60 ответов в теме

[Yorik]

Екатерина Великая и Матрена Теплицкая

У Екатерины Великой была шутиха Матрена Даниловна Теплицкая. Хотя Екатерина и не терпела шутов и шутих, но эту держала у себя во дворце. Шутиха ходила в платьях императрицы, называла ее "сестрицей", имела много бриллиантов и каменный дом в Петербурге. В 1787 году, когда шла война со Швецией, шум сражения у Красной Горки был хорошо слышен в столице. В это-то время и произошел взрыв в артиллерийской лаборатории на Выборгской стороне, и посыпались на город бомбы и гранаты. Поднялась паника. Матрена Даниловна прибежала в испуге к Екатерине и принялась поносить шведского короля такими словами, что Екатерине стало неприятно.
- О чем ты хлопочешь? - спросила Екатерина.
- Да как же, - отвечала шутиха, - я со страстей весь занавес свой испортила и разорвала.
Когда окончилась война, шведский король прислал императрице в подарок дорогие серебряные сосуды, среди которых был и небольшой изящный кувшинчик. Екатерина позвала шутиху и сказала:
- Ну, Матрена Даниловна, ты вот все бранила да бранила шведа-то; поди-ка погляди, что он ко мне прислал.
- Хорошо, хорошо, а особливо этот кувшинчик; но хорошо, если прислал он это от доброго сердца, так исполать, а ежели не так, так черт его побери и с ними.
- Да что ты так сердита, Матрена Даниловна, на твоего шведа?
- И, матушка, да ведь он немец, а у нас на Руси о немцах таких мыслей были, что когда придет к кому в дом немец, так вымывали и вытирали и крюк дверной, за который он, растворяя дверь, хватался.

[Yorik]

Екатерина Великая и граф Строганов_1

Граф А.С.Строганов был прозван русским меценатом (как и граф Шувалов) за его любовь к искусствам. Кроме того, граф отличался благотворительностью, граничащей с расточительностью.
Екатерина II, представляя его австрийскому императору, сказала:

"Вот человек, который целый век хлопочет, чтобы разориться, но не может!"

Император Павел назначил графа Строганова президентом Академии художеств, что вполне соответствовало интересам графа.    

[Yorik]

  
Часовой Илларион Кулябин

В июле месяце 1839 г. в артиллерийской лаборатории на Выборгской стороне Петербурга случился пожар. От удара молнии загорелся сарай, в котором хранилось около 6000 зарядов. На часах около сарая тогда стоял рядовой Нейшлотского полка рядовой Илларион Кулябин. Уже весь сарай был объят пламенем, и даже загорелась будка, в которой он стоял на часах, но часовой не сошел с поста, несмотря на приказания бывших там генералов и офицеров. Под градом разрывов он простоял до тех пор, пока не был снят караулом. Император Николай I, узнав про этот подвиг, наградил рядового 300 рублями и перевел его в гвардию.
Екатерина Великая и граф Строганов_2

Граф А.С.Строганов на своей даче, расположенной между Большой Невкой и Черной речкой, часто принимал императрицу. Как-то Екатерина долго не видела графа у себя во дворце, и приказала П.А.Зубову атаковать дачу графа, взять его в плен и доставить к ней. Строганов как-то узнал об этом. Он вооружил своих людей, на берегах дачи расставил батареи, развел подходивший к острову плашкоутный мост и был готов к битве.
Зубов на лодках приплыл со своими егерями, но не смог выполнить поручение императрицы, так как его лодки сели на мель, и он был вынужден сдаться в плен. Состоялась неплохая совместная пирушка, после которой Зубов заманил графа к себе на лодку и здесь объявил его своим пленником. После чего доставил графа к императрице.
Библиотека графа Строганова

В саду графа Александра Сергеевича Строганова (1733-1811) в первое время была устроена библиотека, пользоваться которой могли все посетители его сада. Однако просуществовала она не больше одного года, и вот почему.
В первый же день работы библиотеки графу донесли, что несколько томов не вернули. Добродушный хозяин решил, что гости не успели прочитать книги и взяли их с собой, чтобы дочитать дома. Но с каждым днем недочет книг становился все больше, и к концу лета не хватало уже несколько сотен книг. Графу пришлось закрыть свою библиотеку.
Ученый будочник

В первые годы царствования Екатерины недалеко от Ланской дороги стояла будка, в которой проживал будочник. Он учился в тверской семинарии на богословском курсе, но по воле митрополита Григория был сдан в солдаты и оказался здесь. Обустроившись здесь, он мирно проводил время, читая Вергилия и других древних классиков. За такими занятиями его и застал однажды директор Департамента полиции г-н Оржевский. Он очень удивился, увидев такого будочника, и стал его расспрашивать о его родстве, и где он воспитывался. Выяснилось, что будочник является племянником директора. С этого времени судьба его переменилась. Впоследствии он стал надзирателем на Васильевском острове, а затем и в Московской части.
Заведение Излера

В начале 30-х годов XIX века близ Новой Деревни было выстроено заведение искусственных минеральных вод, а позднее там была построена эстрада. Место быстро стало популярным у столичной аристократии. В сороковые годы это заведение взял в аренду Ив.Ив. Излер, который пригласил сюда превосходный оркестр и цыганский хор.
Когда в Петербурге появилась холера, и везде царило тягостное настроение, Излер стал всевозможными средствами заманивать публику в свое заведение, чтобы развлечь жителей столицы. Он устраивал различные представления и цирковые номера, помимо упоминавшихся оркестра и хора.
Император Николай Павлович заметил эти усилия и лично посетил заведение минеральных вод. Он долго любовался различными зрелищами, а потом подозвал Излера и благодарил его за те удовольствия, которые он доставляет публике своей деятельностью.
Вскоре после посещения Излер получил в подарок от императора 3000 рублей. А после отъезда императора, Излер предложил всем присутствующим в его заведении по стакану шампанского.
Елагин остров

Остров, называемый Елагиным, в 1777 г. купил у Потемкина за 9000 рублей гофмейстер Екатерины II Иван Перфильевич Елагин (1725-1794). Он сделал очень много для благоустройства этого острова. Остров был обнесен от затоплений земляным валом, по которому была проложена окружная дорога. В болотистых рощах были выкопаны пруды и прорублены просеки. Были выстроены различные павильоны и беседки, устроены различные аллеи и прорыты каналы, через которые перекинули мостики. Были устроены оранжереи и зимний сад при доме с певчими птицами и экзотическими тропическими деревьями. У перевоза с Каменного острова была построена каменная набережная, на которой Елагин поставил 12 медных пушек для "увеселения". По моде того времени он поставил по всему острову памятники своим друзьям-масонам. Отдельно стояли памятники Екатерине II и вице-канцлеру графу Н.И.Панину.
И.П.Елагин был очень гостеприимным человеком. Знатных гостей на острове встречали пушечным салютом и сопровождали торжественным маршем в исполнении оркестра. В доме находился богатейший погреб с заморскими винами. Для приезжих гостей был устроен великолепный буфет.
Елагин и умер на своем любимом острове в 1794 г.
Петр и Ягужинский

Павел Иванович Ягужинский (1683-1736) был сыном органиста лютеранской церкви в Москве. С юных лет он привлек внимание Петра своим умом, трудолюбием, честностью и преданностью. Его иногда называли "государственным оком". Сам Петр сказал о нем:

"Что осмотрит Павел, то так верно, как будто я сам видел".

В 1722 г. он занял должность генерал-прокурора при Сенате.
О роде Ификрата

Гармодий, потомок древнего и славного Гармодия, как-то попрекал Ификрата безродностью. На что полководец отвечал:

"Мой род на мне начинается, а твой же - на тебе заканчивается".

Эпаминонд и оракулы

Перед спартанским нашествием фиванцы собирали различные оракулы. Одни из этих оракулов предвещали им поражение, а другие победу.
Эпаминонд встал на помост и приказал положить одни оракулы справа от помоста, а другие слева от него. После чего произнес небольшую речь:

"Если вы будете слушаться начальников и дружно идти на врага, то вот ваши оракулы", -

и он показал на добрые предсказания. После чего продолжал:

"А если оробеете перед опасностью, то вот", -

и он показал на дурные.
Разграбившие храм

Когда консул 106 г. до Р.Х. Гней Сервилий Цепион стал наместником в Испании, он разграбил храм в городе Толоза, в святилищах которого было много золота. Говорят, что всякий, кто во время грабежа, хотя бы прикоснулся к золоту, имел мучительную и ужасную кончину. Сам Цепион был обвинен в грабежах и злоупотреблении властью, лишен имущества и приговорен к ссылке. Отсюда происходила древнеримская пословица: "толозское золото", которая относилась к неудачникам.

[Yorik]

Елагин и Суворов
И.П. Елагин имел большую склонность к женскому полу. Однажды, уже в пожилом возрасте, он был в гостях у актрисы Габриелли, вздумал делать пируэты перед зеркалом и вывихнул себе ногу. После этого происшествия императрица разрешила ему являться во дворец с тростью и даже сидеть в своем присутствии. Елагин вовсю пользовался этим правом.
Когда в 1795 г. Суворов имел торжественный прием во дворце за взятие Варшавы, все стояли, за исключением Елагина. Суворов это заметил и рассердился, но императрица поспешила сказать ему:

"Не удивляйтесь, что Иван Перфильевич встречает вас сидя: он ранен, только не на войне, а у актрисы, делая прыжки".

Легенда о популярности стрелки Елагиного острова
Вот предание, которое существует с конца сороковых годов XIX века. Исторически оно может быть и не совсем верно, но характеризует нравы того времени.
Была в Петербурге в большом свете женщина, которую называли царицей салонов. Она была и красива, и умна, и обворожительна. Лермонтов посвятил ей свои стихи, в которых очень верно охарактеризовал ее. Это была графиня Юлия Павловна Самойлова (1803-1875).
В окрестностях Царского Села ей принадлежала Графская Славянка. Летом на вечерах в ее саду собирался весь цвет столичного общества, и эти вечера так пленяли публику, что вследствие этого Царское Село по вечерам пустело.
Чтобы прекратить эту конкуренцию и вернуть прежнее оживление в Царское Село, император Николай Павлович предложил графине продать ему Графскую Славянку.
Просьба императора - это приказ! Графиня подчинилась, но, продавая имение, сказала:

"Передайте императору, что ездили не в Славянку, а к графине Самойловой, и где бы она ни была, будут продолжать к ней ездить".

Оставив Славянку, графиня как-то вечером поехала на стрелку Елагина острова, пустынную в то время. Там она сказала:

"Вот здесь будут приезжать к графине Самойловой".

И действительно: буквально со следующего дня в этот дикий уголок начали приезжать поклонники графини, чтобы удостоиться беседы с нею. За ними потянулись любопытные кумушки большого света, за ними молодые женщины, дипломаты, а там и придворные потянулись в эти места. Так за каких нибудь две-три недели стрелка Елагина острова стала местом собраний для всего аристократического общества Петербурга.  

[Yorik]

О похождениях графа Румянцева
Известный полководец граф П.А. Румянцев (1725-1796) в молодости отличался необыкновенно большой любовью к прекрасному полу. Однажды он обольстил одну непреклонную даму. Ее муж узнал об этом и стал требовать сатисфакции. Румянцев заплатил оскорбленному мужу двойной штраф, и в тот же день снова воспользовался своим правом. А мужу он сказал, что тот не может жаловаться, так как уже получил вперед свое удовлетворение.
Об этом поступке молодого повесы стало известно Елизавете Петровне. Она отправила Румянцева для исправления к отцу, где будущий фельдмаршал понес телесное отеческое наказание, хотя уже был в чине полковника.
О воинских нравах графа Румянцева
Граф П.А. Румянцев в военном лагере вел жизнь, как простой солдат. Уставы тогда были очень строгими, но граф никого из своих подчиненных не делал несчастными по пустякам. Он только любил подшучивать над сибаритами и лентяями.
Однажды на рассвете он осматривал свой лагерь и заметил, что один из офицеров отдыхает в халате. П.А. Румянцев подошел к этому офицеру, начал с ним разговаривать, взял его под руку, вышел из палатки, прошел мимо войск и потом зашел вместе с ним в фельдмаршальский шатер, где находились генералы и штабные офицеры. Смущению бедного офицера не было предела.
Румянцев и Потемкин
Князь Потемкин был могущественнейшим лицом в государстве. В силу своего положения он затемнял заслуги всех своих преемников на военном поприще. Много неприятностей причинил Потемкин и Румянцеву, но последний никогда не жаловался на это, а только избегал разговоров на эту тему.
Когда до Румянцева дошло известие о смерти Потемкина, то он не смог удержаться от слез. На недоуменные вопросы он отвечал:

"Чему вы удивляетесь? Потемкин был мне соперником, но Россия лишилась в нем усерднейшего сына".

Румянцев под конец жизни
Под конец жизни граф Румянцев поселился в своем имении Ташан под Киевом. Там он построил дворец, но для своего личного проживания выбрал всего две комнаты.
Любимым его занятием стало чтение книг. Ласково похлопывая по корешкам, он говорил:

"Вот мои учителя".

Часто он одевался в простую одежду и, сидя на пне, ловил рыбу.
Однажды приезжие разыскивали в саду знаменитого героя и обратились к Румянцеву с вопросом, где бы увидеть графа? Румянцев ласково ответил:

"Вот он. Наше дело города пленить, да рыбу ловить".

Дворец Румянцева был богато убран, но в некоторых комнатах стояли простые дубовые столы и стулья. По этому поводу он говорил:

"Если великолепные комнаты внушают мне мысль, что я выше кого-либо из людей, то пусть сии простые стулья напоминают, что я такой же простой человек, как и все".

Жена графа Румянцева
Супруга графа Румянцева знала о непостоянстве своего мужа. На какой-то праздник она послала в армию к мужу различные подарки, среди которых было и несколько кусков тканей на платья его любезной даме. Румянцев, тронутый до слез, сказал о своей супруге:

"Она человек придворный, а я - солдат. Ну, право, батюшки, если бы знал ее любовника, послал бы ему тоже подарки".

[Yorik]

Сумароков и дети Крашенинникова

Известный драматург Александр Петрович Сумароков (1718-1777) первый ввел разговоры актеров со сцены на темы дня.
Он узнал, что дети профессора Степана Петровича Крашенинникова (1713-1755), известного описателя Камчатки, остались после смерти отца в бедности. Тогда Сумароков заставил одного из героев своей комедии сказать с подмостков сцены следующее:

"Отец ездил в Камчатное и Китайчатное государство, а дети ходят в крашенине, и потому Крашенинниковыми называются".

Монолог актера попал в цель, и кто-то из вельмож исходатайствовал пенсию для несчастных детей у императрицы.
Страхов в опере Хераскова

Известный профессор Петр Иванович Страхов (1757-1813) в молодости часто играл в театре при московском университете. Частенько ему приходилось участвовать и в операх Михаила Матвеевича Хераскова (1733-1807) в его домашнем театре. Страхов не знал нот и не имел голоса. Вот как по его словам проходили эти выступления:

"Херасков непременно хотел, чтобы я исполнял в его опере "Добрые солдаты" первую роль молодого "Пролета". Надо было угождать доброму начальнику, и вот я разыгрывал ее пополам с превосходным университетским тенором Мошковым, тогда еще гимназистом. Он пел мои арии за кулисами, а я лишь расхаживал по сцене, размахивал руками и молча разевал рот, как будто бы пел. Наш капельмейстер, глухой Керцелли, мастерски поддерживал оркестром нашу хитрость, и после никто из зрителей не хотел даже верить нашим проделкам".

П.Д. Еропкин и Екатерина II

После подавления московского чумного бунта в 1771 году Екатерина обласкала генерал-поручика Петра Дмитриевича Еропкина (1724-1805), наградила его Андреевской лентой через плечо и дала 20000 рублей из кабинета, а также хотела пожаловать ему 4000 душ крестьян. Но Еропкин отказался:

"Нас с женой только двое, детей у нас нет, состояние имеем, к чему же нам набирать себе лишнее".

Позднее, когда он стал московским главнокомандующим, то не переехал в казенный дом и денег, отпускаемых казной для приема гостей, не брал.
Еще о П.Д. Еропкине и Екатерине II

В одно из посещений Екатериной Москвы П.Д. Еропкин давал в своем доме праздник в ее честь. Императрица спросила его:

"Что я могу для вас сделать? Я желала бы вас наградить".

Он отвечал:

"Матушка государыня, доволен твоими богатыми милостями, я награжден не по заслугам: андреевский кавалер, начальник столицы, заслуживаю ли я это?"

Императрица не удовлетворилась этим ответом и опять ему сказала:

"Вы ничего не берете на угощение Москвы, а между тем у вас открытый стол. Не задолжали ли вы? Я заплатила бы ваши долги".

На это Еропкин отвечал:

"Нет, государыня, я тяну ножки по одежке, долгов не имею, и что имею, тем угощаю, милости просим, кому угодно моего хлеб-соли откушать. Да и статочное ли дело, матушка государыня, мы будем должать, а ты, матушка, станешь за нас платить долги".

Видя, что Еропкину дать нечего, государыня прислала его жене орден св. Екатерины.
Медаль в честь графа Гр.Гр. Орлова

Для искоренения эпидемии чумы в Москву был послан граф Григорий Григорьевич Орлов (1734-1783). Он провел множество решительных и полезных мероприятий, и в сравнительно короткое время с чумой было покончено.
В честь Орлова была выбита медаль, на которой были выбиты надписи: "Россия таковых сынов в себе имеет" и "За избавление Москвы от язвы в 1771 году" .
Когда императрица вручала Орлову для раздачи эти медали, он, стоя на коленях, сказал:

"Я не противлюсь, но прикажи переменить надпись, обидную для других сынов отечества".

Выбитые золотые медали были переплавлены, а на новых медалях появилась надпись: "Таковых сынов Россия имеет" .
После Москвы Гр.Гр. Орлов никаких полномочий не получал и жил на покое в своем имении.

[Yorik]

Румянцевы и другие


Кабинет Екатерины II

Когда Москва готовилась к торжествам по случаю заключения мирного договора с турками, к Пречистенскому дворцу были сделаны огромные деревянные пристройки из брусьев. Кабинет императрицы размещался в одной из таких пристроек возле парадных комнат и выходил на улицу. Он был высок, а также плохо защищал от непогоды и ветра. Поэтому его было трудно натопить. Несмотря на это, императрица очень долго занималась в нем делами. А ее секретари, Теплов и Кузьмин, просто коченели в нем от холода.

Однажды императрица заметила, что ее секретари очень озябли, и велела подать им кофе, который сама любила употреблять. Выпив крепкий кофе, секретари от непривычки почувствовали сильное головокружение и биение сердца. Императрица расхохоталась и сказала им:

"Теперь знаю средство отогревать вас от стужи".

О женитьбе отца фельдмаршала Румянцева
Об этой женитьбе существует следующее предание. Отец Румянцева был бедный костромской дворянин. За свои заслуги он стал заметным человеком при дворе Петра I, а вскоре и одним из его любимцев. Видя это, один из вельмож предложил ему руку своей дочери и тысячу душ в приданое. Осчастливленный таким предложением, Румянцев кинулся к царю, чтобы получить его разрешение на столь выгодный брак. Подняв Румянцева с колен, царь спросил:

"Видел ли ты невесту и хороша ли она?"

Румянцев честно отвечал:

"Не видел, но говорят, что она не дурна и не глупа".

Царь решил:

"Слушай, Румянцев! Балу я быть дозволяю, а от сговора удержись. Я сам буду на бале и посмотрю невесту. Если она действительно достойна тебя, то не стану препятствовать твоему счастию".

До 10-ти часов вечера ожидали царя. Потом решили, что какое-либо важное дело помешало ему сдержать данное слово, и начали танцевать. Но вдруг Петр явился в дом предполагаемой невесты своего любимца, увидел ее и, стоя в дверях в толпе любопытных зрителей, сказал довольно громко:

"Ничему не бывать".

Хозяин дома и жених были очень огорчены таким поворотом событий. На следующий день Румянцев с несчастным видом явился к царю. Лишь только царь увидел его, он сразу сказал:

"Нет, брат, невеста тебе не пара и свадьбе не бывать. Но не беспокойся, я твой сват. Положись на меня, я высватаю тебе гораздо лучшую, а чтоб этого вдаль не откладывать, приходи вечером, и мы поедем туда, где ты увидишь, правду ли я говорю".

Вечером Петр отправился с Румянцевым к графу Андрею Артамоновичу Матвееву. Когда Матвеев вышел ему навстречу, Петр спросил его:

"У тебя есть невеста? А я привез ей жениха".

Неожиданное предложение привело графа в большое замешательство. Петр тотчас отгадал мысли Матвеева:

"Ты знаешь, что я его люблю и что в моей власти сравнять его с самыми знатнейшими".

Пришлось графу согласиться на желание такого свата. Так девятнадцатилетняя графиня Марья Андреевна была объявлена невестой Румянцева.

Другая версия о свадьбе А.И. Румянцева
Молодую графиню Матвееву Петр I приметил еще в девушках. Она не отвечала на его недвусмысленные ухаживания. Петр ревновал ее, и однажды из ревности, будучи в Екатерингофе, рассердился на нее и собственноручно выпорол ее на чердаке дворца. Вскоре после этого, против желания ее родителей, Петр выдал ее замуж за бедного дворянина А.И.Румянцева.

Жизнь А.И. Румянцева

Вскоре после свадьбы Румянцев был произведен в бригадиры с пожалованием ему нескольких деревень. В царствование Екатерины I и Петра II он быстро продвигался по службе, но при Бироне отказался от должности главноуправляющего государственными доходами, был лишен чинов и знаков отличия и сослан в Казанскую губернию на жительство.
Там он прожил, как преступник, три года под строгим караулом. Но потом был прощен и назначен губернатором в Казань, а потом в Малороссию.

При Елизавете Петровне он получил пост полномочного посланника в Константинополе, а затем занимал на конгрессе в Або место полномочного представителя от российского двора. Он сумел склонить шведов к выгодному для России миру, за что был награжден графским титулом. Вскоре после этого он умер в 1749 году.

Жена его, Марья Андреевна, скончалась на 90-м году жизни в 1788 году. При заключении мира с турками Екатерина II возложила на нее ленту ордена Св.Екатерины.
Граф Сегюр писал про нее:

"Она в старости маститой, в параличе, была исполнена жизни: сохранила веселость, пылкое воображение, обширную память; разговор ее был столь же привлекателен, поучителен, как история, хорошо написанная".

Сын фельдмаршала и шут
Граф Николай Петрович Румянцев (1754-1826), сын знаменитого фельдмаршала, под конец своей жизни отличался большими странностями. Самым приближенным человеком был его домашний шут, гермафродит "Ион Иванович", или, как все его называли, "Анна Ивановна". Шут ходил в чепце и в женском капоте, вязал чулки и вышивал на пяльцах. Он отличался крайне сварливым характером, все время брюзжал и злился на всех, и часто дрался. Нередко от него доставалось и самому графу, который сносил эти колотушки с христианским смирением. После таких побоев шут приносил графу горсть медяков в вознаграждение за побои. На эти медные деньги граф покупал деревянное масло, " которое и теплил перед своим образным киотом в спальне".

[Yorik]

Поздний брак графа Орлова
Под конец своей бурной жизни граф Гр.Гр. Орлов влюбился в свою двоюродную сестру Е.Н. Зиновьеву. Они обвенчались вопреки постановлениям православной церкви.
Незаконный брак был обсужден в Государственном совете, и преступников приговорили к заключению в монастырь. Один только Кирилл Разумовский был за Орлова. Он сказал своим товарищам-судьям, что

"лежачего не бьют, и еще так недавно все бы из нас считали себя счастливыми быть приглашенными на эту свадьбу".

Императрица Екатерина не утвердила приговор. Она сказала, что рука ее не подпишет подобной бумаги, и было бы грешно забыть, чем она обязана Орлову. Екатерина на следующий же день назначила красавицу-жену Орлова в свои статс-дамы, наградила ее орденом св. Екатерины и еще несколькими вполне царскими подарками.
Примерно через четыре года после свадьбы Орлов повез свою жену за границу на воды, так как у нее открылась чахотка. Через год княгиня Орлова скончалась в Лозанне. Смерть нежно любимой жены сильно повлияла на Орлова. Он помешался в рассудке, и почти безумный возвратился в Петербург. Отсюда его братья отвезли его в Москву в свой дом под Донским, в знаменитое Нескучное.


Первое представление "Ревизора"
Я снова возвращаюсь к "Ревизору", т.к. это одна из моих любимых русских пьес. А И. Горбачев дал лучший образ Хлестакова. Но это мое мнение... Итак...
Первое представление "Ревизора" состоялось 19-го апреля 1836 года на сцене Александринского театра в Петербурге. На нем присутствовал Павел Васильевич Анненков, известный литературный критик и личный друг Гоголя. Вот что он написал в своих мемуарах об этом представлении.

"Уже с первого акта, недоумение было на всех лицах (публика была избранная в полном смысле слова), словно никто не знал, как должно думать о картине, только что представленной. Недоумение это возрастало потом с каждым актом. Как будто находя успокоение в одном предположении, что дается фарс - большинство зрителей выбитое из всех театральных ожиданий и привычек, остановилось на этом предположении... Совсем другое произошло в четвертом акте: смех по временам еще пролетал из одного конца зала в другой, но это был какой-то робкий смех, тотчас же пропадавший... По окончании акта прежнее недоумение уже переродилось почти во всеобщее негодование , которое довершено было пятым актом... Общий голос, слышавшийся по всем сторонам, избранной публики был: это невозможность, клевета, и фарс".

Потом начались газетные нападки.


Анненгофский сад
В Москве за рекой Яузой против Немецкой слободы стоял Головинский дворец. Он существовал еще при Петре Великом, а сад при этом дворце развел голландец Тимофей Брантгоф. Говорят, что роща, прилегающая к дворцу, была посажена лично императором, и что он сам рыл окопы для посадки деревьев.
В этом дворце любили останавливаться Екатерина II и Анна Иоанновна. С именем последней связано одно любопытное предание об этом саде, которая очень любила его и приказывала называть его своим именем "Анненгоф". Рассказывают, что когда Анна Иоанновна первое время останавливалась в Головинском дворце, то перед ним лежал только один большой луг, на котором не росло ни единого деревца. Как-то императрица, гуляя со своими приближенными по этому лугу, сказала, что здесь было бы очень приятно гулять, если бы здесь была роща, в тени которой можно укрываться от солнца.
Через несколько дней в Головинском дворце должно было состояться какое-то торжество. Рано утром императрица подошла к окну, чтобы посмотреть, какая стоит погода. Она была поражена, так как из окна была видна обширная роща из старых деревьев.
Императрица потребовала объяснения такому чуду. Ей доложили, что придворные, выслушав ее пожелание о роще, в тот же вечер разделили весь луг на участки и распределили их по жребию. Выбрали ночь накануне торжества, и каждый придворный со своими слугами за одну ночь засадил свою часть участка старыми и красивыми деревьями.
Говорят, что еще в середине XIX века на некоторых деревьях можно было видеть имена придворных, которые их посадили.


Происхождение русского праздника 1 мая
Обычай праздновать день 1-го мая (по ст. стилю) в Москве идет со времен Петра Великого. Особенно шумно этот день отмечался городскими жителями в Сокольниках. В народе этот праздник называли еще именем "немецкого стана, или немецких столов". Старое предание гласит, что близ этого места было первое становище немцев, вызванных и добровольно приехавших в Россию. Они селились в Немецкой слободе, ранее известной под финским названием Кукуй.
Немцы собирались в Сокольниках и на новоселье, но регулярно здесь они собирались, чтобы вспомнить свой родной домашний праздник "первое мая". Любопытство привлекало сюда и русских, которые через некоторое время тоже стали праздновать этот чужестранный обычай, но за ним осталось название " немецких столов".
Позднее Петр I поселил близ Сокольничьей рощи пленных шведов, которые знали какое-нибудь ремесло, и дал им в обучение русских мальчиков. Здесь император угощал немецких и шведских мастеров по обычаю их страны, своими столами.
Эти празднества стали очень популярны среди русских, и из немецкого праздника превратились в русское народное гулянье. Данный праздник был очень популярен не только при Петре I, но и при других правителях. Так при Елисавете Петровне в 1756 году в Сокольниках было более тысячи карет, а народу собралось столько, что было очень трудно протолкаться.
[Я как-нибудь расскажу подробнее, как отмечался этот праздник в более позднее время. - Ст.Ворчун.]


Празднование Ништадтского мира в Москве
По случаю заключения Ништадтского мира со Швецией в начале 1722 года император Петр устроил невиданный до той поры в Москве маскарад и большое санное катание. В четверг 31 января (по ст. стилю) на масленице по сигналу ракеты открылось большое шествие из села Всесвятское к Тверским триумфальным воротам. У Всесвятского еще накануне было собрано большое количество морских судов разного вида и различной величины, а также большое количество саней, запряженных разными зверями. Этот сухопутный флот по замыслу должен был напоминать древний флот великого князя Олега при его походе на Константинополь, и все суда были посажены на колеса или на полозья.
Шествие открывалось арлекином, который ехал в санях, запряженных в шестерку лошадей, украшенных бубенчиками и другими побрякушками. В следующих санях ехал князь-папа Зотов в длинной мантии из красного бархата, подбитой горностаем, а в ногах у него сидел Бахус на винной бочке. Далее на санях следовала свита пьяниц, замыкал которую шут в санях, запряженных четверкой свиней.
После этого началось шествие флота под предводительством Нептуна, который сидел с трезубцем в руках на колеснице, влекомой двумя сиренами. Первое место в процессии занимал князь-кесарь Ромодановский в царской мантии и княжеской короне. Он ехал в большой лодке, которую везли два больших медведя. Далее следовал громадный 88-пушечный корабль, который был точной копией корабля "Фридемаркер", спущенного на воду в марте 1721 года в С.-Петербурге. Корабль имел три мачты и полное корабельное вооружение и оснастку. Корабль везли 16 лошадей. На нем сидел сам император в форме флотского капитана вместе с адмиралами и высшими офицерами и маневрировал кораблем, как бы на море. За этим кораблем следовала раззолоченная гондола императрицы. Она была в наряде простой остфризской крестьянки, а ее свита была в арабских костюмах.
Затем появились настоящие герои маскарада, которые известны под различными названиями. Приведу лишь некоторые из них: "всепустейший собор", "неугомонная обитель", "всепитейший собор" и т.д. Они размещались в широких и длинных санях, сделанных в виде драконьих голов (м.б. имелись в виду драккары викингов?), и были одеты волками, медведями, журавлями и другими героями Эзоповых басен.
Это грандиозное маскарадное шествие тянулось через Тверские ворота в Кремль при пушечных выстрелах, а достигло дворца только к вечеру. 1-го и 2-го февраля сбор был у ворот, построенных для этого праздника купечеством. На четвертый день было устроено грандиозное пиршество и фейерверк. Следует заметить, что участники маскарада каждый день меняли костюмы.

[Yorik]

Анекдоты из жизни императорской России





Знаменитые узники Шлиссельбурга
1. Евдокия Федоровна Лопухина (1669-1731), первая жена Петра I, сидела здесь с 1725 года по 1727 год.
2. Царевна Мария Алексеевна (1660-1723) сестра Петра I, дочь царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской. Находилась в заточении в 1718-1719 годах за участие в заговоре царевича Алексея.
3. Князь Дмитрий Михайлович Голицын (1665-1737) являлся членом Верховного тайного совета после смерти Петра II. Анна Иоанновна совет разогнала в марте 1730 года. Голицын был арестован в 1736 году, посажен в крепость 9 января 1737 года и умер там же 14 апреля того же года.
4. Князья Василий (1667-1746) и Михаил Владимировичи (1667-1750) Долгорукие, также были членами Верховного тайного совета, сидели в крепости также по делу об ограничении власти Анны Иоанновны. Освобождены Елизаветой Петровной.
5. Эрнст Иоганн Бирон (1690-1772) был арестован после смерти Анны Иоанновны и 10 ноября 1740 года заключен в крепость. Переведен из крепости 13 июня 1741 года.
6. Иоанн Антонович (1740-1764) был заключен в крепости с 1756 года и до своей смерти в 1764 году.



Александр I и генерал Малютин
В 1806 году летом генерал Малютин (?-1820) устроил гулянье около Измайловских казарм. Генерал с дамами и несколькими друзьями расположился в катере на Фонтанке около Измайловского моста, а на самом мосту расположились музыканты и песенники полка, а также все офицеры полка. Вокруг собралась огромная толпа народу. Играла музыка, пелись песни, шампанское рекой лилось в пивные кружки, часто раздавалось громкое "ура!"
В это время император Александр Павлович на дрожках проезжал по Фонтанке и увидел толпу народа, пробраться сквозь которую не было никакой возможности. Император подозвал полицейского офицера и спросил, что здесь происходит. Тот отвечал:

"Генерал Малютин гулять изволят!"

Государь, не сказав больше ни слова, велел поворотить лошадь и удалился.


А.А. Нарышкин и проситель
Александр Александрович Нарышкин (1726-1795) до восшествия Петра III на престол служил у него гофмаршалом. Один человек преследовал его просьбами о зачислении в дворцовую прислугу. Нарышкин регулярно отвечал ему:

"Нет вакансий".

Проситель возмущался:

"Да пока откроется вакансия определите меня к смотрению хоть за канарейкой какой-нибудь".

Нарышкин с любопытством спросил:

"Что же из этого будет?"

Вот ответ русского человека:

"Как что? Все-таки будет чем прокормить себя, жену и детей!"

Дача княгини Е.Р. Дашковой
После возвращения из-за границы в 1782 году княгиня Дашкова осенью все еще жила на своей загородной даче. Дама она была расчетливая, и поступала так, чтобы избежать лишних расходов на наем квартиры. Императрица Екатерина часто укоряла ее, говоря, что жить в сырой и холодной даче неразумно и опасно для здоровья. Но княгиня стояла на своем. Известно, что под конец жизни княгиня выдавала ссуды под заклад помещичьих имений и брала за это очень большие проценты.


Лев Нарышкин и Екатерина
На одном из придворных балов императрица Екатерина сделала Льву Александровичу Нарышкину (1733-1799) за что-то выговор. Нарышкин ушел и забрался на хоры к музыкантам. Екатерина несколько раз посылала за ним, но он отказывался сойти в зал, говоря, что он не может показаться в зале с намыленной головой.


Лев Нарышкин и служба
При императоре Павле вышло постановление, чтобы президенты присутственных мест непременно заседали там, где состоят на службе. Нарышкин приехал в конюшенную контору и спросил:

"Где мое место?"

Секретарь сказал:

"Здесь",

- и указал на президентское кресло. Нарышкин поморщился:

"Видно, мой предшественник очень уважал это место, что не смел опускаться в это кресло. К нему нельзя подойти, на нем слой пыли".

Ему ответили:

"Более десяти лет на нем никто не сидел, кроме кота, который тут же и спит".

"Так, стало быть, мое место занято, и мне нечего делать",

- сказал Нарышкин и уехал.

[Yorik]

Исторические анекдоты об императорской России


О русской крови русских царей
В одном из либеральных салонов Москвы в 70-х годах прошлого века зашел спор о том, много ли русской крови в тогдашнем наследнике престола Александре Александровиче? Известно было, что он считал себя чисто русским. За разрешением спора обратились к знаменитому историку Сергею Михайловичу Соловьеву (1820-1879), который оказался среди гостей.
Соловьев попросил, чтобы ему принесли пол стакана красного вина и кувшин с питьевой водой и начал Соловьев свое объяснение так:

"Пусть красное вино будет русскою кровью, а вода - немецкою. Петр I женился на немке - Екатерине I..."

И историк налил в стакан с красным вином полстакана чистой воды. Затем он продолжал:

"Дочь их, Анна, вышла замуж за немца, герцога Голштинского".

Соловьев отпил пол стакана разбавленного вина и долил его водой. Он повторял эту операцию, упоминая затем браки Петра III с немкой Екатериной II, Павла I с немкой Марией Федоровной, Николая I с немкой Александрой Федоровной, Александра II с немкой Марией Александровной... В результате в стакане осталась почти что чистая вода. Историк поднял стакан:

"Вот сколько русской крови в наследнике русского престола!"

Связь с народом
В царствование Александра III великий князь Владимир Александрович (1847-1907) отвечал за "связь с народом". Когда он ездил по стране, в его честь часто устраивались роскошные обеды. Особенно отличился в этом отношении уездный город Боровичи Новгородской губернии. Местный купец Соколов, торговавший бакалейными товарами, выписал из Москвы повара. Причем не просто из Москвы, а от Тестова, где часто любил обедать великий князь. Повару было велено приготовить обед исключительно из самых любимых блюд великого князя. Таких блюд набралось изрядное количество, а весь обед влетел купцу в 100000 рублей(!).
Великий князь был очень приятно удивлен таким обедом. Он частенько не мог удержаться от своих любимых кушаний, и в результате еле-еле смог встать из-за стола. После чего он обратился к хозяину:

"Скажите, почтенный, как это вы узнали все кушанья, которые я особенно люблю?"

Купец благоговейно поднял очи к потолку:

"Господь Бог надоумил, Ваше Императорское Высочество".

На что великий князь заметил:

"Ну, я полагаю, у Господа Бога есть заботы поважнее, и ему некогда заказывать для меня обеды".

Немного о нравах XIX века
Однажды на одном из обедов в честь великого князя Владимира Александровича присутствовал некий валдайский помещик Панаев. Во время обеда великий князь с похвалой отозвался об одном гвардейском офицере, который оказался сыном Панаева. Помещик тут же встал из-за стола, отвязал салфетку, которой он предохранял свой фрак, и тут же при всех стал горячо молиться Богу.


Владимир Александрович в Париже
Неприятный случай произошел с великим князем Владимиром Александровичем, когда он с женой и дочерью отдыхал в Париже. Им захотелось инкогнито побывать в одном из парижских театров. В кассе билетов уже не было, и адъютант купил четыре билета у барышника. Не успели они усесться в креслах, как явились четверо парижских буржуа и просят их освободить места, предъявляя на них билеты. Начался оживленный спор, никто не желал уступать, и тогда один из буржуа при всеобщем хохоте садится великому князю на колени. Такая же опасность грозит и коленям его дам! Пришлось великому князю уступить и удалиться. Выяснилось, что барышник продал им старые, но обновленные билеты. Зато инкогнито было сохранено!


Губернатор Оболенский
отличился при подавлении беспорядков в Харьковской губернии. За это ему была пожалована звезда ордена св. Владимира второй степени. По этому поводу была сочинена задача для земских школ:

"Сколько надо всыпать розог, чтобы получить Владимира первой степени?"

[Оболенский Иван Михайлович (1853-1910), князь]


Еще про Оболенского
После усмирения беспорядков про харьковского губернатора Оболенского стала ходить еще одна шутка:

"Некогда в Харькове был очень нелюбезный губернатор: он никогда не усаживал посетителей. Следующий губернатор, Тобизен, был гораздо учтивее: он первым делом предлагал пришедшему:

"Пожалуйста, садитесь".

А теперь Оболенский входящему сразу говорит:

"Ложитесь!"

Интересно, каков будет следующий губернатор?"

Редактор и цензор
Один известный российский редактор часто ругался с цензором из-за того, что последний не пропускал и не подписывал к печати книги, если после цензора редактор в них что-нибудь вычеркивал. Редактор горячился:

"Вы не можете запретить мне вычеркивать! Это незаконно!"

Цензор оправдывался:

"Незаконно! Да вы, вычеркнув одно только слово, можете меня погубить!"

Редактор продолжал гнуть свое:

"Докажите! Пример! Пример!"

Цензор, даже не задумываясь, выдал:

"Ну, скажем, вы пишите:

"Николай II совсем не дурак".

Я пропускаю, а вы взяли и вычеркнули две, заметьте, только две буквы, и вышло:

"Николай II совсем дурак".

Ведь нельзя же так! Согласитесь!"

Редактор был побежден.

[Yorik]

Россия, XVIII век


О происхождении названий Старая Деревня и Новая Деревня в Петербурге
Старая Деревня и Новая Деревня в старые времена назывались "Каменный Нос" или "Графское Бестужево-Рюмино". Места эти принадлежали известному вельможе графу Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину (1693-1766), жизнь которого богата различными приключениями и заслуживает целого романа, пока еще почему-то ненаписанного. Хотя сам граф является действующим лицом многих произведений. Мыза Каменный Нос располагалась на правом берегу Большой Невки напротив Елагина и Каменного островов. В 1742 году близ мызы появилось первое поселение крепостных крестьян графа, переведенных из его белорусских и украинских владений. Существует предположение, что оно называлось Деревней мызы Каменный Нос. Когда в 1747 году появилась новая партия переселенцев, место для них было выделено вверх по течению Большой Невки. После этого первое поселение стали называть Старой Деревней, а новое - Новой Деревней.


Бестужевские капли
Не касаясь подробностей биографии графа А.П. Бестужева-Рюмина, следует напомнить, что в медицине известны изобретенные им капли Tinctura nervina Bestuscheffi. Капли эти граф изобрел в 1720 году, когда был в Дании российским резидентом при королевском дворе. Способ их приготовления он хранил в тайне. Но в 1728 году лаборант Бестужева Лембке продал тайну этих капель французскому бригадиру Ламоту, который стал выдавать эти капли за свое изобретение под названием Elixir d'or blanc de Lamotte или Tinctura aurea nervina tonica Lamot(t)ii. Так началось хождение этого средства под двумя именами. В 1748 году Бестужев сообщил способ приготовления этих капель аптекарю Манделю, у наследников которого императрица Екатерина II купила секрет их приготовления за 30000 рублей. Все бы хорошо, но в 1782 году профессор Георг и барон Аш опубликовали способ приготовления этих капель. Секрет закончился.


О продаже Славянки
В 14-м выпуске была приведена "Легенда о популярности стрелки Елагина острова", где говорилось о том, что графиня Салтыкова была вынуждена продать остров императору Николаю I. На самом деле все было несколько не так, как в легенде. Самойловой действительно дали понять, что император недоволен собраниями в Славянке, после чего она стала ездить на стрелку Елагина острова, куда за ней потянулись и ее обычные посетители.
Но продать Славянку ей пришлось значительно позже в 1846 году. Дело в том, что, путешествуя по Италии, графиня влюбилась в необычайно красивого тенора Пери и вышла за него замуж. По российским законам она была вынуждена продать все свои русские поместья. Николай I поручил Льву Алексеевичу Перовскому (1792-1856), временно исполнявшему тогда обязанности управляющего Министерством уделов, купить Славянку. Но поверенный графини запросил такую высокую цену, что Перовский отказался от покупки и решил подождать публичных торгов, считая, что других покупателей не будет и удастся купить имение дешевле. Тем временем Воронцовы-Дашковы договорились о покупке Славянки и даже заплатили задаток. Узнав об этом, император вскипел и велел немедленно купить Славянку, а Воронцовым-Дашковым вернуть деньги. Воронцовы писали царю, настаивая на своем праве осуществить покупку, о которой уже была договоренность и внесен задаток, но тот не уступал. (Интересно, что было бы в аналогичной ситуации в наши дни?) Женская часть семейства Воронцовых-Дашковых долго не могла успокоиться. Они рассылали полные возмущения и негодования письма всем своим многочисленным родственникам и знакомым, но изменить ситуацию им так и не удалось.


Летние гулянья на Елагином острове
процветали в царствование императора Николая Павловича. На летние месяцы в Елагинском дворце поселялась императорская семья. Перед дворцом выстраивалось несколько яхт, которые днем разукрашивались флагами, а вечером на них зажигались огни и играла музыка. Центр гуляний на Елагином острове находился на площадке около моста, где стояли караулы из кавалергардов. Здесь по вечерам играли два оркестра Кавалергардского полка, духовой и балетный. Вся петербургская знать собиралась на эти вечера, на которых почти всегда появлялся и сам император, верхом или пешком, в сопровождении своей семьи.
На Елагином острове ежегодно с 1826 года происходило два народных гулянья: 25 июня в день рождения Николая I и 1 июля в день рождения императрицы Марии Федоровны. Но в конце 1830-х годов день рождения императрицы стали праздновать в Петергофе. В эти дни на острове устанавливались палатки и трактиры, по аллеям расставлялись оркестры и звучала музыка, а к берегам острова приплывали тысячи (!) лодок. (Так писали современные издания.) Около девяти часов вечера зажигалась иллюминация, а заканчивалось гулянье большим фейерверком, который зажигался на Крестовском острове, вначале напротив Елагинского моста, а потом за яхт-клубом.
Летнее пребывание императорской семьи на Елагином острове заканчивалось 5 сентября в день св.Елизаветы, который был храмовым праздником Кавалергардского полка. В этот день после обедни перед дворцом выстраивался полк, затем служился молебен, по окончании которого государыня в мундире шефа полка поздравляла полк с праздником и угощала солдат обедом. Офицеры полка в этот вечер обычно давали в честь шефа полка великолепную серенаду. По берегам Елагина и Каменного островов зажигалась иллюминация, на берегу Каменного острова располагался духовой оркестр, а на берегу Елагина острова - бальный. Кроме того, на Каменном острове располагался цыганский табор в национальных костюмах, с кибитками и лошадьми, с горящими кострами и бенгальскими огнями и т.д. По Большой Невке плавали в лодках хоры песенников, а иногда на лодки сажали и оперных певцов и певиц. Заканчивался праздник грандиозным фейерверком.


О происхождении названия Крестовского острова
Название этого острова в Петербурге относится еще к допетровским временам и является переводом с финского названия Riisti-saari. По поводу происхождения этого названия шли долгие споры, но истина не установлена и до сих пор. Перечислим наиболее распространенные версии.
Первая каменная постройка на этом острове, по преданию, имела в плане форму андреевского креста. Но эта версия представляется наименее правдоподобной.
В дремучем лесу, покрывавшем этот остров, были прорублены две просеки вдоль и поперек острова.
Существует предание, что посредине острова находилось маленькое озеро, имевшее форму креста.
В настоящее время наиболее правдоподобной считается версия, что остров обязан своим названием некоему надмогильному или путевому каменному кресту, который долгое время служил устойчивым ориентиром для путешественников.


В.Л. Пушкин и А.М. Белосельский
Василий Львович Пушкин (1766-1830) рассказывал, что князь Александр Михайлович Белосельский (1752-1810) однажды читал ему стихи, написанные на смерть своего камердинера:
        "Под камнем сим лежит признательный Василий:

         Мир и покой ему от всех земных насилий...

         И что есть человек? - Горсть пыли и водицы". При этих словах он прервал чтение и сказал с умилением:

"J'aime cette (я люблю это) водица. Не правда ли, так и кажется, и видишь, как протекают наши дни?"

В другой раз, читая стихи об одном государственном деятеле, он сказал:

"Другие делали худое, а он худо делал хорошее".

О богатстве Екатерины Ивановны Козицкой (1746-1833)
матери Анны Григорьевны Козицкой (1767-1846), которая стала женой уже упомянутого выше князя А.М. Белосельского, современники рассказывали анекдоты. Говорили, что она как-то положила в кладовой 37000 рублей ассигнациями и забыла о них. А по тем временам это были очень большие деньги! Их обнаружили только через двадцать лет, но они оказались уже безнадежно испорчены временем и сыростью.

[Yorik]

Петербург, XIX век


Акробаты Вейнерты
В середине XIX века в Петербурге на Крестовском острове процветал "Русский трактир". Здесь же тогда выступал и известный акробат Иосиф Вейнерт, который отличался необыкновенной неустрашимостью. Простые люди и звали его просто: Оська. Этот Иосиф Вейнерт ходил по канату, натянутому на высоте около десяти саженей. Он был вечно пьян, часто позволял завязывать себе ноги, а на спине носил корзину, в которой находился его престарелый отец. Старый Вейнерт в свое время уже поплатился за свою смелость. Однажды, во время своего выступления он уже приближался к беседке, устроенной на большой ели, чтобы закончить свой номер, но вдруг оступился и полетел вниз, ударясь о ветви и сучья дерева. Его подняли замертво и выхаживали полгода, но с этим номером он больше уже не выступал. Летом славился и другой номер Иосифа Вейнерта. Он залезал на высокую деревянную башню, построенную на берегу Большой Невки. На ноги ему привязывали пудовые гири, в руки он брал горящие факелы и прыгал в воду. Через некоторое время он появлялся на поверхности воды уже в другом одеянии и без гирь и устраивал разные номера в воде.


Пешеходные прогулки
в петербургском обществе ввел в моду император Александр Павлович через пару лет после восшествия на престол. Гуляли, в основном, на островах и на прилегающих берегах Невы. Император, впрочем, предпочитал гулять на Каменном острове.


Фаворитка Александра I
Мария Антоновна Нарышкина (1779-1854) была известной светской красавицей и фавориткой императора. Из-за этого ее даже называли "маленькой повелительницей". Император был настолько влюблен в нее, даже во время их кратковременных разлук его тоска бросалась в глаза приближенным. Но свет был жесток, и над ее мужем, обер-егермейстером Дмитрием Львовичем Нарышкиным (1758-1838), даже смеялись, когда он во время болезни ее маленькой дочери неотлучно находился при ней в Царском Селе,

"провел там и ночь, когда умерло дитя, и горько плакал на ее похоронах".

Нарышкина и Аракчеев
На Колтовской набережной в Петербурге находились дачи Нарышкина, о котором я писал выше, и камергера Зиновьева, который в Лейпцигском университете учился вместе с Радищевым, Ушаковым, Кутузовым и другими. На даче Нарышкина любил бывать император (см. выше), а на дачу к Зиновьеву часто заезжал граф Аракчеев, который недолюбливал Нарышкину. Он следил за ней с балкона Зиновьевской дачи, а потом с различными добавлениями рассказывал об увиденном своим друзьям. Нарышкина также чувствовала глубокую антипатию к временщику, так что его имя даже не упоминалось в ее присутствии.


"Тоня под елями"
Около Крестовского острова есть одно глубокое место, напротив которого на берегу был построен небольшой деревянный барак, а рядом на воде стоял плот с вертикальным ручным воротом для вытаскивания сетей, заводимых с лодок. Это место славилось отменными уловами лососей. С 1805 года крестьяне села Рыбацкое Зотовы арендовали это место у князя Александра Михайловича Белосельского-Белозерского (1752-1809). Слово "тоня" жители Рыбацкого произносили с ударением на втором слоге. В теплые белые ночи здесь любили кутить купцы, а из выловленной рыбы варить уху на шампанском.


Первый пароход
появился на Неве в 1815 году. Его построил Чарльз (Карл Николаевич) Берд (1766-1843). Он даже не построил, а установил на баржу паровую машину. Летом пароход, названный "Елизавета", опробовали на Неве, катая публику от одного берега до другого. Берд назвал свое детище стимбот, публика называла его пироскаф, а слово пароход было впервые употреблено в ноябре 1815 года после описания рейса "Елизаветы" в Кронштадт и обратно. Оно быстро вытеснило все другие названия. На испытаниях было установлено, что при попутном ветре судно прошло путь до Кронштадта за 2 часа 30 минут, а при встречном ветре - за 3 часа. Скорость судна по течению Невы составила 12 верст в час, а против течения - 7 верст в час. Первый собственно пароход был построен Бердом уже в 1816 году.


Название Каменный остров
(в Петербурге) является переводом с финского kivi-saari (kivi - камень). Это название встречается на шведских картах XVII века. Петербургские старожилы считали, что свое название остров получил из-за большого камня, лежащего в воде около острова. Этот камень виден из воды, а за ним течение реки производит сильную струю.


"Царские дни"
- так в России назывались дни рождения и тезоименитств монарха и членов царствующего дома, а также дни восшествия на престол и коронации императора. "Царские дни" делились на высокоторжественные и торжественные. К первым относились дни восшествия на престол и коронации, дни рождения и тезоименитства вдовствующей императрицы, царствующей четы, наследника престола и его супруги. Эти дни, кроме двух последних, были выходными (табельными). Просто торжественными считались дни рождения и тезоименитств прочих членов дома Романовых.

Все "царские дни" отмечались при дворе, куда приглашали для участия в богослужении и принесения поздравлений офицеров гвардейских и армейских частей, сановников первых пяти классов и иностранный дипломатический корпус. В придворном храме литургию обычно служил митрополит Санкт-Петербургский или один из членов Святейшего Синода. В дни тезоименитств во всех церквах после литургии отправляли особый молебен святому, чье имя носило царственное лицо; в дни рождения - общий молебен за здравие; в коронационные дни - специальный молебен на это событие. Городские власти участвовали в богослужении в Казанском и Исаакиевском соборах.

В высокоторжественные дни, как правило, проходили церковные, т.е. с молебном, парады войск петербургского гарнизона, а в торжественные - парады тех полков, чьими шефами были виновники торжества. Когда "царские дни" не совпадали с траурными или великопостными, они сопровождались маскарадами, балами при дворе, народными гуляньями и фейерверками, а также угощением для солдат, воспитанников учебных заведений и "недостаточных". С 1862 года празднование торжественных дней стали переносить на ближайшее воскресенье.

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX)


Паштет от Растопчина
В 1805 году на следующий день после именин Авдотьи Селиверстовны Небольсиной граф Растопчин прислал ей в подарок огромный пакет с нежным паштетом. Пакет за минуту до обеда доставил ей московский полицмейстер Брок и поставил его перед хозяйкой. Хозяйка была в восторге от любезности графа, и после горячего попросила Брока вскрыть пакет. Из него показалась безобразная голова известного московского карла Миши, а потом вышел и он сам, держа в руках настоящий паштет и букет живых незабудок.


Демидов и Черемисинов
В начале XIX века в Москве выступала итальянская певица Маджоретти. Она была уже не очень молода и некрасива, а зубы были просто ужасны. Но голос ее был все еще восхитителен. На ее выступлении в соседних креслах оказались Демидов и Черемисинов. Оба были известны в Москве как повесы, хотя молодыми их уже было назвать трудно. Демидов был в восторге от выступления певицы и изъявлял свой восторг исключительно с помощью выкрикивания гласных звуков русского алфавита:

"А! Э! О! И! У!"

Черемисинову это надоело, и он обратился к своему соседу:

"Да чем вы восхищаетесь? Посмотрите: что за рот, какие зубы!"

Демидов ответил:

"Милостивый государь! Это ваше дело. А мне ей в зубы смотреть незачем: она не продажная лошадь".

Дело в том, что Черемисинов когда-то продал лошадь с поддельными зубами. Эта история получила огласку, и вот через много лет она аукнулась злодею: Москва лихо помнит.
Слово за слово, началась ссора, и дошло уже до вызова на дуэль, но оказавшийся поблизости полицмейстер А.А.Волков сумел вначале успокоить противников, а затем и примирить их.


Об актрисе Михайловой
Во второй половине XVIII века в императорском театре славилась актриса Авдотья Михайловна Михайлова, которая еле-еле умела читать, а писать и вовсе не умела. Приходилось все роли начитывать ей вслух. Интересен сохранившийся отзыв о ней театрального суфлера:

"У, Господи, Боже мой! Что за буря! Суфлировать не поспеваешь, забываешься. Рвет и мечет, так и бросает в лихорадку. А сойдет со сцены - дура-дурой! "

Гордость актера Филидора
Во времена императрицы Екатерины в императорском театре пользовался большим успехом французский актер Филидор. Как-то после представления "Танкреда" к нему подошла одна богатая и знатная дама, наговорила ему множество вежливых и восхищенных слов и просила принять от нее за доставленное удовольствие золотую табакерку со вложенными ста империалами. Филидор табакерку принял и поблагодарил даму, но от денег он решительно отказался, сказав, что актер, имеющий счастье принадлежать театру Великой Екатерины, в деньгах нужды иметь не может, и всякая сумма, приобретенная в России мимо высочайших щедрот, для него предосудительна. Разумеется, императрица узнала об этой истории уже на следующий день, если не в тот же, и при первом удобном случае гордый Танкред получил двойное вознаграждение.


Поручик и барышня
Поручик Сементовский однажды на московской улице встретил какую-то барышню (это все в конце XVIII века). Она ему очень понравилась, он хотел сразу же увезти ее с собой, но дело сорвалось. Начальство узнало об этой проделке, поручика арестовали и состоялся следующий допрос, который я и воспроизведу.
Вопрос: "Что побудило вас к этому насилию?"
Поручик: "Понравилась".
Вопрос: "Знаете ли вы коротко эту женщину?"
Поручик: "Вовсе не знаю".
Вопрос: "Как зовут ее?"
Поручик: "Не знаю".
Вопрос: "Где и у кого живет она?"
Поручик: "Не знаю".
Вопрос: "Какое было ваше намерение?"
Поручик: "Жениться".
Вопрос: "Как же вы хотели жениться, если ее совсем не знаете?"
Поручик: "Я узнал бы после".
Вопрос: "Но она не хотела ехать с вами".
Поручик: "Что мне за дело до ее хотенья, у меня своя воля!"
Вот такие простые были тогда поручики! Отсидел он под арестом шесть недель, напрочь забыл о своей красавице и вышел на волю, как тогда говорили в Москве, как встрепанный. Случай этот стал настолько известен, что цыгане тотчас же сложили про нее песню и долго с успехом ее исполняли.


Неловкое предложение
Был в Москве помещик Ивантеев, довольно образованный и очень добрый человек средних лет, который знал пару языков, писал плохие стихи и возился с какими-то музыкантами. В своей речи он часто к месту и не к месту употреблял словечко катавасия. И вот этот помещик влюбился в небогатую, но милую и умную девушку, Катеньку Боровикову, которая с малых лет воспитывалась у Натальи Матвеевны Вердеревской. Влюбился и сделал ей предложение, но только форма этого предложения вызвала у окружающих большое веселье. Он прислал Катеньке в ее день рождения огромный и нелепый букет цветов, а с ним и объяснение в любви с формальным предложением руки и сердца. Это объяснение было написано в стихах и казалось всем очень напыщенным и уморительным. Катя отдала все своей воспитательнице, которая прочитала стихи, не очень поняла их смысл и сказала:

"Кажется, сватается. Если не противен тебе, то я не препятствую: не век же сидеть в девках".

Катенька с живостью отвечала:

"Конечно, maman, им пренебрегать не должно, о нем отзываются хорошо, но ведь он мне лично никогда ни слова не говорил. А если положиться на эти глупые стихи и вонючий букет, то может выйти катавасия".

Известный московский зубоскал Мневский услышал этот разговор, подцепил словечко и экспромтом сочинил следующие куплеты:

"Вот Кате пленительной
Осьмнадцать уж лет;
Такой восхитительной
Другой в Москве нет.
Помещик значительный
Вдруг шлет ей букет,
И в нем объяснительный
Запрятан куплет.
Куплет уморительный,
Любовный привет!
Он ждет утвердительный
От Кати ответ.
Но Катя в претензии:
"В стихах смысла нет!"
Из чахлой гортензии
И самый букет.
Пусть автор с талантами,
Как все говорят:
Всегда с музыкантами
И аристократ;
Но мне из согласия
Всех этих даров,
Видна к а т а в а с и я
Под формой цветов!"

Эти куплеты стали пользоваться большой популярностью, исполнялись во многих домах и дошли, наконец, до Ивантеева. Он очень рассердился и угрожал Мневскому, но до дуэли дело не дошло, а свадьба состоялась.


Художник Трофим Федорович Дурнов
(1760-1833) был крепостным графа Воронцова, долго учился в Академии художеств, за успехи в живописи был отпущен графом на волю и женился на своей натурщице. Так вот, этот самый Дурнов, был жутким бахвалом. Он утверждал, что

"Рубенс - мазилка, а Карраччи в ученики ему не годится".

Его осмелились спросить:

"А что вы скажете о Рафаэле?"

С важной миной знатока Дурнов отвечал:

"Ну, Рафаэль, конечно, живописец хороший. Иной раз пишет хоть бы и нашему брату!"

Дурнов в рот не брал спиртного и был примерным отцом семейства.


Комплименты в начале XIX века
Чиновник Иван Кузьмич Киселев (однофамилец, но не родственник) имел рост выше двух метров, был очень добрым человеком, но прославился своими нелепыми комплиментами. На одном из балов он сделал сразу же несколько таких шедевров.
Одна очень полная дама стала жаловаться на жару и духоту, на что он ей сказал:

"Вам жарко, а каково же мне? Вы согреваетесь одним солнцем, а я двумя!"

Другой полной даме, заявившей, что она устала и не может больше танцевать, он умильно возразил:

"Не верю: сильфиды уставать не могут!"

Все это тут же становилось широко известно всем присутствующим. Наконец, он подсел к княжне Е.И.Гагариной, у которой были прекрасные волосы, длинные, густые и вьющиеся, и стал восхищаться цветом ее лица, расхваливая его белизну, нежность и т.д. Та молчала и улыбалась до тех пор, пока он не произнес:

"Вы точно лилия, окруженная золотым, лучезарным сиянием!"

Тут княжна не выдержала и со словами:

"Ах, Иван Кузьмич! Не можете представить себе, как вы нам всем надоели!" -

ушла от докучливого кавалера.

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX).


Немилость Потемкина
Когда граф Румянцев был отстранен от командования армией, один из его любимых полковых командиров, Степан Данилович Жихарев, также попал в немилость к Потемкину и был удален из армии. Что же сделал всесильный фаворит? Он определил Жихарева вятским губернатором. (Хороша немилость! Что же тогда он делал для своих любимцев?) А чтобы ему не было скучно, то и трое его детей были направлены в Вятскую же губернию на различные должности.


Помещик Абрам Иванович Спешнев
был отставным майором, но получил это звание не выезжая из своего села Ивановское, в котором и умер, имея более 80 лет от роду. Он был добрый и честный человек, но большой чудак. У него была страсть крестить детей, которых ему свозили из соседних городов и всех окружных селений.
Каждому крестнику он давал по рублю денег (это XVIII век) и снабжал ризками. Особенно он любил бывать воспреемником у духовных лиц, и каждому крестнику из этого звания он жаловал на зубок по десятине земли. После его смерти осталось более сотни таких участков, но так как все это делалось на словах, то его жена, вступив во владение наследством, оставила землю за собой, а мнимых владельцев одарила небольшими суммами денег.
Но главное заключалось в том, что он до такой степени перероднил всех в уезде, что и 25 лет спустя после его смерти за женихами и невестами приходилось ездить в соседние уезды.


Этот самый помещик Спешнев
был еще помешан на голубях и белых иноходцах, на которых (иноходцах, а не голубях) никогда, впрочем, не ездил. Зная его доброту и простодушие, голубятники и конюхи не пропускали ни одного праздничного дня, чтобы не выманить у него вина, молока, пшеничной муки и другой снеди. Начинал голубятник:

"Прикажите, барин, отпустить вина".

Помещик удивляется:

"А на что, братцы?"

Голубятник за словом в карман не лезет:

"Да надобно вспрыснуть голубей: что-то запечалились, летать не станут".

Отказа не было. Тут подходил конюх:

"Прикажите, барин, отпустить ведра два молока".

Помещик опять удивляется:

"А на что столько?"

Конюх настаивает:

"Да надобно вымыть иноходца".

Помещик в недоумении:

"А воды-то в Вязовке (это река) мало?"

Конюх выворачивается:

"Да нельзя, кормилец: иноходец белый, так водой замараешь".

Пронесет, не пронесет? Пронесло. Помещик соглашается:

"Так бы и сказали: ин возьмите".

Откупщик и лекарь
Этот диалог записан русским мемуаристом в начале XIX века. Московский откупщик П.Т. Бородин был с тяжелого похмелья, и его осматривал эскулап-немец. Между ними состоялся следующий диалог.
Лекарь: "Фам натать принимаит лекарство. Я пропишет фам габли".
Бородин: "А как принимать их?"
Лекарь: "На сахар".
Бородин: "Дурак, брат, немец: я ведь не ребенок".
Лекарь: "Ну, на вода".
Бородин: "Совсем, брат, дурак. Пей воду сам".
Лекарь (С трудом находя верное решение): "Пошалуй с водка".
Бородин: "Ну, так бы и сказал, любезный друг!"



Дмитриев о Державине
Ив.Ив. Дмитриев, известный поэт и баснописец, проживая постоянно в Москве, жадно ловил слухи о литературной жизни в Петербурге. Когда в Москву приехал Максимович, Дмитриев обратился к нему с расспросами о жизни тамошних литераторов, а особенно о Державине. Максимович отвечал, что Державин

"по слухам сочиняет какую-то оперу, вроде Метастазия..."

[Метастазио был известным итальянским поэтом и драматургом, сочинившим множество оперных либретто. А речь шла о сочиненной в 1804 году Державиным произведении "Добрыня, театральное представление с музыкою в пяти действиях". - Прим. Ст. Ворчуна.] Дмитриев возразил:

"Разве вроде безобразия".

Петровский театр
(или театр Меддокса), стоявший на месте нынешнего Большого театра, сгорел в октябре 1805 года. В Москве были широко распространены слухи, что театр сгорел оттого, что на ближайшее воскресенье было назначено представление "Русалки", в которой столько чертовщины, что христианину страшно смотреть и в будни, а не только в праздник.


Да что нам Бонапарт!
Незадолго до битвы при Аустерлице в Английском клубе в Москве произошел следующий случай. Помещик Перхуров, отставной прапорщик и громогласный толстяк, слегка выпив, пришел в сильное раздражение против французов и начал кричать:

"Подавай мне этого мошенника Буонапартия! Я его на веревке в клуб приведу!"

Услышав такие речи, помещик И.А. Писарев обратился к Василию Львовичу Пушкину с вопросом: не известный ли это какой генерал и где он служил? Василий Львович ответил экспромтом:
"Он месяц в гвардии служил
И сорок лет в отставке жил,
Курил табак,
Кормил собак,
Крестьян сам сек -
И вот он в чем провел свой век!" Окружающие живо подтвердили, насколько верная и живая биография Перхунова была заключена в этом экспромте.

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX).


Проделка светлейшего
Однажды Потемкин осадил какое-то турецкое укрепление и послал местному паше предложение сдаться, чтобы избежать излишнего кровопролития. В ожидании утвердительного ответа он велел приготовить роскошный обед, на который был приглашен весь генералитет и все почетные особы из его свиты. Настало время обеда, а парламентер еще не вернулся. Обед проходил в мрачной обстановке, Потемкин ничего не ел, а только грыз свои ногти. Наконец в самом конце обеда явился запыленный офицер. Письмо вскрыли, но оно оказалось на турецком языке. Послали за переводчиком, а время шло... Прибыл переводчик, прочел письмо и лишь пожал плечами и промолчал. Потемкин вскричал:

"Да говори же скорее, сдается укрепление или нет?"

Переводчик собрался и хладнокровно ответил:

"А как Вашей Светлости доложить? Я в толк не возьму. Вот, изволите видеть, в турецком языке есть слова, которые имеют двойное значение: утвердительное и отрицательное, смотря по тому, бывает поставлена над ними точка или нет. Так и в этом письме находится именно такое слово. Если над этим словом поставлена точка пером, то укрепление не сдается, но если эту точку насидела муха, то на сдачу укрепления паша согласен".

(Хитер был переводчик и хорошо знал нрав светлейшего.)
Светлейший воскликнул:

"Ну, разумеется, что насидела муха!" -

и тут же соскоблил точку столовым ножом. Затем приказал подать шампанское, и первый провозгласил тост за здравие императрицы.
Укрепление сдалось, но только через двое суток, после того как паше были обещаны какие-то подарки, а донесение императрице о сдаче укрепления было отправлено в тот же день. Но светлейшему это сошло с рук!


Память Державина
Гаврила Романович Державин после смерти своей первой жены, Катерины Яковлевны, заметно изменился в характере и стал еще более задумчивым. По отзывам современников, Екатерина Яковлевна, вдохновившая Державина на написание всех лучших его стихотворений, была не только красивой женщиной, но имела необыкновенный ум, тонкий вкус и обладала превосходным тактом и чувством приличия. Державин вскоре опять женился, но память о первой жене никогда его не оставляла. Часто за дружескими обедами, которые он очень любил, Державин задумывался, а его рука выводила на тарелке инициалы К.Д. в виде вензеля. Это вошло у него в привычку. Новая жена, заметив это несвоевременное рисование, выводила его из мечтания строгим вопросом:

"Ганюшка, Ганюшка, что это ты делаешь?"

Державин потирал себе глаза и лоб как будто спросонья и торопливо отвечал:

"Так, ничего, матушка".

Дмитрий Арнольдович Лопухин,
бывший калужский губернатор слышать равнодушно не мог имени Державина. А дело было в том, что в качестве ревизующего сенатора Державин вскрыл многочисленные злоупотребления Лопухина, а потом был назначен на его место. Лопухин и его секретарь Н.И. Кондратьев много лет копили злобу на Державина, но сдерживались. Когда же Державин ушел в отставку, они возликовали, а Кондратьев, по выражению Сумарокова,

"спустил свою своевольную музу, аки цепную собаку"

на отставного министра и разразился пасквилем, начало которого я приведу:

"И в отставке от юстицы
Наполняй бюро стихов.
Для поэзьи ты свободен,
Мастер в ней играть пером,
Но за что стал неугоден
Министерским ты умом?
Иль в приказном деле хватки
Стихотворцам есть урок?
Чьи, скажи, были нападки?
Или изгнан за порок?
Не жена ль еще причиной,
Что свободен стал от дел?.."

И т.д. Современники отозвались об этом пасквиле просто: кукиш из кармана. Но Державину стал известен сей опус (доброхоты всегда найдутся!). В собрании его сочинений можно найти очень достойный ответ на этот бред.


Граф Ростопчин во время наполеоновских войн
говорил, что с солдатами разных народов надо говорить по-разному. Так, французам Генрих IV говорил:

"Господа! Вы - французы и неприятель перед вами!"

Прусский генерал Цитен говорил своим солдатам:

"Государи мои! Сегодня у вас сражение, следовательно, все должно идти как по маслу".

А русскому солдату надо только сказать:

"За Бога, царя и Святую Русь!" -

чтоб они без памяти бросились в бой и ниспровергли все преграды.


Александровские букеты
В 1805 году, во время пребывания в Берлине императора Александра, дамы ввели в моду букеты, которые назывались Александровскими . Они так назывались потому, что были собраны из цветов, начальные буквы названий которых составляли слово Alexander. Большие букеты носились на груди, а маленькие в волосах. Ни одна порядочная женщина не рисковала появиться в обществе, в театре или на гулянии без такого букета. Вот примерный состав такого букета:
Anemone (анемон),
Lilie (лилия),
Eicheln (желуди),
Xeranthenum (амарант),
Accazie (акация),
Nelke (гвоздика),
Dreifaltigkeitsblume (веселые глазки),
Ephue (плющ) и
Rose (роза).


Сорок сороков
церквей было в Москве, а может и того больше. Иногда это приводило к некоторым затруднениям. Сидит, например, некий москвич накануне Николы зимнего и думает:

"У какого Николы завтра слушать обедню? У Николы явленного, у Николы дербенского, у Николы-большой-крест, у Николы-красный-звон, у Николы-на-щепах, у Николы-в-столпах, у Николы-в-кошелях, у Николы-в-драчах, у Николы-в-воробине, у Николы-на-болвановке, у Николы-в-котелках, у Николы-на-курьих-ножках или у Николы-в-Хамовниках? (Всех ли вспомнил?) Ко всем не поспеешь, а поехать к одному, так чтоб другие причты не обиделись".

Граф Юрий Александрович Головкин
был одним из самых образованных и остроумных людей в России. О русских дельцах, или людях, которые причислялись к таким, он отзывался так:

"Они или хотят и не умеют, или умеют и не хотят, или не хотят и не умеют. Таких, которые и хотят, и умеют, я еще не встречал".

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX).


Александр I и орден Св. Георгия
Когда император Александр I вернулся в столицу после Аустерлицкого сражения, кавалерская дума поднесла ему через своих представителей, князей Прозоровского и Куракина, орден Св. Георгия 1-й степени. Государь отклонил эту награду, так как, во-первых, он ее не заслужил, а, во-вторых, это не положено по статусу ордена. Но чтобы показать свое уважение к этой награде он согласился принять знак ордена Св. Георгия 4-й степени. В Военно-морском музее мне сказали, что за всю историю Российской Империи орденом Св. Георгия 1-й степени было награждено всего 25 человек! Я этих данных не проверял.


Екатерина Великая и Л.А. Нарышкин ("Городовое положение")
Императрица Екатерина очень гордилась тем, что, издав "Устав благочиния" и "Городовое положение", она достигла того, что знатные люди и простолюдины были совершенно уравнены в обязанностях своих перед городским начальством. Нарышкин возразил ей:

"Ну, вряд ли, матушка, это так".

Императрица настаивала:

"Я же говорю тебе, Лев Александрыч, что так. И если б люди твои и даже ты сам сделали какую несправедливость или ослушание полиции, то и тебе спуску не будет".

Нарышкин сказал на это:

"А вот завтра увидим, матушка. Я завтра же вечером тебе донесу".

На следующий день с самого раннего утра Нарышкин одел богатый кафтан со всеми орденами, а сверху надел старый изношенный сюртук одного из своих истопников. Нахлобучил какую-то дырявую шляпу и отправился на площадь, на которой торговали всякой живностью. Он подошел к одному торговцу курятиной и поинтересовался, почем птица. Торгаш пренебрежительно осмотрел Нарышкина и ответил, что живая птица по рублю, а битая по полтине за пару. Нарышкин велел ему забить две пары цыплят и отсчитал ему рубль медными деньгами. Торгаш стал требовать еще рубль, утверждая, что он продавал еще живую птицу. Нарышкин же смиренно возражал, что он купил уже битую птицу, а потому он должен был платить только один рубль. Торгаш взбесился и завопил (я не мог удержаться и пропустить живой язык XVIII века):

"Ах, ты, калатырник! Ах, ты, шишмонник этакой! Давай по рублю, не то вот господин полицейский разберет нас!"

Тут и полицейский подоспел:

"А что у вас тут за шум?"

Выслушав обе стороны, полицейский взял сторону торговца и потребовал, чтобы Нарышкин заплатил еще рубль, а иначе он его арестует (отведет в сибирку). Лев Александрович выслушал полицейского и, как бы ненарочно, расстегнул старенький сюртук. Увидев блеск орденов, полицейский тут же накинулся на курятника, что тот мошенник и торгует битой птицей по цене живой. Он даже пригрозил арестовать его за неуважение господ. Нарышкин поблагодарил полицейского за справедливое решение, уплатил торговцу курятиной вчетверо против положенного и отправился домой. А вечером в эрмитаже он все в лицах рассказал императрице. Все присутствующие очень смеялись, кроме императрицы, которая задумалась, а потом сказала:

"Завтра же скажу обер-полицмейстеру, что, видно, у них по-прежнему:
расстегнут - прав, застегнут - виноват".

Чувствительный судья
Одного харьковского помещика обокрала дворовая девка и сбежала. Тот подал заявление о побеге и краже разных вещей. Девку поймали, посадили под караул, а затем предали суду. Но девка была смазливой, а судья попался с очень чувствительным сердцем, а также имел виды на эту девку. В результате чего на свет появился удивительнейший приговор:

"А как из учиненного следствия оказывается, что означенная дворовая женка Анисья Петрова вышеупомянутых пяти серебряных ложек и таковых же часов и табакерки не к р а л а, а просто в з я л а, и с оными вещами не б е ж а л а, а только так п о ш л а, то ее, Анисью Петрову, от дальнейшего следствия и суда, как в вине не признавшуюся и неизобличенную, навсегда освободить".

О женских зубах
Князь Д.А. Хилков однажды играл в бостон у М.И. Суровщиковой. Вдруг он услышал, что приехала какая-то дама, громко разговаривает в соседней комнате и поминутно хохочет. Он положил карты на стол и сказал:

"Ах, Боже мой, какие у этой дамы или барышни прекрасные зубы!"

Один из его партнеров, Жеребцов, спросил:

"А почему вы так заключаете?"

Хилков, не задумываясь, ответил:

"Да все хохочет, а не имея прекрасных зубов, женщина хохотать не станет".

Князь Хилков угадал насчет зубов этой дамы. В соседней комнате оказалась племянница Суровщиковой, К.И.Яковлева, очень симпатичная барышня с великолепными зубами. Ее зубы сравнивали с жемчужинами (перлами, как говорили в те времена), а рыжий князь Волконский говорил, что за каждый ее зуб он дал бы по мужику. На что ему заметили, что если его зубы плохо жуют, то не стоит об этом кричать на весь свет.


Новости парижской моды
В царствование Екатерины сенатор Шепелев с супругой жил некоторое время в Париже. Там в это время в моду вошло прозрачное нижнее белье - сорочки. Они так понравились сенаторше и так поразили ее воображение, что, вернувшись на родину, она с восторгом говорила на всех вечерах (к тихой радости присутствующих мужчин):

"Не можете представить себе, что это за прелестные сорочки: как наденешь на себя, да осмотришься, ну так-таки все насквозь и виднехонько!"

Мужу удалось скоро пригасить этот восторг, и разговоры об удивительных сорочках перешли в женскую кампанию.


Ревнивый помещик
Помещик Долгов был известен своей ревностью. И вот как-то он решил, что молодая жена ему изменила. Двое или трое суток он разъезжал по своим родным и знакомым, всем рассказывал о постигшем его бедствии и как он об этом узнал. Никаких объяснений от своих родных и друзей, которые уверяли его, что он ошибается и принял обычное женское кокетство за измену, он не принимал. Долгов оставался безутешным и вел разговоры о начале бракоразводного процесса.
Но вот он встретился с Михаилом Константиновичем Редкиным, очень добрым и здравомыслящим человеком с внешностью Сократа. Редкину и удалось угомонить Долгова с помощью пространного рассуждения:

"А вот, изволишь ли видеть, мой любезный друг, если и в самом деле приключение такое с тобой последовало, и тебя не обманули глаза, так, по мнению моему, все-таки печалиться очень не имеется достаточной причины. Случалось ли тебе читать "Премудрость Соломоню", сиречь его "Притчи"? Если не случалось, так вот прочитай, что он, величайший из всех мудрецов прошедших, настоящих и будущих, глаголет в главе 30, стихи 18-20.

"Трие ми суть невозможная уразумети и четвертаго не вем: следа орла паряща по воздуху и пути змия ползуща по камени и стези корабля пловуща по морю и путей мужа в юности его. Таков путь жены блудницы: яже егда сотворит, и измывшися, ничто же, рече, содеях нелепо".

Следовательно, уж если мудрый Соломон почитает невозможным уразуметь подлинность содеянной неверности, потому что она не оставляет по себе следа, так уж нам-то с тобою и подавно нечего искать, с позволения сказать, пустого места ".

Долгов выслушал эти размышления, утешился и стал опять разъезжать по родным и знакомым, но теперь уже для того, чтобы каяться перед ними в слишком поспешном и напрасном обвинении своей жены.

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX)


Портрет Державина
   Итальянский живописец Тончи прожил болшую часть жизни в России и был женат на старшей дочери князя И.С.Гагарина. В 1801 году он написал известный портрет Державина, который вызвал восторги современников, как портретным сходством с оригиналом, так и качеством живописи. Тончи ни за что не хотел писать Державина в парике, а Державин не соглашался, чтобы его писали плешивым. Тогда художник предложил надеть на него русскую соболью шапку, а Державин добавил шубу. Об этом портрете поэт писал:

"В косматой шапке, скутав шубой".

Под портретом Тончи добавил латинское двустишие, которое я приведу в переводе на русский:

"Правосудие изображено в виде скалы, пророческий дух - в румяном восходе, а сердце и честность - в белизне снега".

Немного об Италии и ее языке
   Когда в Лукке организовывали муниципалитет один остряк из слова municipalita сделал прекрасную анаграмму: Capi mal uniti (неудачно объединенные головы).
   Когда в Вероне богатые жители построили часовню богоматери, то в самом конце вышло некоторое затруднение. Надо было здание украсить подходящей надписью, но мнения строителей разделились пополам: одни считали, что надпись должна быть сделана на латыни, а другие - что на итальянском языке. Они довольно долго спорили, пока один ученый не придумал надпись, которая одинаково звучала на обоих языках, и тем самым удовлетворил обе стороны. Вот эта надпись:

"In mare, in terra, in subita procella,
Invoquo te, Maria, benigna Stella".
(На море, на земле, над внезапной бурей
Я взываю к тебе, Мария, благосклонная звезда.)

Меткое слово - начало карьеры
   Выпускник орловской гимназии Корнильев приехал в Москву, чтобы поступить на службу, и остановился у известного стряпчего Григорьева, который был любителем выпить. В первый же день он повел юношу в Кремль, показал Ивана-Великого, царь-пушку и царь-колокол. Возвращаясь по Тверской, он решил забежать в трактир мадам Шню, чтобы выпить водки, а юноше велел подождать на улице. Когда Григорьев вернулся, юноша спросил его, что это за дом. Григорьев ответил, что это дом сумасшедших. Корнильев на это сразу же возразил:

"Дом сумасшедших? Да как же это вас оттуда выпустили?"

Эти слова дошли до обер-прокурора Боборыкина, которому они так понравились, что он взял Корнильева к себе в канцелярию.


А.В.Алябьев и Яковлев
как-то играли в карты и поссорились. Алябьев вызвал Яковлева на дуэль. Яковлев спросил:

"А на чем ты хочешь драться?"

Алябьев отвечал:

"Разумеется на саблях!"

Яковлев отказался:

"Не могу!"

Алябьев настаивал:

"Почему же не можешь? Я обижен и имею право назначать оружие".

Яковлев держался:

"Воля твоя, не могу".

Алябьев предлагает новый вариант:

"Ну, так на шпагах".

Яковлев был еще более решителен:

"О, ни за что не могу! Я наследовал от короля Якова I, от имени которого фамилия моя происходит, врожденную антипатию к обнаженному оружию, и не могу смотреть на него".

Все рассмеялись, а Алябьев громче всех, а шампанское окончательно примирило противников.


Награды участникам
   Когда в Москве проходили скачки, а это развлечение устривалось частенько, зрители, как тогда говорили, держали заклады на деньги на участников заездов. После окончания скачек происходили гуляния с цыганскими песнями и плясками, а в завершение программы происходили кулачные бои. После одних таких скачек вышли два бойца, на которых тоже держали заклады. После трех ударов победил курятник Сычев с Охотного ряда. Победителю насыпали полную шапку денег и напоили вином. Но и побежденного не забыли: ему достались две пригоршни серебряных рублей.


Тульские мастеровые
с оружейного завода образовывали особую касту. Их можно было узнать по особым повадкам и жаргону. Они славились необычайной смышленностью, бойкостью и талантом: стоило им раз взглянуть на какую-нибудь вещь, чтобы легко ее сделать. (Это было написано лет за семьдесят до Лескова.) С ними надо было уметь ладить, а то они могли и на голову сесть. К некоторым из них вполне подходила поговорка:

"В одно ухо влезет, в другое вылезет, так что и не услышишь".

Один проезжий чиновник, выведенный из себя медлительной починкой своего экипажа и огромной за нее платой, написал на стене общественного трактира следующие стихи:

  "О вы, мастеровые Тулы!
  Вы настоящие акулы:
Мне с вами времени и деньгам лишь изъян.
  Все молодцы вы на посулы,
  А только смотрите в карман".

Иван Гаврилович Рожков
так прославился во второй половине XVIII века исполнением русских песен, что даже вошел в пословицу. Если хотели похвалить какого-нибудь певца, то говорили, что он поет, как Рожков. Кроме того он прославился необыкновенной удалью и смелостью. Ему покровительствовали и приглашали к себе в дома высокопоставленные люди. Особенно он прославился после знаменитого спора, когда граф В.А.Зубов и Л.Д.Измайлов держали за него огромный заклад в тысячу рублей, состоящий в том, что Рожков должен был въехать на своем сибирском иноходце на четвертый этаж одного из домов на Мещанской улице к известной в то время прелестнице Танюше. Рожков не только въехал к ней на четвертый этаж, где его окружили гости и стали кричать:

"Браво Рожков! Шампанского!"

Ливрейный лакей поднес ему на подносу рюмку, но барышня сама взяла эту рюмку и выпила не поморщившись со словами:

"Это за твое здоровье, а тебе подадут целую бутылку".

Рожков выпил из горла бутылку шампанского, не слезая с лошади, и по той же лестнице съехал обратно на улицу. В награду за этот подвиг он получил тысячу рублей.

[Yorik]

Неопытный жандарм
   В жандармы часто попадали люди без должной подготовки, и они иногда попадали в комичные ситуации. Часто, надевая партикулярное платье, они второпях оставляли форменные брюки с кантом. Как-то один такой жандарм подсел на бульваре к студенту, за которым ему было поручено следить, и попытался завести непринужденный разговор. Он достал папиросу и обратился к студенту:

"Позвольте закурить, господин студент! Тревожные теперь времена!"

Студент спокойно ответил:

"Да, тревожные!"

Жандарм продолжал:

"Небось, плохо приходится вашему брату. Все с опаскою надо..."

Тут студент не выдержал:

"Конечно, если умный жандарм попадется, то надо с опаской. А иной болван сразу виден: пинжак-то напялил, а брюки оставит форменные, вон совсем, как у вас..."

Менделеев у Гурко
   В конце 70-х годов XIX века в Петербургском университете по какому-то поводу началось студенческое брожение. Петербургский генерал-губернатор Гурко узнал об этом и сообщил ректору университета, а его должность исполнял профессор Фаминцын, что он церемониться со студентами не станет, а явится с казаками в университет и все разнесет. Совет профессоров попросил Фаминцына поехать к Гурко и объясниться с ним. Сопровождать его вызвался профессор Менделеев.
   Гурко вначале заставил профессоров очень долго себя ждать, а потом вышел к ним в полной генеральской форме и наорал на них, обвиняя в попустительстве студентам. Под конец он с угрозой сказал:

"Я сам к вам приду", -

и ушел в свой кабинет, хлопнув дверью. Фаминцын был растерян и не знал, что же теперь делать, но Менделеев спокойно сказал:

"Постойте! Я пойду с ним поговорю!"

Вскоре из кабинета Гурко донеслись громкие крики: кричали оба, и генерал, и профессор, но вскоре менделеевский бас заглушил голос Гурко:

"Да, как вы смеете так говорить с нами! Да, знаете ли вы, кто мы такие? Да мы, ведь, доктора науки! Нас вся Европа знает, неуч вы этакий! Да знаете ли вы, что такое периодическая система и кто ее открыл?"

И т.д., и т.п. Через несколько минут двери кабинета Гурко распахнулись, и торжествующий Менделеев пророкотал:

"Теперь не поедет!"

Генерал Грессер и студент
   17 ноября 1886 года в Петербурге состоялась "добролюбовская демонстрация", посвященная двадцатипятилетию со дня его смерти. К толпе студентов, двигавшейся от Волкова кладбища в сторону Невского проспекта, подъехал полицейский генерал Грессер. Он вышел из экипажа и вступил в переговоры со студентами передних рядов. Среди них был студент-технолог в старой выцветшей фуражке, который с насмешкой слушал генерала и курил дешевую папиросу. Грессер укоризненно заметил ему:

"Вам бы, молодой человек, следовало немножко постесняться меня и не курить в моем присутствии!"

Студент спокойно ответил:

"Ну, полноте! Я не стесняюсь даже своих товарищей и курсисток, чего же мне стесняться незнакомого полицейского?"

Грессер побагровел от злобы, но промолчал, так как одному вызывать раздражение студенческой толпы было небезопасно.


Во время "добролюбовской демонстрации"
некоторые из студентов негодовали:

"В России даже Богу молиться не позволяют".

Один из городовых на это укоризненно заметил:

"Ах, господа, господа! Вам ли о Боге говорить!"

Два афоризма одного полицейского
   Один помощник пристава во время обыска обнаружил статью Л.Н.Толстого "Неужели это так надо?" и увлекся ее чтением. Через некоторое время он отдал статью руководившему обыском жандармскому офицеру со словами:

"Какой, однако, Толстой односторонний человек!"

   Он же однажды так отозвался об одном революционере:

"Сергей Андреевич - большой идеалист, он даже у нашего брата хочет душу найти!"

Ошибочный арест
   1 марта 1887 года по старому стилю на Невском проспекте были арестованы несколько студентов, у которых в толстых книгах были вделаны динамитные шашки для покушения на императора Александра III. Через несколько дней после этого на Невском был замечен студент с толстой книгой под мышкой, который лениво прогуливался. А как раз в это время ожидался проезд императора. Полицейские скрутили подозрительного студента, не обращая внимания на его протесты, и, дав ему несколько подзатыльников, отвели в отделение. Там ему велели раздеваться для обыска, ничего подозрительного не нашли и стали перебирать его вещи. Разбирая его документы, начальник отделения Сикиринский понял, что арестовали сына статс-секретаря Островского. Перед студентом извинились и отпустили его домой, но тот стал горячиться и потребовал, чтобы его отвели к Грессеру, который бывал у его отца в гостях.
   Грессер не мог понять, чего тот добивается, и любезно спросил его:

"Чем вы, собственно недовольны?"

Тот возмущенно говорит:

"Помилуйте, меня оскорбили, меня связали, меня били, наконец!"

Грессер объясняет:

"Но ведь вас приняли за злодея".

Студент все еще горячится:

"Мне от этого не легче. За кого бы меня ни приняли, все же не следовало надо мной издеваться".

Грессер все еще любезен:

"Но, дорогой мой, ведь сыщики - не джентльмены. На такую должность, сами понимаете, порядочный человек не пойдет. Но постойте, я дам вам удовлетворение. Позвать агентов, арестовавших господина студента!"

Когда явились смущенные сыщики, Грессер покрыл их отборным матом, а потом спросил у студента:

"Ну, вы довольны?"

Студент все горячится:

"Помилуйте, ваше превосходительство, чем же я могу быть доволен?"

Грессер пожал плечами:

"Ну, знаете, больше я ничего не могу сделать!"

Сын статс-секретаря идет домой и жалуется своему отцу, который тоже возмущается и едет для объяснений к Грессеру:

"Помилуйте, это Бог знает что. Хватают среди бела дня ни в чем неповинного человека..."

Грессер перебивает его:

"Ну, знаете, тоже и ваш сын... В такое время и прогуливается по Невскому... в студенческой форме и с толстенной книгой под мышкой..."

Сановник изумился:

"С чем же должен, по-вашему, ходить студент? С пирогами, что ли?"

Грессер только пожал плечами.


Земский начальник и крестьянин
   В Архангельской губернии земским начальником стал местный помещик Александр Андреевич Попов, который не пользовался у крестьян никаким уважением из-за своего образа жизни. Однажды в воскресенье он встретил подвыпившего мужика, который, пошатываясь, подошел к нему, снял шапку и поклонился почти до земли со словами:

"Земскому начальнику поклон до земли, а Сашке Попову - во!"

Тут крестьянин выпрямился и сунул под нос земского огромный кулак.


Писатель Андреев-Бурлак
однажды ночевал в переполненной губернской гостинице. А было это во время многочисленных покушений на императора Александра II. Утром он был разбужен тем, что кто-то возился под его кроватью. С испугом он спросил:

"Что такое?"

Из-под кровати вылез дворник с двумя мятыми флагами и недовольно пробурчал:

"Вишь, флаги велели вывешивать! Опять промахнулись!"

[Yorik]

Профессор Крылов и полицмейстер

   В царствование императора Николая Павловича вышел указ, запрещавший курение на улицах. Профессором римского права в Московском университете был Никита Иванович Крылов, который пользовался в городе почетом и большим уважением. Крылов держал себя независимо и игнорировал этот указ, а полиция смотрела на его вольности сквозь пальцы. Но однажды Крылова заметил новый полицмейстер, который еще не знал его в лицо, а по костюму принял его за обычного обывателя. Он нагнал на санях Крылова, гулявшего по Тверскому бульвару, и закричал:

"Брось папироску!"

Крылов же спокойно продолжал свою прогулку, дымя папиросой и не обращая на полицмейстера никакого внимания. Взбешенный полицмейстер выскочил из саней и подбежал к Крылову:

"Брось сечас же папироску, говорят тебе! Как ты смеешь не слушаться! Кто ты такой?"

Крылов спокойно вынул изо рта папиросу:

"Я - тайный советник, заслуженный ординарный профессор императорского университета Крылов, вот кто я такой!"

Полицмейстер хотел ретироваться, но Крылов удержал его:

"Нет, постой! Теперь ты знаешь, кто я таков, но ты еще не знаешь, кто ты таков. По обращению - ты солдат, а по морде - дурак, вот кто ты таков! Теперь садись и поезжай!"

Полицмейстер уехал, а Крылов продолжал прогуливаться, дымя своей папиросой.


Новгородский губернатор граф Медем

был очень деликатным и мягким человеком. Однажды он совершал поездку по Белозерскому и Тихвинскому уездам и на какой-то станции менял лошадей. Содержатель станции был уже навеселе, и прибытие губернатора его нисколько не смутило. Пока меняли лошадей, содержатель по-приятельски, запросто, предложил губернатору выпить водки. Медем отказался, сказав, что он не пьет водку, и вообще, это вредно. Смотритель развеселился и стал подначивать губернатора, говоря, что дома тот, небось,

"дует свое шампанское".

Медем деликатно сказал содержателю, что так говорить не хорошо, ведь он все-таки, губернатор. Но содержатель уже разошелся и стал выговаривать губернатору за плохое состояние дорог в Тихвинском уезде по сравнению с Белозерским. В заключение своей пылкой, но не очень связной, речи содержатель высказался в том смысле, что лучше бы губернатор пил водку и держал всех в руках, а то он распустил народ.
   Смущенный губернатор вышел на крыльцо и услышал звон колокольчиков подъезжающей тройки. Он обрадовался, что сейчас уедет, но обрадовался он явно рано. Ямщик был еще более пьян, чем содержатель станции, но так и рвался в бой:

"Садись, ваше сиятельство! Уж и прокачу ж я тебя!.."

Медем попытался деликатно отказаться от поездки:

"Нет, ты нездоров! Я не сяду. Пойди, прошу тебя, ляг лучше, право ты не здоров".

Но ямщик уже поймал кураж:

"Что ты, ваше сиятельство, рехнулся что ли? Куда ж теперь ложиться? Садись-ка лучше..."

К счастью для графа в это время подоспел исправник. С помощью виртуозной многоэтажной конструкции он освободил графа от назойливого ямщика, которому-таки пришлось лечь.


Александр I и попугай

   Как-то император Александр Павлович выразил вслух желание иметь попугая. Гофмаршал Нарышкин тут же преподнес императору своего попугая, который до того прожил у него в доме много лет. У Нарышкина приятелем был один из директоров Петербургского заемного банка Гавриков, которому гостеприимный хозяин часто предлагал его любимый напиток - пунш. Однажды перед каким-то праздником император утверждал список награждаемых. Когда раздались слова:

"Статский советник Гавриков", -

попугай заорал:

"Гаврикову пуншу!"

Император рассмеялся и около фамилии награждаемого чиновника дописал:

"Гаврикову пуншу!"

Генерал Костенецкий и банники

   Генерал Василий Григорьевич Костенецкий отличался во многих кампаниях и сражениях. Во время Бородинского сражения он командовал артиллерией шестой бригады. Когда французы подступили вплотную к позициям его батарей, генерал вступил с ними в рукопашный бой. А был он человеком очень большого роста и громадной силы. Шпага его быстро сломалась, и тогда он схватил банник, которым чистят пушки, и стал биться им. Банники были деревянными и быстро разлетались у него в щепки. Позднее он просил императора Александра Павловича, чтобы артиллеристам делали железные банники. Император ответил:

"Банники из железа делать можно. А вот где взять Костенецких, чтобы могли владеть ими?"

Аракчеев на похоронах Уварова

   Генерал Федор Петрович Уваров был одним из убийц императора Павла I. Когда он умер в 1824 году за его гробом шел император Александр I. Во время процессии граф Александр Андреевич Аракчеев громко сказал своему соседу:

"Один император провожает его здесь, а каково-то его там другой встретит?"

Нос Багратиона

   Однажды к князю Петру Ивановичу Багратиону прискакал адъютант командующего с приказом немедленно отступать, так как неприятель уже на носу. Нос у князя был выдающийся, и он невозмутимо ответил:

"Смотря на чьем носу, милейший? Если на твоем, так враг недалеко, а коли на моем, так мы тут еще и отобедать успеем".

Челенг Ушакова

   Федор Федорович Ушаков не всегда воевал против турок. Случилось ему в 1799 году совместно с турецкой эскадрой участвовать в захвате острова Корфу, оккупированного французами. Султан Селим III пожаловал ему за это алмазный челенг (челенг - перо или султан - являлся высшей наградой в Оттоманской Порте), соболью шубу и 1000 золотых червонцев. В 1807 году, когда по всей России проходил сбор средств для борьбы с Наполеоном, Ушаков пожертвовал этот челенг. Император Александр Павлович, узнав об этом, повелел вернуть челенг Ушакову и пожелал, чтобы он навсегда остался в семье Ушаковых.

[Yorik]

Из русской жизни на грани веков (XVIII и XIX)


Частный пристав Иван Петрович Гранжан
отличался добротой и тактом. Его уважало начальство, и он был принят в лучших домах Москвы. Однажды зимой некий щеголь мчался на бал, и его повозка наехала на какую-то женщину, так что она оказалась под санями. Женщина сильно закричала. Оказавшийся рядом Гранжан остановил лошадей щеголя, вытащил женщину и успокоил ее. Затем он расспросил молодого человека, кто он таков, а затем объяснил ему, что он должен бы задержать его и отправить в участок, но в виду предстоящего бала он не хочет устраивать ему подобной неприятности. Гранжан предложил, чтобы молодой человек дал женщине немного денег на лекарства, чтобы предупредить ее жалобу. Денег у молодого человека с собой не оказалось. Тогда Гражан заплатил женщине пять рублей из своих денег, с тем, чтобы молодой человек на следующий день вернул их ему. Вот какие приставы были в Москве!


Яков Степанович Воробьев
славился как отличный певец, музыкант и актер, но отличался большой невоздержанностью характера и пристрастием к ... этому делу. Однако все это не мешало ему добросовестно исполнять свои обязанности, так как в дни выступлений он ничего не пил с утра, кроме воды, и никого к себе не подпускал. Говорили, что русская пословица

"пьян да умен - два угодья в нем",

как будто нарочно про него сложена.


Патер Локман
в Петербурге был одним из интереснейших и оригинальных собеседников. Вот фрагмент одного из его рассуждений:

"Можно ли обогатиться собственным личным трудом? - Никогда. Единственный результат, который человек может извлечь из личного труда, будет тот, что он не умрет с голоду, а если приобретет столько, чтоб иметь некоторые удобства в жизни, то это должно быть названо уже счастьем".

Он различал понятия богатство и достаток.


О пьесе Озерова "Дмитрий Донской"
   В начале 1807 года на обед к Державину пришли И.А.Дмитриевский, драматург и актер, и переводчик О.П.Козодавлев. Среди прочих тем они затронули и новую пьесу Озерова "Дмитрий Донской". Державин поинтересовался, что думает Дмитриевский об исторической верности данной пьесы. Дмитриевский ответил, что исторической верности, конечно же, нет, но трагедия эта прекрасно написана и имела большой успех. На это Державин сказал:

"Не о том спрашиваю. Мне хочется знать, на чем основался Озеров, выводя Дмитрия влюбленным в небывалую княжну, которая одна-одинехонька прибыла в стан и, вопреки всех обычаев тогдашнего времени, шатается по шатрам княжеским да рассказывает о любви своей к Дмитрию".

Дмитриевский, поняв, что он не ответил на вопрос, продолжал:

"Ну, конечно, иное и неверно, да как быть! Театральная вольность, а к тому же стихи прекрасные: очень эффектны... Можно бы сказать и много кой-чего насчет содержания трагедии и характеров действующих лиц, да обстоятельства не те, чтоб критиковать такую патриотическую пьесу, которая явилась так кстати и имела неслыханный успех".

Державин промолчал. [Попробуй сказать что-нибудь критическое в адрес патриотической пьесы во время войны! В любой стране тебя сотрут в порошок, вымажут дегтем и вываляют в перьях. - Прим. Старого Ворчуна.]


Павел Гаврилович Дивов,
сенатор и писатель, презрительно отзывался о многих молодых людях богатых фамилий, которые служили в Коллегии иностранных дел. Эти молодые люди не занимались никаким делом, ничего не знали, но считали себя настоящими великими мудрецами. Дивов говорил, что их недостатки происходят оттого, что им все льстят с детства: от учителя математики до учителя танцев; было бы гораздо полезнее посылать их учиться в манеж, потому что лошадь не льстит: неумелого тотчас сшибет, будь он богат, как Крез.


Викулин и Приклонский
   Чиновник Алексей Федорович Викудин был ярым англоманом и восхищался всем английским. Про него говорили, что он восхищается всем, что только пахнет Англией и англичанами. Однажды он стал восхищаться двумя каналами около Саутгемптона: англичане прорыли один возле другого два канала - широкий и узкий; один для прохода больших судов, а другой для прохода маленьких судов и лодок. На это его коллега, а также директор французского театра, Александр Васильевич Приклонский заметил:

"Умно придумано, и похоже на то, что сделал один хозяин, построив амбар: он прорубил в нем две лазейки, одну побольше, а другую поменьше: одну для кошек, а другую для котят".

Профессор натуральной истории
в московском университете А.А.Антоновский любил на занятиях показывать студентам различные камни и рассуждать о них. При этом частенько происходили забавные сценки. Вот одна из них. Вошедший профессор берет в руки один из камней:

"Вот видите ли, дети, камешек-та, о котором толковал я вам на прошедшей-та лекции. Как же он называется?"

Один из студентов вылезал со своими знаниями:

"Лабардан".

Профессор сердился:

"Ну вот и видно, что охотник-та жрать: все съестное на уме. Лабардан-та рыба, а камешек называется лабрадор".