18 ответов в теме

[Yorik]

Призвание Пржемысла

Введение к теме

Меня уже довольно давно просили рассказать подробнее о жизни и других славянских народов. Я долго колебался в выборе темы между Польшей и Чехией и решил начать все же с истории последней, так как труд первого чешского хрониста Козьмы Пражского мне кажется более поэтичным и красочным, чем труд Галла Анонима, первого польского хрониста. Это совсем не означает, что я не буду писать об истории Польши. Обязательно напишу, но несколько позже, а пока обратимся к теме, которую я позволил себе назвать "История Древней Чехии".
Первым чешским хронистом был Козьма Пражский (1045-1125), которого часто называют "чешским Геродотом". Приводимые далее рассказы из истории чешского народа, базируются, в основном, на его труде. Начать стоит, наверно, с легендарных времен.
Древние чешские племена пришли на места своего нынешнего пребывания (вблизи горы Ржип между реками Огрже и Влтавой) из северо-восточной части современной Чехии, называвшейся ранее Белой Хорватией. Их старейшиной был Чех, и страна их пребывания стала называться Чехией. Там и стали они жить в первобытной дикости, пока не появился у них достойный человек по имени Крок.
У древнего судьи Крока было три дочери: Кази, Тэтка и Либуше.
Кази была волшебницей, прорицательницей и травницей.
Тэтка научила древних чехов поклоняться языческим богам.
Либуше же за свою скромность, целомудренность и рассудительность была избрана народом в судьи.
После разрешения одного из спорных дел проигравший дело вознегодовал на то, что мужские дела разрешает женщина. Тогда Либуше предложила им избрать себе князя, предупредив обо всех последствиях такого шага, и сказала, что возьмет избранного князя себе в мужья.
Ночью три сестры провели тайное совещание, а наутро Либуше созвала народ на собрание. В своей речи она вновь предупредила мужчин об опасности призвания кого-либо в князья:

"Прежде всего (знайте), что легче возвести в князья, чем возведенного низложить, ибо человек в вашей власти до тех пор, пока он не произведен в князья. А как только вы произведете кого-либо в князья, вы и все ваше имущество будете в его власти. От одного его взгляда ваши колени будут дрожать, а онемевший язык ваш прилипнет к нёбу, и на зов его вы от сильного страха будете с трудом отвечать:

"Так, господин! Так, господин!", -

когда он лишь одной своей волей, предварительно не спросив вашего мнения, одного осудит, а другого казнит; одного посадит в темницу, а другого вздернет на виселицу. И вас самих, и людей ваших, кого только ему вздумается, он превратит в своих рабов, в крестьян, в податных людей, в служителей, в палачей, в глашатаев, в поваров, в пекарей или в мельников.
Он заведет для себя начальников областей, сотников, управителей, виноградарей, землепашцев, жнецов, кузнецов оружия, мастеров по коже и меху; ваших сыновей и дочерей он заставит служить себе и возьмет себе по своему усмотрению все, что ему приглянется из вашего крупного и мелкого скота, из ваших жеребцов и кобыл. Он обратит в свою пользу все лучшее, что вы имеете у себя в деревнях, на полях, на пашнях, лугах и виноградниках...
Если и после сказанного вы настаиваете на своем решении и (считаете), что не обманываетесь в своем желании, тогда я назову вам имя князя и укажу то место, где он находится".

На эту речь Либуше все в один голос потребовали себе князя. Тогда Либуше продолжала:

"Вон за теми горами находится небольшая река Билина, на берегу которой расположена деревня Стадице. А в ней имеется пашня в 12 шагов длиной и во столько же шагов шириной...
На этой пашне на двух пестрых волах пашет ваш князь. Один из волов как бы опоясан белой полосой, голова его тоже белая, другой весь белого цвета с головы и до спины, и задние ноги его тоже белого цвета.
Теперь возьмите мой жезл, плащ и одежду, достойную князя, и отправляйтесь по повелению как народа, так и моему и приведите его в князья, а мне в супруги. Имя же этому человеку Пржемысл; он выдумает много законов, которые обрушатся на ваши головы и шеи, ибо... это имя означает "наперед обдумывающий" или "сверх обдумывающий". Потомки же его будут вечно править в этой стране".

Поясню, что Билина - это приток реки Лабы.
Деревня Стаднице находится на Лабе близ города Усти в области древнего чешского племени лемузов. Предание о деревне Стаднице восходит к очень древним временам. Чешский король Отокар I (1197-1230) из уважения к традициям Пржемыслов выделил своему роду наделы в Стаднице, которые считались наделами Пржемысла. На этих наделах были поселены "дедичи" с особой привилегией. Чешский король Карл I, он же германский император Карл IV, в 1359 году подтвердил привилегию Стадницам. Позже она еще не раз подтверждалась и другими правителями Чехии.
Народ назначил для этой миссии послов, которые в нерешительности топтались на месте. Либуше сказала им:

"Что же вы медлите? Идите спокойно, следуя за моим конем: он поведет вас по правильной дороге и приведет обратно, ибо уже не раз доводилось ему ступать по ней".

Эта фраза Либуше, приведенная хронистам, дала повод многочисленным комментаторам для самых язвительных и скабрезныз замечаний. Мы же этим заниматься на будем и вернемся к послам.
Следуя за конем, послы перебрались через горы, нашли деревню Стаднице и в поле увидели Пржемысла, погонявшего волов. Подойдя к нему, послы сказали:

"Госпожа наша Либуше и весь наш народ просят тебя прийти поскорей к нам и принять на себя княжение, которое предопределено тебе и твоим потомкам. Все, что мы имеем, и мы сами в твоих руках. Мы избираем тебя князем, судьей, правителем, защитником, тебя одного избираем мы своим господином".

Пржемысл остановился и воткнул свою палку в землю. Волов он распряг и сказал им:

"Отправляйтесь туда, откуда пришли".

Волы тотчас же исчезли из вида и никогда более не появлялись. А воткнутая палка дала три больших побега, которые оказались с листьями и с орехами. Послы стояли пораженные увиденным. Пржемысл же любезно пригласил их к трапезе, достав хлеб и остатки еды. Вместо стола он положил свою сумку, сверху расстелил грубое полотнище и разложил на нем еду.
Пока они ели и пили воду из кувшина, два ростка высохли и упали, а третий сильно разросся ввысь и вширь. Пржемысл тогда сказал:

"Чему вы удивляетесь? Знайте, из нашего рода многие родятся господами, но властвовать всегда будет один. И если бы госпожа ваша не спешила столь с этим делом, выждала бы некоторое время веление рока и не прислала бы столь быстро за мной, то земля ваша имела бы столько господ, сколько природа может создать благороднорожденных".

После этого Пржемысл одел княжескую одежду и обувь, сел на коня, но взял свои лапти, сплетенные из лыка, и велел сохранять их на будущее.
Первый чешский король Вратислав II (1061-1092) выставил в свое время для всеобщего обозрения в зале княжеского замка в Вышеграде "лапти Пржемысла".
По распоряжению Зноемского князя Липольда в Зноемской часовне в 1112 году была сделана роспись по мотивам предания о Пржемысле. Отсюда видно, что предание о Пржемысле существовало еще задолго до его записи Козьмой Пражским.
При коронации чешских королей лапти и суму Пржемысла каноники и прелаты долгое время выносили наряду с другими реликвиями для показа народу. Они выносились еще при чешском короле Карле I (1346-1378), более известном в истории как германский император Карл IV.
Пока же наши путники вместе с Пржемыслом возвращались домой. Один из послов осмелился спросить:

"Господин, скажи нам, для чего приказал ты нам сохранить эти лапти из лыка и годные только на то, чтобы их выбросить?"

Пржемысл на это ответил:

"Я приказал и приказываю их сохранять вечно для того, чтобы наши потомки знали, откуда они ведут свой род, чтобы они всегда жили в страхе и настороженности и чтобы людей, посланных им Богом, они не угнетали, не обращались с ними несправедливо по причине (своей) надменности, ибо все мы созданы равными по природе".

Близ города эту процессию встретила Либуше со слугами и провела Пржемысла в дом, и он стал ее мужем. С помощью Либуше Пржемысл установил законы для этой страны и умирил этот необузданный народ.
Напоследок Либуше в присутствии Пржемысла и старейшин сделала следующее предсказание:

"Вижу великий я град, славой достигший до неба.
В чаще стоит он, в трехстах стадиях от этой деревни,
Широкая Влтава-река границею служит ему.
С северной стороны град сильно укреплен высоким берегом реки Брусницы, с южной стороны нависает над ним широкая и каменистая гора, из-за этой своей каменистости называемая Петржин. На том месте, она изогнута наподобие морской свиньи в направлении к указанной реке. Когда вы подойдете к этому месту, вы найдете там человека, закладывающего среди леса порог дома. И так как к низкому порогу наклоняются даже большие господа, то и город, который вы построите, вы назовете Прага.
В этом городе когда-нибудь в будущем вырастут две золотые лозы; вершины их вознесутся до седьмого неба, и они воссияют на весь мир своими знамениями и чудесами. Все области чешской земли и остальные народы будут почитать их и приносить им жертвы и дары. Одну из них назовут Великая Слава, другую - Утешение Войска".

Тут дар прорицания покинул Либуше, а люди тотчас же пошли в древний лес, нашли указанные приметы и построили там город Прагу, владычицу всей Чехии.
Несколько слов надо сказать по поводу этого последнего пророчества Либуше. Под двумя золотыми лозами она имела в виду св. Вацлава и св. Адальберта (Войтеха).
О происхождении же названия Прага существует несколько мнений. По одному из них название "Прага" происходит от слова "praziti", что означает вырубать и очищать лес для поселения.
Другое мнение исходит из того, что чешское слово "prah" обозначает порог, в том числе и порог на реке, и название города Прага объясняется положением города у водопада, существовавшего у Оленьего рва. Ведь аналогичное название Прага носит и пригород Варшавы, которое происходит от порога, существовавшего в этом месте на Висле. Такое же название носит и местность у Хотина близ города Каменец. В. Регель указывал, что "прага" - это древнее славянское слово, которое в X веке употреблялось также для обозначения Днепровских порогов.
После смерти Пржемысла чехами последовательно правили Незамысл, Мната, Воен, Внислав, Кржесомысл, Неклан и Гостивит. Об их жизни и правлении Козьма ничего не сообщает. В предисловии к своему труду, обращенному к канонику пражского капитула Гервазию, Козьма пишет:

"Дело в том, что в начале своей книги я не хотел ничего вымышлять, но я не нашел хроники, из которой мог бы узнать, когда, в какое время происходили те события, о которых ты прочтешь в последующем".

Повествование же о древних временах он составил

"из преданий и рассказов старцев".

Далее Козьма сообщает, что Борживой, сын Гостивита, был первым князем, которого окрестил достопочтенный Мефодий (ум. 885), епископ моравский, во времена императора Арнульфа (887-899) и моравского князя Святополка (871-894). Казалось бы, что теперь-то и должно начаться реальное описание истории Древней Чехии, но наш хронист опять возвращается к легендарным временам и, вопреки своему обещанию, сообщает устные предания из времен правления князя Неклана.

[Yorik]

Битва на поле Турзко


Как и у каждого уважающего себя народа, древняя история Чехии наполнена различными легендарными событиями. Прежде чем перейти к более документированным событиям я изложу еще одну такую историю.

Поле Турзко расположено на юг от Кралуп на Влтаве. Между чехами и лучанами, которых во времена Козьмы уже стали называть жатчанами - по имени города Жатец, в давние времена произошла знаменитая битва.


Во главе лучан стоял тогда князь Властислав, который часто воевал с чехами и постоянно побеждал их. Он основал город в северо-западной Чехии, названный по его имени Властислав, и заселил его жителями, враждебными окружающим людям, так как они, окружающие люди, или поддерживали чехов, или сами были чехами.

Решил князь Властислав овладеть всей Чехией и разослал во все концы страны меч с таким княжеским повелением, чтобы каждый, кто превзойдет ростом высоту меча, шел немедленно на войну, иначе он будет обезглавлен этим мечом.

Когда воины собрались в условленном месте, князь Властислав поднялся на холм и, опираясь на щит и потрясая мечом, сказал так:

"О, воины, в руках которых уже находится победа! Вы прежде не раз побеждали. Теперь вы идете на верное дело, зачем вам оружие? Ведь вы его носите обычно для войны. А теперь возьмите-ка лучше с собой соколов, ястребов, цапель и прочую птицу, которая более уместна для забавы и игр. Мы дадим птицам как пищу мясо врагов, если его окажется достаточно... Итак, поднимайте знамена, довольно медлить! Медлительность всегда приносила вред тем, кто на что-либо уже решился. Идите быстрей и одержите счастливую победу!"

И все воины дружно закричали:

"К оружию, к оружию!"

Между тем одна из женщин, типа эвменид, позвала к себе пасынка, собиравшегося на войну, и сказала ему, что в предстоящей битве все лучане будут истреблены, ибо чешские эвмениды уже взяли верх над лучанскими и боги отвернулись от них (лучан) и обратились на помощь врагам нашим. Чтобы из лучан хоть один пасынок мог спастись в этом сражении, он должен был у первого убитого им соперника отрезать оба уха и положить их в свою сумку. Затем следовало мечом начертать на земле между ног коня знак вроде креста и быстро скакать, ни в коем случае не оглядываясь назад. Только тогда он один, хоть и с трудом, но спасется.

Чехи со своей стороны были удручены предыдущими поражениями и не надеялись больше на свои силы и на свое оружие. Они обратились к одной волшебнице, чтобы она сказала им, что надо делать в таком опасном положении и какой исход получит предстоящая битва. Волшебница не стала задерживать людей непонятными предсказаниями, а просто сказала им:

"Если вы хотите одержать победу, вы должны, прежде всего, исполнить волю богов. Принесите им в жертву осла, чтобы снискать их покровительство..."

Быстро нашли несчастного ослика, убили его, разрубили на тысячу кусков и съели. После этого свершилось чудо: слабое прежде войско превратилось в отважное и проворное, и люди были готовы умереть, как лесные кабаны.

В это время трусливый князь Неклан, страшась предстоящей, битвы, сделал вид, что занемог, и укрылся в своем городе. Князь тайно призвал к себе своего главного помощника по имени Тыр [автор Краледворской рукописи именует его Честмир, и под этим именем герой более известен в самой Чехии - существует даже предание о Честмировой могиле на Турском поле, - но мы, следуя за Козьмой Пражским, будем и далее называть его Тыр]. Он велел Тыру надеть княжеское вооружение, сесть на княжеского коня и вместо князя повести воинов на битву.

Чехи раньше лучан пришли на поле битвы и заняли господствующий холм, с которого могли видеть наступающих врагов. Тыр, принятый за князя, обратился к своим воинам с речью, которую я приведу с некоторыми купюрами:

"...Наши враги воюют во имя славы немногих, мы же боремся за отечество, за нашу свободу, за окончательное спасение. Враги воюют затем, чтобы грабить чужое, мы же - чтобы защищать наших нежных детей и дорогих жен. Соберитесь с силами и будьте мужчинами... Если же вы перед лицом врага обратитесь в бегство, вы не избежите смерти, но если бы угрожала только смерть! Угрожает нечто более страшное, чем она: на ваших глазах враги будут творить насилие над вашими женами, убивать младенцев на коленях матерей, а их заставят кормить грудью щенят. У побежденных останется одна только добродетель - ни в чем не отказывать победителю".

Напротив чехов на поле появился отважный лучанский князь со своим высокомерным народом. Когда Властислав увидел, что чехи заняли позицию на холме и не двигаются с места, он так стал воодушевлять свое войско:

"О, жалкие трусы! Напрасно они располагаются на холмах. Ведь кому недостает сил и военного искусства, чья доблесть слаба, тому не поможет и холм. Смотрите, они не осмеливаются встретиться с вами на ровном месте и, если я не ошибаюсь, уже готовятся к бегству. А вы действуйте привычным образом, нападите на них неожиданно, прежде чем они обратятся в бегство. Пусть ваши ноги растопчут их, как хрупкую солому. Бойтесь осквернить ваши смелые копья кровью трусов; лучше вы пустите на них птиц, которых несете. Пусть соколы спугнут, как голубей, ряды трусливых врагов".

Так они и сделали, и поднялось такое множество различных птиц, что своими крыльями они затмили небо, словно туча во время дождя или сильной бури. Увидев это, Тыр прервал свою речь следующими словами:

"Если мне придется скоро умереть в бою, похороните меня на этом холме и воздвигните мне гробницу, предназначенную на вечные времена".

С этими словами Тыр во главе своего войска ринулся на плотные ряды врагов. Козьма пишет об этом так:

"Подобно тому, как в саду срезают ножом головки мака, так и Тыр срезал своим мечом головы врагов, пока не упал в гуще сечи на большую груду мертвых тел, будучи утыкан, как ёж, вражьими стрелами".

Чехи в этом сражении одержали славную победу, а все лучане, кроме одного, того, которого перед битвой предостерегла мачеха, были перебиты. А тот человек исполнил наставление своей мачехи и спасся с помощью стремительного бегства. Я думаю, что с помощью такого средства он мог спастись и без всякого колдовства. Когда он вернулся домой, там оплакивали его жену. Муж приоткрыл лицо умершей и взглянул на нее. Оказалось, что у нее на груди рана, а уши у покойной отрезаны. Муж вспомнил все, что произошло во время битвы, достал из сумки окровавленные уши с серьгами и убедился, что в облике того врага, которого он убил в битве, была его жена. Но это уж совсем детские сказки!

Чехи же вошли в страну лучан, не встречая никакого сопротивления, подвергли ее опустошению и разрушили города, а деревни предали огню, взяв большую добычу. На этом заканчивается описание битвы на поле Турзко, но еще не заканчивается повествование о княжении Неклана.

В одной деревне у какой-то старухи чехи обнаружили скрывавшегося малолетнего сына князя Властислава. Князь Неклан почему-то пощадил мальчика. Он построил на берегу реки Огржи новый город под названием Драгуш и вверил город и мальчика своему бывшему воспитателю по имени Дуринк, который был из лужицких сербов. Это было сделано для того, чтобы остатки лучан могли собраться к сыну своего старого князя. В таком случае их будет легко контролировать, и они не смогут войти в сговор с врагами чехов.

Козьма дает столь неприглядный портрет этого самого Дуринка, что даже непонятно, как такой плохой и жестокий человек мог быть воспитателем юного князя чехов. Так вот, этот Дуринк совершил ужасное злодейство. Он заманил мальчика на лед реки, якобы для ловли рыбы, и там отрубил ему голову.

Дуринк действовал вполне логично и исправлял ошибку своего князя, пощадившего сына своего злейшего врага. Ведь он устранил потенциального мстителя за своего отца. Но князь Неклан не оценил усердия своего бывшего воспитателя. Дуринк в присутствии дружинников в Пражском замке поднес ему голову мальчика на тарелке со словами:

"...Ведь часто бывает, что одна маленькая искра, которую сторож по неосторожности забыл дома под тонким пеплом, становится причиной большого пожара, и тогда не только дом, но и сами владельцы дома сгорают. Остерегаясь подобной искры и предвидя, что в будущем она может повредить вам, я погасил ее как бы по предостережению божественного промысла и защитил, таким образом, вас и ваших потомков от грядущего бедствия..."

Князь же Неклан страшно разгневался на Дуринка за то, что тот убил своего господина. Как самую высокую свою милость к Дуринку он позволил ему выбрать один из трех способов самоубийства: броситься вниз со скалы, повеситься или заколоться мечом. Дуринк только тяжело вздохнул:

"О, как плохо человеку, когда происходит не то, на что он надеялся".

Отойдя в сторону, Дуринк повесился на ольхе, которая, пока не упала, называлась ольхой Дуринка.

Не вызывает сомнений в этом рассказе только то, что ребенок был убит. Скорее всего, дело обстояло так, что Неклан по каким-то причинам не мог сразу же убить сына Властислава. Брать убийство княжича на себя Неклану было тоже не с руки, и он поручил это дело, под видом воспитания мальчика, одному из своих самых доверенных людей - своему бывшему воспитателю Дуринку. Тот же для своего любимого князя был готов на любое преступление, что и доказал. Князь, конечно, публично резко осудил Дуринка и, скорее всего, потом отправил его куда-нибудь подальше из Праги. Так и родилась, по моему мнению, легенда об убийстве сына Властимила. Ведь не мог же князь убить сам или приказать убить ребенка? Вот и свалили всю вину на Дуринка.

На этом я закончу рассказы о легендарных временах и перехожу к временам, по мнению Козьмы Пражского, историческим.

[Yorik]

Великая Моравия


После летописных рассказов о легендарных временах перейдем к более реалистическому изложению событий, разумеется, насколько это возможно.


Древнейшими, из известных нам, обитателями Чехии было одно из кельтских племен, бойи, по имени которого страна и получила свое латинское название Богемия (Bohemia). Около середины I века до Р. Х. кельты покинули территорию Чехии, уступая напору германских племен. За несколько лет была занята племенем маркоманов.


С приходом гуннов маркоманы подчинились их власти. Известно, что вместе с гуннами маркоманы участвовали в походе на Галлию и в знаменитой битве на Каталаунских полях (451). О дальнейшей судьбе маркоманов нам достоверно ничего не известно, также как и о племенах населявших после них территорию Чехии, пока, наконец, на этой земле не осели окончательно славяне.


Каждое племя управлялось своими старостами или князьями. Со второй половины VI века эти племена находились под властью аваров, поселившихся около 562 г. в Паннонии. Борьба за независимость привела к созданию временного союза различных племен чешских славян. К этому союзу примкнули и другие соседние славянские народы. Возникшая конфедерация племен оказалась настолько сильной, что сумела отразить нападение короля франков Дагоберта: его войско было разбито в трехдневной битве при Вогастисбурге (630). Известия о свержении аварского ига и победе над франками сохранены в хронике Фредегара. Он сообщает, что примерно в 623 году, во время царствования Хлотаря II (584-628), один франкский купец по имени Само прибыл в землю славян, принял участие в борьбе против аваров и был избран славянами своим вождем или королем. Он правил ими в течение 35 лет, а после его смерти государство распалось. Об этом государстве я уже рассказывал http://arkaim.co/top...sudarstvo-samo/


Многие историки полагают, что уже с начала IX в. чехи доминировали над прочими славянскими племенами, ссылаясь на установление со стороны Карла Великого после его походов в 805-806 годах ежегодного платежа дани со всей Чехии в размере 500 гривен серебра и 120 быков. Впоследствии императоры Священной Римской империи возобновили свои притязания на получение этой дани.


Однако первым известным нам государственным образованием на территории современной Чехии следует считать Моравское княжество или, как его часто называют, Великую Моравию. Время образования Великой Моравии нам не известно. Скорее всего, местные племена объединились для отражения аварской угрозы, но это лишь одна из многочисленных гипотез. На исторической арене Моравия появляется в годы правления императора Людовика I Немецкого (804-876).


С 833 года в течение трех лет моравский князь Моймир, которого легенда объявляет собирателем моравских земель, вел борьбу с князем Пржибиной, который был союзником франков, и чьи владения лежали по берегам Нитры. Моймир одержал победу и изгнал Пржибину, присоединив его земли к своим владениям.


Пржибина бежал к франкам, и был маркграфом Ратбодом представлен Людовику I, от которого и принял христианство. Пржибина пытался вернуть свои земли, но реальной помощи от франков он не получил: у тех были и свои проблемы. Пржибина пытался заключить союз с болгарами, но из этой затеи тоже ничего не вышло. На северо-востоке современной Чехии располагалась Белая Хорватия, с князем которой Ратимиром Пржибина и вступил в союз, оказавшийся недолгим, так как бавары вскоре изгнали Ратимира.


В конце концов, Людовик I дал Пржибине в княжение Словению, которую еще надо было покорить. Пржибина справился с заданием и основал в земле словенцев крепость Мозабург. Он продолжал мечтать о берегах Нитры, но при жизни Моймира ему ничего там не светило.


Моймир же вел независимую политику, изгонял из своих земель немецких колонистов и не желал признавать свою зависимость от императора. В Регенсбурге в 845 году были крещены четырнадцать моравских и чешских князей, но это не привело к образованию христианской церкви в стране. Князья-христиане были, скорее всего, изгнаны из страны, так как никаких других сведений о них больше нет.


В 846 году Людовик Немецкий вторгся в Моравию, разбил войска Моймира, а самого князя захватил в плен. С тех пор сведения о нем пропадают. На княжеский престол Людовик посадил моймирового племянника Ростислава, который представлялся ему послушным орудием императорской воли. Следует сказать, что на обратном пути войска Людовика потерпели тяжелое поражение от чехов.


Ростислав не оправдал надежд императора. Хотя он и не вступал в вооруженный конфликт с франками, но также сопротивлялся немецкой колонизации и старался вести независимую от империи политику. Ростислав построил крепости Девин и Велеград, а также отразил попытку Пржибины отвоевать нитранские земли. Легенда гласит, что в развернувшемся сражении Ростислав лично убил Пржибину.


Для отражения немецкого давления Ростислав заключал союзы с другими славянскими племенами, и даже вступил в союз с царем Болгарии Борисом I. В 855 году Людовик Немецкий предпринял поход на Моравию, но не смог взять штурмом Девин, и после нескольких незначительных стычек вынужден был отступить. В ответ Ростислав вторгся в Восточную марку и нанес немцам ряд поражений. Наместник Восточной марки маркграф Карломан, сын Людовика, между прочим, вынужден был признать свою зависимость от Моравии и заключить с ней союз. Ростислав после этой победы отказался платить дань императору и посылать своих представителей на имперский сейм.


Известие о поступке Карломана привело в Людовика в ярость - он не мог перенести такого унижения. Для ослабления позиций Ростислава он склонил Бориса I к союзу и совместным действиям против Моравии, а затем и Византии. Эти планы несколько нарушил Константинополь, когда войска императора Михаила II разбили болгар и привели их к покорности. Так что с этой стороны Людовик помощи так и не дождался и был вынужден в 864 году заключить с Ростиславом мир.


Помощь со стороны Византийской империи ободрила Ростислава, и для укрепления этого союза он решил принять христианство по православному образцу. С этой целью в Константинополь в 862 году было отправлено специальное посольство, которое просило императора прислать в Моравию епископа, знающего славянский язык. Просьба эта была удовлетворена, и в Моравию были отправлены Мефодий и Константин. Их миссия была одобрена и римскими папами Николаем I и Адрианом II, которые благословили братьев на их дело и разрешили вести богослужения в Моравии на славянском языке. Солунские братья прибыли в Моравию в 863 году и в течение трех с половиной лет внедряли в стране православие. Однако их деятельность встретила сильное сопротивление со стороны немецкого духовенства, которое неоднократно посылало свои протесты в Рим, но переубедить папу Адриана II им не удалось.


Людовик Немецкий с неудовольствием следил за усилением Моравии, и в 869 году немецкие войска с трех сторон вторглись в страну. Маркграф Карломан действовал на берегах Нитры, а младший сын Людовика, Карл, проник к Девину и осадил крепость, но был вынужден отступить.


Карломан же решил поставить на племянника Ростислава, Святополка (Сватоплука), княжившего в Нитранской земле, и заключил с ним в 870 году союз против его дяди. Ростислав узнал об измене племянника и решил заманить его в западню, пригласив на пир. Но среди приближенных Ростислава измена уже дала свои ростки, и князь сам попал в руки своего племянника. Святополк передал своего связанного пленника Карломану, а тот отправил его на суд к Людовику. Людовик приказал посадить Ростислава в темницу, предварительно ослепив его.


Карломан, овладев Моравией практически без борьбы, поставил править там своих наместников, сначала Вильгельма, а затем Энгельшалька. Святополк же за свою измену получил только свои нитранские владения. Вскоре, впрочем, немецкие наместники были отозваны, и власть над всей Моравией перешла к Святополку, который признал свою зависимость от императора.


В это же время немецким прелатам удалось схватить Мефодия в Моравии, осудить его, и епископ Пассауский объявил Мефодия своим пленником и увез его в Баварию. Святополк не препятствовал действиям немецких церковников, так как, во-первых, не оценил преимуществ православия в борьбе с немцами, а, во-вторых, Мефодия в страну пригласил его дядя Ростислав. Плен Мефодия продолжался три с половиной года, пока новый папа Иоанн VIII своей властью не освободил его из заключения.


Немцы вскоре заподозрили Святополка в измене. Карломан захватил князя и отправил его на суд к отцу в Регенсбург, где он и был посажен в тюрьму. Моравией же опять стали править немецкие наместники. Мораване восстали, избрав своим князем Славомира, и нанесли немцам ряд поражений.


Пришлось немцам освободить Святополка и поручить ему усмирение бунта. Во главе баварских войск вступил Святополк в Моравию, но сумел ускользнуть от своих опекунов и перешел на сторону восставших. Славомир уступил княжение Святополку, и вскоре отряд баварцев был почти полностью истреблен под Девином. Эта победа настолько укрепила влияние Святополка, что чешские князья вошли с ним в союз, а для его укрепления дочь одного их них по имени Святожизнь стала его женой. Возвращаясь с женой из Чехии, Святополк попал в немецкую засаду, но ушел от нее, и в мае 872 года разбил немцев в крупном сражении.

Освобожденный Мефодий был возведен в сан архиепископа Паннонского и назначен папским легатом у народов, говорящих на славянских языках. Однако вскоре под давлением немецкого духовенства папа Иоанн VIII запретил богослужения на славянских языках. Это был сильный удар по православию! Святополк в этих вопросах стоял на стороне папы, ожидая от него поддержки в своей борьбе с франками. Он близко сошелся с епископом Нитранским Вихингом, прибывшим в Моравию в свите Мефодия, а самого архиепископа отстранил от дел.

[Yorik]

Великая Моравия (окончание). Первые чешские князья

Смуты в самой Германии вынудили Людовика заключить в 874 году мир со Святополком в Форхгейме, что развязало последнему руки, и Моравия действительно стала Великой Моравией. Под властью моравского князя очутились земли чехов, словаков и лужицких сербов. На юге границы Моравии достигли Нижней Австрии, на востоке в состав княжества вошла часть польских земель, и даже саксонским князьям пришлось платить Святополку дань.

В 884 и 885 годах Святополк дважды вторгался в Паннонию, разбивал войска герцога Арнульфа, побочного сына Карломана, и жестоко грабил страну. В дело вмешался император Карл III и вынудил Святополка заключить мир, как с империей, так и с Арнульфом, который вынужден был отказаться от своих претензий на Чехию.

Влияние архиепископа Мефодия в Моравии при равнодушном отношении князя падало. Из удачных его действий стоит отметить только крещение в 880 году (по другим сведениям в 884 или в 885 годах) чешского князя Борживоя и его жены Людмилы в Велеграде при дворе Святополка.
Умер Мефодий в 885 году, и архиепископом Паннонским и Моравским стал Вихинг, который сразу же организовал массовые гонения на всех учеников и последователей Мефодия: кого посадили в тюрьму, кого изгнали из страны, так что православие в стране скоро было практически уничтожено.

После походов в Паннонию и заключения мира с герцогом Арнульфом Святополк не предпринимал больше никаких походов. Вихинг решил, что престарелый князь уже ни на что не годен, и решил усилить власть немцев в стране. Он подговорил Арнульфа, уже признанного многими императором, но еще не коронованного, заключить союз с венграми и совместно напасть на Моравию. Горевшего жаждой мести Арнульфа не надо было долго уговаривать, и летом 892 года союзные войска вторглись в Моравию. Святополк в решительном сражении разбил врагов, а Вихинг, узнав о крахе своего замысла, бежал к Арнульфу.

В 894 году Святополк умер, и Моравией стал править его сын Моймир II, который не обладал талантами отца. В стране сразу же началось брожение, которое всячески поддерживало немецкое духовенство. Чехи сразу же заключили союз с императором Арнульфом, отпали лужицкие сербы, а родной брат Моймира II пошел на него войной. Тут еще напали на Моравию и бавары, так что пришлось Моймиру II сражаться сразу на несколько фронтов.

Тут в события вмешались венгры, которые вторглись в Германию. Устрашенный Арнульф заключил мир с Моймиром II, обязав того, однако, к совместным действиям против венгров. Воспользовавшись заключенным миром, Арнульф все больше вмешивается в дела Моравии, а у Моймира II не было сил и умения оказать ему отпор. После смерти Арнульфа в 899 году венгры усилили натиск на Моравию. Если в 902 году Моймиру II еще удалось отразить их нападение, то в 904 году мораваны потерпели жестокое поражение. С тех пор имя Моймира II исчезает со страниц истории, а Великая Моравия прекращает свое существование и надолго входит в состав Венгрии.

Многие историки считают, что венгерское завоевание помогло мораванам сохраниться от онемечивания, так как венгры только взимали с них дань, не вмешиваясь в дела их самоуправления.

Тут заканчивается история Великой Моравии и начинается история Чехии.

В 894 году по сообщению Козьмы Пражского исчез моравский князь Святополк. Мы то с вами, уважаемые читатели, уже знаем, что он просто умер, но Козьма причиной его исчезновения называет раскаяние князя из-за того, что тот поднял оружие против своего господина и кума императора Арнульфа, который покорил для него не только всю Чехию, но и многие другие земли.
Святополк будто бы однажды ночью бежал в непроходимые леса на склоне горы Зибер на левом берегу Нитры. Там он убил своего коня, закопал в укромном месте свой меч и явился к отшельникам, которые его не признали: ведь князь уже постригся и оделся подобно отшельникам. Так Святополк и оставался неузнанным, пока перед смертью не открыл монахам свое настоящее имя.
Вот и еще одна легенда в сообщениях хрониста Козьмы Пражского.

Датой крещения Борживоя Козьма называет 894 год, но это противоречит его же указанию на то, что данное событие произошло при епископе Мефодии, умершем, как известно, в 885 году. Женой этого Борживоя была Людмила, дочь Славибора, правителя города Пшов. От нее у Борживоя было два сына: Спитигнев и Вратислав.

О княжении самого Борживоя нам практически ничего не известно. Есть только сообщение о том, что когда окрещенный князь вернулся в Чехию, он построил первый в стране христианский храм в Левом Градце.

После смерти Святополка Великоморавского сыновья Борживоя в 895 году прибыли в Регенсбург, где признали верховную власть императора Арнульфа над Чехией, обязались платить дань по старому образцу, а также передали верховенство в церковных делах страны регенсбургскому епископу. Так Чехия и вышла из-под влияния моравских князей. Не совсем ясно, почему такая важная миссия была возложена именно на сыновей князя Борживоя? По идее, для принесения ленной присяги к императору должен был бы прибыть сам князь. Еще одна загадка в сообщениях хронистов.

Следует признать, что об этом периоде истории Чехии известно очень мало. Нам неизвестны ни точная дата смерти Борживоя, ни даты правления его преемника Спитигнева. В сообщениях хронистов есть масса противоречий: датами смерти Спитигнева называют то 912 год, то 916 год, а с другой стороны датами правления его преемника и брата Вратислава называют 905-921 годы. Сообщается, что Вратислав вел успешные войны с венграми и значительно расширил владения чешских князей, а также прекратил выплату дани империи, воспользовавшись возникшими там смутами.

Женой Вратислава была женщина по имени Драгомира из племени лютичей, твердая в отношении веры, но по латинскому образцу. Она родила князю двух сыновей: Вацлава, впоследствии канонизированного, и Болеслава.

Вацлав воспитывался с детства в христианском духе, по требованию своей бабки Людмилы он первым делом изучил славянскую письменность и научился читать церковные книги на этом языке. После смерти своего отца Вратислава в 921 году Вацлав был провозглашен князем, но из-за его малолетства от его имени страной стала править Драгомира.

Тем временем в 916 году императором был избран саксонский герцог Генрих (876-936), вошедший в историю, как Генрих I Птицелов. По легенде он свое прозвище получил из-за того, что посланные за ним князья застали Генриха на соколиной охоте. Став герцогом в 912 году после смерти своего отца Оттона, он вел решительную борьбу со славянами для расширения своих владений на восток. Этому мешали набеги венгров на империю, и, заключив с ними перемирие под условием выплаты им дани, Генрих I в 921 году практически полностью истребил племя лютичей на правом берегу Лабы, из которого происходила Драгомира.

Драгомира решила отомстить немцам, стала собирать войско и готовиться к войне с Генрихом I. Эти приготовления встретили противодействие со стороны части чешской знати, которые не были заинтересованы в столкновении с империей из-за лютичей. Во главе их стала старая княгиня Людмила. Неприязненные отношения между Драгомирой и Людмилой после этого переросли в открытую ненависть.

По приказу Драгомиры Людмила была удавлена, а ее сторонники и прелаты, поддерживавшие Людмилу, были арестованы. Часть из них была вскоре изгнана из страны, а другие подчинились власти княгини, которая продолжала готовиться к войне.

Однако до прямого столкновения с Генрихом I дело так и не дошло. Баварский герцог Арнульф вступил в союз с князем зличан и вторгся в Чехию. В ряде сражений чехам удалось одержать победу, но их потери были так значительны, а страна столь сильно опустошена, что о продолжении войны не могло быть и речи. С баварами и зличанами был заключен мир, а вскоре недовольная правлением Драгомиры знать и прелаты передали власть Вацлаву, воспользовавшись наступлением его совершеннолетия. Дата этого события по различным источникам колеблется от 921 года по 928 год. Более достоверных дат мне неизвестно, ведь даже о дате смерти Вацлава до сих пор существуют различные мнения. Так что, приношу свои извинения, но...

О княжении Вацлава известно довольно мало, в основном то, что сообщается в житии св. Вацлава, но к таким сведениям следует относиться с осторожностью.

Изложу то, что мне удалось по отрывкам извлечь из различных источников. После вступления на престол Вацлав вернул в страну сторонников Людмилы, изгнанных Драгомирой, и велел торжественно перезахоронить останки своей бабки Людмилы в Пражском граде.

Существуют довольно смутные упоминания о том, что в стране развернулась настоящая гражданская война между сторонниками молодого князя и Драгомиры, в которой Вацлав после довольно кровопролитной борьбы одержал победу. Драгомира и ее уцелевшие сторонники были сосланы в замок Браниборж (Бранденбург). Кроме того, Вацлав активно продолжал христианизацию Чехии по латинскому образцу.

Тем временем император Генрих I в 927 году вторгся в земли полабских славян и прошел их, как говорится, огнем и мечом. Поголовно истреблялись целые племена славян, среди которых не было единства для того, чтобы оказать сопротивление захватчикам. Да и разница в вооружении играла далеко не последнюю роль.

Не осталась в стороне и Чехия. Войска императора вошли в страну и осадили Браниборж. Несмотря на сильные морозы и многочисленные потери среди осаждавших, замок после решительного штурма был взят, но Драгомире с рядом сторонников удалось бежать и скрыться от преследования.

Немецкое вторжение, также как и процесс дальнейшей христианизации страны, сплотило противников Вацлава, во главе которых стал Болеслав. К ним примкнули и сторонники Драгомиры.

[Yorik]

Убийство Вацлава. Болеслав I Жестокий

Генрих I тем временем захватил после осады замок Ягно в земле гловичей (на территории нынешней Саксонии) и всеми силами вторгся в Чехию. Его войска в 929 году дошли до самой Праги, после чего Вацлав был вынужден признать верховную власть императора и обязался платить ему дань.

Император передал Вацлаву мощи св. Вита, патрона и покровителя саксов, а Вацлав обязался построить церковь во славу этого святого в знак дружбы между чехами и немцами. Церковь св. Вита была выстроена в Праге якобы еще при жизни Вацлава, но, скорее всего, при нем она только начала строиться. Естественно, что он не успел ее освятить, но по некоторым источникам на первом богослужении в церкви св. Вита Вацлав присутствовал и сам провел службу на латинском и славянском языках. Мастеров для строительства этого храма по просьбе Вацлава прислал регенсбургский епископ Туто.

Немцы вели себя в стране довольно нагло и заносчиво. Существует рассказ о том, что во время пребывания Генриха I в Праге в окрестностях города произошло столкновение между немцами и сторонниками Болеслава. С обеих сторон были убитые и раненые. Все указывало на то, что зачинщиками ссоры были немцы, но Вацлав после разбора дела не стал их наказывать, возможно, страшась присутствия императора. Этот поступок князя возмутил чехов и также настраивал общественное мнение страны против него.

Драгомира со своей стороны пыталась склонить Вацлава к борьбе с немецкими захватчиками, но безуспешно.

В этом же 929 году восстали полабские славяне. Они захватили главную крепость немцев и разрушили ее, перебив весь ее гарнизон. Генриху I с войском пришлось отправиться на усмирение восстания. Он жестоко подавил сопротивление славян, захватил их город Лончин, перебив всех его жителей (а чего их жалеть - ведь это же язычники!), и готовился вернуться в Чехию. Но власть в Чехии за время его отсутствия уже переменилась.

По приказу Болеслава Вацлав был убит в замке Болеслав (Старый Болеслав) и там и похоронен.

По одной из версий Болеслав заманил Вацлава на пир в своем замке, где его и убили прямо во время застолья. Существует предание, что Вацлав был предупрежден о коварных намерениях своего брата, но пренебрег им, положившись на добрую волю своего брата.

По другой версии Вацлав был убит уже после пира на ступенях храма, куда он отправился к заутрене. Падая после смертельного удара, Вацлав ухватился за косяк двери и умер, едва коснувшись коленями пола. Так, коленопреклоненным, его часто и изображают.

Датой смерти Вацлава Козьма Пражский называет 28 сентября 929 года, но некоторые историки относят ее к 935 году.

Про Болесдава говорят, что он очень любил своего брата, но, увидев, что политика Вацлава ведет к подчинению страны немцам, велел устранить его. Вместе с Вацлавом погибли и многие из его советников, и лишь немногим из них удалось бежать в Германию.

Во всем рассказе об убийстве Вацлава наиболее странным мне кажется поведение императора Генриха I Птицелова. Он потерял одного из своих верных и ценных вассалов, а тем самым и Чехию, но не сделал никаких попыток как-то исправить сложившуюся ситуацию. Я, конечно, могу понять, что была еще и венгерская угроза, и смуты в Империи, но не до такой же степени, чтобы пренебречь гибелью верного Вацлава.

Этот Болеслав (929-967) вошел в историю как князь Болеслав I Жестокий (или Грозный), но свое прозвище он получил не из-за убийства Вацлава, а за то, что жестко и целеустремленно проводил свою политику и сильно ограничил права мелких, и не очень, правителей.

Сохранился легендарный эпизод из жизни молодого Болеслава, связанный с основанием города Болеслав (Старый Болеслав), когда он при княжении Вацлава правил Пшованским уделом. Его владения лежали на равнинных землях, а он хотел построить неприступную крепость. Болеслав решил тогда построить болотную крепость, но из камня, а вода должна была служить ей дополнительным укреплением. Он привел людей в рощу у реки Лабы и велел им построить там город. В окрестностях предполагаемой крепости нашли залежи песчаника, а из Праги вызвали каменотесов. Племенные вожди, однако, стали противиться воле молодого княжича. Тогда он схватил меч и отсек голову одному из упорствующих, а старое племенное городище он велел сжечь, освобождая место для новой крепости. Устрашенные увиденным, остальные упали к ногам Болеслава и стали просить его о прощении, обещая повиноваться его воле. Так был основан город Болеслав.

Еще при жизни Вацлава в Праге начала строиться церковь в честь св. Вита, но к моменту смерти Вацлава она еще не была освящена. Болеславу удалось добиться от Регенсбургского епископа разрешения на освящение этой церкви. Затем, 4 марта 932 года останки св. Вацлава были перенесены из города Болеслава в Прагу и захоронены в церкви св. Вита. Козьма утверждает, что Болеслав сделал это перезахоронение из ненависти к своему брату. Ведь над могилой Вацлава творилось множество чудес, и Болеслав велел перезахоронить его останки, чтобы чудеса приписывали св. Виту, а не Вацлаву. Оставим это утверждение на совести хрониста.

Одного из своих сыновей Болеслав назвал довольно странным именем Страхквас, что, по мнению Козьмы, означает "страшный пир". Так как этот ребенок родился или во время того страшного пира, или вскоре после него, то родители, якобы, и дали ему такое имя, чтобы отвести от него Божью кару. Чтобы искупить свою вину перед Богом, Болеслав отослал Страхкваса в Регенсбург к аббату Туто, где тот и воспитывался в христианском духе для принятия сана.

О правлении князя Болеслава Козьма, за исключением приведенных выше подробностей, сообщает довольно мало, поэтому информацию приходится искать в других источниках, которые тоже довольно скупо освещают правление Болеслава I.

Когда Оттон I (912-973) стал императором в 936 году, он потребовал ленной присяги от чешских земель, но Болеслав I проигнорировал эти притязания. Для усмирения непокорных вассалов император послал Мерзебургский и Тюрингенский полки, которые вторглись в Чехию с двух сторон. Болеслав I не дал немцам соединиться и разбил их по частям. С этого и началась четырнадцатилетняя вражда между императором Оттоном I и Болеславом I.

Следует заметить, что Оттон I долго не мог заняться чехами, но, поколотив венгров и уладив имперские дела, он в 950 году смог отправить солидное войско для приведения Чехии к покорности. Подробности этого похода нам неизвестны. Болеслав I избегал решительного сражения с немцами и прибегал к тактике партизанской войны. Крупных сражений не было, но силы были явно не равны и, в конце концов, он признал свою зависимость от императора: принес ему ленную присягу, обязался платить дань и помогать войсками.

Болеслав I после этого несколько раз помогал императору в его борьбе с врагами последнего: венграми, обдоритами и прочими. Так в 955 году его войска вместе с имперскими войсками разбили венгров на реке Лехе. После победы над венграми Болеславу I удалось присоединить к своим владениям Моравию и часть польских земель в верховьях Лабы и Одры. Болеславу I удалось также твердой рукой укрепить центральную власть и несколько ограничить правление местных воевод. Это тоже не добавило князю популярности, но оправдывало его прозвище - Жестокий.

Дочь Болеслава I Дубравка (Домбровка) была выдана замуж за польского князя Мешко I (960-992), так что между Чехией и Польшей при жизни Болеслава I были довольно мирные отношения. Мешко I под влиянием своей жены даже вначале принял христианство по славянскому образцу, но вскоре предпочел латинский вариант.

В конце своей жизни Болеслав I захотел учредить в Праге епископат, чтобы вырвать церковные дела страны из-под иноземного влияния, но Регенсбургский епископ Михаил противился такому решению, опасаясь, что это приведет к падению его доходов и будет способствовать независимым настроениям в Чехии. Император Оттон I относился к идее учреждения независимого епископата в Праге более благосклонно, тем более что после 950 года Болеслав I вел себя вполне лояльно по отношению к империи и выполнял свои вассальные и союзнические обязательства.

Преемник епископа Михаила, Вольфганг, был согласен на учреждение епископата в Праге, но тут Болеслав I в 967 году умер, и ему наследовал его сын, носивший такое же имя. Болеслав II (967-999) в отличие от своего отца был ревностным христианином. При нем католические обряды окончательно вытеснили в стране все остатки православия, за что его очень уважает католическая церковь.

[Позволю себе сделать небольшое отступление. Славянский обряд в Чехии удерживался еще в течение около 100 лет. Опорой этого обряда и просветительным центром кирилло-мефодиевских заветов был славянский монастырь на Сазаве, основанный св. Прокопом. Еще в 1080 г. князь Вратислав хлопотал в Риме о разрешении в Чехии славянской литургии, но получил резкий отказ. Только в 1097 г. славянские монахи были разогнаны из Сазавского монастыря, и его заняли бенедиктинцы Бревновского монастыря. Разрывая связь с Моравией и Велеградской метрополией, чешские князья руководствовались исключительно политическими соображениями.]

Новый князь решил поспешить с учреждением епископата в Праге. Сестра Болеслава II по имени Млада отправилась в Рим, была там обласкана папой Иоанном XIII, посвящена в сан аббатисы, заменив при этом свое имя на Мария, и получила разрешение на основание в Чехии нового монашеского ордена. В грамоте, присланной Болеславу II вместе с Марией, давалось разрешение на создание епископской кафедры при церкви мучеников св. Вита и св. Вацлава, а также на основание женского монастыря в подчинении ордена бенедиктинцев. Особенно в этой грамоте подчеркивались требования к человеку, который должен был все это осуществить:

"Однако ты выбери для этого дела не человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка, но, следуя апостольским установлениям и решениям, лучше наиболее угодного всей церкви священника, особенно сведущего в латинском языке, который смог бы плугом слова вспахать новь сердец язычников, посеять в них пшеницу добрых дел, а плоды для урожая новой веры отдать Христу".

Сильная антиславянская и антиправославная направленность этого документа не вызывает сомнений. Особенно Риму был ненавистен славянский Сазавский монастырь, которому покровительствовал Вратислав I.

[Yorik]

Такой человек очень быстро нашелся. В это время в Праге проповедовал сакс Детмар. Он был священником, хорошо знал славянский язык и быстро вошел в доверие к Болеславу II. С одобрения императора Оттона II (973-983) в 974 году в Праге было основано епископство, а в 975 году Детмар был посвящен в епископы Праги. Процедуру проводили архиепископ Майнца Виллиг (975-1011) и Эрненбалд Страсбургский (965-991).
Детмар активно взялся за дело внедрения католичества и искоренения остатков православия в стране, в чем и преуспел.

Так гладко выглядят события в изложении Козьмы Пражского. Он не упоминает ни о разрыве отношений между Чехией и империей в 974 году, ни о последовавшей за тем войне между Оттоном II и Болеславом II, вступившим в союз с мятежным герцогом Генрихом Баварским.

Оттону II удалось довольно быстро разбить мятежников, после чего он дал свое согласие на учреждение Пражского епископата. Детмар в военные дела не очень лез, так как его больше интересовали церковные дела и учреждение новой епархии. Но Империи в то время приходилось вести борьбу на несколько фронтов. Когда 975 году войска императора вторглись в Чехию и подошли к Пльзеню, то они близ реки Мжи были разбиты Болеславом II. После этого чехи вторглись в Моравию и осадили епископский город Жичь. Вмешательство Детмара вынудило Болеслава II снять осаду Жичи, но страну он пограбил и вернулся затем в Чехию.

Вскоре он отразил и новое вторжение немцев, так что Оттону II пришлось в 978 году окончательно примириться с чехами и пойти на довольно серьезные уступки Болеславу II.

В 981 году в Прагу из Магдебурга после десятилетней учебы прибыл Войтех, сын Славника. Об этом я уже упоминал в рассказе о Либицкой резне (http://arkaim.co/top...itckaya-reznya/). Кстати, по одной из легенд мать Войтеха, княгиня Стрезислава, была будто бы сестрой св. Вацлава. Умер Детмар в 982 году, а через несколько дней епископом Праги был избран против своей воли упомянутый Войтех, получивший при этом имя Адальберт. Утверждение его в сан произошло на сейме в Вероне в следующем 983 году.

Однако политическая борьба между Чехией и Империей не прекратилась. Поддержав кандидатуру Войтеха на Пражское епископство, Оттон II справедливо надеялся, что тот будет поддерживать интересы Империи. Ведь Войтех был из рода Славников, враждебного роду Пржемысловичей, воспитан в духе латинской церкви и приходился родственником самому императору.

Болеслав II и прочие чешские вельможи также поддержали кандидатуру Войтеха, считая, что, во-первых, он больше будет занят епископскими делами, а во-вторых, он все же чех, а не немец.

Однако Войтех (Адальберт) был все же Славниковичем, а зличские князья были очень серьезными и опасными врагами Пржемысловичей. Болеслав II стремился к укреплению княжеской власти, а Славниковичи, хоть и были вассалами князя, но их могущество едва ли уступало княжескому. К тому же Славниковичи стремились заручиться поддержкой императора, а теперь и Пражский епископ был из их рода. Столкновение было неизбежно.

О церковной деятельности нового епископа есть довольно любопытное добавление в паннонском "Житие св. Кирилла":

"Потом же многом летом минувшим, пришед Войтехъ в Мораву и въ Чехы, и в Ляхы, разрушил въру правую и русскую грамоту отверже, а латинскую въру и грамоту постави".

Народная молва относит разжигание вражды между Пржемысловичами и Славниковичами проискам семейства Вршовичей, которые уступали в могуществе двум названным семействам, но обычно поддерживали Пржемысловичей.

В 988 году умерла мать Войтеха Стрезислава. К этому же году относят и первое крупное столкновение сторонников Болеслава II со Славниковичами. Будто бы во время одного из пиров у князя Болеслава II кто-то из Врошовичей убил представителя семейства Славниковичей. Ссора между ними возникла якобы из-за того, что князь предпочел Славниковича при состязании в игре на трубе, и оскорбленный Вршович зарезал соперника. Болеслав II потребовал от провинившегося Вршовича, чтобы тот отправился к епископу и на глазах у того заколол себя кинжалом.

Войтех находился тогда в Либице у тела умершей матери. К городу пришел провинившийся Вршович и с отрядом сторонников попытался ворваться в Либице. Нападение было отбито, но Войтех написал князю письмо, что он покидает свою епархию, и отправился в Рим. Там он попал в окружение императрицы Феофании, которая обласкала Войтеха. Войтех все же удалился в монастырь, но Болеслав II послал в Италию своего брата Страхкваса, чтобы тот уговорил Войтеха вернуться в Прагу. Среди историков существуют разногласия по поводу датировки миссии Страхкваса, и многие относят ее ко второму удалению Войтеха (Адальберта) из Праги.

После возвращения Войтеха Болеслав II пошел на ряд уступок епископу. В том числе он дал ему право строить церкви и собирать десятину, но Адальберт (Войтех) стремился к тому, чтобы изъять церковные дела из светского правления, и неоднократно обращался к князю с такими просьбами. Болеслав II постоянно отклонял все такие просьбы, что не улучшало отношений между князем и епископом.

Увидев, что его просьбы не находят благосклонного отклика у князя, Адальберт, будем теперь называть его только так, через некоторое время воспользовался каким-то мелким предлогом, чтобы во второй раз покинуть Прагу. Это произошло в 994 году.

К последним годам правления Болеслава II относится и эпизод, известный в истории, как Либицкая резня (http://arkaim.co/top...itckaya-reznya/), сопровождавшийся окончательным присоединением владений зличских князей к Чехии. Вину за этот эпизод многие историки взваливают, в основном, на Вршовичей, но ведь объединение страны произошло в интересах князя.

Уцелевшие Славниковичи, Собебор и Адальберт, окопались при дворе императора. Им удалось настроить польского князя Болеслава Храброго против чехов, так что мир и союз между Чехией и Польшей оказались не столь уж и долгими и прочными.

После смерти Болеслава II последовавшей 7 февраля 999 года на княжеский престол в Праге вступил его сын Болеслав III по прозвищу Рыжий (иногда его еще называют Жестокий). Традиция изображает его как слабовольного князя, бездарного полководца и политика, и просто очень злого и жестокого человека.

В начале своего правления новый князь повелел оскопить своего брата Яромира. Другой его брат, Олдржих, чудом сумел избежать смерти и вместе с матерью и Яромиром укрылся в Баварии. Следует, правда, сказать, что ни один из сыновей Болеслава II не обладал талантами своего отца.

В 995 году после отъезда епископа Адальберта пражским епископом был избран брат князя, Страхквас. Он еще в 982 году был первым кандидатом на епископскую кафедру, но тогда его избранию резко воспротивились как император, видевший в нем родного брата князя и опасавшийся чрезмерного усиления власти и влияния чешского князя, так и майнцский архиепископ, который видел в нем прежде всего приверженца славянской литургии. Но в 995 году других достойных конкурентов у Страхкваса уже не было, и он отправился в Регенсбург для посвящения в епископы. Там прямо во время торжественной процедуры Страхквас и умер, по официальной версии, от удара. Католическое духовенство злорадствовало и утверждало, что за Страхквасом явился сам Дьявол.

Обстоятельства смерти Страхкваса довольно странны и темны. Можно, конечно, довольно легко найти тех, кому это было выгодно, но прямых доказательств его насильственной смерти или отравления нет. Попробовали бы вы их получить из Регенсбурга в 995 году!

Пражская епископская кафедра оставалась вакантной до 997 года. В 997 году император Оттон III рассмотрел просьбу Болеслава II о присылке нового епископа в Прагу и удовлетворил ее, рекомендовав на эту должность капеллана Тегдага, посвящение которого произошло в июле 998 года.

В том же 997 году погиб и Адальберт. После своей миссии в Венгрию и Польшу, он прибыл в Пруссию, но местные племена не оценили миссионерский подвиг Адальберта и убили его. Адальберт же был вскоре причислен к лику святых, как великомученик.

Князь Болеслав II, по сообщению Козьмы, был благочестивым католиком и ревностным христианином. При нем никто не мог получить какую-либо духовную или светскую должность за деньги. Много еще добрых слов приводит хронист о славном и победоносном князе.

От первой жены по имени Гемма у князя было два сына, Вацлав и Болеслав, но старший из них умер еще в детском возрасте. Нам известны еще два сына князя, вероятно от другой жены, имя которой не сохранилось, Яромир и Олдржих.

При изложении исторических событий после смерти Болеслава II Козьма все еще продолжает путать имена князей и годы событий. Так польского князя Болеслава I Храброго он часто путает с Мешко I и приписывает последнему поступки, которых тот не мог сделать просто потому, что умер еще в 992 году. Я буду в дальнейшем давать исправленные даты и имена и не буду больше на этом специально останавливаться.

[Yorik]

Желание излагать древнюю историю Чехии, опираясь только на Козьму Пражского и чешских историков, приводит к тому, что в рассматриваемый период истории мы получаем целый пучок противоречий. Поэтому придется изложить этот же промежуток времени, опираясь на сведения Титмара Мерзебургского, который также не свободен от противоречий. Может быть, таким путем удастся получить более связную картину. Итак, начнем с Козьмы Пражского.

По его словам, вскоре после восшествия на престол Болеслава III Рыжего поляки напали на Чехию, и Болеслав Храбрый захватил Краков с окрестными землями, а всех прибывших туда чехов он истребил. Затем между поляками и чехами был заключен мир, и Болеслав Храбрый пригласил своего чешского коллегу по такому случаю в Краков на пир. На время своего отсутствия Болеслав Рыжий оставил править Яромира, которого Козьма почему-то называет сыном князя, а не братом. Очевидно, он это делает для того, чтобы связать концы с концами, ведь до этого хронист писал только о двух сыновьях Болеслава II. На пиру Болеслав Рыжий был схвачен, ослеплен и посажен в темницу. Его спутников частично перебили, а частично посадили в тюрьму.

Яромир на родине тоже не был особенно удачлив. Когда в Чехию пришло известие о трагическом происшествии с их князем, против Яромира выступила группа недовольных, во главе которых был некто Коган (?) из рода Вршовичей. Во время охоты в местности Велиз пьяные спутники схватили Яромира, связали его, жестоко избили и бросили его голым в лесу. Один из слуг Яромира по имени Говора сумел бежать в Прагу, где сообщил родственникам князя о случившемся. Были посланы люди, которые нашли полумертвого Яромира в лесу и отвезли его в Вышеград. А слуга Говора был за свой поступок зачислен в дворяне (в число благородных). Ему также было пожаловано звание ловчего и отдан во владение двор Збечно близ Крживоклада.

Польский князь Болеслав Храбрый в это время вторгся в Чехию, захватил Прагу и в течение двух лет, 1000 и 1001 годов, правил страной. Только Вышеград не подчинился власти польского князя. Так сообщает Козьма Пражский, но в действительности эти события относятся к 1003 и 1004 годам. Затем польский князь подкупом добился того, что император арестовал и посадил в тюрьму Олдржиха, которого Козьма упорно называет сыном Болеслава Рыжего.

Олдржиху, по словам Козьмы, удалось как-то освободиться, вернуться в Чехию в 1002 году и освободить Прагу. На самом же деле Прагу захватил Яромир, и сделал он это в 1004 году. Ночью в городе чехи подняли панику среди польского гарнизона.
Козьма описывает это довольно поэтично и патриотично:

"Олдржих вступил в сильно укрепленный град Држевице и оттуда послал преданного себе воина в Прагу, велев ему по прибытии туда внезапно посреди ночи затрубить в рог и тем устрашить беспечного врага. Верный слуга немедленно исполнил приказание: поднявшись ночью на возвышенное место среди града, которое называется Жижи, он протрубил и громким голосом неоднократно прокричал:

"Поляки бегут в постыдном смятенье; нападайте же, чехи. Бросайтесь в сраженье!"

При этих словах ужас и страх охватили поляков. Произошло это по Божьему провидению и при посредничестве св. Вацлава".

Много поляков при этом погибло в стенах города, но князю Мешко [так у Козьмы Пражского!] с небольшим отрядом удалось вырваться из города и вернуться на родину.

Через несколько дней после освобождения Праги Олдржих велел схватить Яромира и ослепить (оскопить) его.

У Олдржиха от законной жены детей не было, но он в свое время похитил очень красивую женщину по имени Божена из рода Кржесины (Кржесиновичей), возможно, что и отнял ее у мужа, и имел от нее сына Бржетислава.

После сообщения этих сведений Козьма понял, что окончательно запутался в чешской хронологии. Поэтому он пересказал парочку религиозных историй и перескочил сразу к 1021 году.

Что же реально происходило в Чехии после смерти Болеслава II и ослепления Болеслава III? Об этом мы можем немного узнать из других источников, в частности, из Титмара Мерзебургского. Но для ясности вернемся немного назад.

В 990 г. Мешко и Болеслав II поссорились, и Мешко попытался присоединить чешскую Силезию к Польше. Болеслав призвал на помощь лютичей, которые с 983 г. были постоянными врагами немцев. Затем, заключив союзный договор с немцами, он пытался заставить Мешко вернуть захваченное, но потерпел неудачу.

Еще в 965 г. Мешко женился на Добраве, сестре Болеслава. Под ее влиянием Мешко в 966 г. принял христианство. В 977 у них родился сын, Болеслав I Храбрый, но мать при родах умерла.
Затем Мешко женился на Оде, взяв ее из монастыря. Ода родила ему трех сыновей: Мешко, Святослава и Влодовея (или Владивоя).

В 992 году после смерти отца Болеслав Храбрый изгнал трех своих сводных братьев. Его третья жена, Эмнильда, родила ему двух сыновей, одним из которых был Мешко II Ламберт (1025-1034), и трех дочерей.

Болеслав Храбрый вначале был вынужден стать вассалом Эккхарда, Герцога Тюрингии, но после смерти последнего в 1002 году захватил немало немецких владений.

В том же году Болеслав III Рыжий оскопил своего брата Яромира, а потом пытался задушить младшего брата Олдржиха в бане. Попытка не удалась и Олдржих вместе с матерью Эммой бежал в Баварию.
[Но если бы Болеслав III оскопил или ослепил Яромира, то последний уже никогда не смог бы стать князем, а это случилось и довольно скоро.]
Недовольные этими злодействами знатные люди призвали из Польши Владивоя, который в 1003 году низложил Болеслава Рыжего. Про Владивоя Титмар говорит, что тот и часу не мог прожить без выпивки.

Болеслав же Рыжий бежал к маркграфу Генриху в Нордау. Тот вначале арестовал беглеца из-за какой-то старой вражды, но потом отпустил его к двоюродному брату Болеславу Храброму.

В самом начале 1004 года умер Владивой [немцы и чехи единодушно утверждают, что из-за чрезмерного пьянства], и чехи призвали обратно изгнанных братьев вместе с матерью. Болеслав Храбрый быстро собрал войско, снова изгнал братьев и поставил княжить своего кузена Болеслава Рыжего. Болеслав Рыжий решил отомстить инициаторам своего изгнания. Однажды во время Великого поста он собрал под каким-то предлогом в своем доме многих знатных людей и устроил там бойню, которая началась с того, что он собственноручно поразил мечом в голову своего зятя.

Уцелевшие враги Рыжего тайно отправили к Болеславу Польскому послов, которые доложили ему о случившемся и просили его избавить их от страха перед своим жестоким правителем. Болеслав Храбрый выслушал послов и вызвал Болеслава Рыжего в Краков для переговоров, якобы сулящих взаимную выгоду. В замке Болеслав Рыжий был ласково принят, но на следующую ночь ему выкололи глаза, чтобы он не мог больше править. Дальнейшая жизнь Болеслава Рыжего прошла под присмотром в различных замках, по большей части в польских. Он умер в 1037 году.

После расправы с Болеславом Рыжим правитель Польши отправился в Прагу, где был объявлен и правителем Чехии.

Король Генрих II потребовал от Болеслава Храброго принесения вассальной присяги за приобретенные земли, но тот проигнорировал требование короля, надеясь на поддержку маркграфа Генриха Швейнфуртского.
Король решил разобраться со строптивыми правителями поодиночке. В августе он разбил маркграфа Генриха и изгнал его в Чехию. Болеслав пытался помочь своему союзнику, но помощь оказалась недостаточной. В начале 1004 года Генрих с Болеславом пытались организовать вторжение в Баварию, но неудачно. После чего маркграф Генрих сдался королю.

[Yorik]

В августе 1004 года король Генрих II собрал войско и сделал вид, что собирается вторгнуться в Польшу, а сам двинулся в Чехию. Болеслав Храбрый успел перекрыть Кульмский перевал. Когда же ему сказали, что немцы уже близко, он гордо ответил:

"Если бы они умели прыгать, как лягушки, то уже сейчас были бы здесь".

Он не учел, что королю помогает изгнанный Яромир. Тот передал королю свой замок Гневин, который открывал дорогу в Чехию.

Затем король отправил отряд рыцарей и местных сторонников Яромира в Прагу, чтобы схватить или изгнать Болеслава Храброго. Но Болеслава предупредили о грозящей опасности, так что он был начеку. И когда однажды ночью он услышал, что колокола Вышеграда зовут народ на войну, Болеслав решил не искушать судьбу, вывел свой отряд из города и бежал в Польшу. Его пытался преследовать отряд под началом Собеслава, брата мученика Адальберта, но на мосту Собеслав был смертельно ранен, и погоня не удалась.

На следующий день в Прагу вошел Яромир. По требованию народа он судил его и даровал всем прощение, а потом был посажен на княжеский трон [а как же его оскопление?].
Вскоре в Вышеград прибыл король и утвердил Яромира правителем Чехии. Это случилось в начале сентября 1004 г. В те же дни был прощен и маркграф Генрих.

Итак, мы выяснили, что после изгнания поляков княжить стал Яромир, а Олдржиху достался Жатецкий удел, где он проводил время в охоте.

В 1005 году король все-таки вторгся в Польшу, удачно и быстро переправился через реки Одру и Бобер, что оказалось полной неожиданностью для Болеслава, и, преследуя бежавших поляков, оказался в двух милях от Познани. Тогда Болеслав запросил мира и получил его, ценой территориальных уступок и отказа от претензий на Чехию.

В 1007 году Яромир, а также лютичи, сообщили королю, что Болеслав замышляет нападение на немецкие владения, но поляки успели разграбить окрестности Магдебурга и город Цербст, а его жителей увели. После этого поляки благополучно вернулись к себе, уйдя от преследования.
Затем Болеслав захватил несколько мелких городов и осадил город Бауцен. Не получив ожидаемой помощи, жители сдали город Болеславу на определенных условиях и ушли обратно в свои прежние земли. Так Болеслав Храбрый опять получил контроль над всей областью Мильценов.

Весной 1010 г. король объявил о новом походе против Болеслава. К ним присоединился и Яромир со своим войском. Войско короля прошло по части западных владений Болеслава, который со своими воинами укрылся в Глогау и не стал ввязываться в сражение с рыцарями. Немцы вскоре ушли из владений Болеслава, объявив о большом успехе своего мероприятия, хотя никаких серьезных результатов достигнуто не было.

В апреле 1012 г. Олдржих изгнал своего брата Яромира и заставил его бежать в Болеславу Храброму, своему врагу. Болеслав же 29 августа 1012 г. захватил и разграбил город Лебуса, пользуясь тем, что из-за разлива Эльбы защитники города не могли получить помощь. Болеслав сжег город и вернулся домой.

Яромир тем временем был заключен королем под стражу за нарушение некоторых из своих вассальных обязанностей, в частности, он не смог предотвратить резню баварцев, вверенных его попечению.

Олдржих же прибыл в Магдебург по вызову короля и был утвержден правителем узурпированных земель, которыми правил до 1034 года.

В мае 1013 года Болеслав прибыл к королю, принес ему оммаж (за всю Польшу) и стал его вассалом. В качестве оруженосца короля он в полном уборе сопровождал короля в церковь. На следующий день Болеслав поднес королю богатые дары, получил ответные подарки и желанный лен: область Мильценов и Лаузиц.
После этого Болеслав совершил вместе с немцами поход на Русь, а во время какой-то размолвки велел перебить своих союзников печенегов.
Ульрих тем временем велел перебить в своих владениях рыцаря Бозио и многих других немцев, обвинив их в поддержке Яромира.

Вы спросите, уважаемые читатели, почему я не обращаюсь к Козьме Пражскому? Напомню вам, что данный хронист не нашел ничего интересного в истории Чехии вплоть до 1021 года: Олдржих его не интересовал, а Бржетислав I выступил на арену только в 1021 году.

В 1014 г. Генрих II потребовал, чтобы Болеслав явился к нему, чтобы оправдаться или исправить свое непослушание, но тот отказался явиться, заявив, что его дело может быть рассмотрено только князьями империи.
В том же 1014 году Болеслав Храбрый отправил своего сына Мешко к Олдржиху, чтобы заключить взаимный мир и союз против внешних врагов. Но это был только ловкий ход, чтобы усыпить Олдржиха. Чешский князь разгадал эту уловку, велел схватить Мешко и отправил его в тюрьму в Чехию, а его спутники были перебиты.

Эта история дошла до императора Генриха II, который отправил в Чехию посольство с требованием вернуть ему его вассала. Император указывал, что если Ульриху (так немцы звали Олдржиха) потребуется милость императора, то он никогда ему в ней не откажет.

На это Олдржих отвечал следующее:

"Для меня крайне важно во всем следовать приказаниям моего господина, иметь для этого возможность и желание. Однако совсем недавно Всемогущий Бог вырвал меня из пасти льва, предав [в мои руки] его щенка, присланного мне на погибель. И если я позволю ему свободно уйти, то всегда буду иметь заклятых врагов и в отце, и в сыне. Если же, напротив, удержу его, то надеюсь благодаря этому обрести какую-то выгоду. Пусть мой господин решит, исходя из всего сказанного, что угодно ему и выгодно мне; я преданно исполню любое его решение".

Когда посольство вернулось к императору с таким ответом, он отправил к Олдржиху новое посольство, с настоятельной просьбой отпустить Мешко к императору. Он же, император, обязуется рассеять все сомнения чешского князя и заключить для него выгодный и почетный мир.
Пришлось Олдржиху подчиниться.

Болеслав Храбрый был очень рад освобождению сына, благодарил императора и просил его вернуть сына отцу, чтобы получить их благодарность. Генрих II ответил, что пока это невозможно, но когда Болеслав явится к нему в Мерзебург, он по совету своих князей удовлетворит его желание.
Болесллав был раздражен, но дело уладилось по его желанию, так как большинство князей высказалось за передачу сына отцу. Но благодарности за это император не получил, так как Болеслав заявил, что сын был передан ему слишком поздно. А ведь он был вассалом императора! Так что никакой выгоды от этой операции император не получил, и Болеслав остался его врагом.

В 1015 г. император предпринял поход против поляков. Его войска разбили армию Мешко, саксонский герцог Бернгард с союзниками потрепал войска Болеслава, и даже Олдржих, хоть и не присоединился к императору, но напал на городок Бизнитц и сжег его, захватив более тысячи его жителей.
Болеслав дождался начала отхода немцев и сумел разгромить их арьергард в сражении 1 сентября, уничтожив более 200 рыцарей и двух графов.

Мешко же 13 сентября переправился через Эльбу, напал на Мейсен и сумел захватить нижний город, разграбить его и поджечь. Загорелся и верхний замок, в котором укрылись жители города, но они сумели песком потушить огонь, так как воды у них почти не было. Войска Мешко, ожидая подкреплений не штурмовали верхний замок, а грабили окрестности города, но ночью Эльба начала подниматься, поляки испугались этого и ушли.

В начале 1017 г. Болеслав заключил мир с немцами, чтобы развязать себе руки на востоке, где в 1015 году умер киевский князь Владимир.
В середине года моравские рыцари Болеслава перебили довольно крупный отряд баварцев, отомстив за поражение в 1015 году.
Чуть позже Мешко вторгся в Чехию, два дня ее грабил и вернулся домой с большим количеством пленных. Князя Олдржиха в стране не было, так как он был в это время в армии императора.

Император в эти же дни выступил против Болеслава и осадил город Нимптч, но неудачно. Болеслав со своей стороны осадил город Бельгерн, но также неудачно.

Тем временем моравы, которые с 1003 года подчинялись Болеславу, вторглись в Чехию, захватили какой-то город и с большой добычей ушли. Их стал преследовать маркграф Генрих Швейнфурсткий, союзник Олдржиха. Он догнал моравов, разбил их отряд и освободил всех пленных чехов.

Перед штурмом Нимптча поляки сожгли все осадные машины немцев, а штурм стен города Олдржихом был легко отбит.
Тогда император отправился трудной дорогой в Чехию, где уже Олдржих встречал его как хозяин и почтил положенными дарами.
Болеслав все это время находился в Бреслау, а когда немцы ушли, то 600 его пехотинцев вторглись в Чехию, но попали в западню, устроенную чехами, и почти все погибли.
Другая вылазка вассалов Болеслава была более удачной. Они во второй половине сентября опустошили земли между Эльбой и Мульдой, сожгли много селений и захватили большое количество пленных.

На этом в хронике Титмара Мерзебургского заканчиваются сведения о Чехии.

[Yorik]

А что же говорит наш главный источник – Козьма Пражский? А он ничего не говорит. Из всех событий за период с 1005 по 1020 годы он отметил только смерть княгини Геммы в 1006 году и смерть третьего пражского епископа Тегдага в 1017 году, которому наследовал епископ Эккард. И это все – больше никаких заметных событий в истории Чехии за этот период с точки зрения Козьмы не было.

Поэтому летописец дает краткое изложение жизни молодого Бржетислава, сына Олдржиха, который станет князем только в 1034 году после смерти своего отца. Он подробно описывает, как в 1021 году Бржетислав похитил себе жену из монастыря Свиной брод в Баварии. Это была красавица Юдифь, сестра герцога Швабии Оттона Белого Бабенбергского (?-1057).

В этой истории Бржетислав проявил себя далеко не лучшим образом. Вот как было дело.
Замыслив похитить девушку, Бржетислав со спутниками поехал как бы ко двору императора, но он никого из них не посвятил в свои замыслы, и велел всем не открывать, кто он, и вести себя с ним как с равным. Когда этот отряд достиг монастыря Свиной брод, чехи получили разрешение переночевать в нем – ведь они же ехали к императору!

В этом монастыре было так заведено, что к вечерней службе звонить в колокола выходили девушки. Вот и в этот вечер Юдифь со служанками пошли выполнять свой ежевечерний долг, а Бржетислав схватил желанную добычу, вскочил на коня и помчался прочь. Ворота крепости были связаны толстой цепью, но наш герой одним ударом меча перерубил толстую цепь и скрылся. Козьма утверждает, что даже через сто лет на одном из звеньев цепи можно было видеть след от этого мощного удара.

Да, герою удалось скрыться со своей желанной добычей, но почти все его спутники, которые ничего не подозревали об истинных замыслах Бржетислава, были перебиты разозленными баварцами. Баварцы отрезали своим жертвам носы и уши, выкалывали глаза, отрубали ноги и руки, пытаясь таким образом утолить свою жажду мести. Только несколько человек смогли ускользнуть и присоединиться к Бржетиславу.

Некрасиво, мягко выражаясь, поступил княжич, но у чешских историков не нашлось слов осуждения для Бржетислава.

Олдржих, чтобы излишне не раздражать немцев, вынужден был отправить Бржетислава с молодой невестой в недавно присоединенную Моравию. Такая последовательность событий ставит под сомнение 1021 год, как дату похищения Юдифи, ведь Олдржих покорил и присоединил Моравию только в 1029 году, когда присоединился к походу императора Конрада против польского князя Мешко II. Захватив Моравию, Олдржих тогда изгнал поляков из всех городов, а многих, сковав по сотням, продал в рабство в Венгрию или еще дальше.

После победы над поляками император Конрад напал на Иштвана Венгерского. Бржетислав со своим отрядом присоединился к императору, захватил в этом походе несколько городов в Словакии и даже дошел до Эстергома, но после ухода императора все завоевания чехов в Словакии были утеряны.

Сохранилось легендарное предание о встрече во время этого похода Бржетислава с неким странным рыбаком. Этот рыбак вроде бы ловил сетью с лодки рыбу в Дунае. К сети были привязаны камни, следовательно, сеть доставала до самого дна, но рыбак вынимал из сети пойманных рыб и выпускал их обратно реку. Когда лодка с рыбаком поравнялась с Бржетиславом, он поинтересовался, почему рыбак так поступает. Рыбак ничего не ответил, только кивнул головой и стал выбирать свой невод. В какой-то момент он вынул из сети большой кованый бронзовый крест и отдал его Бржетиславу. Слева направо на кресте были выбиты две надписи кириллицей. Когда изумленный Бржетислав разобрал эти надписи, лодка с рыбаком уже исчезла, унесенная течением. А надписи на кресте гласили:

"Я – Восток и Запад";
"Я – время уходящее и то, которое грядет".

Время шло, и в Чехии происходили какие-то значительные, но дошедшие до нас в очень кратких и не слишком достоверных фрагментах сведения. Мы достаточно точно знаем, что в 1031 году у Бржетислава родился сын Спитигнев, который в свое время тоже стал князем. А в 1037 году умерли друг за другом бывший князь Болеслав III, ослепленный польским князем Мешко, а 9 ноября 1037 года скончался и князь Олдржих.

Что же происходило в Чехии в этот промежуток времени?

Мы знаем, что Польша слабела в междоусобицах после смерти Мешко I. Его сыновья не могли поделить наследство, и кто-то из них, вроде бы Мешко II, обратился за помощью к Олдржиху. Тот решил вмешаться в польские дела не без выгоды для себя, и преуспел в этом, так как ему удалось подчинить большую часть польских земель. Но это был лишь кратковременный успех – такое развитие событий не понравилось императору Генриху III. Император собрал армию, разбил чехов и арестовал князя Олдржиха. Уже в тюрьме Олдржих принес присягу на верность императору, но свободы пока не получил.

На княжеский престол с согласия императора временно сел увечный Яромир, - но в Моравии продолжал править Бржетислав. Яромир слишком долго был в стороне от политики и не пользовался в стране большим авторитетом. Недовольные чешские дворяне обратились к императору с просьбой об освобождении Олдржиха, и после уплаты приличного выкупа Олдржих получил свободу.

За время заключения в Олдржихе произошли психические изменения. Вырвавшись на свободу, он как будто обезумел. Олдржих винил в случившихся с ним несчастьях всех: императора, Яромира, Бржетислава, - но только не себя.

Первый удар после возвращения в Прагу Олдржих нанес по Яромиру. Он арестовал Яромира, потом ослепил его и сослал в деревушку Лису на Лабе.

Следующий удар Олдржих хотел нанести по силам сына Бржетислава, но тот был вовремя предупрежден своими сторонниками в Праге. Он успел отправить свою жену Юдифь с ребенком (детьми) в Баварию, а сам со своей небольшой дружиной попытался оказать сопротивление отцу. Силы были слишком неравны, Бржетислав решил не принимать боя и укрылся в горах.

Вскоре, а именно, 9 ноября 1037 года, Олдржих умер во время одного из пиров. Судя по сохранившимся свидетельствам, Олдржих был отравлен, но князь к этому времени был уже столь непопулярен, что убийц искать не стали. Недовольство проявлял только род Вршовцев, которые поддерживали Олдржиха, но они оказались в меньшинстве, и им пришлось затаиться.

12 ноября в Прагу прибыл из своей ссылки Ярослав и после погребения Олдржиха он рекомендовал собравшимся вельможам избрать в князи своего племянника Бржетислава. Ведь по причине своего оскопления Яромир не мог законно княжить.

Что вы говорите, уважаемые читатели? А как же Яромир княжил во время пленения Олдржиха? Он вовсе и не княжил, а исполнял обязанности князя с согласия императора. Вот.

В своей напутственной речи Яромир советовал Бржетиславу вести праведную жизнь, помнить заветы святого Адальберта, чтить предков и не доверять Вршовцам.

Вршовцы и так не любили Яромира, а этой обиды они ему не забыли и не простили. Их месть был весьма своеобразна. 4 ноября 1038 года слуга Когана из рода Вршовцев зарезал Яромира в отхожем месте. По другой версии он воткнул ему копье прямо в задний проход, так что смерть Яромира была довольно мучительной – он мучился девять дней.

Бржетислав жестоко покарал убийц своего дяди, а потом взялся за наведение порядка и в остальной стране. Он так старался, что его усилия увенчались полным успехом, и через три года чешская армия уже была готова к походу на Польшу. Бржетислав очень хотел отомстить полякам за прошлые обиды. Но особенно ратовал за военную экспедицию против поляков епископ Праги Север.

[Yorik]

Поход князя Бржетислава на Польшу в 1039 году

В 1039 году Бржетислав решил, что пришла пора вмешаться в польские дела: он уже был в состоянии собрать приличную армию для похода, а в Польше в то время не было единого и сильного правителя.

Намечавшийся поход преследовал три цели: грабеж, месть полякам за все прошлые унижения, а также попытка переместить в Чехию мощи св. Войтеха (Адальберта), которые хранились в Гнезно. Именно на последнее обстоятельство уповал пражский епископ. Он полагал, что обладание этими св. мощами облегчит Праге путь к основанию собственного архиепископства.

Чешский писатель Ванчура вкладывает в уста Бржетислава следующие слова при подготовке похода:

"Польские князья чинили нам противности и расхватывали земли, издавна принадлежавшие Чешскому престолу. Ныне же отошла сила от их оружия, опустилось оно, колотясь о шпоры всадников, скачущих прочь. Настал час отомстить за их неправые дела. Наступило время возмездия.
С сожалением и стыдом вспоминаю я, что в городе Гнезно держат они мощи святого мученика, епископа Войтеха. Вспоминаю и догадываюсь, что проклятие, наложенное на нашу страну святым епископом, не будет с нас снято, пока останки его не выйдут из гнезненского плена".

Козьма же Пражский в качестве причины нападения приводит только удобный случай и месть за прошлые обиды.

Между прочим, епископ Север при подготовке похода вякнул как-то, мол, не дело, что богослужения в стране идут на двух языках. Что он имел в виду? Богослужений на чешском языке тогда еще не могло вестись в католической церкви. Стало быть, он метил против наследников Кирилла и Мефодия. А князь не возразил епископу.

Для сбора войска Бржетислав разослал по всей чешской земле петлю, сплетенную из лыка. Эта петля также намекала на то, что кто явится в пункт сбора позже установленного времени, будет повешен на подобной петле. О неявке даже говорить было неудобно.

Вскоре чехи собрали большое войско, вторглись в Польшу и прошлись по ней огнем и мечом, грабя, насилуя и разрушая все, что встречалось на их пути.

Вот как описывает деяния Бржетислава в Польше даже склонный его возвеличивать Козьма Пражский:

"Бржетислав... вошел в нее как враг и подобно тому как буря, нарастая, свирепствует, повергая все, так [и он] резней, грабежом и пожаром опустошал деревни и силой врывался в укрепления. Вступив в главный город поляков, Краков, он разорил [его] до основания и завладел его богатствами..."

Легко видеть, что это был чисто грабительский набег, и ни о каком объединении славянских земель Бржетислав и не помышлял, как это пытаются изобразить многие историки.

А Козьма продолжает:

"Помимо этого, Бржетислав извлек из казны старые сокровища, а именно, громадное количество золота и серебра, спрятанное в ней прежними князьями. Он предал огню также и остальные города, сравняв их с землей".

Все это делалось, разумеется, для укрепления дружбы между чешским и польским народами, а также в целях создания единого государства.

Интересно сравнить описание летописца Козьмы с тем, что писал об этом же периоде в своих "Картинах из истории чешского народа" писатель Владислав Ванчура (1891-1942). Он пишет, что чехи разрушили в Кракове лишь ворота и немного повредили городские валы, так что жители Кракова радостно приветствовали чешского князя, а тот, улыбаясь, разбрасывал в толпу мелкие монетки.
В таком же благостном тоне выдержаны у Ванчуры и другие эпизоды вторжения чехов в Польшу.

Много городов и деревень сжег и разорил Бржетислав, а жителей города Гедеч (Геч), которые вынесли ему в знак покорности золотой жезл, он переселил с их скотом и прочим имуществом в Чехию близ леса Чернин. Это было сделано якобы по нижайшей просьбе самих жителей Гедеча. Бржетислав повелел, чтобы судьей над ними стал один из жителей Гедеча и разрешил им жить в Чехии по старинным польским законам.

Вскоре чехи подошли к тогдашней столице Польши городу Гнезно и практически без сопротивления заняли его, так как в нем не было практически никакого гарнизона. Город был разграблен, как и прочие польские города. Чешские воины не пощадили даже храм Гнезно, в котором хранились мощи св. Войтеха. Они разграбили даже могилу святого, несмотря на увещевания епископа Севера.
Козьма прямо пишет:

"Однако слова епископа показались чехам безрассудными. Они затыкали уши, чтобы не слышать его, и стали сильно теснить его, стремясь захватить святые мощи. Так как те были захоронены за алтарем, возле стены, и их нельзя было достать, не разрушив алтарь, то негодные руки и дикое безрассудство совершили это безбожное дело".

Разумеется, Бог тут же покарал нечестивцев и парализовал их на три часа, после чего бесчинства чехов прекратились. Так пишет Козьма.

На третий день после захвата Гнезно князь Бржетислав будто бы огласил перед войском свои постановления, которые известны как "Законы Бржетислава". Новые законы отменяли старые чешские обычаи и касались таких вопросов, как бракосочетание и соблюдение верности. В них также шла речь об убийствах, о судах, о захоронении мертвецов, о корчмах и прочих беззакониях, которые скрывались под видом старых чешских обычаев. Так, например, категорически запрещалось торговать и трудиться в воскресные и праздничные дни, хотя издавна торги в Чехии устраивались по воскресеньям.

И якобы все чехи дружно поклялись соблюдать новые законы.

После этого Бржетислав решил перенести мощи св. Войтеха в Прагу. Заодно он прихватил и мощи гнезненского архиепископа Гауденция, так, на всякий случай. Были отправлены в Чехию и некоторые святыни из других церквей города.

1 сентября 1039 года состоялось торжественное внесение мощей св. Войтеха (Адальберта) в Прагу при огромном стечении народа.
Мощи святого несли на своих плечах князь Бржетислав и епископ Север. Затем различные священнослужители несли тело Гауденция и прочие захваченные в Польше святыни.
Двенадцать специально отобранных священников с трудом несли золотой крест князя Мешко, который по весу был равен тройному весу славного князя.
Затем несли (или везли) три драгоценные плиты, которые Бржетислав приказал выломать из пола близ алтаря Гнененского храма. Эти плиты были щедро украшены золотом и драгоценными камнями. На самой большой плите было сбоку написано, что на нее ушло 300 фунтов золота.
Далее в колонне следовало более сотни повозок, на которые были погружены громадные ценные колокола и остальные сокровища из Польши.

Чехи триумфально праздновали реванш за прошлые поражения и унижения от поляков!

Поляки же тотчас отправили посольство в Рим с жалобой на действия чешского князя в Польше, на его бесчинства, грабежи, а главное, на его богохульственные поступки и осквернение мощей святых. Дело было в том, что без разрешения святого престола переносить или перезахоронить останки святых было невозможно под страхом отлучения.

Папа Бенедикт IX (1033-1042) был разгневан и хотел примерно покарать как Бржетислава, так и епископа Севера. Но тут в Рим прибыло посольство от Бржетислава с очень богатыми дарами. Дары предназначались, разумеется Святой Церкви. Или ее представителям.

Вначале посольство было встречено очень холодно, но когда святой отец и кардиналы убедились в величине даров, а также в искренности раскаяния Бржетислава, их сердца смягчились. Ведь Бржетислав сообщал, что они согрешили по неведению, что все их поступки были совершены во славу Святой Церкви, и они теперь полностью осознают свою вину и раскаиваются. Аргументы Бржетислава показались настолько убедительными, что Бенедикт IX решил проявить снисходительность к тем, кто признавал свою вину и раскаивался. Для искупления своей вины Бржетиславу и Северу было велено возвести в подходящем месте монастырь и обеспечить его угодьями и всем необходимым. О возвращении святынь, а тем более награбленных сокровищ, в Польшу речь не заходила.

Получив такое известие, Бржетислав был очень обрадован и вскоре повелел основать монастырь в честь св. мученика Вацлава в городе Болеславе на берегу Лабы, в том самом месте, где в свое время Вацлав принял свою мученическую смерть.

[Yorik]

Первая война с Генрихом III

Как видим, с папой Бржетиславу удалось довольно легко и быстро уладить все разногласия и недоразумения. Сложнее обстояло дело с новым германским королем и императором Генрихом III, который короновался в том же 1039 году. Т.е. когда император короновался и получал верховную власть, Бржетислав грабил Польшу.

Стоит заметить, что императорскую корону Генрих III получит только в 1046 году, но везде в своей хронике Козьма Пражский называет его императором. Так же будем поступать и мы.

Императору не понравилось, что один из его вассалов грабил другого, что чехи присоединили к себе всю Силезию, но больше всего ему не понравилось, что сам он с этого ничего не имел. Генрих III высокомерно потребовал от Бржетислава передать ему, германскому королю, все золото, награбленное в Польше.

Оскорбленные чехи ответили, что они исправно платят положенную дань преемникам Карла Великого со времен Людовика Благочестивого (814-840). Они согласны платить дань и Генриху III в положенном объеме, а также ликвидировать образовавшуюся задолженность. Платить же больше положенного чехи были не намерены, и Бржетислав велел передать императору:

“Но если ты намереваешься возложить на нас новое бремя, не предусмотренное законом, то мы предпочтем лучше умереть, чем нести непривычную тягость”.

Генрих III высокомерно проигнорировал доводы чехов:

“Тот, кто управляет законами, законам не подчиняется, ибо у закона, как говорят в народе, нос из воска, и король, у которого рука железная и длинная, направляет его куда захочет”.

Завершил свое послание Генрих III неприкрытой угрозой:

“Если же вы теперь не сделаете того, что я хочу, то я покажу вам, каким количеством раскрашенных щитов я располагаю и чего я могу добиться с помощью войны”.

Так пути к примирению были отрезаны и стороны стали готовиться к войне.

В следующем 1040 году Генрих III решил вторгнуться в Чехию с двух сторон. Следует заметить, что как сам император, так и его рыцари отнеслись к предстоящему походу не слишком серьезно. Они полагали, что чехи побегут уже только при виде доспехов имперского войска. Поэтому поход готовился в спешке и его план не был хорошо проработан. Вот основные моменты плана немцев.

Саксы под командованием майнцского маркграфа Эккарда II (Эккехарта II) должны были вторгнуться в Чехию с севера, пройти через земли лужицких сербов и, захватив город Хлумец, нанести дальнейший удар в центр Чехии. В помощь маркграфу был придан отряд майнцского архиепископа Бардо, который выразил желание самолично покарать чехов. Еще бы, ведь он узнал, что епископ Север и князь Бржетислав мечтают образовать свое архиепископство, а это грозило Бардо уменьшением его доходов.

Сам Генрих III возглавлял армию, которая должна была вторгнуться в Чехию со стороны Баварии. Но так как его армия собиралась в спешке и была достаточно громоздка, а лесные дороги в Баварии и Чехии узки, то Генрих III решил разделить свою армию на две части. Командование второй частью армии он поручил герцогу Оттону Белому из Норгау, который был родным братом княгини Юдифи. Сам Оттон никаких особо родственных чувств к сестре не испытывал, но при императорском дворе у Юдифи оказалась преданная подруга, которая и переслала в Прагу весть для Юдифи с рассказом о планах императора, предполагаемых маршрутах движения войск, а также местах и датах встречи отдельных частей императорской армии.

Юдифь передала Бржетиславу полученное послание и попыталась уговорить мужа не оказывать сопротивления императору и поделиться с ним польской добычей. Князь же со смехом отмел предостережения жены и стал готовиться к войне, тем более что планы противника стали ему известны.

Но это только в разговоре с женой князь выглядел легкомысленным, а на самом деле он весьма серьезно и тщательно готовился к отражению нападения имперских войск. Часть своей армии Бржетислав послал на прикрытие северных границ Чехии, а сам с большей частью своих войск поспешил в Чешский лес на границе с Баварией, куда и прибыл, опередив войска императора всего на несколько дней.

Все эти дни Бржетислав не бездействовал, а тщательно готовил место предстоящего сражения. Чтобы возможно более затруднить действия немецких войск, чехи устроили многочисленные завалы на лесных дорогах, устроили разные ловушки, а на склонах гор в определенных местах собрали кучи камней. Небольшой чешский гарнизон был для видимости размещен в пограничной крепости Кобыла, от которой вглубь Чехии вела по дну долины узкая дорога, зажатая меж крутых и лесистых гор. Вот в этих-то лесах на склонах крутых гор и укрылась основная армия чехов.

На шестой день, 22 августа 1040 года, дозорные сообщили о появлении немцев. Бржетислав немедленно привел свои части в состояние боевой готовности, а гарнизону Кобылы было велено покинуть крепость, создав видимость панического бегства, что те с большим искусством и сделали.

Передовой отряд немцев донес императору, что чехи бежали из крепости, едва завидев блеск немецкого оружия, но наиболее осторожные из них добавили, что дорога, уходящая из крепости вглубь Чехии, перегорожена высокими засеками, и просили императора не спешить с выводами.

Но Генрих III сразу же разгневался как на осторожных советчиков, так и на трусливых чехов, которые укрылись в лесах, как суслики в норах. Когда же в крепости Кобыла немцы увидели следы панического бегства чехов – непогашенные костры, разбросанное оружие и недоеденную еду, - то им было трудно остановиться от смеха.

Ближайшие советники императора все-таки посоветовали ему дождаться подхода частей Оттона Белого, которые должны были появиться у Кобылы через пару дней, но Генриха III было уже не остановить. Не проведя даже предварительной разведки местности, Генрих III решил, что поспешно бежавшие чехи укрылись на ближайшей горе. Он велел своим рыцарям спешиться, спуститься в долину за крепостью Кобыла и атаковать чехов на следующей горе. Это поспешное решение и явилось той ошибкой, которая погубила армию императора.

Когда уже подуставшие рыцари взобрались на гору, то никаких чехов они там не обнаружили, потому что Бржетислав разместил своих воинов на следующей горе. Но передовому отряду немцев не удалось задержаться на горе, потому что их подпирали другие части немцев, так что волей-неволей пришлось немцам спускаться с первой горы и карабкаться на следующую гору. Делать это в августовскую жару облаченным в доспехи рыцарям было совсем непросто. О боевом порядке уже и речи не было, а сами рыцари просто выдохлись и выбились из сил. Они брели, изнывая от жажды и сбрасывая с себя доспехи, но добраться до следующей горы немцам не удалось.

Когда первая волна рыцарей скопилась в теснине, со склонов гор на них обрушился град камней. Множество немцев погибли сразу же. Другие остановились и озирались вокруг, не видя врага. Но на них напирали задние ряды, которые стремились вниз и еще не поняли, что происходит в теснине. В результате там образовалась страшная давка. В это время Бржетислав приказал обстрелять скопище немцев из арбалетов и луков. Тучи стрел принесли смерть большому количеству немцев, многие из которых были уже без доспехов и наконец поняли, что попали в западню. Поражаемые невидимым врагом, немцы обратились в бегство.

Но вот стрелы у чехов закончились, и Бржетислав повел своих воинов в атаку, которая оказалась столь удачной, что чехи перебили большую часть немцев. Только небольшой немцев отряд сумел спастись, добраться до императора и сообщить ему ужасную весть о гибели его войска. Генрих III сначала не поверил этому сообщению, но победные крики приближающихся чехов заставили его поверить в страшную новость и тоже обратиться в бегство.

Победа чехов в этом сражении была безоговорочной. Чехи не стали долго преследовать бегущих немцев и приступили к сбору трофеев, а Бржетислав занялся допросом немногочисленных пленников. В дружеской беседе [под пыткой] один из немцев показал, что на следующий день в тыл Бржетиславу должно выйти войско герцога Оттона Белого, которое двигалось на соединение с армией Генриха III.

Предупрежденный Бржетислав подготовил аналогичную ловушку и для второй части немецкой армии. В нее успешно угодили и отряды герцога Оттона, который еще ничего не знал о гибели армии Генриха III. И этих немцев ждал такой же ужасный конец, как и рыцарей императора.

В это же время саксы под командованием маркграфа Эккехарта II опустошали чешскую землю близ реки Билина. Когда маркграф находился со своим войском у моста Гневин, он получил известие о разгроме императорской армии, и о приближении отрядов Бржетислава. Эккехарт II решил не ввязываться в сражение с чехами, а через послов рекомендовал Бржетиславу примириться с Генрихом III, поднеся ему приличествующее положению того количество золота. Ведь маленькой Чехии, передавал маркграф, будет трудно сдержать армию германского короля, если тот подготовится к походу должным образом.

Победы, однако, вскружили голову князю Бржетиславу, и он гневно отверг весьма разумный и полезный совет маркграфа Эккехарта. Кроме того, Бржетислав в грубых выражениях потребовал, чтобы Эккехарт со своими саксами в три дня покинул чешские земли.

В сложившейся ситуации Эккехарт решил не рисковать своими воинами, своей репутацией и покинул Чехию, а Бржетислав занялся наведением порядка в своей земле.

[Yorik]

Интерлюдия. Восточная политика императора Оттона III

Император Оттон III (980-1002) по прозвищу "Чудо мира" умер очень молодым человеком, но именно в годы его правления были опробованы основы новой Восточной политики как Германской империи, так и политики всего Западного мира в целом в восточном направлении. Именно, на Восток, а не на юго-восток. Что из этого получилось, я и постараюсь показать в данном очерке, так как все это оказало влияние и на историю Чехии.
К
оронован германской короной Оттон III был еще в трехлетнем возрасте, в 983 году, в Аахене. Итальянскую и имперскую короны он получил только в 996 году из рук папы Григория V, которого он и посадил на папский престол.

Пока Оттон был еще мал, делами Империи в качестве регентши управляла его мать Феофания. Титмар Мерзебургский написал о ней, что она защищала интересы Империи с мужской энергией, и очень сильно оберегала интересы своего сына.
На помощь внуку поспешила и Адельгейда (931-999), жена Оттона I. К этим двум женщинам присоединилась также тетка Матильда. Получился своеобразный женский триумвират.

Возможно, что трем женщинам и не удалось бы удержать корону за Оттоном, если бы на их сторону не встал Виллигис (975-1011), архиепископ Майнцский, который помог отразить нападки всех других претендентов.

Большое влияние на Оттона оказал и Герберт Аврилакский (?947-1003), вошедший в историю как папа Сильвестр II (999-1003). Это был один из образованнейших людей своего времени, который владел множеством языков – среди них были арабский и древнееврейский. Недаром же он обучался в Кордовском и Севильском университетах, и это не считая нескольких ведущих монастырских школ Франции.

Герберт был горячим сторонником возрождения Империи не только в границах, очерченных Карлом Великим, но и ратовал за расширение границ Империи, в первую очередь, в сторону славянских земель на восточной окраине Европы.
Своим энтузиазмом Герберт сумел заразить и молодого императора Оттона III, который уже с шестилетнего возраста начал принимать непосредственное участие в военных походах.

Мечты о восстановлении Империи заставляли Оттона III вести борьбу как с Францией, так и с Итальянскими государствами, а желание расширить Империю определяло его восточную политику.

На этом пути молодого императора ожидало столкновение с Венгрией, Польшей и Чехией. Надо было во чтобы то ни стало не допустить создания союза этих государств, и посеять среди них основательные разногласия, но в то же время сохранить их в сфере влияния Империи.

Венгрией тогда правил герцог Вайк, которого мы знаем как Стефана Святого (975-1038), первого короля Венгрии. Но королем ему еще только предстояло стать, а пока он в 995 году принял крещение из рук пражского епископа Адальберта (Войтеха), хорошего приятеля Оттона III и Болеслава Храброго, и превратился из Вайка в Стефана. Править Венгрией Стефан начал в 997 году и стал ревностно насаждать в стране христианство.

Впрочем, это только одна из версий. По другой, более правдоподобной версии, Войтех крестил Вайка во время своего недолгого пребывания в Венгрии в 996 году.

По третьей версии, Вайк уже был крещен в детстве, но по византийскому обряду, как и его отец Геза. Он хотел жениться на Гизеле, дочери баварского герцога Генриха II Строптивого, но герцог не желал выдавать свою дочь за язычника и потребовал, чтобы Вайк крестился по римскому обряду. Пришлось Вайку выполнить это условие баварского герцога.

Когда же Стефан стал править Венгрией, он очень активно начал насаждать в стране христианство по римскому образцу. Вскоре в Паннонии вспыхнуло восстание, одной из причин которого были гонения Стефана на православных, и оно было очень жестоко подавлено. Довольно быстро в Венгрии были уничтожены все активные очаги православия и язычества, и это ревностное усердие Стефана было очень щедро вознаграждено Римом и Империей.

Чехи же резко отрицательно относились как к самому епископу Войтеху, так и ко всему семейству Славниковичей из-за их ориентации на Польшу в борьбе с Пржемысловичами. В сентябре того же 995 года Войтеху пришлось навсегда покинуть враждебную ему Прагу. А что ему оставалось делать после Либицкой резни?

Вместе с Войтехом подвизался его брад Радим (Гауденций), и они вместе, в конце концов, занялись миссионерской деятельностью в Прибалтике. Собебор, другой уцелевший брат Войтеха, уже давно присоединился к войску Болеслава Храброго. Он воевал вместе с ним сначала против полабских славян, а затем и против Чехии.

Негативное отношение чехов к Войтеху и его миссии, с которым Оттон III был знаком лично, наложило сильный негативный отпечаток на отношении императора к Чехии

Войтех же в 997 году погиб, пытаясь обратить в христианство пруссов, встретивших его католическую миссию резко враждебно, а Радим попал к ним в плен.

Вскоре тело Войтеха вместе с живым Радимом выкупил у пруссов польский князь Болеслав Храбрый, который правил с 992 по 1025 гг. Затем Войтех был канонизирован, как Адальберт, разумеется, и мощи нового святого были захоронены в кафедральном соборе в Гнезно. Добавлю, что первые жития св. Войтеха носили сильный античешский характер, и это отражало враждебные настроения по отношению к Чехии, господствовавшие при императорском дворе и в Риме.

Болеслав Храбрый в это время успешно воевал как с чехами, так и с русскими, но немцев пока не трогал. Более того, когда в конце X века восстали против немцев полабские славяне, Болеслав Храбрый активно сотрудничал с немцами в подавлении волнений у "проклятых" язычников. Поэтому у Оттона III сложилось весьма благоприятное впечатление о Болеславе Храбром и поляках. Это впечатление еще больше усилилось, когда правитель Польши выкупил у язычников мощи св. Адальберта.
Заметим, что когда Болеслав будет позднее воевать с императором Генрихом II, полабские славяне будут дружно воевать на стороне императора против поляков.

О событиях в Чехии вы, уважаемые читатели, знаете из соответствующих выпусков "Истории Древней Чехии", и помните, что это был период упадка и военных неудач.

При таком раскладе нет ничего удивительного в том, что Оттон III сделал основную ставку на Польшу. Он хотел видеть Болеслава Храброго постоянным и верным союзником Империи и направить его энергию на Восток, в сторону православной Руси и языческой Прибалтики. Это делалось не столько для завоевания новых земель – ведь Империи в этом случае мало что светило, а для насаждения в Восточной Европе христианства по католическому образцу. И соперничество Болеслава Храброго с чехами и венграми только укрепляло бы союз Империи с поляками.

Чтобы замаскировать истинные цели своих действий, Оттон III в 1000 году совершил широко известную поездку по святым местам, главными пунктами которой были Гнезно с мощами св. Адальберта (Войтеха) и Аахен с гробницей Карла Великого.

Почему император выбрал именно эти места?
Св. Войтех (Адальберт) пытался распространить христианство в Прибалтике, а Карл Великий восстановил Империю на Западе, так что это были знаковые места.

Во время великого поста 1000 года император с большой свитой отправился в Гнезно, чтобы поклониться мощам нового святого – св. Адальберта (Войтеха). Следует отметить, что это был совсем нетрадиционный путь для германского императора, но ведь еще в начале 999 года Болеслав Храбрый обратился к императору с просьбой сделать св. Адальберта патроном Польши.

Кроме того, послы как Стефана I, так и Болеслава Храброго, осаждали папскую резиденцию в Риме, пытаясь выторговать королевскую корону для своего повелителя.

Дальнейшие действия императора не следует рассматривать как импровизацию. Когда Оттон III выезжал из Регенсбурга, в его свите помимо нескольких кардиналов присутствовали Циано, римский патриций и "адъютант императора", и дароноситель (при папском престоле) Роберт – он-то и должен был, как папский легат, осуществить рукоположение архиепископа Польши. То есть все уже было готово.

Далее через Цейц и Мейсен император проследовал на встречу с польским князем. На границе Мейсенской марки и Польши в районе округа Диадези (близ Шпроттау) его встретил князь Болеслав Храбрый, который организовал великолепный прием Оттону III не только на границе (ночевка в Эйлау), но и на всем пути следования императора в Гнезно.

Увидев стены Гнезно, император спешился и смиренно, босиком и с молитвой на устах, вошел в город. Там его встретил епископ Унгер и проводил в церковь, в которой были захоронены мощи св. Адальберта.

Вполне вероятно, что польскому князю уже была известна политическая подоплека начавшегося визита, и он знал, что главной целью приезда императора является вовсе не поклонение святым мощам. Но мощам св. Адальберта (Войтеха) предстояло выступить символом будущего польско-германского союза. Сохранилось предание о том, что во время переговоров Оттон III даже хлопотал о перенесении мощей св. Адальберта (Войтеха) в Рим, но Болеслав Храбрый отказался уступить мощи столь ценимого святого. Ряд даже хронистов утверждает, будто Болеслав уступил императору несколько реликвий святого, а что он от этого выиграл, вы увидите чуть позже.

Следует заметить, что именно поклонение императора Оттона III мощам св. Адальберта [довольно-таки свежему святому] и дальнейшая борьба за обладание этим сокровищем очень значительно повысили статус и почитаемость этого святого. На время.

[Yorik]

Но поклонение мощам св. Войтеха было вовсе не главной целью императорского визита, которая заключалась в том, что после серьезных переговоров было принято решение об основании архиепископства в Гнезно, в состав которого входили бы три новых епископства с центрами в Кракове, Вроцлаве и Колобжеге. На архиепископскую кафедру был поставлен Гауденций (Радим), брат и сподвижник Войтеха.

Все же, чтобы не допустить чрезмерного усиления Польши, Познанское епископство осталось в подчинении у Гизилера, архиепископа Магдебургского. Кроме того, Гизилера следовало хоть немного умаслить – ведь он не давал своего согласие на образование нового архиепископства в зоне своего влияния, и формально мог бы оспаривать законность его создания. Другое дело, что из этого вряд ли бы что получилось, так как Сильвестр II был почти карманным папой у Оттона III.

Такой шаг императора выводил почти всю Польшу в церковном отношении из-под немецкого влияния и делал ее подчиненной только Риму. А это, в свою очередь, делало Польшу сравнительно независимым форпостом Империи на Востоке, которая должна была теперь отчитываться в своих действиях только перед императором. Основной центр миссионерской деятельности на Востоке и в Прибалтике, по мысли Оттона III, теперь должен был располагаться именно в Польше, и это автоматически делало невозможным прямую экспансию немцев на Восток.

Такая новая восточная политика Оттона III вызвала резко негативную реакцию у широкой немецкой общественности (рыцарской и духовной). Сразу же начались заговоры и поиски новой кандидатуры в императоры, но возможные претенденты не спешили афишировать свои претензии и вели себя довольно скромно.

В качестве признания своей зависимости от императора Болеслав Храбрый передал Оттону III три сотни рыцарей в латах. Он также с пышной свитой проводил императора в Магдебург, где они вместе торжественно отметили Вербное Воскресенье.

Ослабленную и провинившуюся Чехию император всерьез не воспринимал и, вероятно, рассчитывал на легкую колонизацию чешских земель, имея своим опорным пунктом Прагу. Дальше Империя могла расширяться и на Восток, в сторону Руси, и на север – в Прибалтику, в обход Польши.

Если бы Оттон III поцарствовал немного дольше, то, возможно, его политика и принесла бы свои плоды. Но он умер очень молодым, а ему наследовал Генрих II, который сразу же покончил с восточной политикой своего предшественника. Правда, ликвидировать архиепископскую кафедру в Гнезно новый император не смог.

Пока же польский князь мог теперь по своему усмотрению устраивать религиозную жизнь, как в Польше, так и в присоединяемых землях.
Многие историки полагают, что одновременно произошло также некое повышение юридического и правового статуса польского князя, а польские исследователи прямо говорят о коронации Болеслава Храброго.
Следует отметить, что никаких достоверных свидетельств в современных источниках на этот счет нет. Известно, что королевскую корону Болеслав Храбрый получил незадолго до своей смерти в 1025 году. А в Гнезно Оттон III лишь даровал Болеславу Храброму титул римского патриция, что как бы автоматически включало Польшу в состав Римской империи.

Галл Аноним в своей "Хронике", написанной примерно через 100 лет после свидания в Гнезно, описывает следующую символическую процедуру, которую историки трактуют самыми разными образами.

Вначале император якобы Оттон III возложил на голову Болеслава какую-то корону или диадему (imperoalis diadema) и вручил ему копье св. Маврикия. Затем Болеслав был назван братом императора и соратником Империи, после чего Болеслав был провозглашен другом и союзником римского народа.

Почему римского народа? Потому что Империя считалась Римской, правда, создавали ее, в основном, немцы.

Как видите, в таком символическом описании нет указания на королевскую коронацию, но сам характер данной процедуры дает простор для многочисленных спекуляций.

Хорошо известно и о том, что вскоре Оттон III проделал сходные манипуляции и в Венгрии.
Там он также устроил архиепископскую кафедру в Эстергоме, это произошло 13 апреля 1001 года, а немного позже Стефан I получил королевскую корону, присланную ему папой Сильвестром II. По некоторым источникам, коронацию проводил сам император Оттон III, и было это 15 или 17 августа 1001 года.
Папа и император достойно оценили усердие, с которым Стефан насаждал в стране христианство по католическому образцу и выкорчевывал остатки православных общин. Вот так и Венгрия вошла если не в состав, то в сферу влияния Римской империи.

Но в этом случае источники прямо говорят о коронации правителя Венгрии, как короля, а в случае с Болеславом Храбрым таких свидетельств нет, и даже описание процедуры, приводимое Галлом Анонимом, довольно туманно. Это, скорее, символическое повышение статуса польского князя, чем его коронация.

Такое поведение императора выглядит вполне оправданным. Ведь теперь положение Польши и Венгрии выглядит значительно более предпочтительным, чем Чехии, которая в этой истории вообще оказалась обделенной и отодвинутой на второй план, хотя выгодное положение Праги не ускользало от внимания императоров. Да и епископство в Праге было основано раньше, чем в сопредельных землях, что давало ей некоторое моральное превосходство. Однако чехов император обошел из-за их враждебности к св. Адальберту. И в то же время был заложен элемент ревности и соперничества как между правителями двух облагодетельствованных стран, так и Чехии с каждой из них.

Таким образом, паломничество императора Оттона III по святым местам в 1000 году оказало сильнейшее влияние на дальнейшее развитие событий в Восточной Европе и ожесточило соперничество между Чехией и Польшей на многие десятилетия.

Я должен отметить, что существует и другой взгляд на миссию Войтеха и на его роль в описываемых событиях. Войтех рассматривал Прагу, как центр будущей христианизации Восточной Европы. Для этого следовало создать на восточноевропейских землях, не входящих в состав Империи, архиепископство, разумеется, с центром в Праге, в состав которого входили бы семь епископств из Чехии, Польши и Венгрии.

Это могло привести к созданию мощного государства на восточной окраине Империи, которое положило бы конец немецкой экспансии на Восток. А куда еще было двигаться немцам?
Следовательно, такие планы надо было душить еще в зародыше. Поэтому-то Оттон III и Болеслав Храбрый так легко отправили своего друга и союзника на верную гибель. Нет человека – и нет проблемы. А чтобы подобные мысли не могли возникнуть у кого-нибудь и в будущем, император Оттон III и отправился в свое путешествие по святым местам, сея семена будущих раздоров.

Результаты его деятельности видны невооруженным взглядом. Правда, стоит отметить, сто строил император Оттон III надолго, но 24 января 1002 года он умер от болезни в Патерно, после того как был изгнан из Рима в феврале 1001 года.

Современники связывали преждевременную смерть молодого императора с тем обстоятельством, что во время посещения Аахена, Оттон III велел вскрыть гробницу Карла Великого. Он, будто бы, нашел Карла, сидящим на троне, со скипетром в руке, в шикарных одеждах и с нательным крестом. Оттон III взял себе нательный крест императора Карла, а все остальное не тронул и его гробницу велел замуровать, но все расценили такие действия молодого императора, как страшное святотатство, и стали предрекать ему скорую смерть. Так вскоре и случилось, но мне кажется, что предрекать скорую смерть Оттону III стали только уже после его кончины.

Жениться Оттон III не успел, так что наследников у него не было, а новый император, Генрих II, стал проводить в отношении Польши совсем иную политику. Для этого у него были весьма серьезные причины. Ведь, когда Генрих II стал императором, с притязаниями на герцогство Бавария выступили его родной брат Бруно и маркграф Генрих Швейнфуртский. Болеслав Храбрый решил вмешаться в имперские дела на стороне противников нового императора, и просчитался. Генрих II сумел победить союзников, отдал Баварию брату своей жены Генриху Люксембургскому, и принялся за Польшу, с которой он воевал до 1018 года.

Императору приходилось много воевать в Италии, были столкновения и с чехами, но с Венгрией у него серьезных столкновений не было. Ведь Стефан I был женат на родной сестре императора, ревностно насаждал христианство и был благодарен Империи за королевскую корону.

Но это уже совсем другая история. Я же надеюсь, что данный очерк поможет вам, уважаемые читатели, лучше понять чешские события. Чехия – маленькая страна в середине Европы, и очень трудно излагать ее историю в отрыве от истории соседних стран.

P.S. Хочу заметить, что решение о создании архиепископств в Польше и Венгрии не были плодом оригинальных решений Оттона III. Его отец Оттон II внимательно рассматривал идею создания на славянских землях Европы архиепископства, не зависящего от немецких пастырей, а находящегося в непосредственной зависимости от Рима. Территория такого архиепископства должна была охватывать польские, чешские и венгерские земли. Считается, что Феофания, мать Оттона III, могла увлечь своего сына этой идеей, но время заставило его внести некоторые коррективы в план отца.

[Yorik]

Бржетислав I и Спитигнев II



Правление Бржетислава I
Напомню, что мы возвращаемся к событиям 1040 года после того, как чешский князь Бржетислав I (1002-1055, князь Чехии с 1034) по отдельности разгромил армии императора Генриха III и герцога Оттона III Белого. Маркграф Эккехарт II своевременно узнал о поражении своих союзников и решил увести своих саксов из Чехии, но перед уходом он дал князю Бржетиславу I очень дельный совет: чтобы не обострять отношения с императором, князю следует поднести Генриху III соответствующую дань и примириться с ним. Потому что, когда император подготовится к походу на Чехию должным образом, князю придётся совсем не сладко.

Опьянённый своими победами, князь Бржетислав I не внял доброму совету и, как мы ниже увидим, совершенно напрасно.
Генрих III Чёрный (1017-1056) — король Германии с 1039, Император с 1046.
Оттон III Белый (995-1057) — он же Отто фон Швайнфурт, маркграф Нордгау (1024-1031) и герцог Швабии (1048-1057).
Эккехарт II (1000-1046) — маркграф Саксонской восточной марки с 1034 и пр.

Вскоре после ухода саксов, князю Бржетиславу донесли, что Пркош, которого он поставил во главе обороны города Билина, был подкуплен саксами и поэтому не оказал им никакого сопротивления, лишь для видимости расположив дозоры в легко проходимом лесу. А ведь Бржетислав перед этим поставил Пркоша во главе всех войск, прибывших из Моравии, а также трёх отрядов, пришедших из Венгрии.
Победоносный князь сразу же поверил доносу, велел схватить Пркоша и подвергнуть его мучительной и позорной казни. Пркошу выкололи глаза, отрубили ему руки и ноги, а оставшуюся часть туловища бросили в реку. Так князь Бржетислав наводил порядок в своих землях.

Но совершенно напрасно князь Бржетислав не послушался совета, который дал ему маркграф Эккехарт! Потому что уже на следующий год в Чехию пришло возмездие от императора Генриха III, который решил не тянуть с этим делом.

Генрих III твердо решил покарать непослушного вассала, отомстить чехам за унизительное поражение, а также преподать урок остальным вассалам. Поэтому к новому походу на Чехию император подготовился очень тщательно. Он разведал все пути, подходы и отходы в чешских землях, выведывал все слабые стороны чешских городов и крепостей, а главное, точно определил состав войска, которое могут выставить против него чехи, и сроки его сбора. Были по возможности пресечены все пути сообщения между Чехией и остальной Империей, так что на этот раз у Бржетислава уже не было точного плана немецкого вторжения в его страну.

Император же собрал внушительную армию и обрушил удар на Чехию с трёх сторон одновременно. Чехия – маленькая страна, и союзников в этой войне у неё не было. Чехи терпели многочисленные поражения, и города открывали свои ворота беспощадному врагу, который жёг деревни и уничтожал посевы.

Вскоре имперское войско подошло к самой Праге, а Генрих III расположил свой лагерь на холме Шибеница. Уже и епископ Север (Шеберж) бежал из Праги к императору, опасаясь сурового возмездия за польские дела и за неповиновение своему господину.

Стране также стал угрожать голод из-за неурожая, и Бржетислав понял, что настала пора смирить свою гордыню и покориться императору. Он принял все условия победителей. Босиком, в одежде кающегося, вышел Бржетислав к императору Генриху III и целовал землю у его ног.
По словам Козьмы Пражского, Бржетислав I с такими словами обратился к императору:

"Ты войны ведёшь, Император, что славы тебе не добудут. Ведь наша земля в твоём владении, мы твои и хотим быть твоими. Ведь известно: кто жестоко обращается со своими подданными, тот страшнее, чем жестокий враг. Если ты хочешь испытать силу своего войска, то мы не представляем для тебя никакой ценности. И зачем тебе испытывать свою мощь против как бы ветви, сорванной ветром. Ведь когда ветру уже ничто не мешает, он утихает. И ты уже стал тем, кем хотел быть — победителем. В ореоле победы ты лавром венчаешь чело, [император]".

Князь Чехии присягнул на верность императору, признал его верховную власть и подчинился всем его решениям. А Генрих III из всех завоеваний Бржетислава в Польше позволил оставить ему за собой только две небольшие пограничные области.
Чехам было велено уплатить императору дань за три года, а также выплатить восемь тысяч марок в возмещение имперских расходов.

Наложив такую повинность на чехов, император успокоился и удалился со своим войском в немецкие земли, оставив усмирённую Чехию в покое.

В покое-то, в покое, но чешская земля была очень сильно разорена немецким нашествием, а в 1043 году в Чехии случился сильный неурожай. Голодали целые деревни и области, так что, по словам Козьмы Пражского, страна потеряла третью часть своего населения.

В последующие годы Бржетислав совершал походы на Венгрию и Словакию (вроде бы он присоединил словацкие земли к Чехии), и окончательно присоединил к Чехии всю Моравию.

В 1054 году по неизвестным причинам [возможно, князь успел оценить деятельность правившего в Польше Казимира I (1015-1058, княжил с 1039), прозванного позднее "Восстановителем", и решил с ним не связываться] Бржетислав вернул полякам Вроцлав и прочие удерживавшиеся им польские земли на условиях уплаты поляками ежегодной дани. Козьма пишет, что поляки должны были ежегодно выплачивать Бржетиславу 500 гривен серебра и 30 гривен золота.

Когда в 1055 году Бржетислав готовил третий поход на венгров, он тяжело заболел в городе Хрудим и призвал к себе тех из самых знатных людей страны, кто оказался поблизости. В своем обращении к ним князь сказал, что он не хочет делить свою страну между сыновьями, так как это приведет к ослаблению страны, а затем и к её гибели. Потом, как пишет Козьма, Бржетислав произнес такие слова:

“Поэтому, во имя Бога, прошу вас и приказываю вам присягнуть во имя вашей верности мне, что верховное право и престол в княжестве будет всегда получать старший по рождению среди сыновей моих и внуков, и что все его братья и те, кто происходит из княжеского рода, будут под его властью”.

С этими словами 10 января 1055 года скончался князь Бржетислав, которого прозвали потом “Чешским Ахиллесом”.

Традиционно считается, что именно с этих пор в Чехии был установлен порядок наследования престола (сначала княжеского, а потом и королевского) старшим сыном; остальные братья при этом получали в управление уделы в Моравии (и только позднее и в Чехии).


Правление Спитигнева II
После смерти Бржетислава I князем Чехии был избран его старший сын Спитигнев II (1031-1061), который при жизни отца был с 1049 года князем Моравии.
В своей "Хронике" Козьма Пражский дал портрет Спитигнева II, причём, самый подробный во всём труде:

"Это был муж весьма красивый, с волосами чернее смолы, с длинной бородой и весёлым лицом, со щеками белее снега и лёгким румянцем на них. Что добавить ещё? Славен был муж и прекрасен, — весь с головы и до пят".

Начал своё правление князь Спитигнев II с издания указа о высылке всех немцев из Чехии:

"...сколько бы ни нашлось людей немецкого происхождения — все, будь то богатые, бедные или странники, были высланы в течение трёх дней из Чехии".

Козьма Пражский утверждает, что это было сделано князем буквально "в первый же день после своего восшествия на престол".
Этот неожиданный указ очень удивил всех, тем более что Спитигнев II не пощадил даже своей матери Юдифи, дочери герцога Оттона III Белого.

Одной из первых жертв данного указа стала аббатиса монастыря св. Юрия (Георгия), которая оскорбила Спитигнева ещё в то время, когда он при жизни отца правил Жатецкой областью. Бржетислав I тогда перестраивал и ремонтировал стены вокруг всей Праги, а Спитигнев со своими людьми возводил стену вокруг монастыря св. Георгия. Как-то так получилось, что при строительстве этой стены на её пути оказалась печь аббатисы этого монастыря, которую было необходимо убрать. Рабочие было заколебались, но тут подошёл Спитигнев и со смехом приказал сбросить печь в речку Брусницу, добавив:

"Не отведать сегодня госпоже аббатисе горячих пирогов".

Разгневанная подобным поступком и выражением, аббатиса резко выказала Спитигневу своё порицание, а Козьма Пражский даже вложил в уста аббатисы небольшую поэму:

"Сколь грозны те башни и грады, что ты добываешь так славно,
Победу над печкой отпразднуй — победа твоя велика.
Пусть лавром и златом червонным чело увенчают героя,
Пусть службу отслужат монахи и колокол громко звонит.
Ты выбросил печь аббатисы, ты, князь, сотворил это чудо!
Мне стыдно об этом поведать, что сделать не стыдно тебе".

Спитигнев тогда ничего не ответил аббатисе, промолчал, но затаил на неё глубокую обиду.
Теперь же у входа в церковь св. Георгия князь сказал аббатисе:

"Мне кажется, что теперь, когда аббатиса изгоняется вон из нашей страны, священникам более приличествует распевать песнопения и звонить в колокола, чем это было тогда, когда ломали её печь".

Затем аббатису усадили на повозку и

"в более короткое время, чем то, которое потребовалось, чтобы рассказать об этом, вывезли за пределы Чехии".

Изгнав немцев, Спитигнев II отправился для утверждения своей власти в Моравию, которую Бржетислав I в своё время разделил между своими сыновьями следующим образом: половину области он отдал под управление Вратиславу, а другую часть разделил между Конрадом и Отой. Младшему из братьев, Яромиру, ничего не досталось, так как ему была уготована духовная карьера.
Вратислав (1035-1092) — в 1061 году стал князем Чехии Вратиславом II; с 1086 года король Чехии как Вратислав I.
Конрад Брненский (1036-1092) — князь Бренский, князь Чехии Конрад I в 1092 г.
Ота (Оттон, 1045-1087) — с 1061 г. князь Оломоуцкий.
Яромир (1040-1090) — епископ Пражский с 1067 г.

[Yorik]

Спитигнев II и начало правления Вратислава II

Перед приездом в Моравию, Спитигнев разослал всем знатным людям этой части государства грамоту, в которой приказывал им встречать его возле города Хрудима (то есть уже вне пределов Моравии) под угрозой заточения или даже казни в случае неповиновения.
По неизвестным нам причинам произошла накладка, и все вызванные князем люди встретили его в другом месте, в Грутовом поле, что находилось южнее города Литомышль.

Спитигнев II был страшно разгневан тем, что они явились не в указанное им место, и за ослушание приказал их всех схватить и разослал по разным темницам. Всего было арестовано около 300 человек; вооружение и коней арестованных князь распределил между своими людьми и двинулся дальше в Моравию.
Когда Вратислав узнал об участи встречавших князя мораван, он поспешил бежать в Венгрию к королю Андрашу I Белому (1015-1060, король Венгрии с 1046), причём, он так спешил, что даже оставил в Оломоуце свою беременную жену Марию, понадеявшись на милосердие брата.

Спитигнев навёл в Моравии порядки по своему усмотрению, а братьев своих он забрал в Прагу, где сделал Конрада главным ловчим, а Оту — мундкохом. Невестку Марию князь отослал в город Лешчен, где её стал охранять градоначальник Мзтиш. Этот Мзтиш довольно своеобразно понял указание князя "не спускать с Марии глаз", и поэтому он каждую ночь прикреплял цепью её ногу к своей. Вероятно, столь знатную узницу следовало бы сторожить несколько иным образом.

Прославился князь Спитигнев II и тем, что изгнал из страны славянских монахов Сазавского монастыря, исповедовавших православие. В этом монастыре были официально приняты правила ордена бенедектинцев, которые вполне терпимо относились к славянской письменности, а это обеспечило благожелательное отношение к Сазавскому монастырю со стороны католических монастырей Чехии и самого епископа Праги. Ведь в 1053 году епископ Север совершил торжественное погребение настоятеля Сазавского монастыря Прокопа.
Спитигнев ещё при жизни отца стал враждовать с настоятелем этого монастыря Витом из-за его дружеских отношений с Вратиславом. Придя к власти, Спитигнев обвинил Вита и всех славянских иноков в ереси; тем пришлось по примеру Вратислава (или вместе с ним) бежать к своим братьям по вере в Венгрию.

Король Андраш I очень уважительно обращался со своим гостем Вратиславом и пообещал ему свою помощь в отстаивании его прав в Чехии. Не обошёл своей заботой Андраш I и бежавших к нему православных монахов, разместив их в православных монастырях, которые ещё существовали в Венгрии. Беглецы смогли вернуться на родину только после восшествия на престол Вратислава II, который видел в них своих верных союзников.

Тем временем, судьба Марии взволновала в Чехии многих знатных людей и шестого епископа Праги Севера, которые обратились к Спитигневу с просьбой вернуть жену мужу.
Князь решил не обострять отношения со своими подданными, внял их гласу, освободил невестку Марию и дал ей сопровождающих, чтобы она смогла добраться до мужа. Однако, оказалось, что уже было слишком поздно: из-за перенесённых унижений и тягот быстрого пути у Марии начались преждевременные роды, от которых она и умерла вместе с недоношенным ребёнком.

Андраш I как мог утешал горюющего Вратислава, а потом познакомил его со своей дочерью Адлейтой или Аделаидой (1040-1062), очень красивой девушкой, которая сразу же приглянулась Вратиславу. Король Венгрии имел свои виды, устраивая этот брак, и молодые сыграли свадьбу в 1057 году.
Когда князь Спитигнев II узнал об этом браке, он подумал о возможности вторжения в Чехию и Моравию венгерских войск вместе с братом Вратиславом и решил предотвратить подобный ход событий. Он отправил послов в Венгрию к брату и сообщил ему, что возвращает все города и земли в Моравии, которые Бржетислав I в своё время передал Вратиславу.

По словам Козьмы Пражского, 2 августа 1058 года умерла Юдифь фон Швейнфурт, мать Спитигнева, которую он вместе со всеми немцами изгнал из страны. Чтобы отомстить сыну за нанесённую обиду, она вышла замуж за бывшего венгерского короля Петра Орсеоло (1011-1059). Позднее, князь Вратислав перезахоронил её тело в Праге, в церкви святого Вита.
Впрочем, очень многие историки оспаривают сведения Козьмы Пражского и утверждают, что хронист напутал и в его источниках речь шла о другом браке — между венгерским королём Шаламоном и другой Юдит, дочерью императора Генриха III. В таком случае дата смерти Петра Орсеоло укладывается в традиционный 1046 год.
Пётр Орсеоло (1011-1046) — племянник короля Стефана (Иштвана), король Венгрии в 1038-1041 и 1044-1046 гг.
Шаламон (1052-1087) — король Венгрии 1063-1074 гг.
Юдит Немецкая (1054-1105) — вышла замуж за короля Шаломона в 1063 году и покинула мужа в 1074 г. Дальнейшая жизнь Марии Немецкой, сменившей потом имя на София, была весьма насыщенной и заслуживает отдельного рассказа.

В 1059 году князь Спитигнев во время праздника св. Вацлава обратил внимание на то обстоятельство, что церковь св. Вита, построенная по преданию ещё самим св. Вацлавом, маловата и не вмещает всех желающих помолиться во время святого праздника. В этой церкви хранилось тело самого св. Вацлава, а посреди неё стояла другая церковь с гробницей св. Войтеха (Адальберта).
Спитигнев решил построить новый большой собор для обоих святых вместо старых церквей и отдал приказ о начале строительных работ. Однако князь Спитигнев II не дожил до окончания строительства нового собора св. Вита.

В 1060 году в Венгрии начались смуты, связанные с династическим кризисом в стране и смертью короля Андраша I. Спитигнев решил половить рыбку в мутной воде и стал готовиться к вторжению в Венгрию. Перед самым началом похода (в самом конце 1060 года или в январе 1061 года) к князю Спитигневу пришла одна вдова и стала кричать:

"Государь, отомсти за меня моему противнику".

Князь уже спешил тронуться в путь и ответил:

"Я это сделаю, когда вернусь из похода".

Тогда вдова спросила:

"А кому ты поручишь отомстить за меня на тот случай, если ты не вернёшься? Почему ты отказываешься заслужить награду от Бога?"

Тогда князь устыдился слов этой вдовы, отложил начало похода и отомстил за неё справедливым судом её противнику.

Однако поход на Венгрию так и не состоялся, так как в самом его начале, 28 января 1061 года князь Спитигнев скоропостижно скончался. Некоторые историки называют его смерть подозрительной или удивительной (!), и иногда высказываются предположения о том, что князя отравили.


Правление Вратислава II
Новым князем Чехии был избран Вратислав II, который сразу же разделил Моравию между своими братьями.
Восточную часть Моравии, которой раньше управлял сам Вратислав, получил Ота, правивший по воле отца в Зноеме с 1054 года, но отозванный Спитигневом в Прагу. Теперь же Ота обосновался в Оломоуце и стал с тех пор известен в истории как Ото I Красивый, князь Оломоуцкий. Восточная часть Моравии была более дикой, но на радость князю изобиловала лесами и горами, пригодными для охоты, и изобиловала рыбой.
Западную часть Моравии, более плодородную и граничившую с немецкими территориями, получил князь Конрад I Брненский, прихвативший по воле Вратислава II и Зноемский удел. По словам Козьмы Пражского, достоинством Конрада I было и то, что он

"к тому же знал немецкий язык".

Особняком стоял Яромир, который на Западе изучал богословские науки, так как отец прочил ему духовную карьеру. Едва Яромир узнал о смерти своего старшего брата Спитигнева, он бросил учёбу и поспешил в Прагу, надеясь урвать и себе кусочек отцовского наследства, но дома его ждал полный облом.
Вратислав II стал упрекать младшего брата за его поступок:

"Будь осторожен, брат, берегись, чтобы из-за своего отступничества не быть отрезанным от целого, членом которого ты стал, и не угодить в ад. Некогда милость Божья избрала тебя по предопределению своему для духовного звания; поэтому отец наш отдал тебя в учение, имея в виду, что ты станешь достойным преемником епископа Севера, если по милости Божьей переживёшь его".

В первую же субботу марта Вратислав против воли Яромира постриг его в священники. Яромир был посвящён в сан дьякона, прочитал перед народом Евангелие и прислуживал епископу Северу во время обедни.
Думаете, что эта процедура сломила Яромира? Как бы не так! Яромир отбросил одеяние священника, надел рыцарский пояс и вместе со своей дружиной бежал в Польшу к королю Болеславу II, у которого и оставался до 1067 года, когда умер пражский епископ Север.
Правда, два вопроса так и остались невыясненными: откуда у Яромира взялась за несколько дней дружина? И чем он занимался шесть лет в Польше?
Болеслав II Смелый или Щедрый (1042-1081) — князь Польши 1058-1076, король Польши 1076-1079.

Уже известный нам Мзтиш, который в своё время сторожил первую жену Вратислава II, теперь был правителем города Билина, в котором он выстроил церковь в честь апостола св. Петра. Он, как будто ничего и не было в прошлом, попросил князя приехать и освятить новую церковь, и Вратислав II выполнил его просьбу. Однако во время праздничного пира после освящения новой церкви посланец епископа Севера предупредил Мзтиша о том, что князь уже назначил нового правителя Билина, которым стал некий Койата, бывший одним из самых приближенных к князю людей.
В ту же ночь Мзтиш бежал, так как, по словам Козьмы Пражского,

"он, несомненно, был бы ослеплён и лишён ноги, к которой когда-то приковывал жену князя".

27 января 1062 года умерла жена князя Вратислава II, красавица Адлейта, которая за четыре года супружества родила князю четверых детей:
Бржетислав (1058-1100) — с 1092 года князь Чехии Бржетислав II Младший;
Вратислав (1059-1062) — пережил мать на несколько месяцев и умер 19 ноября того же года;
Юдифь или Юдит (1060-1086) — в 1080 году выдана замуж за князя Польши Владислава I Германа (1043-1102, князь Польши с 1079);
Людмила (1061/1062-?) - стала монахиней.
Историки довольно дружно считают, что причиной смерти молодой княгини были слишком частые роды, которые истощили её организм, так что она умерла вскоре после рождения дочери Людмилы.

В конце 1062 года, выдержав приличествующий траур, князь Вратислав II взял в жёны Сватаву-Святославу Польскую (1046-1126), дочь светлейшего князя Казимира I (1016-1058) и одновременно сестру Болеслава II Смелого и Владислава I Германа. Третья жена, как и вторая, также родила князю четверых детей, но о них я расскажу несколько позже.
Владислав I Герман (1043-1102) - князь Польши с 1079 года.

В 1063 году Вратислав II отделил моравскую епархию от чешской, учредил новое епископство в Оломоуце и назначил некоего Яна I пастырем новой епархии. Это действие князя не было прецедентом, так как в Моравии и раньше были свои епископы, но последний из них, Врацен, умер около 1030 года. Опираясь на эту традицию, Вратислав и решил создать новую епархию, чтобы ослабить влияние в стране будущего епископа Праги, которым скорее всего вскоре стал бы его брат Яромир.

Для проведения подобной акции потребовалось согласие пражского епископа Севера, который выторговал себе целый ряд важных уступок.
Во-первых, он смог выбрать себе 12 самых лучших деревень в Чехии; во-вторых, ежегодно он должен был получать 100 гривен серебра; в-третьих, Север и впредь продолжал владеть двором и угодьями, относящимися к церкви Секиржкостел, находящихся в Моравии; в-четвёртых, за ним оставалась деревня Сливница с торгом и город Подивин.
Относительно спокойная жизнь в Чехии продолжалась до 1067 года, когда умер епископ Север.

[Yorik]

Правление Вратислава II и епископ Яромир-Гебхард

Когда братья Конрад и Ота узнали о смерти епископа Севера, они вызвали брата Яромира из Польши. В Моравии Яромир под влиянием братьев сбросил с себя рыцарский пояс, облачился в священнические одежды и снова принял постриг.
Облагоразумился, значит!

Но такой поворот событий совсем не устраивал князя Вратислава II, который опасался, что союз братьев, двух князей и епископа, направленный против него, будет большой опасностью для его власти. Поэтому Вратислав решил сделать епископом совсем постороннего человека и остановил свой выбор на саксонце Ланце, который был священником основанной в 1057 году церкви в Литомержице и всегда проявлял верность князю.

Прибыв вместе с Яромиром из Моравии в Прагу, Ота и Конрад обратились к Вратиславу с напоминанием об отцовской воле (которую они поклялись выполнять), согласно которой после смерти Севера новым епископом Праги должен был стать их брат Яромир.
Однако Вратислав ответил братьям, что новый епископ должен быть выбран по воле народа, а не одного человека, и предложил братьям приехать к горе Добенин, расположенный возле сторожевых ворот Праги, ведущих в Польшу. Там уже собирались представители знати и духовенства для выборов нового епископа. В этом лагере под охраной вооружённых рыцарей князь надеялся беспрепятственно провести в епископы своего ставленника Ланца.

По обе стороны от сторожевых ворот собрались представители высшего духовенства, правители городов и уделов, а за ними стояли рыцари и простые воины. Князь Вратислав стал перед собранием народа, а по бокам от него стояли братья Ота и Конрад, и вызвал Ланца.

Князь представил его народу и громким голосом объявил:

"Изо дня в день ты оказываешь мне отличную, верную службу, и это побуждает меня сегодня сделать то, что я хочу осуществить, чтобы потомки [на твоём примере] учились быть верными своим господам. Вот, возьми перстень и посох. Ты будешь главой Пражской церкви и пастырем своих овец".

Но вместо криков одобрения Вратислав II услышал только недовольный ропот.

В это время Койата, управитель княжеского дворца, человек смелый и прямодушный, толкнул Оту в бок:

"Что же ты стоишь? Или ты осёл? Почему ты не поможешь своему брату? Разве ты не видишь, что твоего брата, княжьего сына, оттесняют, что на епископскую кафедру выдвигают выскочку, чужеземца, человека, который пришёл в [чешскую] страну без одежды. Если князь нарушит клятву, [данную] отцу, то [плохо] нам будет, и души предков наших должны будут воздать за это и понести наказание от Бога за нарушение присяги. Ведь нам известно, что ваш отец Бржетислав взял с нас и с наших отцов присягу именем нашей веры, что после смерти епископа Севера епископом станет ваш брат Яромир. Мы стремимся осуществить это, как можем".

Так как Ота не отреагировал на его слова, то Койата обратился непосредственно к князю и народу:

"И если тебе не нравится брат твой, то почему же ты считаешь ничтожным наше духовенство, не малое по численности и равно одарённое знанием, как этот немец. О, если бы у тебя было столько епископств, сколько ты видишь [здесь] священников, которые и родились в Чехии, и достойны епископского сана! Уж не думаешь ли ты, что чужеземец любит нас и расположен к этой стране больше, чем местный житель? Ведь такова уж человеческая натура, что любой человек, к какой бы стране он ни принадлежал, всегда не только любит больше свой народ, чем чужой, но даже чужие реки он повернул бы, если бы мог, в своё отечество. Мы скорей предпочтём положить на епископскую кафедру собачий хвост или ослиный кал, чем возвести на неё Ланца. Твой брат, блаженной памяти Спитигнев, кое-что понимал, когда в течение одного дня изгнал из страны всех немцев. До сих пор ещё живёт римский император и пусть живёт. Ты сам становишься им, когда присваиваешь себе власть и жалуешь епископский посох и перстень голодному псу. Но [знай]: ни ты, ни твой епископ не останетесь безнаказанными, пока живёт Койата, сын Вшебора".

Речь Койаты не осталась без ответа, и некий Смил, сын Вожена, предложил братьям взяться за руки, выйти всем из лагеря и сказал, обращаясь к Койате:

"Пойдёмте, посмотрим, что сильнее: хитрость и притворство одного человека или справедливость и удивительное терпение трёх братьев, которых объединяет одинаковый возраст, единая воля, единое могущество и которых поддерживает большинство воинов".

В воинском лагере началось брожение: часть воинов покинула лагерь и ушла в лес ещё до выступлений Койаты и Смила; некоторые стали призывать всех взяться за оружие; однако большая часть воинов перешла на сторону братьев и стала новым лагерем около города Опочно.
Тогда князь Вратислав II увидел, что почти все покинули его, испугался, что братья захватят Прагу и бежал, однако во время своего бегства он успел отправить посла к братьям, который передал им следующие княжеские слова:

"То, что произошло, я сделал не благодаря красноречию Койаты, сына Вшебора, и не благодаря Смилу, сыну Божена, у которого на языке мёд, а на сердце яд. На всё это я пошел по их же дурным и коварным советам. Уж я их …, если буду жив! Но сдержусь, памятуя об отцовском завещании, о клятве, данной ему, я сделаю то, чего от меня требуют справедливость и любовь к братьям. Только следуйте за мной к городу Праге".

Братья передвинулись вместе с войском ближе к Праге и из деревушки Гостиварж отправили к князю своего посланника с рекомендацией князю подтвердить свои слова делом.
Вратислав II внял доводам братьев, ласково и миролюбиво принял их, а после взаимного обмена клятвами, он произвёл Яромира в епископы и отпустил Оту с Конрадом обратно в Моравию.
Коайта и Смил, хоть и боролись за правое дело, но после примирения братьев и отъезда Оты и Конрада поспешили той же ночью покинуть Прагу, чтобы избежать мести князя. Кто его знает, как тот отнесётся к конструктивной критике?

Князь Вратислав не стал тянуть кота за хвост и сразу же отправил к императору Генриху IV представительную делегацию, в состав которой вошли Яромир, уже избранный епископом, и несколько графов Чешской земли.
В Майнце делегаты представили императору нового епископа и просили его своей властью утвердить это избрание.
30 июня 1068 года император Генрих IV вручил Яромиру перстень и пастырский посох, а 6 июля архиепископ Майнца Зигфрид I посвятил Яромира в епископы и дал ему новое имя - Гебхард.
Зигфрид I фон Эпштейн (?-1084) — архиепископ Майнцский с 1059 г.

В тот же день, 6 июля, чешская делегация переправилась на другой берег Рейна, чтобы начать путь домой, и тут произошёл странный случай.
Один из рыцарей в свите Яромира-Гебхарда по имени Вильгельм сидел после обеда на берегу Рейна, опустив ноги в воду. Ну, жарко же!
Сзади к нему неслышно подошёл новый епископ Гебхард и столкнул рыцаря в воду со словами:

"Дай-ка я тебя, Вильгельм, окрещу ещё раз!"

[Пытаясь оправдать этот поступок епископа, часто утверждают, что он не знал о большой глубине реки в этом месте.]
Рыцарь с трудом, захлёбываясь и отплёвываясь, вынырнул из воды и крикнул:

"Если ты, епископ, крестишь подобным образом, то это большое сумасбродство!"

Следует заметить, что рыцарь выразился немного крепче. А вот если бы рыцарь Вильгельм не умел плавать, то Яромир-Гебхард в один и тот же день мог получить епископство и тут же потерять его.

Вернувшись в Прагу, Яромир-Гебхард в тот же день занял епископскую кафедру, а настоятелем этой церкви он сделал капеллана Марка, который затем возглавлял свой приход в течение 30 лет.
Возглавив епископство Праги, новый пастырь решил разобраться с епископом Оломоуца и объединить оба диоцеза под своим управлением. Несколько лет Гебхард пытался уговорить своего брата Вратислава отменить решение о создании Оломоуцкого епископства, засыпал его дарами, действовал через друзей князя, но всё было тщетно.

Тогда Гебхард решил действовать обходными путями и с помощью хитрости, он сказал:

"Хотя в течение вот уже пяти лет или того более, я не мог достичь с помощью просьбы того, чего хочу, но, Бог свидетель, сделаю то, чего добиваюсь, и или объединю оба епископства, или их обоих лишусь".

Гебхард сделал вид, что собирается навестить своих братьев в Моравии; но на самом деле он прибыл со свитой в Оломоуц к епископу Яну I. Здесь он придрался к очень скромному образу жизни епископа:

"Почему ты живешь так скупо? Для кого ты, несчастный нищий, бережешь? Клянусь, неприлично епископу жить в скупости!"

В приступе ярости Гебхард, как пишет Козьма Пражский,

"схватив обеими руками своего брата епископа за волосы, высоко поднял его и бросил на пол, как пучок соломы".

После этого свита Гебхарда набросилась на лежащего епископа Яна:

"Один сел ему на шею, другой на ноги, а третий стал избивать, приговаривая, насмешливо:

"Учись страдать, столетний младенец, похититель чужой паствы".

Смиренный же монах в то время, как его избивали, пел, как привык в монастыре:

"Сжалься надо мною, Боже".

Избивали епископа Яна I кнутом.
Закончив жестокую экзекуцию епископ Гебхард отправился в свой моравский удел.

Оскорблённый епископ Ян I сразу же обратился к князю Вратиславу II с жалобой:

"Если ты [действительно] справедливо судишь о том оскорблении, которое бесчеловечно нанёс мне твой брат Гебхард, предприми такие шаги, чтобы все знали, что оскорбление нанесено не мне, а тебе. Ибо чем я провинился или чем я заслужил это унижение, я, который ничего не сделал, что тебе неугодно. Может я и недостоин [своего звания], но ведь епископом меня провозгласили по твоей милости! И вот я, которого палач до собственного изнеможения избил кнутом, предпочел бы лучше никогда не получать звания епископа. Решай, или отправь меня обратно, хотя и с запозданием, к моему аббату, или раздели со мной это терпеливо перенесённое оскорбление, и тогда отправь к апостольскому престолу или меня, или моего посла".

Разгневанный Вратислав сразу же отправил вооружённый отряд для охраны епископа Яна I, чтобы тот мог беспрепятственно приехать в Прагу для свидания с князем. В свите епископа Яна был один очень образованный капеллан Гаген, немец, которому Вратислав поручил изложить суть конфликта перед самим папой.
В Регенсбурге Гаген проболтался некоему горожанину Комбольду о цели своей поездки а Рим, а этот Комбольд находился на службе у епископа Гебхарда и ежегодно получал от него жалованье в 30 гривен серебра.

Комбольд решил не допустить доноса на своего хозяина, и на следующий день отправил в погоню за Гагеном несколько лихих человечков, которые

"схватили его в дороге, отняли у него все имущество, отрезали нос и, приставив к его горлу меч, пригрозили ему смертью в случае, если он не вернётся назад".

Перепуганный и искалеченный Гаген поспешил вернуться в Оломоуц к своему хозяину.

Тогда Вратислав решил отправить в Рим настоящее посольство во главе со священником Петром, настоятелем церкви св. Георгия, и комитом Предой. Князь снабдил послов изрядной суммой денег и письмом к папе, в котором перечислял обиды нанесённые епископом Гебхардом ему, Вратиславу II, и оломоуцкому епископу Яну I.
Охрану своего посольства на пути в Рим и обратно князь Вратислав II доверил имперскому пфальцграфу Рапото, у которого были укреплённые пункты с вооружёнными отрядами на всём пути до Рима. Этот Рапото получал от Вратислава II ежегодно 150 гривен серебра. Козьма Пражский утверждал, что Рапото был на жалованье у чешского князя, но скорее всего Вратислав II просто заручался поддержкой могучего пфальцграфа.

Под именем Рапото мог скрываться или граф Рапото IV фон Хам (Rapoto von Cham, 1030 -1080), или Рапото V фон Хам (?-1099). Однако Рапото IV пфальцграфом не был, а Рапото V стал пфальцграфом не ранее 1082 года, а скорее всего в 1086 году. В описываемое же время пфальцграфом Баварии был Куно I фон Рот (Rott, 1015-1086).
Что-то Козьма Пражский не договаривает или путает, но у хронистов это бывает, к сожалению, довольно часто.

Следует также отметить, что за время между двумя чешскими посланиями в Рим там произошла смена пап, и место Александра II занял Григорий VII.
Александр II (1010-1073) — Ансельмо де Баджио, папа с 1061 года.
Григорий VII (1020-1085) — Гильдебрандт, папа с 1073 года.

[Yorik]

Правление Вратислава II до коронации королём Чехии и Польши

Когда перед новым папой Григорием VII зачитали содержание писем Вратислава II, он спросил у послов, подтверждают ли они содержимое этих посланий.
Интересно, а какого ответа от них ожидали?
После совещания в курии послам объявили, что подобное неповиновение апостольским распоряжениям должно быть с корнем выкорчевано из церкви.

С этой целью в Чехию отправился советник папы Григория VII по имени Рудольф, который должен был на месте от имени папы устранить все несправедливости, а те вопросы, которые не удастся уладить не месте, следует передать в Рим на рассмотрение курии.

В Праге Рудольф передал Вратиславу II папское благословение и приказал созвать на священный синод всех знатных людей государства, всех аббатов и настоятелей, а также епископов Гебхарда и Яна I. Собрались все вызванные лица, кроме епископа Гебхарда, который затем отклонил и два личных приглашения папского посла. Он передал Рудольфу:

"Я не явлюсь, согласно твоему желанию, [на синод], если на нём будут отсутствовать мой учитель, архиепископ Майнцский, и многочисленные остальные епископы. Согласно известным церковным законам, я не нанёс ущерба достоинству и справедливости папы".

Разгневанный Рудольф лишил Гебхарда епископского достоинства и отстранил от должности священника.
В ответ, всё духовенство Чехии объявило нечто вроде забастовки — они сняли свои одеяния и по всей стране прекратились богослужения до тех пор, пока их епископу не будут возвращены прежний почёт и уважение.
Рудольфу пришлось восстановить Гебхарда в должности священника, но он потребовал, чтобы оба епископа до конца года прибыли в Рим для отчёта о своих действиях.

Ян I и Гебхард довольно быстро собрались и прибыли в Рим, где представили папе свои письменные отчёты, но Григорий VII их не принял и не дал никакого ответа по их делу, а приказал епископам возвращаться по домам и ждать решения папской курии по их вопросу.

Но во время разбора этого дела в Рим прибыла маркграфиня Матильда Тосканская (1046-1115), которая узнала, что Гебхард приходится ей дальним родственником. Матильда была очень влиятельной правительницей в Северной Италии, и она выступила перед Григорием VII посредником в конфликте между двумя чешскими епископами.
Под влиянием Матильды папа приказал епископам жить в мире, а Вратиславу II он приказал принять своего брата с почётом и слушаться его пастырских советов.

Рассказывают, что когда Гебхард вернулся в свою епархию, то все его вассалы вышли ему навстречу. Епископ начал весело рассказывать о своих римских приключениях, о помощи маркграфини Матильды, и, поглаживая бороду, обратился своему любимцу Белецу:

"Посмотри-ка, какую я себе отрастил бороду! Она, наверно, достойна императора".

На что Белец ответил:

"Мне, господин, нравится всё, что ты хвалишь, но я похвалил бы тебя ещё больше, если бы ты с бородой приобрёл бы другую душу — тогда ты смог бы спокойнее жить".

Оставим пока в покое двух епископов и взглянем на то, что в данный период творилось в Чехии и вокруг неё.
Ещё в 1071 году император Генрих IV заставил Вратислава II и Болеслава II Смелого заключить мир между их государствами. Однако в 1072 году Болеслав нарушил мир и совершил набег на чешские земли. Император собирался покарать Польшу за ослушание, но поход на Восток не состоялся из-за внутригерманских проблем — там началась, так называемая, Саксонская война.

Дело в том, что в пределах Священной Римской империи Генрих IV боролся за укрепление своей власти: он стремился вернуть владения, утраченные во время его детства, отменял незаконно полученные привилегии и боролся за создание единого Германского королевства.
Естественно, никто не хотел лишаться добытых земель и привилегий, ослабления своей власти, и вскоре в Саксонии возникать очаги вооружённого сопротивления Генриху IV.

Это движение вскоре охватило всю Саксонию, а затем перекинулось на Тюрингию, Баварию и другие земли; к борьбе против императора примкнули также многие города.
Вооруженное сопротивление императору возглавляли бывший герцог Баварии Отто Нортхаймский и примкнувшие к нему архиепископ Магдебурга и епископ Хальберштадта.
Отто фон Нортхайм (1020-1083) — герцог Баварии в 1061-1070 гг., которого Генрих IV объявил вне закона и лишил всех владений из-за противодействия политике императора.
Бурхард II фон Фальтхайм (1028-1088) — епископ Хальберштадтский с 1059 г.
Вернер фон Стецлинген (?-1078) — архиепископ Магдебурга с 1064 г.

Я не буду здесь углубляться в историю Саксонской войны, а также в историю вражды между императором Генрихом IV и папой Григорием VII, хотя это и очень интересные страницы мировой истории, но скажу, что Вратислав II выступал во всех случаях сторонником императора Генриха IV и оставался верным ему до конца жизни.
К тому же чешские отряды доблестно проявили себя в битвах на реке Унструт в 1075 году (иногда её называют Первой битвой при Лангензальце или битвой при Хомбурге) и при Флархайме в 1080 году — но это случилось уже в борьбе императора против анти-короля Рудольфа Швабского, - когда только доблесть чешского отряда спасла войско императора от полного разгрома. Рудольф фон Райнфельден (1025-1080) — герцог Швабии.

Однако, Вратислав II сражался на стороне Генриха IV не только из любви к своему императору — последний обещал передать своему союзнику земли в Мейсенской марке, так как маркграф Экберт II Младший (1059-1090) примкнул к Саксонскому восстанию.
После 1075 года Генрих IV уже постоянно держал в своём войске отряд из 300 чешских воинов, которые не раз потом доказывали свою преданность императору.

Часть обещанных императором земель Вратислав II на время действительно получил, но только на несколько лет, так как из-за сложной внутриполитической ситуации в Империи и борьбы императора с папой он лишился этих приобретений.
Но кое-что Вратиславу II удалось отхватить своими силами и удержать, в особенности после того, как Генрих IV, чувствуя себя обязанным, дал чехам свободу действий в Австрии, правитель которой выступил против императора.
Вратиславу II удалось получить часть Мейсенской марки, восточную часть Лужицкой области, а также земли вокруг Будишина (Бауцена) и Ниски.

В Австрии же Вратислав II решил действовать осторожно, хотя император и просил его помощи в борьбе с непокорным маркграфом.
Дело в том, что между Австрией и Моравией нет непроходимых препятствий, и, пользуясь этим австрийцы неоднократно совершали набеги на владения Конрада и Оты. Конрад просил маркграфа Австрии Леопольда II принять меры к прекращению подобных грабительских экспедиций, но тот высокомерно игнорировал эти обращения.
Тогда Конрад обратился к Вратиславу II с просьбой о помощи против надменных соседей, и князь предупредил маркграфа Леопольда II о том, что он придёт на помощь своему брату.
Леопольд II (1050-1095) Бабенберг — маркграф Австрии с 1075 года.

Леопольд II хоть и был уверен в своих силах, но на всякий случай одолжил у регенсбургского епископа Отто фон Риденбурга (?-1089, епископ с 1961) отряд наёмников, разумеется, за деньги. Кроме того, он приказал вооружиться всем своим людям и быть готовыми к войне с чехами.

Владислав II со своим войском присоединился к отрядам Конрада и Оты, собранным со всей Моравии, и чешская армия вторглась в Австрию.
12 мая 1082 года близ Майлберга чехи встретились с войском Леопольда II, к которому только что подошли солдаты, присланные епископом Регенсбурга. О их роли в ходе последовавшего сражения мне, к сожалению, ничего не известно.
Леопольд II выстроил своих воинов клином, воодушевил их речью и стал ждать атаки врагов.
Впрочем, Козьма Пражский утверждает, что Леопольд II трепался перед своим войском до тех пор, пока чехи на начали его атаковать.

Чехи построились следующим образом: отряды Конрада и Оты расположились на левом фланге, сам князь со своей дружиной был в центре, а правый фланг состоял из чешских (богемских) воинов. Увидев, что немцы стоят на месте, Вратислав II приказал своим рыцарям спешиться и атаковать строй противника.
Первыми под ударом чехов побежали немцы правого фланга, а вскоре в армии Леопольда II началась паника, и все немцы побежали. Как пишет Козьма Пражский:

"Из множества [врагов] едва остался в живых лишь тот, кто бежал с маркграфом".

Одержанная победа подняла акции Вратислава II в глазах Генриха IV, однако обещанные земли в Австрии князь получил всего на три года. Император свой должок вернул немного позже и другим образом.
Ещё с 1081 года Генрих IV боролся в Италии с папой Григорием VII, и в состав его армии входил отряд из 300 чешских рыцарей под командованием графа Випрехта фон Гройча. В 1084 году чешский отряд первым поднялся на городские стены Рима, что очень высоко оценили и Вратислав II, и Генрих IV.
Випрехт фон Бальзамгау (1050-1124) стал графом Гройч с 1070 года; советник Вратислава II.

Вратислав II в 1085 году выдал замуж за Випрехта свою дочь Юдифь (?-1108) — это была дочь от третьего брака князя; напомню, что от второго брака у него тоже была дочь Юдифь, ставшая, как я уже писал ранее, женой польского князя Владислава I Германа.
Випрехт и в дальнейшем всегда выступал на стороне Генриха IV и чешских князей. В приданое за своей женой Випрехт получил завоёванные своим тестем лужицкие земли и территории вокруг Ниски и Будишина.
А Юдифь Старшая умерла в том же 1085 году, на третий день после рождения сына, ставшего позднее польским князем Болеславом III Кривоустым (1085-1138, князь Польши с 1102).

Генрих IV в 1084 году после взятия Рима возвёл на папский престол Климента III, а через неделю новый папа короновал Генриха IV и его жену Берту императорской короной. Вскоре после коронации император поспешил обратно в Германию, в Аугсбург, для усиления своих позиций на родине.
Климент III (1029-1100) — Гвиберт из Пармы, антипапа с 1080 г. — избран и провозглашён немецкими и ломбардскими епископами и князьями.

В 1085 году Генрих IV отобрал у Вратислава II Австрийскую марку, а взамен трирский архиепископ Эгильберт фон Ортенбург (?- 1101, архиепископ с 1079) по приказанию императора короновал в Праге Вратислава II королём Чехии (как Вратислава I) и Польши; однако последний титул был чисто номинальным, а титул короля Чехии не был наследственным.

Настало время вернуться и к пражскому епископу Гебхарду-Яромиру, которого Генрих IV с 1077 сделал сначала своим советником, а затем и имперским канцлером. В 1085 году умер оломоуцский епископ Ян I, и император на соборе в Майнце, состоявшемся в 1086 году, рекомендовал королю Чехии объединить два епископства.
Новоиспечённый король не смог отказать императору в такой пустячной просьбе, так что Гебхард теперь стал епископом Чехии и Моравии.

Правда, эти идиллия продолжалась всего три года, а в 1088 году король Вратислав I поставил в Оломоуце нового епископа — Везеля, - и с тех пор в церковном отношении Чехия и Моравия были разделены.
Гебхард собрался обжаловать действия короля в Риме (уж, не у Климента III?), по дороге остановился у своего приятеля, венгерского короля Ласло I, там заболел и летом 1090 года умер.
Ласло I Святой (1046-1095) был королём Венгрии с 1077 года.

Но я немного забежал вперёд.
На том же Майнцском соборе Генрих IV утвердил Владислава королём Чехии и Польши и собственноручно возложил королевскую корону (или диадему) на голову чешского князя.

Впрочем, изложенная выше последовательность событий 1085 и 1086 годов может быть иной, так как многие историки полагают, что собор в Майнце и коронация Вратислава состоялись в 1085 году, но суть событий от этого практически не изменяется.

[Yorik]

Правление короля Чехии Вратислава I

Козьма Пражский относил Майнцский собор и основные события к 1086 году. Он сообщает, что за неделю до коронации, 9 июня 1086 года, умер князь Ота (Оттон), брат нового короля.
15 июня 1086 года в Праге архиепископ Трира Эгильберт совершил торжественную церемонию, которая описана нашим хронистом следующими словами:

"Эгильберт, архиепископ Трирский, повинуясь приказу Императора, прибыл в главный город Прагу и 15 июня, во время торжественной обедни, помазал Вратислава, облечённого знаками королевского достоинства, в короли и возложил короны на голову Вратислава и на голову его жены Сватавы, одетой и королевскую одежду. Духовенство и все вельможи трижды прокричали:

"Вратиславу, королю чешскому и польскому королю, славному и миролюбивому, богом коронованному, многие лета, здравие и победа".

На третий день после этого архиепископ, которого с королевским великолепием одарили громадным количеством золота, серебра и другими подарками, вернулся домой с большим почётом и радостью".

Несомненно, коронация Вратислава значительно подняла авторитет чешского правителя в Европе.

Эгильберт фон Ортенбург (1040-1101) - архиепископ Трира с 1079 г.

К 1087 году относится первое упоминание в хрониках о Бржетиславе II, тогда ещё просто старшем сыне и наследнике Вратислава I.
Дело было в том, что после коронации Вратислав I начал наводить порядок в Лужицкой марке (иначе Остмарке), управление которой император ему в своё время передал. И в начале 1087 года лужицкие сербы из большой деревни Кюлеб, что находилась возле города Мишен (ныне Майсен, Meissen), во время ссоры убили двух людей Вратислава I.

Бржетислав II (1058-1100) станет князем Богемии в 1092 году.

Вратислав I решил покарать дерзких лужичан и летом 1087 года направил в Остмарку два отряда, одним из которых командовал его сын Бржетислав. Чехи свободно прошлись по лужицкой земле и на третий день добрались до деревни Кюлеб, где, по словам Козьмы Пражского,

"они отняли у жителей всё имущество, обобрали [мужчин] и их жён вплоть до ремешков на обуви, все постройки, разорив их до основания, сожгли и, захватив лошадей и скот, вернулись невредимыми".

Точнее, двинулись с добычей в сторону дома.

Саксонский герцог Магнус продолжал считать Лужицкую марку своим владением, решил отомстить наглым грабителям и устроил чехам несложную ловушку, в которую легко угодил беспечный Бржетислав.
2 июля 1087 года в полдень Бржетислав со своими воинами остановился на берегу какой-то реки, чтобы отобедать. Воинов второго отряда и оруженосцев с добычей он отправил в сторону дома, а сам задержался с ближними рыцарями для приятного времяпровождения. Так как было очень жарко, то Бржетислав решил искупаться в этой речке.

Магнус (1045-1106) — последний герцог Саксонии из дома Биллунгов с 1072 года.

Комит Алексей обратился к Бржетиславу с предупреждением:

"Ты купаешься не во Влтаве и не в Огрже, поторапливайся, ведь ты несёшь богатство храбрых мужей".

Бржетислав только отмахнулся от непрошеного совета опытного воина:

"Это только старикам свойственно приходить в трепет при [одном] дуновении ветра, это они больше чем молодые боятся смерти, хотя она и так от них близка".

Комит Алексей на это лишь ответил:

"Дай Бог, чтобы теперь представился такой случай = пусть он только будет с благоприятным исходом, - когда бы молодые могли увидеть, кто больше боится смерти: старики или они".

Вскоре вдали показался небольшой дозор саксонцев, человек в 20, которые должны были заманить чехов в ловушку. Увидев саксонцев, молодые чешские воины вскочили на коней и во главе с Бржетиславом бросились за якобы убегавшими врагами. Комит Алексей пытался удержать Бржетислава, но тщетно, и тогда он поскакал вместе с ним.

Ловушка сработала почти идеально, так как вскоре из засады выскочил большой отряд саксов, которые окружили чехов и начали их истреблять.
Увидев неладное, остальные чехи бросились на выручку Бржетиславу и в завязавшемся сражении сумели всё-таки одержать победу, но слишком дорогой ценой.
Почти все воины, поскакавшие с Бржетиславом на саксонский дозор (в том числе и комит Алексей) погибли, а сам он получил рубленую рану в кисть руки, в большой палец. От большей неприятности его руку защитил эфес собственного меча.

В 1088 году король Вратислав I уже сам со своими рыцарями прибыл в Лужицкую марку. Он ещё раньше приказал перестроить и укрепить крепость Гвоздец, которая находилась близ Майсена, а теперь задумался о переносе крепости в более удобное место.
Здесь король узнал, что в Майсене проживает его бывший воин Бенеда, который несколько лет назад оскорбил тогда ещё князя Вратислава II и бежал от мести последнего в Польшу. Там Бенеда поступил на службу в дружину Юдиты Богемской, жены польского князя Владислава. Но Юдита умерла после родов в самом конце 1086 года, на Рождество, и Бенда вернулся в Богемию. Здесь он обратился к королевскому зятю Випрехту и попросил того, чтобы он помог ему вернуть расположение Вратислава I. Випрехт был осторожным человеком и он посоветовал Бенде пока оставаться в Майсене, а в качестве посредника пригласить местного епископа Беннона. Однако о роли Беннона в последующей истории нам ничего не известно.

Беннон Майсенский (1010-1106) — 10-й епископ Майсена с 1066 года.
Випрехт II фон Гройч (1060-1124) — гауграф Бальзамгау, граф Гройч; в 1085 году женился на Юдит Младшей (1066-1108), одной из дочерей короля Вратислава I.
Владислав I Герман (1043-1102) — князь Польши с 1079 года из династии Пястов.
Юдит Богемская или Юдит Старшая (1056-1086) - вторая жена с 1080 года князя Владислава; родная сестра Бржетислава II.

Убедившись, что Бенда в Майсене, король пригласил его к себе, гарантировав ему безопасность, но на самом деле он собирался захватить Бенду. Когда Бенда прибыл в королевский лагерь, Вратислав I взял его за правую руку и пошёл к выходу из лагеря, ведя с ним приятную беседу. Король как бы намекал своим поведением, что хочет сообщить этому рыцарю что-то очень важное, но наедине.
Указав на меч Бенды, король спросил у него, что он смог бы сделать своим мечом.
Бенда ответил:

"Коли ты положил бы на свой шлем жёрнов, то я раскроил бы одним ударом этого меча их, твою голову и твоё тело до бедра".

Король притворно удивился и попросил Бенду показать ему такой удивительный меч. Бенда не почувствовал опасности и дал свой меч королю в руки.
Вратислав I схватил поданный ему меч и замахнулся на Бенду:

"Что теперь ты сможешь сделать, сын блудницы?"

Обратившись к своему камерарию, который один сопровождал их, король приказал тому схватить и связать Бенду.

Но Бенда оказался смелым воином, и не бросился в бега, но выхватил меч у камерария и поразил того в бок, а затем напал на короля. Но так как король был с мечом и облачён в доспехи, хоть и облегчённые, Бенда сумел нанести Вратиславу I лишь три незначительные раны.
На шум схватки сбежались люди из лагеря, и воин Кукет пронзил Бенду рогатиной, с какими ходят на диких зверей.
Король Вратислав I проявил себя в этой истории не лучшим образом, так как он приказал привязать труп Бенды к лошадиному хвосту и протащить его по колючим кустарникам.

Я уже упоминал в предыдущем очерке, что в 1088 году король Вратислав I отобрал у Пражского епископа Гебхарда епархию в Моравии и поставил епископом в Оломоуце своего человека - капеллана Венцеля (Везеля). Гебхард обиделся на своего брата-короля и решил пожаловаться папе на самоуправство Вратислава I, снова разделившего Пражскую епархию вопреки святейшему указанию. По дороге в Рим епископ Гебхард остановился у Ласло I, короля Венгрии, заболел и умер летом 1090 года.

Ласло I Святой (1040-1095) - король Венгрии с 1077 года.

Козьма Пражский сообщает, что 4 марта 1091 года

"король Вратислав, так и всё духовенство и весь чешский народ избрали епископом Козьму".

К этому времени уже скончался и Оломоуцкий епископ Венцель, так что 1 января 1092 года в Мантуе в присутствии императора Генриха IV были посвящены в сан епископа два человека: на пражскую кафедру — Козьма и на Оломоуцкую кафедру — Андрей.
Козьма (не хронист) занимал пражскую кафедру до 1098 года, а Андрей занимал Оломоуцкую кафедру до 1096 года. С тех пор епископские кафедры Праги и Оломоуца больше не объединялись.

К 1090 году внутриполитическая ситуация в королевстве Богемия достаточно накалилась и дело шло к гражданской войне.
Ведь после смерти князя Оты I летом 1087 года его вдова Евфемия с детьми отдалась под покровительство его брата князя Конрада Брненского, а не короля Вратислава I. Но этот шаг Евфемии поставил всю Моравию под контроль Конрада, что сильно беспокоило короля Вратислава I.

Евфемия Венгерская (1050-1111) - дочь венгерского короля Белы I; жена князя Оты I с 1073.
Конрад I Ота (1036-1092) — князь Брненский 1054-1055 и 1061-1092; князь Чехии как Конрад I в 1092.

Вратислав I изгнал Евфемию с детьми, Святополком и Отиком, из Моравии и передал Оломоуц в управление своему сыну Болеславу (1063-1091), а не Бржетиславу, которому не доверял. Трудно сказать, как могли бы развиваться события в Богемии, если бы в 1091 году внезапно не умер князь Болеслав.
Тогда Вратислав I собрал войско и двинулся в Моравию, чтобы покарать князя Конрада, осмелившегося дать приют Евфемии с детьми.

Святополк (Svatopluk, 1075?-1109) — старший сын князя Оты I; князь Оломоуцкий с 1095; князь Богемии с 1107. Ота II Чёрный (1085-1126) — младший сын князя Оты I; князь Оломоуцкий 1091-1110 и 1113-1126; князь Брненский с 1123.

Когда королевское войско подошло к Брно, город не открыл свои ворота перед королём, и Вратислав I решил начать его осаду. Когда король стал намечать места для расположения своих отрядов, вмешался один из его управляющих (villicus) по имени Здерад и невольно или намеренно оскорбил Бржетислава, стоявшего возле короля среди прочих вельмож, не слишком удачной шуткой:

"Господин король, если уж сын твой любит летом резвиться и купаться в реке, так пусть он тогда и раскинет со своими людьми, если соизволит Твоё Величество, [свой шатёр] у реки по эту сторону города".

Здерад намекал на эпизод, о котором я уже рассказывал. Бржетислав никак не выказал свою обиду, но ночью стал советоваться со своими друзьями, как ему отомстить за нанесённое бесчестие.
Он также послал вестника своему дяде Конраду с таким же вопросом.

Князь Конрад ответил:

"Если ты отдаёшь себе отчёт в том, кто ты есть, то ты не должен бояться затушить огонь, который обжигает меня, не меньше, чем тебя. Пренебрегать этим было бы непохвально". Когда Бржетислав получил этот ответ от князя Конрада, он очень обрадовался и составил со своими друзьями план мести.

Рано утром Бржетислав позвал Здерада, чтобы посоветоваться с ним по какому-то вопросу. Здерад не почувствовал западни и пришёл на встречу с Бржетиславом в сопровождении всего лишь одного человека, комита Држимира.
Бржетислав отъехал на коне от своих друзей и высказал Здераду свою обиду из-за нанесённого оскорбления. Потом он развернул своего коня и бросил Здераду свою перчатку со словами:

"Я беру обратно обещание, которое тебе дал, и отказываю тебе в ручательстве".

По этому условному знаку на Здерада набросились трое молодых воинов, которые подняли Здерада на копья, потом топтали его копытами своих коней и наконец прикончили всё-таки ударами копья. Это произошло 11 июня 1091 года.

Комит Држимир прискакал в лагерь и сообщил королю и вельможам об убийстве Здерада. Кроме короля никто не оплакивал убитого Здерада. Наоборот, все хвалили Бржетислава, но никто не осмелился сделать это открыто.
Бржетислав, опасаясь отцовского гнева, перенёс свой лагерь на один из ближайших холмов, и за ним последовала значительная часть королевского войска, в основном, молодёжь.
Дело не дошло до вооружённого столкновения только потому, что в это время в лагерь короля Вратислава I пришла жена князя Конрада, Вирпирка, без ведома своего мужа.
Об этой даме достоверно известно лишь то, что она стала женой Конрада в 1054 году. Наиболее вероятным считается предположение о том, что она была дочерью Зигхарда VII (1010-1044), графа Кимгау, и её имя по-немецки звучало как Хильдбурга.

[Yorik]

Правление короля Чехии Вратислава I; правление князя Конрада I

Вирпирку допустили предстать перед королём и его советниками. Заливаясь слезами, Вирпирка обратилась к королю с просьбой выслушать её. Король милостиво согласился, и вот что сказала ему Вирпирка:

"Господин мой, король! В этих краях тебе нет никакого смысла вести войну. Путем сражения ты не одержишь никакой победы. И война твоя здесь — хуже внутренней войны...
Ведь нигде ты не обогатишься в большей степени и нигде не обретешь ты большей славы, чем в Пражском подградье и на Вышеградской улице. Там [живут] иудеи, у которых очень много золота и серебра; там самые богатые купцы всех народов и самые зажиточные монетчики, там торг, на котором твои воины могут захватить весьма богатую добычу..."

Много ещё чего говорила Вирпирка, а потом вынула из запазухи ножницы и связку прутьев, показывая тем самым, что они отдают себя в полное расположение короля. И закончила свою речь Вирпирка вполне верноподданническими словами:

"А если брат согрешил против брата, то поправь его, землю же, которая принадлежит тебе, отдай кому хочешь".

Вратислав I был очень растроган этой речью, даже прослезился, и предложил Вирпирке сесть рядом с собой. Но прежде чем сесть, эта женщина сказала:

"Так как я увидела в твоих глазах сочувствие, то прошу тебя ещё об одном: не позорь лица моего. За большой грех отцу достаточно наложить на сына только небольшое наказание".

Король согласился с ней, поцеловал Вирпирку и сказал:

"Я знаю, что ты имеешь в виду. Но лучше иди скорее, приведи ко мне моего брата и моего сына со святым лобзанием и в узах мира".

На самом деле король очень опасался того, что Конрад и Бржетислав объединят свои силы против него.
Когда Конрад и Бржетислав в сопровождении Вирпирки пришли к королю, тот простил их лобзанием мира, а Бржетиславу сказал:

"Сын мой, если ты поступил хорошо, то никому ведь от этого не будет лучше, чем самому тебе, если же ты поступил дурно, то проступок твой должен остаться за дверьми".

У Бржетислава были все основания не доверять своему отцу и он ушёл со своей дружиной к замку Градец-Кралове. С ним ушли те воины, которые опасались мщения со стороны короля и боялись вернуться домой.
Вратислав I понял, что до сына ему сейчас не добраться, и призвал к себе брата Конрада. Потом он созвал всех старейшин и комитов страны и взял с них клятву в том, что после его смерти княжеский престол Богемии достанется его брату Конраду.
Такое решение было в полном согласии с обычаями рода Пржемысловичей, когда власть наследовал старший мужчина в роду, а не старший сын умершего правителя. А о княжеском престоле речь шла только по причине того, что королевский титул Вратислава I не был наследственным. Пройдёт ещё более сотни лет, пока титул короля Богемии станет наследственным.

Бржетислав справедливо решил, что после примирения с Конрадом, отец собирается покарать его, и стал собирать своих сторонников, чтобы сразиться с королевским войском.
Когда он со своей дружиной двинулся к Праге, князю Конраду удалось уговорить Вратислава I примириться с сыном и предотвратить кровавую междоусобицу.
Однако комиты Бржетислава, остававшиеся в лагере, осудили своего князя за примирение с отцом и заявили:

"Если ты, доверяя своему отцу, решил возобновить с ним дружбу, то мы ему совершенно не верим, мы достаточно знаем его коварную хитрость и больше боимся его дружбы, чем его неприязни... Поэтому: или разреши нам уйти в какую-либо страну, или сам вместе с нами поищи на свете более обширных дворцов. Мы же никому не желаем больше служить, чем тебе, нашему господину".

Бржетислав и сам не слишком-то доверял отцу и потому вместе с двумя тысячами воинов он подался в Венгрию, под покровительство короля Ласло I, с которым он состоял в дальнем родстве. Так как чехи забрали с собой и скот, и рабов, то Ласло I предоставил им для жительстве местность в районе Угорского Брода. По указанию Ласло I этим чехам было налажено вполне достаточное снабжение съестными продуктами и вином.
Сам же Бржетислав вместе с наиболее приближёнными лицами расположился в королевском дворце, и они жили в роскошной обстановке.
Так обстояли дела по словам летописца.
[Некоторые современные историки полагают, что Козьма Пражский несколько преувеличил количество ушедших с Бржетиславом людей, и дают оценку около двухсот человек.]

В том же 1091 году король Вратислав I отправил в Мантую епископов Козьму и Андрея, а их охрану на всём пути он доверил Баварскому пфальцграфу Рапоту V. Этот Рапот был настолько могущественным феодалам, что можно было проехать от Регенсбурга до Рима только по владениям этого человека.
Я уже упоминал этого человека раньше, но уточню некоторые данные о нём.
Рапот V Баварский он же Рапот II фон Хам (?-1099) — граф фон Хам с 1080; пфальцграф Баварии с 1082; граф фон Фобург с 1090 и прочая, и прочая...

Следует отметить, что титул пфальцграф Баварии и герцог Баварии — это совершенно разные вещи. Пфальцграф Баварии управлял резиденцией короля Германии в Регенсбурге с окружающими землями (королевским пфальцем), а также другой королевской недвижимостью в Баварии. Он подчинялся непосредственно императору или королю Германии и был совершенно независим от баварских герцогов. Титул был наследственным.

По прибытии в Мантую богемские епископы были представлены пфальцграфом Рапотом императору Генриху IV уже 1 января 1092 года, а 4 января упомянутые епископы предстали перед императором Генрихом IV, который находился в местном дворце в сопровождении большого количества епископов и других знатных лиц.

Император начал уклончиво:

"Наш верный друг Вратислав, король Богемии, послал к Нам этих братьев. чтобы Мы, соблюдая церковный и апостольский устав, подтвердили своей властью их избрание, но Мы не желаем принимать такое решение без вашего согласия".

Мюнстерский епископ Эрфо (Erpho) осмелился возразить императору:

"Весьма опасно решением немногих отменять то, что постановили многие. Ведь в присутствии многих епископов и многих князей Римской империи, а также послов папского двора, Вы подтвердили своей привилегией решение о том, что оба епископства, Пражское и Моравское, должны составлять единое и нераздельное, как это было вначале".

Генрих IV проигнорировал это возражение:

"Позволь только мне сделать то, о чем просит меня мой друг. Об этом же я потом, в свое время скажу".

После чего он вручил каждому из епископов по перстню и пастырскому жезлу. Затем епископам следовало вернуться в Верону и ожидать там пфальцграфа Рапоту, который должен был доставить их обратно в Богемию.

Тем временем в Богемии умер король Вратислав I, который во время зимней охоты упал с коня, сильно разбился и вскоре умер. Это произошло 14 января 1092 года. Похоронили короля Вратислава I в монастыре святого Петра, что в Вышеграде.
Слухи о том, что смерть этого короля в возрасте 59 лет была насильственной, я отвергаю. Представьте, что современный тренированный человек в возрасте 60 лет на полном скаку в лесу свалится с коня и останется невредимым. Даже если он останется жив, то современной медицине возможно удастся ему помочь. Но у медицины тысячелетней давности не было таких возможностей.


Правление князя Конрада I
Новым князем Богемии стал Конрал I Ота (Оттон), о правлении которого, к сожалению, известно очень мало.
Конрад I сразу же отправил к императору Генриху IV гонца по имени Виклин с приличной суммой денег, чтобы тот (император, разумеется) отменил своё решение об избрании новых епископов, Козьмы и Андрея.
Император, конечно, принял поднесённые ему 300 гривен серебра, но изменять своё решение отказался:

"Что я сделал, то сделал; я не могу менять то, что сделано".

С тем Виклин и отбыл на родину.

А епископы Козьма и Андрей по приказу императора ожидали пфальграфа Рапоту в Вероне и прождали его до начала великого поста. В Прагу они прибыли на вербное воскресенье (Květná neděle), где их с почётом встретили представители духовенства, знати и простые горожане.
Князь Конрад I в эти дни находился в городе Болеславе, куда епископы явились во вторник на Страстной неделе. Князь очень радушно встретил епископов и отправился праздновать с ними пасху в Вышеград.
Весна в том году выдалась достаточно суровой для Богемии; как сообщает Козьма Пражский:

"На пасхальной неделе к 1 апреля выпал большой снег, ударил такой мороз и все так заледенело, как это редко бывает среди зимы".

О правлении князя Конрада I сказать больше нечего, так как он правил всего 7 месяцев и 17 дней и умер 6 сентября 1092 года.
Правда, анонимный хронист, известный как Саксон Анналист, в записи под 1092 годом утверждает, что богемский князь Конрад был убит. И у нас нет оснований не доверять ему. Ведь считается, что Саксон Анналист создавал свою "Хронику" всего на двадцать лет позже, чем Козьма Пражский свою.

После смерти князя Конрада остались два сына — Олдржих и Литолд, - которые и разделили отцовский удел в западной части Моравии.

Олдржих (Oldřich, ?-1113) — князь Брненский в 1092-1097 и 1101-1113 гг.; князь Зноемский 1112-1113.
Литолд (Litold, ?-1112) — князь Зноемский в 1092-1097 и 1101-1112 гг.

Новым князем Богемии был провозглашён Бржетислав II, сын короля Вратислава I.