идти на прием в королевский дворец. Григ очень не любил всякие официальные церемонии, но тут делать было нечего: он надел фрак и пошел во дворец.
   Когда Григу вручили орден, он передал благодарность королю Норвегии, а орден спрятал в карман. Все были шокированы.
[Поясняю: у фрака всего один карман, и он пришит, хм, сзади. - Ст. Ворчун.]


Гершвин и Равель
   Когда американский композитор Джордж Гершвин уже получил мировую известность, он решил, что ему не мешало бы подучиться у кого-нибудь из известных европейских мастеров. С этой целью он приехал в Париж и обратился к Морису Равелю с просьбой дать ему несколько уроков. Равель искренне удивился:

"Я могу это сделать. Но зачем вам становиться вторым Равелем, когда уже есть первостепенный Гершвин?"

Молодой композитор у Берлиоза
   Один начинающий композитор обратился к Гектору Берлиозу с просьбой просмотреть его сочинения. Выполнив эту просьбу, Берлиоз сказал ему:

"Молодой человек! К сожалению, вы не обладаете даже минимальными музыкальными способностями. Пока не поздно, изберите себе другую профессию".

А когда тот был уже на улице, крикнул ему из окна:

"Когда я был в вашем возрасте, мне то же самое сказал мой тогдашний профессор".

Берлиоз и почитатель
   После одного из концертов к Берлиозу подбежал один из его почитателей и вцепился в левый рукав его фрака:

"Маэстро! Я большой почитатель вашего таланта! Разрешите прикоснуться к руке, которая написала "Ромео и Джульетту"!"

Берлиоз осторожно освободил свой рукав:

"Месье! Возьмите другой рукав: я всегда пишу правой рукой".

Берлиоз и Патти
   Известная певица Аделина Патти часто просила у Берлиоза автограф, но регулярно получала отказ. Однажды она протянула ему альбом и сказала:

"Если вы напишите несколько слов в мой альбом, я или спою для вас, или угощу вас печеночным паштетом, который мне только что прислали из Тулузы".

Берлиоз взял альбом и написал в нем два латинских слова. Певица спросила:

"Что они означают?"

Берлиоз улыбнулся:

"Несите паштет!"

[Yorik]

Хлебников, Дальский и другие...


Чугунная галоша
   На учредительном собрании первого "Садка судей" присутствовали Велемир Хлебников, Сергей Есенин, Мясоедов, Василий Каменский, Давид, Николай и Владимир Бурлюки и сестры Гуро, Елена и Екатерина. Очень шумно, со спорами до хрипоты обсуждалась каждая вещь, которую собирались включить в сборник. Мясоедов предложил вместо споров использовать большую чугунную галошу, которая стояла посредине стола. Едва Каменский прочитал свои стихи, как Мясоедов тихо стал двигать галошу и поставил ее перед Каменским. Все рассмеялись, поняв, что это безмолвное осуждение стихов. Николай Бурлюк передвинул галошу обратно. Но тут ожил Хлебников и быстрым движением опять поставил галошу перед Каменским. Эти стихи в сборник не вошли.
   Так галоша стала определять качество стихов.


Распространение сборника
   Сборник "Садок судей" никто не хотел печатать, поэтому пришлось печатать этот сборник собственноручно в типографии немецкой газеты Петербурга. Книжка произвела эффект разорвавшейся бомбы. А братья Бурлюки вскоре после выхода сборника благочинно прибыли в литературное собрание, которое традиционно проходило в "башне" у Вячеслава Иванова. Хозяин очень радушно встретил гостей, а они, уходя, насовали "Садок" во все карманы висевших там пальто и шинелей. Так получили этот сборник Блок, Ремизов, Кузмин, Городецкий и другие присутствующие, не говоря уж о радушных хозяевах. Был жуткий скандал!


Вопрос Хлебникова
   Однажды Хлебников был в гостях у О.Матюшиной. Он быстро подошел к хозяйке и спросил:

"В тюрьме страшно?"

Хозяйка ответила:

"Нет".

Он отошел, сел за стол и стал что-то писать. Потом оторвался и сказал:

"Это неправда! Там страшно! Иначе, зачем же сажать?.."

Маскарадный костюм
   Однажды на святках Хлебников вместе с компанией друзей должен был идти на маскарад. Он выбрал себе костюм римского патриция. В тоге, обнажившей его вялые, худые руки и жилистую шею, он выглядел довольно жалко. Но едва на него надели лавровый венок, как он преобразился: выпрямился и стал очень высоким, лицо стало властным, а взгляд - твердым и холодным.
   Когда компания поднималась по лестнице женского Медицинского института, где проводился маскарад, Хлебников вдруг встал на пьедестал, приготовленный для какой-то статуи, величественным жестом поднял руку и замер. Он стоял как мраморная статуя, а на его лице не дрогнул ни один мускул. Так, не шевелясь, Хлебников простоял несколько часов, до тех пор, пока не окончился маскарад. Тогда он сошел с пьедестала и, как был, в тоге и сандалиях, пошел по Большому проспекту.
   Было довольно холодно, но Хлебников надменно шагал по снегу почти совершенно раздетый. Полицейские его арестовали, а у Хлебникова кроме тоги и лаврового венка не было никакого вида на жительство, и его посадили в каталажку. Утром друзья поэта пришли в полицейский участок с вещами поэта и с трудом добились его освобождения.


Десятка
   Однажды Хлебникова пригласили на дачу к Матюшину, куда должны были еще приехать Крученых, Маяковский и кто-то еще. Так как Хлебников всегда сидел без денег, то хозяин дал ему золотую десятку на дорогу, но Хлебников так и не приехал. Перед поездкой он решил искупаться, а чтобы монетку не потерять, зажал ее в кулаке. Выходя из воды, он кулак разжал, но отыскать маленькую монетку в песке так и не сумел.


Мамонт Дальский в роли Кина
   Когда известный актер Мамонт Дальский в 1913 году выступал в Одессе, он играл в спектаклях "Разбойники" Шиллера и "Кин" Дюма. Дальский часто выходил на сцену в сильном подпитии. В сцене, где Кин затевает драку в кабачке, Дальский входил в такой раж, так входил в образ, что по-настоящему бил кулаками статистов. Дирекции театра приходилось нанимать по повышенной цене солдат, ибо иначе никто не соглашался на подобную экзекуцию.


Визит к губернатору
   Во время этих гастролей Дальскому надо было нанести визит губернатору. В таких случаях положено было надевать фрак. Дальский приехал в губернаторский дворец в ослепительно белом пикейном жилете, на который была накинута шуба. Он сбросил с себя шубу в швейцарской и побежал вверх по лестнице. Вдруг он вскричал:

"Боже! Я забыл надеть фрак!"

Он быстро спустился вниз, накинул шубу, сел в пролетку и уехал. Это было проделано с таким расчетом, чтобы на следующий день об этом говорила вся Одесса. Что-то в этом роде продел один раз Пушкин, вот Дальский и воспользовался чужим опытом.
   Кстати, Дальский всегда останавливался в "Лондонской гостинице", которая была расположена рядом с дворцом губернатора. Но Дальский для пущего эффекта всегда садился в пролетку, делал небольшую проездку по Дерибасовской, возвращался на бульвар и подъезжал, а не подходил, к губернаторскому дворцу.


Отъезд Дальского
   Во время гастролей в Одессе Дальский очень много пил. Рассказы о его попойках не сходили с уст одесситов. В день отъезда он с провожавшими выпил как следует в вокзальном буфете, а на перроне потребовал, чтобы принесли шампанское. Вдруг он заметил, что на перроне недалеко от его компании стоит скромная девушка с букетиком фиалок. Дальский обратился к ней:

"Милая девушка, вы не ко мне ли?"

Девушка еле слышно пролепетала:

"Да".

Дальский был в благодушном настроении:

"Тогда подойдите сюда".

Девушка подошла и вручила Дальскому букетик. Он поблагодарил ее с трогательным умилением на лице:

"Благодарю вас, дитя мое! Никакие роскошные подарки не могут пойти в сравнение с вашим скромным даром".

Тогда девушка осмелела:

"Господин Дальский! Вы такой талант, такой талант! Почему вы пьете?"

Дальский поперхнулся шампанским, приставил ладонь козырьком ко лбу и горловым тягучим голосом сказал:

"Глаза болят..."

[Yorik]

Вокруг Маяковского


Отзыв о книге
   Однажды при Маяковском обсуждалась какая-то книга, и один из присутствующих сказал о ней:

"Жизнь как она есть".

Маяковский моментально отреагировал:

"А кому она такая нужна?"

Туалет Маяковского
   В одном из стихотворений Маяковского есть такая строка:

"Пока перед трюмо разглядываешь прыщик..."

Эта фраза довольно точно отражала поведение самого поэта. Он подходил к зеркалу и пристально и подозрительно разглядывал свое лицо: не прицепилась ли какая-нибудь гадость или зараза, не грозит ли ему смерть от незамеченной царапины. Маяковский мог внезапно отодвинуть в сторону все бумаги со стола и начать бриться, бурча себе под нос:

"Нет, недостаточно я красив, чтобы бриться не каждый день".

Весь остальной туалет у поэта почти не требовал времени, ни зеркала, ни внимания. Вся одежда ложилась на его плечи незаметно элегантно, как надо.


Маяковский в Тифлисе
   В 1926 году Маяковский приехал в Тифлис и зашел в магазин "Заккнига". Он разговаривал с директором магазина о делах, а потом заметил:

"У вас тут все - закавказское, "Заккнига", "Закшвейторг"... Вероятно, и песня о "Кирпичиках" поется здесь тоже в закавказском варианте:

"И за эти вот заккирпичики..."

Ответы Маяковского
   В Тифлисе проходил вечер под названием "Лицо литературы СССР". В конце вечера Маяковскому стали задавать различные вопросы. Вот некоторые из них.
Вопрос:

"Как вы относитесь к Демьяну Бедному?"

Маяковский:

"Читаю".

Вопрос:

"А к Есенину?"

(Прошло около двух месяцев после его смерти.)
Маяковский:

"Вообще к покойникам я отношусь с предубеждением".

Вопрос:

"На чьи деньги вы ездите за границу?"

Маяковский:

"На ваши!"

Вопрос:

"Часто ли вы заглядываете в Пушкина?"

Маяковский:

"Никогда не заглядываю. Пушкина я знаю наизусть".

На юбилее театра Мейерхольда
в 1926 году Маяковский преподнес режиссеру адрес... Да, тот самый - Гендриков, 15, квартира 5... По этому адресу режиссер, дескать, всегда может найти помощь и поддержку в работе.


Маяковский и Бурлюк
   Давид Бурлюк так представлял молодого Маяковского своим знакомым:

"Владимир Маяковский - гениальный поэт!"

А потом говорил Маяковскому:

"Не подведите меня, пишите хорошие стихи".

Маяковский о своих поездках
   После зарубежной поездки Маяковского спрашивали:

"Владимир Владимирович, как там в Монте-Карло, шикарно?"

Он отвечал:

"Очень, как у нас в "Большой Московской" [гостинице]".

Тогда же его спросили:

"Вы много ездили. Интересно, какой город вы считаете наиболее красивым?"

Маяковский коротко ответил:

"Вятку".

Пропалка
   Однажды Маяковский посетил редакцию какого-то журнала, а, уходя, обнаружил пропажу своей палки и сказал:

"А где же моя палка? Пропала палка. Впрочем, зачем говорить "пропала палка", когда можно сказать проще: пропалка".

Маяковский и Гопп
   Зимой 1926 года должно было состояться обсуждение романа молодого писателя Филиппа Гоппа "Гибель веселой монархии". Маяковский встретил писателя перед обсуждением и поддернул:

"Растете, как на дрожжах. Читал о вашем романе "Гибель веселой монахини".

   Несколько позже, встретив Гоппа на улице, Маяковский спросил:

"Что пишите?"

Гопп ответил:

"Повесть".

Маяковский:

"Как называется?"

Гопп:

"Скверная сказка".

Маяковский:

"Какая тема?"

Гопп стал развивать свои мысли:

"Ну, знаете, Владимир Владимирович, как вам сказать... Эта тема уже давно носилась в воздухе..."

Маяковский перебил:

"Портя его..."

Гопп обиделся:

"Почему - портя?"

Маяковский пояснил:

"Ну, как же? Если сказка скверная, то какого же запаха от нее можно ожидать!"

[Yorik]

Анекдоты о Юрии Карловиче Олеше


"Девочка" Суок
   Большинство из вас, уважаемые читатели, наверно читали повесть-сказку Юрия Олеши "Три толстяка" и помните одну из главных героинь этого произведения девочку-циркачку Суок. Однажды Юрия Карловича спросили:

"А девочка Суок из "Трех толстяков", где вы встречали эту маленькую очаровательную циркачку? Более поэтического образа вам еще не удалось создать!"

Олеша грустно усмехнулся:

"Если я вам расскажу, вы мне не поверите".

   И он рассказал, что у маленькой девочки Суок была реальная предшественница. Это была золотоволосая девочка-акробатка, в которую Олеша-гимназист влюбился, увидев ее в цирке во время представления. Впоследствии к ужасу Олеши, оказалось, что это не девочка, а циничный мальчишка, длинно сплевывавший сквозь зубы.


О процессе создания "Трех толстяков"
   Юрий Олеша в молодости работал в газете "Гудок", писал стихотворные фельетоны и подписывал их псевдонимом Зубило. А жил он в маленькой комнатке при типографии "Гудка". Позднее Олеша вспоминал:

"Веселые были времена! Рядом с моей койкой был огромный рулон газетной бумаги. Я отрывал по большому листу и писал карандашом "Три толстяка". Вот в каких условиях иногда создаются шедевры".

Минкус
   Однажды Олеша и Эйзенштейн вместе побывали в Большом театре на балете Людвига Минкуса "Дон-Кихот". Им так понравилась фамилия автора балета, что они затеяли некую игру, в которой наделяли некоторые явления или людей этим словом. Часто можно было видеть, как они наблюдали за окружающими людьми или прохожими, и, время от времени, Олеша наклонялся к Эйзенштейну и таинственно шептал:

"Минкус".

Эйзенштейн в ответ так же таинственно отвечал:

"Абсолютный Минкус".

Олеша и наборщики
   Как-то Олеша правил опечатки в верстке одной из своих пьес и возмущался:

"Кошмар! С наборщиками невозможно бороться! Выправил все в гранках, но вот, пожалуйста, в верстке опять то же самое. В моей пьесе Улялюм говорит:

"У тебя руки круглые, как перила".

А здесь, полюбуйтесь:

"У тебя руки круглые, как перина".

А что они сделали с репликой:

"В кого мне стрелять за то, что распалась связь времен?"

Они напечатали:

"В окно мне стрелять за то, что распалась связь времен?"

И, наконец, вместо фразы:

"Ты пришла из детства, где был город Ним, построенный римлянами", -

стоит сверхбессмысленность:

"Ты пришла из детства, где был город Рим, построенный римлянами".

Олешу утешали:

"Юрий Карлович, но вы ведь все это сейчас выправили?"

Он ворчал:

"Конечно! Ну и что же?"

Его продолжали успокаивать:

"Будем надеяться, что все исправят".

Олеша взорвался:

"Оставь надежду всяк сюда входящий! С наборщиками бороться невозможно!.."

Олеша оказался прав, так как книжка вышла с теми же самыми искажениями.


Получение гонорара
   Однажды Олеша пришел в одно издательство получить довольно крупный гонорар. Паспорт Олеша забыл дома, и он стал уговаривать кассиршу выдать ему гонорар без паспорта. Кассирша отказалась:

"Я вам сегодня выдам гонорар, а завтра придет другой Олеша и снова потребует гонорар".

Олеша выпрямился во весь свой небольшой рост и с величественным спокойствием произнес:

"Напрасно, девушка, волнуетесь! Другой Олеша придет не раньше, чем через четыреста лет..."

Олеша и Лернер
   Однажды в купе поезда оказались вместе Олеша и писатель Николай Лернер. Олеша обратился к нему:

"А вы знаете, Лернер, я видел вашу пьесу "Поэт и царь". Она произвела на меня большое впечатление. Мне даже запомнились некоторые места. Например, Николай I говорит Пушкину:

"Послушай, Пушкин, отныне я буду твоим цензором".

А Пушкин отвечает ему:

"Ваше величество, а не слишком ли это для меня большая честь?"

Да".

Лернер изобразил на своем лице довольную улыбку, а когда Олеша вышел из купе недоуменно сказал:

"Нет этого у меня в пьесе..."

Подумал немного и добавил:

"А жаль..."

Олеша и Шостакович
   Когда Шостакович вернулся из поездки в Турцию, Олеша стал расспрашивать его о полученных впечатлениях. Шостакович с увлечением рассказывал, что особенно на всех советских артистов произвел впечатление прием у президента Кемаля Ататюрка, который подарил всем мужчинам золотые портсигары, а женщинам - браслеты. Олеша вдруг огорошил Шостаковича вопросом:

"Скажите, Митя, когда Кемаль кемарит, в Анкаре тихо?"

Олеша и дерево
   Однажды утром Олеша вышел в дворик одесской гостиницы, куда летом ресторан выставлял свои столики, и увидел, что огромное дерево, которое росло около фонтанчика рухнуло и загораживает половину дворика. Олеша стал рассуждать:

"Ведь ночью не было никакой бури... Мы поздно легли... Было тихо - ни дождя, ни ветерка... В чем же дело - почему рухнуло дерево?"

Ему никто не смог ничего ответить. Олеша пожал плечами и уткнулся в первую страницу "Известий". Пробежав глазами несколько строк, он воскликнул:

"Ах, вот что! Умер Мичурин. Великий садовод. Теперь мне понятно, почему вчера здесь рухнуло дерево. Природа откликнулась на смерть своего гениального помощника. Он был очень старым и тоже напоминал могучее дерево..."

[Yorik]

Анекдоты о писателях


Бернс и богач
   Однажды Роберт Бернс гулял по берегу Клайда и увидел, как местный батрак кинулся в воду и вытащил оттуда известного богача. Когда тот пришел в себя, он сунул своему спасителю один фартинг (мелкая медная монетка в 1/4 пенса). Собравшиеся жители возмутились и хотели сбросить богача обратно в воду, но тут подошел Бернс:

"Оставьте его, он лучше знает свою цену".

Брандес и орден
   Датский король наградил литературного критика Георга Брандеса орденом "За заслуги" второй степени. Когда его спросили, как он поблагодарил короля, Брандес ответил:

"Я сказал, что этот орден - единственное, что у меня есть второй степени".

Брехт и молодой драматург
   Однажды Бертольд Брехт получил посылку, в которой была пьеса неизвестного писателя и письмо следующего содержания:

"Господин Брехт! Я нигде не ставлю запятых, так как убежден, что они не нужны. Если вы придерживаетесь иного мнения, то расставьте их там, где сочтете необходимым".

Брехт ему ответил:

"Я считаю запятые необходимыми, поэтому прошу вас в следующий раз прислать одни запятые, а текст я и сам как-нибудь сочиню".

Брехт и посылки
   Однажды Брехт получил объемистую посылку от своего приятеля, которая была заполнена оберточной бумагой с приложением короткой записки:

"Дорогой друг! Я жив и здоров, чего и тебе желаю".

Через некоторое время приятелю пришлось на почте получать от Брехта тяжеленный ящик. Вскрыв его, он обнаружил большой камень и записку:

"Дорогой друг! Вот тот камень, который свалился с моего сердца при получении твоего письма".

Совет Брехта
   Один молодой человек осаждал Брехта с просьбой дать ему совет:

"У меня в голове полно творческих замыслов. Я могу написать хороший роман... Мне мешает только одно обстоятельство - я не знаю, как начать".

Брехт усмехнулся:

"Возьмите чистый лист бумаги и начните, как все, с левого верхнего угла".

Буаст и дама
   Французский лексикограф Пьер Буаст составил полный толковый словарь французского языка, из которого исключил все неприличные слова. Одна знатная дама решила похвалить его за это. Буаст съехидничал:

"Мадам! Как же вы узнали, что этих слов там нет? Вы их искали?"

Мнение поэта
   Один из приятелей французского поэта Никола Буало с восхищением отзывался о стихах некоего маркиза. Он дал эти стихи Буало для ознакомления и ждал оценки поэта. У Буало оказалось несколько отличное мнение:

"Если вам так нравятся стихи этого маркиза, то я буду вам очень признателен, если вы будете считать мои стихи никуда не годными".

Молодой Бальзак и редактор
   Когда Бальзак только еще начинал свою литературную карьеру, он часто страдал от отсутствия денег. Каждую неделю он приходил к своему издателю, известному своей скупостью, и просил у него денег в счет своего будущего гонорара. Однажды секретарь остановил его у дверей кабинета редактора:

"Извините, господин Бальзак, но издатель сегодня не принимает".

Бальзак весело ответил:

"Это ничего, главное, чтобы давал".

Бальзак и мастер
   Однажды к Бальзаку пришел мастер, который занимался ремонтом и благоустройством его квартиры, и стал требовать деньги за проделанную работу. Бальзак ответил, что сейчас у него нет ни сантима, и попросил мастера зайти в другой раз. Тот возмутился и начал кричать:

"Всякий раз, как я прихожу к вам за деньгами, то вас или нет дома, или у вас нет денег".

На это Бальзак сказал:

"Ну, это же вполне понятно! Если бы у меня были деньги, то, наверное, теперь меня не было бы дома".

Бальзак и вор
   Однажды ночью в квартиру к Бальзаку забрался вор и стал рыться в ящиках его стола. Вдруг вор услышал громкий смех:

"Дружище, ты напрасно в темноте ищешь то, что я не могу найти днем".

[Yorik]

Предновогодняя солянка о деятелях русского и советского искусства


Сила Малевича
   Однажды хозяйка дома, где гостил Малевич, попросила его распрямить немного погнувшуюся кочергу. Художник, обладавший огромной силой, через несколько секунд вернул хозяйке совершенно ровный чугунный прут. Та опешила:

"Пан Казимир! Да как же этим угли выгребать?.."

Художник опомнился:

"Ах, угли!"

Он как соломинку согнул руками толстый прут, постучал по нему молотком и подал хозяйке готовую кочергу.


Слух Филонова
   Художник Павел Филонов жил в маленькой и темной комнате на Васильевском острове, а напротив через дорогу находился трактир. Весь день до глубокой ночи из трактира раздавались бравурные мелодии и шум гуляющей публики. Филонова однажды спросили, как он может работать в таком шуме и почему не переедет. Художник ответил:

"Привык я к своей комнатенке. Она дешевая, и хозяйка соглашается подождать, когда нет денег. Но работать под пронзительные, режущие звуки было невозможно. Тогда я нашел выход: заставил себя не слышать их. Я глохну на время работы! Пока работаю, я ничего не слышу. Когда кончаю писать - слух возвращается, но слышу я хуже, чем прежде".

Зощенко и управдом
   У Михаила Зощенко не сложились отношения с управдомом. Как рассказывал писатель:

"Этакий плюгавенький рыжий человечек просто сживал меня со свету. Можно было подумать, что он и за человека меня не считал. Наплевать ему было на то, что я писатель. Придирался ко мне по любому поводу, разговаривал в таком презрительном тоне, что я просто терялся".

   Однажды Горький спросил Зощенко:

"Довольны ли вы своим бытом, Зощенко?"

Зощенко, с целью рассмешить Горького, рассказал, что все было бы хорошо, но его допекает управдом. Горький сокрушенно покачал головой:

"Вот уж как с этим бороться - не знаю".

Каково же было удивление, и даже испуг Зощенко, когда через несколько дней он открыл дверь на какой-то робкий звонок в квартиру и увидел, что у порога стоит на коленях его управдом. Зощенко закончил свой рассказ так:

"Он ничего не говорил, а просто с мольбою смотрел на меня... Смешно?"

Бабель и съемки фильма
   На одесской кинофабрике должен был ставиться фильм по сценарию Бабеля "Беня Крик". Однажды писателю передали следующее письмо, полученное кинофабрикой:

"Дорогие товарищи киносъемщики! Мы прослышали, что вы будете делать картину за нашу знаменитую Молдаванку. Так обязательно вызовите тетю Песю с Костецкой. Она куриная торговка с Нового базара. Без тети Песи ваша картина не будет стоить ни копейки. Тетя Песя отмочит вам такие коники, что от смеха вас схватят колики.
С почтением молдаванские старожилы".

Есенин и имажинисты
   Осенью 1924 года Есенина спросили:

"Вы разошлись с имажинистами или не разошлись? В Москве говорят по-разному".

Есенин ответил:

"Разошелся. Это твердо".

Естественный вопрос:

"Почему?"

Есенин немного подумал:

"Они считают себя деклассированными, а я - сын крестьянина... Я никак не могу считать себя деклассированным..."

Гольденвейзер и его ученица
   Когда одна из учениц знаменитого пианиста А.Б.Гольденвейзера сыграла похоронный марш Шопена слишком живо, он заметил:

"Во времена Шопена автобусов еще не было".

Ложе Багрицкого
   В начале двадцатых годов в Одессе на улице Петра Великого в одном из залов опустевшего дома собирались поэты: Эдуард Багрицкий, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф, Семен Кирсанов и другие. В этом то зале, в котором из всей обстановки был только рояль "Стейнвей", и жил Багрицкий, используя рояль в качестве кровати.
   Много позже в Москве в зале Дома Герцена у рояля стоял Багрицкий и машинально поглаживал его полированную крышку. Олеша заметил это, подошел и сказал:

"Я вижу, Эдя, что тебя манит знакомое лоно?"

Багрицкий, взглянув на золотые буквы фирмы рояля, ответил:

"Что ж, я не отказался бы сбросить десяток лет с плеч. Только этот [рояль] будет маркой пониже".

Олеша возразил:

"Не беда, зато твоя марка теперь повыше..."

Псевдоним Катаева
   Однажды в какой-то шумной литературной компании присутствовали Олеша и Катаев. Катаев вскоре сослался на неотложные дела, попрощался и ушел. Олеша сказал ему вслед:

"Старик Собакин..."

Все решили, что это прозвище Катаева, данное ему из-за резкости его характера. Однако вскоре выяснилось, что под таким псевдонимом Катаев публиковал свои фельетоны, причем в следующем написании:

"Старик Саббакин".

Картежник Олеша
   Однажды Олеша и Маяковский с приятелями пришли на квартиру к Николаю Асееву, который жил в большой комнате на девятом этаже дома у Мясницких ворот. Завязалась игра в карты, в девятку. Олеша сидел рядом с играющими, а перед ним лежала толстая пачка денег. Маяковский спросил:

"Ого! Откуда такое богатство?"

Олеша ответил:

"Получил гонорар и взял аванс".

Маяковский продолжал допрашивать:

"Если получил гонорар, то зачем понадобился аванс?"

Олеша объяснил:

"Жена на курорте, просила прислать побольше денег".

Маяковский строго сказал:

"Как же вы смеете садиться за карточный стол?"

Олеша промолчал.
Маяковский же продолжал в том же тоне:

"Предупреждаю, я вас обыграю и буду безжалостен".

Олеша возразил:

"Ну, исход игры заранее никогда не известен".

Маяковскому феноменально везло, и, выигрывая у Олеши, он приговаривал:

"Так вам и надо! Это будет для вас хорошим уроком".

Кончилось все тем, что Маяковский действительно выиграл у Олеши все его деньги.
   Утром Маяковский позвонил Олеше и пригласил к двенадцати часам в редакцию "Комсомольской правды". Когда Олеша пришел, Маяковский вывел его в коридор и протянул деньги:

"Вот что, Олеша, получайте полностью ваш проигрыш".

Олеша отступил на шаг:

"Что вы, Владимир Владимирович! Кто же берет обратно свой проигрыш!?"

Маяковский был непреклонен:

"Не смейте спорить! Мы с вами, слава Богу, не гусары. Сейчас же идите на телеграф и отправьте деньги жене".

[Yorik]

Анекдоты, в основном, о Юрии Карловиче Олеше


Мальро и Олеша
   Когда в Москву приехал французский писатель Андре Мальро, Олеша решил показать ему что-нибудь необычное и пригласил в шашлычную, которая помещалась в подвале, напротив Центрального телеграфа. Там было очень людно и шумно, а разговаривать под аккомпанемент кавказского оркестра просто невозможно. Особенно неистовствовал оркестр во время исполнения молодыми джигитами национальных танцев.
   Через переводчицу Мальро спросили:

"Скажите, мсье, как вам понравилось в нашей стране?"

Мальро ответил:

"Очень понравилось! Только, знаете, у капитализма перед социализмом есть одно преимущество..."

У Олеши вырвалось:

"Какое?"

Мальро сказал:

"В капиталистических странах есть рестораны, где нет оркестра..."

Мемуары Пяста
   Когда Олеша просматривал мемуары Владимира Пяста, его спросили:

"А как вы думаете, Юрий Карлович, почему он не говорит о Блоке?"

Олеша сказал:

"Очень гордый. Блок, дескать, сам по себе, а Пяст сам по себе. Не хочет выезжать за счет великого поэта. Пяст - шляхтич. Польская кровь. Кровь польских королей из династии Пястов".

Олешу поправили:

"Да что вы, Юрий Карлович, каких королей? Ведь настоящая фамилия Владимира Алексеевича - Пестовский. При чем здесь польские короли?"

Олеша проворчал:

"Тем более..."

Много и мало
   Один писатель, выпустивший множество книг, как-то сказал Олеше:

"Как же мало вы написали за свою жизнь, Юрий Карлович! Я все это могу прочесть за одну ночь".

Олеша мгновенно парировал:

"Зато я всего за одну ночь могу написать все то, что вы прочитали за всю свою жизнь!.."

Точка отсчета
   Как-то Олеша с компанией друзей-литераторов сидел в кафе гостиницы "Националь". Неподалеку за другим столиком сидели двое приятелей и о чем-то ожесточенно спорили. Один из приятелей сказал Олеше:

"Мы все знаем, что эти двое самые глупые из нас. Интересно, о чем это они могут так спорить?"

Олеша разъяснил:

"Они теперь выясняют, кто был глупее - Гете или Байрон? Ведь у них свой счет - с другой стороны..."

Муки творчества
   Однажды поздно ночью Олеша с приятелями возвращался домой и заметил, что в доме писателей в проезде Художественного театра все окна темные. Его возмущению не было предела:

"Вы только подумайте: все уже спят! А где же ночное вдохновение? Почему никто не бодрствует, предаваясь творчеству?!"

Олеша о жизни
   Один из руководителей Союза писателей встретил в Центральном Доме литераторов Олешу и вежливо поздоровался:

"Здравствуйте, Юрий Карлович! Как живете?"

Олеша обрадовался:

"Вот хорошо, что хоть один человек поинтересовался, как я живу. С большим удовольствием все вам расскажу. Давайте отойдем в сторонку".

Деятель оторопел:

"Что вы, что вы! Мне некогда, я тороплюсь на заседание секции поэтов..."

Олеша настаивал:

"Ну, ведь вы же меня спросили, как я живу. Теперь уж нельзя убегать, надо выслушать. Да я долго вас и не задержу и уложусь минут в сорок..."

Руководитель еле вырвался и убежал, а Олеша обиженно пробурчал:

"Зачем же было спрашивать, как я живу?"

В заключение скажу несколько слов о Данииле Хармсе. Всем известно, что
Даниил Хармс - это псевдоним,
который наиболее часто использовал Даниил Иванович Ювачев. Всего же их было более десятка. Вот лишь некоторые из них:
Даниэль Хаармсъ;
Ххармс;
Даниил Дандан;
Чармс;
Гармониус;
Иван Топорышкин;
Хармс-Шардам;
писатель Колпаков;
Карл Иванович Шустерлинг.
   Существует множество гипотез о значении этого псевдонима. Большинство современников Хармса видело в нем лишь пустой набор звуков или видели связь с именем Шерлок Холмс. Теперь производят его от английского charm или немецкого scharm (а Хармс владел обоими этими языками), что означает "обаяние" или "чары". Но окончательно этот вопрос вряд ли будет когда-нибудь решен.

[Yorik]

За что осудили Зощенко + Даниил Хармс


За что осудили Зощенко
   Во время единственной продолжительной встречи писателя Юрия Нагибина с Михаилом Зощенко зашел разговор о том, почему для разгрома Михаила Михайловича выбирали самые безобидные вещи вроде милого детского рассказа "Приключения обезьяны". Далее произошел следующий диалог. Зощенко:

"А никаких "опасных" вещей не было. Сталин ненавидел меня и ждал случая, чтобы разделаться. "Обезьяна" печаталась и раньше, никто на нее внимания не обратил. Но тут пришел мой час. Могла быть и не "Обезьяна", а "В лесу родилась елочка" - никакой роли не играло. Топор навис надо мной с довоенной поры, когда я опубликовал рассказ "Часовой и Ленин". Но Сталина отвлекла война, а когда он немного освободился, за меня взялись".

Нагибин:

"А что там криминального?"

Зощенко:

"Вы же говорили, что помните наизусть мои рассказы".

Нагибин:

"Это не тот рассказ".

Зощенко:

"Возможно. Но вы помните хотя бы человека с усами".

Нагибин:

"Который орет на часового, что тот не пропускает Ленина без пропуска в Смольный?"

Зощенко кивнул:

"Я совершил непростительную для профессионала ошибку. У меня раньше был человек с бородкой. Но по всему получалось, что это Дзержинский. Мне не нужен был точный адрес, и я сделал человека с усами. Кто не носил усов в ту пору? Но усы стали неотъемлемым признаком Сталина. "Усатый батька" и тому подобное. Как вы помните, мой усач - бестактен, груб и нетерпяч. Ленин отчитывает его, как мальчишку. Сталин узнал себя - или его надоумили - и не простил мне этого".

Нагибин:

"Почему же с вами не разделались обычным способом?"

Зощенко:

"Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его. Всю жизнь Платонов расплачивался за "Усомнившегося Макара" и "Впрок", но на свободе. Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили. А ведь Мандельштам в отличие от всех действительно сказал Сталину правду в лицо. Мучить жертву было куда интереснее, чем расправиться с ней".

В заключение беседы Нагибин подал полезный, но несколько запоздалый совет:

"А вы написали бы просто "какой-то человек".

Зощенко:

"Это никуда не годится. Каждый человек чем-то отмечен, ну и отделите его от толпы. Плохие литераторы непременно выбирают увечье, ущерб: хромой, однорукий, кособокий, кривой, заика, карлик. Это дурно. Зачем оскорблять человека, которого вовсе не знаешь? Может, он и кривой, а душевно лучше вас".

   В посмертном двухтомнике М. Зощенко усатый грубиян все-таки превратился в "какого-то человека". Таким нехитрым образом редактор защитил Сталина (уже покойного и осужденного за культ личности) от "клеветнических инсинуаций".


Хармс о слове "русский":

"Интересно, что: немец, француз, англичанин, американец, японец, индус, еврей, даже самоед, - все это определенные существительные как старое россиянин. Для нового времени нет существительного для русского человека. Есть слово "русский", существительное, образованное из прилагательного, да и звучит только как прилагательное. Не определен русский человек! Но еще менее определен "советский житель". Как чутки слова!"

Хармс о Шостаковиче:

"Лучше плохое назвать хорошим, чем хорошее плохим, а потому я говорю, что Шостакович должно быть гений".

"Прослушав два первых действия оперы "Леди Макбет", склонен полагать, что Шостакович не гений".

Любимые писатели Хармса

"Вот мои любимые писатели:
1) Гоголь.
2) Прутков.
3) Мейринк.
4) Гамсун.
5) Эдвард Лир.
6) Люис Кэрроль.
Сейчас моему сердцу особенно мил Густав Мейринк.
14 ноября 1937 года".

[В тексте приведено авторское написание фамилий писателей. - Ст. Ворчун.]


Хармс о своем рождении
в передача Л. Липавского говорил так:

"Я сам родился из икры. Тут даже чуть не вышло печальное недоразумение. Зашел поздравить дядя, это было как раз после нереста, и мама лежала еще больная. Вот он и видит: люлька полная икры. А дядя любил поесть. Он намазал меня на бутерброд и уже налил рюмку водки. К счастью, вовремя успели остановить его, потом меня долго собирали".

Хармс основал
для своего дружеского круга Орден равновесия с небольшой погрешностью. Следует иметь в виду, что "равновесие" одно из важнейших понятий магии и каббалистики, которыми увлекался Хармс.


Хармс о смехе

"Есть несколько сортов смеха. Есть средний сорт смеха, когда смеется весь зал, но не в полную силу. Есть сильный сорт смеха, когда смеется только та или иная часть залы, но уже в полную силу, а другая часть залы молчит, до нее смех, в этом случае, совсем не доходит. Первый сорт смеха требует эстрадная комиссия от эстрадного актера, но второй сорт смеха лучше. Скоты не должны смеяться".

Из записных книжек Хармса

"Когда человек говорит:

"Мне скучно", -

в этом всегда скрывается половой вопрос".

"На замечание:

"Вы написали с ошибкой".

Ответствуй:

"Так всегда выглядит в моем написании".

"Одно из основных начал расхождения человеческих путей является пристрастие к худым или полным женщинам".

"Хорошенькие женщины в садах не гуляют".

[Yorik]

Клавесин боли — музыкальный инструмент прошлого



Говорят, что у Филиппа II был один из самых жестоких музыкальных инструментов. Этот ящик с четырнадцатью отсеками называли кошачьим клавесином. В каждом отсеке находилась кошка, всех животных строго отбирали специально для этого инструмента. Чтобы быть задействованными в создании клавесина, кошкам приходилось принимать участие в отборе, которой заключался в наступании им на хвост и анализе из вокальных данных. После отбора головы бедных животных крепились в созданных для этого отверстиях, а хвосты под «клавиатурой».

Когда «музыкант» нажимал на клавишу, специальный гвоздь, который был на её конце, вонзался в хвост животному, и оно, естественно, кричало. Все придворные соревновались в музыкальных умениях.
Эта бесчеловечность весьма просто объяснялась. В те темные времена церковь заявила, что эти животные посланники и союзники дьявола. А если кошке выпадало несчастье родиться черной, то её жизнь обещала быть недолгой… Вся Европа увлекалась этим клавесином. Вариации были из четырнадцати и семи ящиков. Тех кошек, которые не подошли для устройства сжигали. Даже Петр I добавил инструмент из Гамбурга в свою кунсткамеру.
(не Ворчун)

[Yorik]

Дела театральные


Замминистра
   Известный артист и режиссер Н. П. Охлопков одно время был заместителем министра культуры СССР. Один из его друзей спросил как-то:

"Скажи, Коля, а как ты справляешься с новой для тебя ролью заместителя министра?"

Охлопков рассмеялся:

"Чудак! Я же королей играл!"

Станиславский и Лужский
   Однажды Станиславский в "Трех сестрах" играл роль полковника Вершинина. Во время спектакля он представился актеру Лужскому, игравшему роль Прозорова:

"Прозоров!"

Тот поперхнулся и сдавленным голосом сказал:

"Как странно! Я тоже!"

Актер Василий Васильевич Лужский
так отзывался об Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой:

"Беспокойная вдова покойного писателя".

Кожа грубеет
   Однажды известный оперный певец Осип Афанасьевич Петров брился у театрального парикмахера, и тот неожиданно порезал ему щеку. Петров знал склонность парикмахера к зеленому змию и недовольно буркнул:

"Все это от пьянства".

Парикмахер немедленно ответил:

"Совершенно верно. От водки, известно, кожа грубеет".

Мания величия
   Однажды американский драматург Юджин О'Нил путешествовал на пароходе по Средиземному морю и забрел на капитанский мостик. Вахтенный сказал ему, что никому не разрешается заходить сюда. О'Нил обернулся к нему:

"А вы знаете, что разговариваете с самым знаменитым драматургом современности!"

Моряк покачал головой:

"Очень сожалею, мистер Бернард Шоу , но вы все-таки должны уйти отсюда!"

Вагнер и Мейербер
   На премьеру в парижской Гран Опера своей оперы "Тангейзер" Вагнер пригласил композитора Мейербера. После спектакля Вагнер поинтересовался мнением коллеги. Вместо ответа Мейербер показал на одного заснувшего зрителя:

"Посмотрите".

   Вскоре там же была премьера одной из опер Мейербера, на которую он пригласил Вагнера. После спектакля Мейербер также поинтересовался мнением своего коллеги. Вагнер торжествующе закричал:

"Смотрите!" -

и указал на спящего зрителя. Мейербер, не задумываясь, пояснил:

"Ну, этот спит еще с премьеры "Тангейзера".

Французской актрисе Элеоноре Дузе
как-то сказали, что одна из ее коллег распространяет про нее гнусные сплетни. Актриса сказала:

"Но этого не может быть! Ведь она тратит столько времени, распространяясь о своих мнимых успехах, что у нее ни на что другое просто не хватает времени!"

Полцарства за осла
   Немецкий актер Людвиг Девриен блестяще исполнял роль Ричарда III в одноименной трагедии Шекспира. Однажды после его реплики:

"Коня! Коня! Полцарства за коня!" -

с одного из задних рядов раздался дерзкий голос:

"А осла не желаете?"

Актер тут же нашелся:

"А почему бы и нет?! Только, пожалуйста, пройдите на сцену, чтобы вас могли оседлать".

Сара Бернар в роли нищенки
   Однажды Саре Бернар пришлось играть роль нищенки. Ее роль кончалась словами:

"Идти больше нет сил. Я умираю от голода".

Вдруг она заметила у себя на руке золотой браслет, который не остался незамеченным и в зале, откуда сразу же последовала реплика:

"Продайте браслет!"

Актриса не растерялась и тихим голосом закончила свой монолог:

"Я хотела продать свой браслет, но он оказался фальшивым".

Последовала бурная овация.


Сара Бернар в Нью-Йорке
   Во время гастролей Сары Бернар в Нью-Йорке один из пасторов регулярно поносил ее в своих проповедях. Актриса узнала об этом и написала ему записку:

"Дорогой коллега! Зачем вы так поступаете? Мы, комедианты, должны поддерживать друг друга".

[Yorik]

Глазунов и молодой композитор
   Композитор Александр Глазунов обычно очень терпеливо относился к молодым композиторам и часто помогал им своими советами. Но одно юное дарование так допекло композитора своими бездарными творениями, что Глазунов не выдержал:

"Милостивый государь! Создается такое впечатление, что у вас нет выбора: или надо сочинять музыку, или идти на виселицу?"

Дорошевич и скрипач
   Известный журналист Влас Дорошевич сильно невзлюбил одного известного скрипача, назовем его г-н N. Однажды Дорошевич был вынужден писать рецензию о концерте, на котором не смог присутствовать. В рецензии он написал и такую фразу:

"По обыкновению плохо играл г-н N".

Скрипач на следующий день прислал в редакцию газеты возмущенное письмо, в котором указывал, что во вчерашнем концерте он не играл, и потребовал официальных извинений от газеты. На следующий день появилось опровержение, подписанное Дорошевичем:

"В нашей вчерашней рецензии было ошибочно указано, что плохо играл г-н N. Оказывается, вчера играл не г-н N, а другая бездарность".

Музыка ученика
   Римскому-Корсакову как-то сказали, что музыка одного из его учеников напоминает сочинения Бородина. Композитор спокойно ответил:

"Когда о музыке говорят, что она что-то напоминает, то это не страшно. Дела плохи, если музыка ни на что не похожа!"

Рубинштейн в Вене
   Когда Антон Рубинштейн гастролировал в Вене, он столкнулся с очень скупым антрепренером. Переговоры об оплате концертов сильно затягивались, и тогда Рубинштейн заявил:

"Хорошо! Я согласен получить половину обычной суммы, но и играть буду вдвое тише обычного!"

Глюк и Ларриве
   На репетиции оперы "Ифигения в Авлиде" композитор Глюк вслух отозвался о грузной фигуре певца Ларриве. Певец добродушно ответил композитору:

"Маэстро! Немного потерпите: ведь вы еще не видели меня в костюме. В костюме я неузнаваем".

На первой же костюмированной репетиции Глюк закричал из зала:

"Ларриве! Я вас узнал!"

Бизе и директор театра
   До премьеры оперы Бизе "Искатели жемчуга" оставалось всего две недели, а либретто оперы было еще не завершено: никак не придумывался подходящий финал. Директор театра в раздражении высказался:

"Пусть все горит синим пламенем!"

Так возникла идея пожара в финале, на которую Бизе написал замечательную музыку.


Гете и Бетховен
   Как-то Гете, занимавший высокие правительственные посты в Веймаре, и Бетховен прогуливались по парку. Встречные гуляющие любезно и подобострастно им кланялись. Раздраженный поэт обратился к композитору:

"Эти бесконечные поклоны мне ужасно надоели".

На что Бетховен спокойно заметил:

"Не сердись! Может быть, они немного кланяются и мне".

Вебер и Бетховен
   Законченную партитуру оперы "Волшебный стрелок" Вебер показал Бетховену, который ознакомился с произведением и посоветовал в письме Веберу больше не писать опер. Вебер был задет и при встрече спросил у Бетховена, неужели его музыка так слаба. Бетховен ответил:

"Наоборот, музыка совершенна. Я считаю, что лучшей просто уже невозможно сочинить".

[Yorik]

О певцах и актерах


Вагнер и танцовщица
   Одна танцовщица с возрастом утратила грацию и решила заняться пением. Она выучила несколько легких арий и попросила Вагнера ее прослушать. Когда вокальный репертуар был исчерпан, композитор попросил ее станцевать. Просмотрев и танец, Вагнер надолго замолчал. Артистка не выдержала:

"Маэстро, понравилось ли вам, как я пою?"

Последовал ответ:

"Для танцовщицы неплохо. Кстати, для певицы вы неплохо танцуете".

Ростан о носе
   На генеральной репетиции пьесы Эдмона Ростана "Сирано де Бержерак" актер, игравший Сирано, обратился к драматургу:

"Неужели у главного героя этой пьесы обязательно должен быть такой длинный нос?"

Ростан ответил:

"Артист, исполняющий роль Сирано, безусловно, должен иметь или большой нос, или большой талант". <.blockquote>


Плохой певец
   Однажды в опере Джакомо Россини шепнул своему соседу:

"Первый раз в жизни слышу такого ужасного певца!"

Сосед предложил:

"Может быть, лучше пойдем домой?"

Россини плотоядно улыбнулся:

"В третьем акте героиня должна убить его, и я хочу дождаться этого момента!"

Малер против императора
   Когда композитор Густав Малер был директором венской оперы, к нему с письмом от императора Франца Иосифа явилась претендентка на место солистки. Малер выслушал ее, потом порвал письмо и заявил, что расположение императора еще не освобождает ее от необходимости иметь голос. Император узнал об этом и через своего порученца устроил Малеру скандал. Порученец кричал на Малера:

"Она будет петь!"

Малер согласился:

"Хорошо! Но в афишах я прикажу напечатать:

"По высочайшему повелению".

Прическа "под Карузо"
   Когда знаменитый тенор Энрико Карузо был в зените своей славы, в большой моде у молодежи была и прическа "под Карузо". Однажды певец зашел в парикмахерскую и попросил подстричь его, как обычно, "под Карузо". Парикмахер долго его рассматривал, а потом заявил:

"Простите, сеньор, но эта прическа так изуродует вашу внешность, что я не рискую браться за такую работу".

Гарбо и фотограф
   Однажды киноактриса Грета Гарбо выговаривала голливудскому фотографу:

"Не понимаю, что с вами случилось? В прошлый раз вы так удачно меня сфотографировали, а сейчас я сама на себя не похожа!"

Фотограф извинился:

"Не забывайте, что тогда я был на целых пятнадцать лет моложе".

Габен и дантист
   Киноактер Жан Габен однажды удалил зуб. Через несколько дней от дантиста пришел конверт. Габен думал, что там счет за удаленный зуб, но нашел в конверте денежные купюры и короткое письмо:

"Продал Ваш зуб Вашей поклоннице, которая теперь носит его как талисман. Из полученных денег я удержал по счету, а остаток прилагаю".

Рейнолдс и Гайдн
   Английский художник Джошуа Рейнолдс нарисовал портрет известной певицы Мары в виде святой Цецилии, слушающей пение ангелов, и показал его композитору Йозефу Гайдну. Тот внимательно рассмотрел портрет и сказал:

"Замечательный портрет и очень похож, но вы допустили одну крупную ошибку".

Художник удивился:

"Какую же?"

Композитор улыбнулся:

"Вы нарисовали, что Мара слушает ангелов, а надо было нарисовать, что ангелы слушают Мару".

[Yorik]

Анекдоты о литераторах


Писатель-юморист Стивен Ликок
так высказывался о своем литературном труде:

" Писать веселые вещи очень легко. Берете бумагу, перо и чернила, садитесь и пишите все, что вам придет в голову. Вся трудность в том, чтобы что-то приходило ".

Джонсон о несчастьях
   Однажды английский писатель Сэмюэл Джонсон долго беседовал с одним из своих знакомых, который долго говорил о несчастьях, постоянно подстерегавших его. Наконец, Джонсон был вынужден прервать собеседника:

"Если человек так долго говорит о своих несчастьях, значит эта тема доставляет ему удовольствие. Истинное горе безмолвствует".

О женском образовании
   В одном из клубов долго обсуждали вопрос о женском образовании. В дискуссию вступил и Сэмюэл Джонсон:

"По-моему, нам приятнее видеть накрытый стол, чем слушать говорящую по-гречески жену".

Рукописи Дидро
   Когда Дени Дидро жил во Франции, там часто издавались некоторые из его рукописей, которые были запрещены цензурой. Дидро оправдывался тем, что рукопись он сам не издавал, а ее у него украли. Выслушав в очередной раз подобные объяснения Дидро, цензор заявил ему:

"Господин Дидро! Я навсегда запрещаю вас обкрадывать!"

Дидро и Руссо
   Как-то Дидро и Руссо прогуливались около пруда. В одном месте на берегу пруда Дидро сказал:

"Вот с этого самого места я уже раз двадцать собирался броситься в воду, чтобы покончить с собой".

Руссо поинтересовался:

"И что же вас постоянно удерживало?"

Дидро замялся:

"Обычно я всегда пробовал воду рукой, и она всегда казалась мне слишком холодной".

Диккенс на маскараде
   Когда в Лондоне был организован бал-маскарад в честь Вальтера Скотта, все участники были обязаны придти в костюме одного из литературных героев знаменитого писателя. Диккенс же прибыл на маскарад в своем обычном костюме. Устроители маскарада поинтересовались у него:

"Кого из героев Вальтера Скотта вы изображаете?"

Диккенс нашелся:

"Я изображаю героя, который находится в каждом произведении моего коллеги - его читателя!"

Известность
   Однажды Томас Манн посетил одну гимназию. Директор вызвал к доске отличницу и попросил писателя задать ей какой-нибудь вопрос. Манн спросил:

"Каких знаменитых писателей ты знаешь?"

Девочка простодушно ответила:

"Гомер, Шекспир, Бальзак и вы. Только я забыла вашу фамилию".

Когда немецкого писателя
Георга Лихтенберга попросили дать краткую рецензию на одну книгу, он написал:

"Я испытал огромную радость, закрыв книгу".

О Понсоне дю Террайле
один из его друзей отзывался так:

"Он замечательный человек! Я его хорошо знаю, часто с ним встречаюсь и очень его люблю, но чтобы не портить с ним хороших отношений, я никогда не читаю его романов!"

[Yorik]

Из жизни музыкантов


Сибелиус и Каянус
   Однажды в гости к финскому композитору Яну Сибелиусу прибыл его старый друг дирижер Роберт Каянус. Они неплохо погуляли, но на третье утро Каянус вдруг вспомнил, что вечером ему предстоит давать концерт в Петербурге. Он помчался в ванну, чтобы быстро побриться, помыться и успеть к первому поезду. На следующий день Каянус вернулся в дом Сибелиуса. Хозяин встретил его укоризненным взглядом, долго мочал, а потом, тяжело вздохнув, сказал:

"Послушай! Мы тут гуляем и веселимся, а ты? Как тебе не стыдно столько времени просидеть в ванной?!"

Падеревский и ученик
   Известный польский пианист и композитор Игнаций Падеревский однажды объяснял одному из своих учеников, как надо играть одну из сонат Шопена:

"Эта соната навеяна воспоминаниями о любимой, и ее надо играть, как песню любви, обращенную к невесте..."

Послушав некоторое время игру своего ученика, Падеревский воскликнул:

"Послушайте, вы играете так, как будто обращаетесь к теще!"

Ученица маэстро
   Когда Падеревский гастролировал в США, в одном из небольших городков на каком-то домике он увидел объявление:

"Мисс Джон обучает игре на рояле. Один урок - один доллар".

А сама учительница в это время с большими ошибками исполняла один из ноктюрнов Шопена. Падеревский зашел в дом, молча сел за рояль и сыграл этот ноктюрн. На следующий день на домике висела новая табличка:

"Мисс Джонс - ученица великого Падеревского. Один урок - пять долларов".

Два удовольствия
   Однажды Падеревский выступал с концертом в Лондоне. В зале было очень душно, и некоторые дамы попросили открыть окна, после чего в зале задул сильный сквозняк. Падеревский перестал играть и обратился к дамам:

"Я прошу вас закрыть окна. Нельзя же сразу получать два удовольствия: слушать музыку и убивать пианиста!"

Композитор Доницетти написал
за свою жизнь несколько десятков опер. Однажды в его присутствии обсуждали сенсационную новость: оказывается Россини написал своего "Севильского цирюльника" всего за тринадцать дней. Всем казалась невероятной такая скорость написания оперы. Когда же спросили мнение Доницетти о возможности так быстро написать оперу, он задумчиво ответил:

"За тринадцать дней? Вполне возможно. Ведь он всегда писал так медленно !"

Орудие пытки
   Однажды Россини осматривал коллекцию орудий пыток всех времен и народов, собранную одним из известных аристократов. В конце осмотра он поинтересовался:

"А где же здесь находиться фортепьяно?"

Когда композитору сказали, что музыкальных инструментов в коллекции нет, он заметил:

"Значит, хозяина коллекции в детстве не учили музыке!"

Россини о Листе
   Когда Россини был на концерте Ференца Листа, его спросили, как ему понравилась игра знаменитого венгра. Россини ответил:

"Первое отделение он посвятил тому, чтобы на него все смотрели. Пока что я могу только сказать, как Лист выглядит".

Дирижера Ганса фон Бюлова
как-то спросили:

"Какая разница между хорошим и плохим дирижером?"

Последовал моментальный ответ:

"Хороший дирижер держит партитуру в голове, а плохой - голову в партитуре".

Бюлов и молодой композитор
   Одного молодого композитора познакомили с фон Бюловым. Через несколько дней он набрался смелости, показал свое сочинение фон Бюлову и попросил дать откровенный отзыв. Бюлов просмотрел всю партитуру и со вздохом сказал:

"Я до последней страницы надеялся, что мы останемся хорошими друзьями!"

[Yorik]

Анекдоты о художниках

Однажды Рембрандта упрекнули
в том, что его полотна несколько шероховаты на ощупь. Рембрандт возразил:

"Прошу прощения, но я ведь художник. А не чистильщик сапог!"

О китайском языке
   Один из ценителей живописи осмотрел новые полотна Пикассо и заявил:

"Вы меня извините, но я не могу этого понять. Такие вещи просто не существуют".

Пикассо спросил:

"А вы китайский язык понимаете?"

Посетитель ответил:

"Нет!"

Художник завершил беседу:

"А все же он существует".

Буш в гостях
   Однажды в присутствии немецкого художника Вильгельма Буша некто расхваливал одного голландского художника:

"Он одним взмахом кисти может превратить смеющееся детское лицо в плачущее..."

Буш заметил:

"Не знаю, удастся ли ему это, а вот моя матушка добивалась этого одним взмахом метлы".

На дверях своей мастерской
французский художник Оноре Домье написал:

"Тот, кто приходит ко мне, оказывает мне большую честь.
А тот, кто не приходит, доставляет мне большое удовольствие".

Незадолго до смерти
французский художник Анри Матисс встретился с одним американским торговцем картинами. Тот сообщил художнику, что в США находится около трех тысяч поддельных картин художника. Матисс возмутился:

"Следует принять закон, запрещающий торговлю поддельными полотнами!"

Американец возразил:

"Ну, что вы! Тогда их будет намного больше".

Давид и кучер
   Художник Жан Луи Давид выставил в Салоне одну из своих лучших картин и, находясь в зале, слушал восторженные отзывы публики. Вдруг он увидел в зале кучера, который был явно недоволен его картиной. Художник подошел к нему и спросил:

"Мне кажется, что картина вам не нравится? Нельзя ли спросить - почему?"

Кучер отрезал:

"Не нравится! Этот художник совершенный невежда и совсем не разбирается в лошадях. Посмотрите, он нарисовал морду лошади в пене, хотя она не взнуздана. Разве такое возможно?"

С этим замечанием профессионала художник был вынужден согласиться, а вечером он пририсовал лошади уздечку.


Любимый художник
   Однажды Пикассо спросили, кем из художников прошлого он восхищается. Он ответил, что Рубенсом. На вопрос же, почему именно Рубенсом, Пикассо заявил:

"Дело в том, что к настоящему дню из двух тысяч картин, написанных этим художником, сохранилось около четырех тысяч".

Полотна самого Пикассо постигла примерно такая же судьба.


Дега на торгах
   Однажды Дега присутствовал на торгах, во время которых цена за одну из его картин достигла баснословной по тем временам величины. Один из друзей поинтересовался у художника, что он почувствовал в этот момент. Дега ответил:

"Я чувствовал себя рысаком, выигравшим главный приз. Ведь он-то скакал из-за лишней горсти овса".

Совет Бурделя
   Известного французского скульптора Антуана Бурделя спросили:

"Что нужно сделать, чтобы стать известным художником?"

Бурдель ответил:

"Создайте шедевр, вот и все".

Художник и врач
   Когда немецкий художник Макс Либерман собрался написать портрет одного известного врача, тот сослался на страшную занятость и согласился придти позировать только два раза. Он заявил:

"Мне ведь хватает один раз осмотреть больного и поставить диагноз".

Художник возразил:

"Вашу ошибку скроет земля, а неудачная картина будет висеть долго, утверждая, что я плохой художник".

[Yorik]

Мастера пера дореволюционной Франции


О Руссо
   В одной из светских бесед зашел разговор о Ж..-Ж. Руссо и кто-то заметил, что:

"Он мрачен, как сова".

Ему тут же возразили:

"Верно, но сова - это птица Минервы".

Попытка комплимента
   На представлении в Фонтенбло пьесы Ж.-Ж. Руссо "Деревенский колдун" к автору подошел какой-то придворный и учтиво сказал:

"Позвольте, сударь, сделать вам комплимент?"

Руссо отозвался:

"Если он ловко составлен, пожалуйста!"

Придворный удалился в смущении, а друзья стали упрекать Руссо:

"Ну, как вы ему ответили!"

Руссо возразил:

"Вполне разумно. Разве есть на свете что-нибудь ужаснее неловкого комплимента?"

Плачущий тигр
   Когда Вольтер жил в Потсдаме у Фридриха II как-то после ужина зашел разговор о тиранах и деспотах. Вольтер в нескольких словах охарактеризовал оба эти типа, а затем воодушевился и стал набрасывать картины страшных бедствий, на которые обрекает человечество деспот, завоеватель и т.д. Слушая его, прусский король так умилился, что пустил слезу. Вольтер вскричал:

"Смотрите! Смотрите! Тигр плачет!"

Фонтенель о провалах
   Как известно, Фонтенеля трижды проваливали при выборах в Академию Он любил частенько рассказывать об этом и всегда заканчивал следующим образом:

"Я повторял эту историю всем, кто убивался из-за того, что не прошел в Академию, но так никого и не утешил".

[Фонтенеля таки избрали в Академию, и он полсе этого в течение 58 лет был непременным секретарем французской Академии. Не удивляйтесь, он дожил до ста лет. - Прим. Ст. Ворчуна.]


Фонтенель в старости
   Когда г-ну Фонтенелю было уже 97 лет он наговорил кучу любезностей молодой красивой даме, только что вышедшей замуж. Затем, направляясь к столу и проходя мимо этой дамы, он не заметил ее. Дама его упрекнула:

"Вот видите, как мало можно верить вашим комплиментам. Вы идете мимо и даже не смотрите в мою сторону".

Фонтенель возразил:

"Сударыня! Глянув в вашу сторону, я уж не прошел бы мимо".

Неизвестный Даламбер
   Однажды в молодости Шамфор решил посетить Даламбера. Он пошел на улицу Сен-Доминик, где жил Даламбер, и спросил одного швейцара, где квартирует Даламбер. Швейцар переспросил:

"Господин Штаремберг, венецианский посол? Третий дом отсюда:"

Шамфор уточнил:

"Да нет, господин Даламбер, член французской Академии".

Швейцар равнодушно отвернулся:

"Такого не знаю".

Гельвеций в молодости
был очень хорош собой. Однажды за кулисами театра он сидел возле актрисы Госсен. К ним подошел известный финансист и сказал актрисе на ухо, но так, чтобы слышал Гельвеций:

"Мадемуазель! Не согласитесь ли вы принять шестьсот луидоров и подарить мне за это свою благосклонность?"

Госсен, указывая на Гельвеция, достаточно громко ответила:

"Сударь! Я сама дам вам двести, если вы явитесь ко мне завтра утром с таким же красивым лицом, как вот у него".

В пьесах Мольера,
не щадившего никого на свете, нет ни одного выпада против финансистов. Ходил слух, что Мольер и другие авторы пьес получили на этот счет прямые указания Кольбера (главный контролер финансов при Людовике XIV).


Лафонтен о грешниках
   Однажды при Лафрнтене зашел разговор о грешниках, горящих в адском огне, и некто стал оплакивать их участь. Баснописец заметил:

"Льщу себя надеждой, что рано или поздно они привыкают и начинают себя чувствовать там, как рыба в воде".

Отказ Бомарше
   Известно, что Бомарше не пожелал драться на дуэли с герцогом де Шоном, когда последний оскорбил его. А ссора произошла оттого, что актриса Дезире Менар предпочла герцогу драматурга, и герцог был оскорблен в своих чувствах. После несостоявшейся дуэли герцог организовал неудачное покушение на Бомарше, а потом добился и его заключения в тюрьму.
   В 1770 году умер богач Пари-Дюверне, и из его бумаг следовало, что он должен Бомарше 150000 ливров. Его наследник граф де Ла Блаш отказался оплачивать долг и вызвал Бомарше на дуэль. Бомарше, намекая на герцога де Шона, ему ответил:

"Я и не таким отказывал".

[Yorik]

Из жизни музыкантов


Нога Пуччини
   Однажды итальянский композитор Джакомо Пуччини сломал себе ногу и попал в больницу. Когда друзья навестили его там, то он удивил их тем, что весело встретил их и, показывая на свою ногу, сказал:

"Я так счастлив, друзья! Мне уже начали сооружать памятник!"

Забавная критика
   Артура Рубинштейна однажды спросили, не забавлялся ли он, читая отзывы критиков. Музыкант ответил:

"Да, однажды в одной из калифорнийских газет я прочитал:

"Неплохо играл Рубинштейн на нашем великолепном рояле".

Вагнер и лорд Питкин
   В Лондоне Рихарда Вагнера познакомили с лордом Питкиным, который считал себя большим почитателем вагнеровского таланта. Аристократ заявил, что непременно посетит его концерт. На приеме после концерта лорд Питкин горячо поздравил Вагнера с большим успехом:

"Я еще никогда так не смеялся! Прошло полчаса, пока я не узнал вас в парике и с лицом, выкрашенным в черный цвет".

   Лорд перепутал концертные залы и посетил выступление негритянского оркестра.


Вагнер и переводчик
   На репетиции в Лондоне Вагнер был очень недоволен трубачами и закричал:

"Скажите этим ослам, что, если они не будут играть прилично, то я выкину их вон!"

Переводчик-музыкант внимательно выслушал Вагнера и перевел:

"Джентльмены! Маэстро вполне отдает себе отчет в тех затруднениях, которые вызывает у вас его музыка. Он просит вас сделать все, что в ваших силах, и ни в коем случае не волноваться".

Вагнер и Обер
   Когда Рихард Вагнер приехал в Париж, он встретился там с французским композитором Франсуа Обером. Во время беседы Обер заметил, что ему понадобилось тридцать лет для того, чтобы понять, что у него нет музыкального таланта. Вагнер на это улыбнулся:

"И тогда, конечно, вы оставили занятия музыкой".

Обер возразил:

"Ну, что вы! Тогда я уже был слишком знаменит для этого!"

Обер и Полнятовский
   Французский сенатор князь Понятовский, который тоже сочинял музыку, однажды прислал Оберу письмо, начинавшееся словами:

"Дорогой мой собрат..."

Обер проворчал:

"Какой я ему собрат? Разве я сенатор?"

Гайдн и мясник
   Однажды к Гайдну пришел мясник и попросил написать менуэт к свадьбе его дочери. В назначенный срок мясник получил свой заказ, а еще через несколько дней Гайдн услышал с улицы очень громкое и несколько фальшивое исполнение своего менуэта. Он подошел к окну и увидел счастливого мясника, державшего на привязи великолепного быка с позолоченными рогами, молодоженов, толпу веселых гостей и большой уличный оркестр. Мясник, увидев композитора, поклонился и сказал:

"Маэстро! Лучшим выражением благодарности от мясника может быть только лучший из его быков".

С тех пор до-минорный менуэт Гайдна стали называть "Менуэтом быка".


Гайдн и лондонцы_1
   Когда Гайдн выступал в Лондоне и дирижировал местным оркестром, он заметил, что, хотя всегда на его выступлениях зал был заполнен, многие посетители спокойно спят в своих креслах. Гайдн обиделся и решил отомстить. Он написал новую симфонию и выступил с ней перед лондонской публикой. Когда публика начинала дремать, раздавался ужасный грохот барабанов или звон литавр. И так несколько раз за вечер. Эта симфония так и называется "Симфония с литаврами".


Гайдн и лондонцы_2
   Как-то в Лондоне оркестр под управлением Гайдна исполнял одну из его симфоний. Любопытствующая публика столпилась у сцены, чтобы получше рассмотреть великого композитора. В этот момент в зале упала большая люстра и разбилась на множество кусочков, но никого не покалечила, так как все столпились у сцены. Когда волнение утихло, Гайдн сказал:

"Теперь я вижу, что моя музыка чего-то стоит, раз она спасла жизнь нескольким десяткам человек".

Бис Регера
   Однажды немецкого музыканта и дирижера Макса Регера (1873 - 1916) целый вечер в ресторане отеля осыпал похвалами и комплиментами один назойливый поклонник его таланта. Вечером в своем номере Регер до позднего часа играл на фортепьяно. На следующий день за завтраком тот же поклонник сообщил Регеру:

"Представьте себе, маэстро, что всю ночь в соседнем номере какой-то болван играл на рояле, хотя я и стучал в стену".

Регер ответил:

"Вчера вечером вы так меня хвалили, что я решил немного поиграть специально для вас. А стук в стену я рассматривал как вызов на бис".

[Yorik]

Александр Блок в последние годы жизни

   Писатель Евгений Замятин вспоминал, что когда Блок в редакции "Всемирной литературы" здоровался с присутствующими, то он так произносил имена, что отчетливо был слышен каждый слог:

"Николай Степанович!"
"Алексей Максимович!"
"Федор Дмитриевич!"

   Однажды в редакции все той же "Всемирной литературы" Блок встретился с Гумилевым. Гумилев жизнерадостно говорил о каких-то проектах. Блок, глядя мимо него в окно, вдруг прервал собеседника:

"Отчего нам платят за то, чтобы мы не делали того, что должны делать?"

   В предполагавшемся к изданию журнале "Завтра" Блок рецензировал стихи современных поэтов. На стихи одного из поэтов он написал довольно острую рецензию, и автор попросил кого-то из членов редколлегии достать у Блока этот отзыв. Блок согласился, но наследующий день сказал в редакции:

"Я не принес... Не нужно. Может ему это очень важно - писать стихи... Пусть пишет".

   В 1919 году при мимолетной встрече с Блоком Замятин сказал:

"Вы очень отошли от того, кем были год назад. Вы меняетесь".

И ответ Блока:

"Да, я сам чувствую, что меняюсь. "Двенадцать" - теперь я едва ли бы написал".

  В трудном и голодном 1919 году многие писатели и поэты стали лекторами - они читали лекции на различные, но одобренные властями, темы и получали за это продовольственные пайки. Хоть Блоку и трудно жилось, но он оказался не способен продавать свое творчество за пайки. Он говорил своим знакомым:

"Завидую вам всем. Вы умеете говорить, читаете где-то там. А я не умею. Я могу только по-написанному".

   Весной 1919 года по инициативе Горького в Петрограде была организована Секция исторических картин. Было решено создать цикл исторических пьес о разных временах и народах. Одну из пьес поручили написать Блоку. Он выбрал свое любимое средневековье (Франция, XII век) и зачитал план этой пьесы литературному начальству. Начальство недоуменно пожало плечами, и Блок забросил этот план.
   Некоторые авторы уже написали свои пьесы для Секции, и все спрашивали Блока:

"Когда же вы дадите, Александр Александрович?"

Но у Блока возникали дела и поважнее пьесы:

"Куда там! Вот, выселяют всех из нашего дома. Все бегаю, чтоб как-нибудь остаться. Вчера ездил в Смольный с письмом Горького. Завтра идти в районный отдел".

Или:

"Ну, - пьеса! Вот я нынче все утро окна замазывал. И завтра еще надо в двух комнатах. Медленно, не умею..."

Но вот квартиру удалось отстоять, и окна были, наконец, замазаны, и настала пора подумать и о пьесе:

"Вот еще не знаю: взять ли Куликовскую битву - мне это очень близко - или другое: Тристана и Изольду".

Сохранились даже планы этих пьес. И вдруг в конце 1919 года он принес на секцию законченную пьесу из египетской жизни: "Рамзес".

   Блок на Секции сделал несколько довольно острых замечаний о пьесе Замятина "Огни Св. Доминика". Когда началось обсуждение пьесы Блока, тот вначале отшучивался:

"Да ведь это я только переложил Масперо. Я тут ни при чем".

Но тут Замятин в отместку указал Блоку несколько не по-египетски русских месть в "Рамзесе". Блок очень заботливо отметил эти места в рукописи и через два-три дня показал Замятину исправления:

"Ну что? Теперь по-египетски?"

   Секции был обещан свой театр, но топить помещения было нечем, и пьесы передавали из театра в театр. Блоку рассказали об этом, и он не очень весело усмехнулся:

"Пусть лучше не ставят".

Но власти и так наложили вето на постановку, как "Рамзеса", так и других пьес, написанных членами Секции.

   Весной 1921 года Блок шел по Невскому проспекту вместе с Гумилевым, беседовали о творчестве. Блок говорил:

"Очень хочется писать. Это теперь почти никогда не бывает. Может быть, в самом деле, отдохну, и сяду..."

   Летом 1920 года Блок редактировал в БДТ постановку "Короля Лира". Тихих и медленных слов Блока слушались даже самые строптивые актеры. Последние предпостановочные репетиции заканчивались в 2-3 часа ночи. Блок всегда сидел до конца, и чем позже, тем больше оживал Блок. Его спрашивают:

"Не утомляет это вас?"

Ответ:

"Нет. Театр, кулисы, вот такой темный зал - я люблю. Я ведь очень театральный человек".

   В пьесе хотели выбросить сцену с вырыванием глаз у Глостера, но Блок был за то, чтобы глаза вырывать:

"Наше время - тот же самый XVI век. То же самое, что и каждый день... Мы отлично можем смотреть самые жестокие вещи:"

   Конец какого-то странного разговора Блока с собеседником в трамвае:

"...А вот бывает с вами так: смотришь на себя со стороны - ты совершенно определенно в стороне, в другом углу комнаты - и видишь себя - не себя, а чужое?"

Блок ответил после долгой паузы:

"Да, бывало. Раза три в жизни. Теперь больше не бывает... Теперь со мной ничего не бывает..."

Из разговоров с Замятиным
   Блок в кепке идет по Бассейной улице:

"Душно, Дышать нечем. Болен, может быть..."

А через день долгий разговор о мертвечине и лжи. И в конце:

"И все-таки золотник правды - очень настоящий - во всем этом есть. И я все-таки Россию люблю. Ненавидящая любовь - это, пожалуй, точнее всего, если говорить о России, о моем отношении к ней".

   В апреле 1921 года в руки Блока попала эмигрантская газета "Русская мысль", издаваемая П. Струве. Блок просмотрел ее и грязно выругался. Редко кто слышал от него такие слова. А потом сказал:

"Что они смыслят, сидя там? Только лают по-собачьи".

   В том же апреле 1921 года Петербург видел Блока в последний раз на вечере в БДТ. Огромный театр был переполнен публикой. Вначале Чуковский произнес речь о Блоке, а потом сам поэт читал стихи о России. В этом последнем вечере Блока настолько чувствовалась такая печальная и неживая торжественность, что кто-то из публики произнес:

"Это поминки какие-то!"

   Последние месяцы своей болезни Блок не хотел никого видеть и не желал ни с кем говорить. Он сам не соглашался на отъезд в финляндский санаторий и не желал подписывать никаких бумаг, пока сам не понял, что в этом его единственное спасение. Но и тут он не желал ничего подписывать. Письма в Москву с просьбой о разрешении на выезд для лечения были составлены в правлении Петроградского отделения Союза писателей. В Москве с письмами по инстанциям ходил Горький. Наконец, 23 июля разрешение на выезд было дано, но в Петроград оно пришло только 3-го или 4-го августа. А 7-го Александр Александрович скончался.

[Yorik]

Шаляпин, Зощенко, Утесов...


Секретарь Шаляпина
по имени Петр часто пытался оберегать великого певца от назойливых журналистов. Как-то в гостиницу к Шаляпину пришел известный театральный критик. Петр встретил его, сказал, что Шаляпин сейчас очень занят, но что на все вопросы может ответить он. Критик спросил:

"Каковы планы маэстро Шаляпина на ближайшее будущее?"

Петр начал излагать:

"Сначала мы едем в Милан, где будем петь в "Ла Скала", затем в Лондоне дадим концерт в честь короля Англии, потом..."

Тут из соседней комнаты прогремел Шаляпин:

"Петр, все отлично! Только не забудь взять меня с собой!"

Прекратите петь!
В начале тридцатых годов после одного из благотворительных концертов Шаляпин заехал в один из русских кабачков. Там выступал оркестр балалаечников, и солист затянул:

"Степь да степь кругом..."

Шаляпин начал тихонько подпевать. Вдруг из-за соседнего столика один господин закричал:

"Перестаньте петь! Безобразие! Как вы себя ведете!.."

Господину что-то шепнули, и он поперхнулся. Однако еще более сконфуженным выглядел Шаляпин, ведь впервые в жизни его попросили прекратить петь.

Зощенко и Олеша
Михаил Зощенко умел не только хорошо писать: он еще был хорошим мастером. Он умел тачать сапоги и шить. Однажды у писателя Юрия Олеши порвались штаны, так Зощенко собственноручно и очень качественно зашил ему штаны. Вам, может быть, не совсем понятно, зачем надо было это делать. Поясняю, что дело было в 1950 году, а оба писателя жили тогда довольно бедно. В это время в Ленинград прибыл генерал от литературы т. Фадеев и оказался в обществе этих двух писателей, причем вел себя при этом довольно высокомерно. Олеше это не понравилось:

"Ты думаешь, что важное событие в текущем моменте нашей литературы - это то, что ты приехал в Ленинград? Ошибаешься! Важное это то, что писатель Зощенко починил штаны писателю Олеше".

Из автобиографического
выступления М.М. Зощенко 1 апреля 1958 года на дне рождения у К.И. Чуковского:

"Из моего повествования вы увидите, что мой мнимый разлад с государством и обществом начался еще раньше, чем вы думали
[т. е. еще до постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. о журналах "Звезда" и "Ленинград" - прим. Ст. Ворчуна]
- и что обвинявшие меня в этом были так же далеки от истины, как и теперь. Это было в 1935 году. Был у меня роман с одной женщиной - и нужно было вести дело осторожно, т. к. у нее были и муж, и любовник. Условились мы с нею так: она будет в Одессе, а я в Сухуми. О том, где мы встретимся, было условлено так: я заеду в Ялту, и там на почте меня будет ждать письмо до востребования с указанием места свидания. Чтобы проверить почтовых работников Ялты, я послал в Ялту "до востребования" письмо себе самому. Вложил в конверт клочок газеты и надписал на конверте: М.М. Зощенко. Приезжаю в Ялту: письма от нее нет, а мое мне выдали с какой-то заминкой. Прошло 11 лет. Ухаживаю я за другой дамой. Мы сидим с ней на диване - позвонил телефон. Директор Зеленого театра приглашает - нет, даже умоляет меня выступить - собралось больше 20 000 зрителей. Я отказываюсь - не хочу расставаться с дамой. Она говорит:

"Почему ты отказываешься от славы? Ведь слава тебе милее всего!"

Я:

"Откуда ты знаешь?"

Дама:

"Как же! Ведь ты сам себе пишешь письма. Однажды написал в Ялту, чтобы вся Ялта узнала, что знаменитый Зощенко удостоил ее своим посещением".

Я был изумлен. Она продолжала:

"Сунул в конверт газетный клочок, но на конверте вывел крупными буквами свое имя"

Я:

"Откуда ты знаешь?"

Дама:

"А мой муж был работником ГПУ, и это твое письмо наделало ему много хлопот. Письмо это было перлюстрировано, с него сняли фотографию, долго изучали текст газеты... и т. д."

Таким образом, вы видите, господа, что власть стала преследовать меня еще раньше, чем это было объявлено официально".

Вера Владимировна Зощенко вспоминала:

"Помню конец 18-го года... Михаил приехал с фронта гражданской войны... Пришел ко мне... Он очень любил меня тогда... Пришел первый раз в валенках, в коротенькой куртке, перешитой собственноручно из офицерской шинели...
Топилась печка, он стоял, прислонившись к ней, и я спросила:

"Что для Вас самое главное в жизни?"

Я, конечно, рассчитывала, что он ответит:

"Конечно, Вы!"

Но он сказал:

"Конечно, МОЯ ЛИТЕРАТУРА!"

Это было в декабре 1918 года. И так было ВСЮ ЖИЗНЬ!"

Утесов об Одессе
Известный советский певец Леонид Утесов примерно так вспоминал о том, почему он перестал ездить в родную Одессу:

"Выступаю я в Одессе. Естественно, шумный успех. Выхожу из актерского подъезда, сажусь в машину и мечтаю о том, как приятно я проведу предстоящий вечер. Вдруг перед машиной возникает растрепанная женщина с маленьким мальчиком. Водитель останавливается, женщина распахивает дверцу автомобиля, показывает на меня пальцем и говорит мальчику:

"Сеня! Смотри сюда! Это - Утесов. Когда ты вырастешь, он уже умрет".

Я захлопнул дверь автомобиля и больше не приезжал в Одессу".

Утесов в трамвае
Вспоминая годы своей молодости, Утесов рассказывал и такую историю:

"Вскакиваю я в трамвай и покупаю билет. К стоящей рядом со мной девушке обращается кондуктор, но та начинает плакать, так как обнаружила пропажу кошелька. Я ее спрашиваю:

"Сколько денег у вас там было?"

Она отвечает:

"Двадцать копеек".

Я протягиваю ей двугривенный, она покупает билет, кондуктор отходит, тут она мне и говорит:

"А теперь отдайте мне и кошелек!"

Светлов о бездарях
Как-то два бездарных поэта всячески поносили друг друга. Кто-то отозвался об их грызне:

"Что они делят? Ведь их же не существует в литературе!"

Светлов усмехнулся:

"Да, но зато какая у них идет борьба за несуществование !"

[Yorik]

Анекдоты о литераторах


Дюма об обеде
Однажды Александра Дюма спросили, весело ли было накануне на званом праздничном обеде. Писатель ответил:

"Очень! Но если бы там не было меня, я бы умер от скуки!"

Деньги на похороны
Однажды к Александру Дюма обратились с просьбой дать 25 франков на похороны судебного пристава, умершего в бедности. Дюма достал 300 франков и сказал:

"Я отдаю все, что у меня сейчас есть. Похороните дюжину судебных приставов!"

Дюма и врач
Один известный парижский врач попросил Дюма написать несколько слов в его книгу отзывов. Дюма охотно согласился и написал:

"С тех пор как доктор Г. стал лечить целые семьи, больницы следует ликвидировать".

Врач воскликнул:

"Вы мне льстите!"

Тогда Дюма дописал:

" ...и построить два новых кладбища".

Дюма в зоологическом саду
однажды прогуливался с красивой молодой дамой. Та была в полном восторге от увиденного, но более всего ее поразил какой-то олень с четырьмя рогами вместо двух. Дама поинтересовалась у своего спутника, что это за животное. Дюма довольно быстро отреагировал:

"Я полагаю, что это вдовец, который снова женился".

О'Генри-критик
Один начинающий литератор послал О'Генри свой рассказ и сопроводил его следующей припиской:

"Мне кажется, что с него я родился, как писатель".

О'Генри ответил:

"Мне кажется, что с него я умер, как читатель".

Диккенс на рыбалке
Диккенс часто рыбачил возле своего дома и всегда на одном и том же месте. Однажды его сосед не выдержал и сказал писателю:

"Здесь вы ничего не поймаете. А вот если вы подниметесь немного вверх по течению, то буквально после каждого заброса будете вытаскивать по прекрасной форели".

Диккенс ответил:

"Я это знаю, но дело в том, что постоянное вытаскивание удочки будет мне мешать".

Хемингуэй о львах
Однажды Эрнеста Хемингуэя спросили:

"Правда ли, что если нести перед собой факел, то лев никогда не нападет на вас?"

Писатель ответил:

"Это зависит от того, с какой скоростью вы будете нести факел".

Честертон отвечает на анкету
Одна американская газета разослала многим известным писателям анкету, в которой среди прочих был и такой вопрос:

"Какую книгу вы хотели бы иметь с собой на необитаемом острове?"

Пришло много различных ответов: Библия, Свифт, Шекспир... Английский писатель Гилберт Честертон так ответил на этот вопрос:

"В этой ситуации я хотел бы иметь книгу, в которой рассказывается, как можно построить лодку".

Марк Твен о Франции
После возвращения из Франции Марка Твена попросили поделиться своими впечатлениями об этой стране. Твен был краток:

"Во Франции нет зимы, нет лета, и отсутствует нравственность. За исключением этих мелких недостатков - прекрасная страна".

Твен о личном оружии
Однажды в присутствии Марка Твена зашел разговор о росте преступности и о необходимости носить с собой оружие. Твен на это возразил:

"В этом нет никакой необходимости. Если вы в темноте примете свою жену за грабителя, то вы наверняка убьете ее, а если это и в самом деле будет грабитель, то вы обязательно промахнетесь".