1 ответ в теме

[adc]

От папирусных свитков к бумажному кодексу: писчий материал Средних веков

Гудков А. Г.
И рече Господь ко мне:
приими себе свиток нов велик и напиши в нем писалом человечим…
(Ис. 8:1).

Древнейшим писчим материалом, известным еще с библейских времен, являлся камень: именно на каменных скрижалях Моисею были ниспосланы Десять заповедей (Исх. 24:12). Позже для письма стали употреблять папирус (греч. χάρτης, χaρτίον; лат. charta), а также выделанные бараньи, козьи и телячьи шкуры (διφθέρa), – и то и другое сворачивали в свитки (κεφaλίς, κονδάκιον, τόμος). Для получения гладкой поверхности выделанную кожу покрывали кедровым маслом.
Во II в. до Р. Х. в городе Пергаме, что в Малой Азии, выделка кож была усовершенствована: так возник новый материал – пергамен (греч. μεμbράνa, περγaμηνή; лат. charta pergamena). Согласно преданию, толчком к изобретению пергамена послужило соперничество между Александрийской и Пергамской библиотеками. Плиний со ссылкой на Варона сообщает, что когда царь Птолемей (по всей видимости, Птолемей V, правивший в 208 – 180 гг. до Р. Х.) запретил экспорт папируса из Египта, царь Пергама Евмен (предположительно Евмен II: 197 – 159 гг. до Р. Х.) повелел найти ему альтернативу. Так, путем усовершенствования обработки кож, был изобретен пергамен (1).
Именно с изобретением пергамена обычно связывают переход к новой форме книги (греч. bίbλος) – кодексу (лат. codex), состоящему из одной или нескольких сшитых между собой тетрадок (греч. τετράδιον, от τέτρa – четыре) – четырех сложенных пополам листов (иногда количество листов незначительно варьировалось). Принцип соединения листов в виде кодекса восходит к записным книжкам из восковых табличек-цер(лат. tabulae ceratae). «Эти таблички, – пишет А. И. Еланская, – обычно деревянные в своей основе, углубленные в середине и покрытые воском, имели выпуклые края в виде рамки, защищавшие восковые поверхности от соприкосновения друг с другом во избежание стирания текста. У одного края в них просверливались два или три отверстия, через которые они скреплялись друг с другом нитью или кольцами» (2). Напомним, что древнейшая из обнаруженных русских книг (так называемый Новгородский кодекс или Новгородская Псалтирь рубежа X – XI вв.) как раз представляет собой 3 липовые дощечки с залитыми воском углублениями.
В области христианского книгописания кодекс сразу же занял главенствующее положение, окончательно утвердившись в нем в эпоху правления Константина Великого (306 – 337). Так, если в III столетии доля кодексов от общего числа книг составляла всего 6%, то в IV в. она возрастает до 65%, а в V-м – до 89% (3).
В конце VIII в. начинает распространяться новый материал для письма – бумага. Несмотря на безраздельное господство вначале пергаменных, а затем и бумажных кодексов, рукописи в форме свитков никогда не исчезали из обращения и в местах бытования традиционной книжности благополучно дожили до сегодняшнего дня. В Средние века свитки прочно утвердились в сферах канцелярской и сакральной, еще со времен ближневосточной древности имевших между собой самую наитеснейшую связь. Таким образом, перед средневековым книгописцем писчий материал представал в 2-х видах – в виде свитка, который употреблялся довольно редко, и в виде кодекса: если последний доминировал на ниве материального производства, то первый занимал не менее прочные позиции в области сакральной символики (4).
Как уже было отмечено, древнейшей формой книги был папирусный свиток. Способ производства писчего материала из папируса (Cyperus papyrus) был известен в Египте еще за 3000 лет до Р. Х. В Грецию папирус в виде готового продукта проник приблизительно в конце VII в. до Р. Х. Сегодняшние сведения о технике изготовления папируса почерпнуты, во-первых, из данных анализа сохранившихся папирусных листов и свитков, а, во-вторых, из описания процесса производства папируса, которое приводит в своей «Естественной истории» Плиний Старший (I в.). Очистив ствол растения от твердой внешней оболочки, его расщепляли на тонкие полосы (филюры) шириной от 1,5 до 8 см. Филюры клали вплотную друг к другу на смоченный нильской водой стол перпендикулярно к изготовителю, затем на них накладывали второй слой полос, параллельный по отношению к мастеру и перпендикулярный первому (слои не переплетались!). Получившуюся кладку прессовали, при этом поверхность листа в целях сатинирования слегка покрывали клеем. Клей готовили из тонкой муки, кипятка и небольшого количества уксуса. Таким же по составу клеем склеивали между собой уже готовые листы. Причем приготовленный клей должен был настояться в течении не дольше, но и не меньше одного дня. Края получившегося листа обрезали под линейку. Готовый лист просушивали на солнце, а после полировали инструментами из раковин или слоновой кости и отбивали молотком. В продажу папирус поступал в виду свитков, получавшихся путем склеивания отдельных листов, чья ширина обычно составляла 20 – 25 см. Место склейки (как правило, от 1 до 2-х см) было едва заметно – склеивание производилось очень тщательно с соблюдением направления волокон. Обычно свиток состоял из 20 и более листов. Ту сторону свитка, на которой волокна лежат вертикально по отношению к линии склейки называют recto ®, а оборотную сторону, с волокнами, параллельными линии склейки, – verso (v). Свиток сворачивали таким образом, что горизонтальные (перпендикулярные склейкам) волокна оставались внутри, а вертикальные (параллельные склейкам) – снаружи. За редкими исключениями при письме сначала заполняли сторону ректо и только потом – версо (если ее заполняли вообще) (5).
Сортов и размеров папируса существовало довольно много. Согласно Плинию и Страбону, «лучший сорт папируса назывался “священным” (hieratica)» – при Октавиане Августе (27 г. до Р. Х. – 14 г. по Р. Х.) данный сорт «был переименован в “августовский” (augusta); второй сорт (прежнее название не указано) стал называться “ливиевым” (livia) в честь супруги Августа. Оба сорта имели ширину 13 пальцев (ок. 25 см); название “священный” перешло на третий сорт (11 пальцев)». Далее шли сорта «амфитеатральный» (amphitheatritica) в 9 пальцев, названный так по месту изготовления – в Александрии у амфитеатра; «саитский» (saïtica) из города Саис и «тенеотский» (taeneotica) из города Танис – низший сорт писчего папируса, который продавался уже на вес. Существовала и так называемая «купеческая бумага» (6 пальцев), употреблявшаяся для обертки (6).
Сохранились папирусы на коптском, греческом и 2 рукописи на грузинском языке.
Когда папирус был окончательно вытеснен из процесса книжного производства, словом «χάρτης» (в Московской Руси – «харатья») стали обозначать пришедший ему на смену пергамен. Если процесс получения западноевропейского пергамена известен достаточно хорошо, а выделку эфиопского пергамена можно во всех подробностях наблюдать и сегодня (7), то об изготовлении пергамена в Византии и Древней Руси имеются лишь косвенные и весьма отрывочные свидетельства. Для получения пергамена шкуру животного промывали; несколько дней выдерживали в растворе гашеной извести (так называемый процесс «золения» (8)); очищали от волос, жира, мышечной ткани и верхнего слоя кожи; снова погружали в раствор и очищали; многократно промывали; затем натягивали кожу на раму, скребком удаляли последние остатки мяса и шерсти; сушили; шлифовали пемзой и отбеливали мелом; на заключительном этапе в случае возникновения дыр и разрывов их с помощью пергаменного клея более или менее незаметно заклеивали заплатами. Мясная сторона готового материала имела белый или чуть сероватый цвет, а волосяная – желтоватый. В отличие от папируса писать было одинаково удобно как на одной, так и на другой стороне. Наиболее ценным считался тонкий, хорошо выделанный пергамен белого цвета.
На Ближнем Востоке, в Византии и на Балканах пергамен изготовляли, как правило, из козьей или овечьей шкуры (в Египте употребляли также кожу газелей); на Руси для этой цели обычно пользовались телячьей (в древнерусских источниках для обозначения пергамена, помимо термина «харатья», служили также слова «кожа», «мех» и «телятина»); в Грузии часто шла в ход шкура оленя; а в Эфиопии, помимо овечьей, козьей и телячьей кож, использовали лошадиную, антилопью, а иногда даже львиную. Для лучших сортов пергамена брали кожу еще не родившихся животных.
Пергамен был достаточно дорогим материалом: на одну книгу могло уйти несколько десятков козьих или овечьих шкур. Нередко исписанный пергамен снова пускали в дело: для этого его некоторое время держали в молоке, а затем соскабливали письмо пемзой либо скребком; иногда ненужный текст просто смывали водой. Такой пергамен получил название палимпсест (греч. πaλίμψηστον – от πάλιν (вновь) и ψάιω (скребу)).
В VI – VIII вв. греки иногда окрашивали пергамен в различные оттенки пурпура (вплоть до фиолетового) и писали на нем золотыми или серебряными чернилами – на пурпурном пергамене сверкающие драгоценным блеском письмена смотрелись особенно эффектно. Помимо эстетического, пурпурный цвет пергамена имел и глубокое символическое значение, отсылая к образу божественной Крови.
С конца VIII – начала IX в. на Ближнем Востоке и в Византии, с IX – X вв. в Армении, с конца X в. в Грузии, c XIII в. на Балканах, а с середины XIV-го – в Московской Руси пергамен начинает постепенно вытисняться бумагой. В первых книгах с использованием бумаги она чередовалась с пергаменом. Новый материал готовили из измельченной ткани (по большей части льняной, конопляной и хлопковой), известковой воды и клейстера. Поначалу и в Европе, и в Азии, и в Северной Африке в качестве клейстера применяли крахмал, но с XIII столетия европейские ремесленники перешли на животный клей из рогов и копыт (желатин).
Во всем средиземноморском регионе первая, архаичная бумага носила название «bombycina», представляющее собой сокращенный вариант от «charta bombycina», то есть «бумага (хартия) из хлопка», в отличие от «pergamena charta» – «пергаменной хартии», «пергамена». В то же время из-за того, что данный термин применялся и к обычной тряпичной бумаге (более позднего происхождения), некоторые исследователи либо вовсе отрицали существование бумаги из хлопка, либо относились к возможности наличия оной весьма скептически. Однако Н. В. Пигулевской удалось обнаружить неоспоримое доказательство того, что такая бумага все же имела место быть, – сирийскую рукопись несторианского лекционария 1243 г., написанную на толстой мягкой бумаге, материалом для которой послужило хлопковое волокно. Тот факт, что подобных манускриптов почти не сохранилось, она справедливо объясняла слабым сопротивлением материала «изнашиванию и времени». «От широкого применения термина “бомбицина”, – резюмирует Пигулевская, – в настоящее время следует отказаться и не прилагать его ко всякой бумаге грубого и примитивного производства» (9). Современный анализ китайской, персидской и арабской бумаги «позволяет уточнить ее вывод: бумага изготовлялась из луба тутового дерева, конопли и т. п. Лишь в редких случаях, для производства высококачественных ее сортов, применялись хлопчатобумажные отходы» (10).
Европейская технология изготовления бумаги окончательно оформилась во второй половине XIV в. Сперва ткань сортировали и промывали, потом гноили в течение нескольких недель, затем размельчали в толчее с чистой водой и окончательно перемалывали в другой толчее с добавлением известковой воды. Полученную массу зачерпывали деревянной рамой величиной с формат выделываемого листа. Дно рамы представляло собой сетку из тонких металлических (медных) нитей: тесно расположенные продольные нити назывались вержерами (фр. les vergeures – полосы), а гораздо более редко расположенные поперечные – понтюзо(фр. les pontuseaux – мостики). Примерно с конца XIII столетия сначала в Италии, а затем и в других регионах, производивших бумагу, в разных местах металлической сетки (как правило, посередине левой половины) стали помещать изготовленный из той же проволоки фабричный знак-филигрань (фр. filigrane, marque d’eau), помещая его на продольных нитях. Равномерно распределив бумажную массу по дну рамы, ее переворачивали на лист войлока. Оставшийся на войлоке бумажный лист накрывали следующим войлочным листом, и процесс повторялся вновь. Затем полученную стопку клали под пресс. После этого листы бумаги просушивали, проклеивали клеем, вновь просушивали, а в конце разглаживали куском стекла.
По сравнению с гладкой бумагой сиро-арабского и североафриканского происхождения, подвергавшейся дополнительному сатинированию, европейская бумага отличалась шероховатостью. Кроме того, ближневосточная и североафриканская бумага не знает филиграней. С XVI столетия на Ближнем Востоке и в Северной Африке местная бумага ввиду более низкого качества начинает постепенно вытесняться европейской.
В Московском царстве первая бумажная мельница появилась в начале 60-х гг. XVI в. и, судя по источникам, просуществовала всего несколько лет. Качество же первой русской бумаги было крайне низким. Относительно широкое бумажное производство наладилось в России лишь в начале XVIII столетия, при Петре I. Что касается импортируемой бумаги, то в XIV в. это была преимущественно итальянская продукция, в XV – первой половине XVII вв. – французская (со значительной примесью немецкой бумаги с конца XV столетия, голландской – с начала XVII-го, и незначительной примесью польской – с середины XVI-го), а со второй половины XVII в. – голландская (11).
Ввиду относительной дешевизны бумага довольно быстро завоевала популярность. Теперь слово «χάρτης» стали применять и к ней. Сам же термин «бумага» в сегодняшнем его значении начинает употребляться в России не ранее XV столетия (первоначально под этим словом понимались вата и хлопок – ср.: bombycina) (12).
Так пергамен вытиснул папирус, а бумага вытеснила пергамен. Однако в русском книгописании, помимо пергамена и бумаги, употреблялись еще два вида писчего материала – береста и холст. Согласно описи Троице-Сергиева монастыря 1642 г. и свидетельству прп. Иосифа Волоцкого, бересту в качестве книгописного материала нередко использовали местные монахи, включая самого прп. Сергия. Впрочем, самые ранние из сохранившихся берестяных книжек относятся к концу XVII – первой половине XVIII вв. и написаны чаще всего в Сибири. Печорские скрытники в своей эсхатологической аскезе пользовались берестой и в XX в.; при этом чернилами им служил сок ягод, а писчей тростью – глухариные перья. Бересту также употребляли представители часовенного согласия: широкую известность получила берестяная книга «Стихосложении», созданная в октябре 1991 г. часовенным наставником с Енисея А. Г. Мурачевым.
Более редким явлением было создание книг на холсте. Сегодня из холщовых книг выявлены всего 2. В то же время известны случаи, когда миниатюры той или иной рукописи создавались не на бумаге, а на ткани. Таковы, например, выполненные маслом на холсте, наклеенном на тафту, барочные миниатюры «Книги о Сивиллах» 1673 г. Ткань также использовал в своих работах известный городецкий книгописец И. Г. Блинов: «Житие Петра и Февронии Муромских» и «Синодик» (обе книги 1900 г.).
Примечания:


1. Еланская А. И. Коптская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 35.
2. Там же. С. 40.
3. Devreesse R. Introduction à l’étude des manuscrits grecs. Paris, 1954. P. 9.
4. О символике свитка в контексте христианской книжности см.: Гудков А. Г. Трость и свиток: инструментарий средневекового книгописца и его символико-аллегорическая интерпретация // Вестник ПСТГУ. Вопросы истории и теории христианского искусства. Сер. 5. Вып. 1 (13). М., 2014. С. 24 – 26.
5. Ернштедт П. В. Техника изготовления папируса // Эллинистическая техника. Сборник статей. М.; Л., 1948. С. 252–256.
6. Еланская А. И. Коптская рукописная книга... С. 32.
7. О процессе выделки пергамена в Эфиопии и сопутствующем ему инструментарии см., в частности: Гудков А. Г. Эфиопский книгописец (по материалам миниатюрной живописи XIV – XVIII вв. и полевых исследований конца XX – начала XXI вв.) // Miscellanea Orientalia Christiana. Восточнохристианское разнообразие / Российский государственный гуманитарный университет, Институт восточных культур и античности; Ruhr-Universität Bochum, Seminar für Orientalistik und Islamwissenschaft. М., 2014. С. 258–284.
8. Эфиопские мастера использовали (и используют) простую воду без каких-либо добавок.
9. Пигулевская Н. В. Каталог сирийских рукописей Ленинграда // Палестинский сборник. Вып. 6 (69). М.; Л., 1960. С. 202–203.
10. Мещерская Е. Н. Сирийская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 114–115.
11. Лихачевъ Н. П. Бумага и древнѣйшiя бумажныя мельницы въ Московскомъ государтсвѣ. СПб., 1891. С. 84–86, 93.
12. Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. М., 2007. С. 28.

[adc]

Чернильная палитра: как и из чего делали чернила в Средние века

Гудков А. Г.
Посмотрел чернило, хорошо ли пишет, пишет хорошо.
Писцовая запись (НБ МГУ. Верх собр. 2291, л. 1).


Рецептов изготовления чернил в Средние века бытовало великое множество. Древнейшие чернящие красители (лат. atramentum) изготовляли на основе сажи и угля. Так, в раннесредневековом Египте делали чернила из разведенной в воде сажи (в пропорции 2:1), смешивая ее с клеящим веществом – соком папируса или (позже) гуммиарабиком. В частности, А. Лукас описывает рецепт приготовления чернил для написания священных текстов, с которым его познакомил один коптский священник: «Нужно положить на землю некоторое количество ладана, поставить вокруг него три камня или кирпича, накрыть их перевернутой глиняной миской, покрыть миску мокрой тряпкой и поджечь ладан. Образующийся при горении углерод откладывается на миске, после чего его соскабливают и, смешивая с гуммиарабиком и водой, превращают в чернила» (1).
Приблизительно с IV в. в Египте также вошли в употребление чернила, изготовленные на металлической основе (по всей видимости, железистые) – со временем такие чернила бледнели, приобретая красно-коричневую окраску (2). Появление новых чернил, судя по всему, было связано с процессом перехода от папируса как основного писчего материала к пергамену, на котором чернила типа atramentum держались недостаточно прочно и легко размывались, а железистые проникали в него достаточно глубоко.
Существовал и третий вид чернил, называвшийся инкаустум (греч. ἔγκaυστον, лат. incaustum), отличный как от сажистых (atramentum), так и от более поздних железистых. Первое упоминание о них мы находим у латинского автора первой половины V в. Марциана Капеллы (3). Данные чернила представляли собой сгущенный путем уваривания и высушенный на солнце отвар коры Lignum spinarum или дубовых орешков (4), к которому добавлялось небольшое количество atramentum. В изготовленные таким способом чернила, если они казались недостаточно черными, могли положить раскаленный кусок железа, в результате чего получался новый переходный тип чернил (5). От блестяще-черных atramentum и красноватых железистых чернила incaustum отличались желтовато-коричневатым тоном.
Сирийцы, помимо сажи, использовали для приготовления чернил дубовые орешки: их мелко дробили, смешивали с водой, настаивали, полученный раствор процеживали, подогревали, а после остывания добавляли в него немного купороса и акациевую камедь. Сирийские монахи египетской Скитской пустыни вместо дубовых орешков использовали измельченные корни кустарника ʾarṭā(Calligonum comosum): их разбавляли свежим красным вином или виноградным уксусом (вино или уксус иногда использовали и в рецепте с орешками), выдерживали 3 дня, а после добавляли в полученный настой купорос и камедь. Рецепты, конечно же, могли варьироваться. Вот пример рецепта чернил из приписки к сирийской рукописи X в. (BL. Add. 14, 632): «Если хочешь ты сделать чернила для пергамена, возьми кожуру корня дерева, которое растет в пустыне этой, название его арто, и растолки ее, еще свежую, и прокипяти на огне хорошенько в черном вине и винном уксусе. Затем отфильтруй и добавь немного серной кислоты и камеди» (6). Примерно с XV в. у сирийцев появляются железистые чернила (7).
Цвет букв византийских рукописей варьируется от бледно-коричневого до блестяще-насыщенного черного, что естественным образом связано с различной рецептурой применяемых чернил. Византийцы употребляли и сажевые чернила, и чернила инкаустум, и, конечно, железистые. Классический рецепт сажевых чернил-атраментум приводит в своем трактате Ираклий (книга 3, глава 53): «Существует следующий способ приготовления черни, пригодный не только для живописи, но и для ежедневного писания по бумаге. В изогнутом своде печи помещают сосуд, печь же складывают таким образом, чтобы тяговое отверстие, через которое выходит дым, выходило в этот сосуд. В печи должны быть разложены кирпичи. Когда они накалятся, на них кладут смолу, таким образом весь чад и копоть через отверстие попадают в сосуд. Когда ты тщательно разотрешь сажу, то получится замечательная блестящая черная краска; однако, прибавь к ней клея, употребляемого в живописи. Если ты хочешь быстро получить эту черную краску, то возьми косточки персика, превращенные в уголь, и сотри их на клею. Нередко чернь может заменить краска из жженых виноградных лоз. Если же виноградные тонкие лозы, которые имеют особенно темную окраску, облить хорошим вином и прибавить к краске немного клея, то она будет иметь блеск дневного света» (8).
Дионисий Фурноаграфиот делится рецептом чернил из яблоневой коры и дубовых орешков: «Возьми три фунта яблоневой коры, положи ее в сосуд, наполненный четырьмя с половиною фунтами воды, и оставь на одну неделю или на две, чтобы кора размокла; если же хочешь, то выставь и против солнца. Потом отлей полтора фунта воды, натолки 10 драм чернильных орешков да 15 драмкалакáнфи (19), положи все это в горшок или в медный котел и кипяти дотоле, пока выкипит половина; после сего процеди весь состав сквозь тонкое полотно, а остатки сполосни водою, отвесив ее 10 драм; влей ее в чернила и опять процеди сквозь тонкое полотно; затем слей чистые чернила в прежний сосуд, в котором ты варил их, натолки 12 драм самой чистой камеди, положи ее в чернила и поставь на огонь ненадолго, лишь бы распустилась камедь. Однако если ты можешь распустить ее без огня, то будет лучше. Наконец береги чернила в стеклянном сосуде и пиши, когда надобно. Ты увидишь, что они очень хороши» (10).
Согласно некоторым сведениям насчитывается порядка 50 средневековых греческих рецептов приготовления чернил на железо-галловой основе, цвет которых зависел от добавления в них в различных пропорциях солей медного и железного купороса. В готовые чернила подмешивали гуммиарабик (11). Кроме того, А. П. Лебедев упоминает о весьма редкой разновидности греко-римских чернил, которую добывали из чернильного мешка каракатицы (Sepia officinalis) – так называемой «чернильной рыбы» (12).
В Армении и Грузии также были в ходу чернила на железо-галловой основе (13).
«Древнерусская и югославянская рецептуры по чернилам, – пишет В. А. Щавинский, – довольно обширны, но все они не восходят далее середины XV в., <…> главная же масса указаний относятся ко второй половине XVI или XVII вв.» (14). Писцы X – XII вв. писали, судя по всему, теми же чернилами, что и их византийские современники – то есть чернилами типа atramentum или incaustum: первые называли на Руси «чернилами копчеными», а вторые – «чернилами вареными». Несколько позже древнерусские книгописцы стали использовать железо-галловые чернила. Для их изготовления брали измельченные чернильные орешки; затем от 12 дней до месяца настаивали их в теплом месте в кислом растворе (квасе, вине, кислых щах, «жестоком уксусе», «пошлом меде» и т. п.) с добавлением железных опилок, время от времени «подкармливая» смесь медом, задававшем новую пищу бродильному ферменту; а в конце, «ради утверждения», клали в готовые чернила вишневую камедь. Конечно, это лишь один из многих бытовавших в Древней Руси вариантов приготовления чернил из дубовых орешков. Иногда с целью умерить брожение в чернила добавляли немного хмелевого отвара, а также имбирь и гвоздику, предотвращавшую от загнивания и образования слизи.
Железо, служившее для получения чернил, расходовалось весьма медленно, и его крупные куски вместе с грубо измельченными чернильными орешками образовывали так называемое «чернильное гнездо», пополняемое по мере убывания свежим приливом – как правило, из концентрированного отвара коры (обычно ольховой, иногда дубовой или ясеневой). Такое гнездо могло прослужить до 7 – 10 лет. Позднее, с XVII в., вместо железа (а иногда и наряду с ним) стали употреблять железный купорос (он же «купорос зеленый», «купорос чернящий» или «купорос сапожный»), что ускоряло процесс приготовления чернил вплоть до одних суток. Перед употреблением его обычно сильно прогревали, завернув в бумагу, пока не побелеет «аки мука». Однако правильно пользоваться купоросом, заменяя им «железные уклады», русские начинают лишь со второй половины XVII столетия (15). В качестве примера «купоросовых» чернил приведем рецепт под названием «Состав чернилам, ка[ко] составливати добрая чернила», помещенный на 71-м листе рукописного сборника 1659 г., принадлежавшего Симеону Полоцкому: «Орешки чернилныя, на четыри части разбитыя, в ренском [и] на солнце или в тепле инде мочити требе есть седмицу: по сему тую водку из кляницы желтую, процедя сквозе платенко, и орешки выжав в иную скляницу положити и купаросом чернящым в муку разтерты запустити, и по часту лошкою помешивати в тепле же неколико стояти дний и тако будут добрая чернила: А в тот состав надобно орешков, как много получится ренскаго, чтобы в нем орешки потонули купаросу прежде по малу присапати (16) донде же мера возмет, а имей отведывати пером на бумазе, и егда счернеют, тогда приложи мерку камеди раздрабленой ради утверждения, и потом пиши потребное» (17).
Следует отметить, что железо-галловые чернила, несмотря на широкое распространение, никогда полностью не вытесняли в России древнейшие чернила atramentum, которые вплоть до последнего времени применялись некоторыми книгописцами часовенного согласия – как скитскими, так и мирскими. Более того, возможно, что кем-то atramentum употребляются до сих пор, несмотря на экспансию фабричных чернил.
Н. Н. Покровский описывает способ приготовления чернил из березовой чаги, которым и сегодня пользуются в некоторых сибирских скитах: грибы очищают от коры, разрезают на небольшие пластины и несколько раз кипятят с кусками дерева в течении 2 – 3-х дней, каждый раз предварительно охлаждая настой; затем в получившийся буро-коричневый отвар добавляют камедь лиственницы (18).
Эфиопские книгописцы, работающие в традиционной манере, и по сей день, как правило, сами занимаются приготовлением чернил, однако их рецепты заметно отличаются от европейских. Обычный состав эфиопских черных чернил включает в себя следующие ингредиенты: 1) сажу, собираемую с кухонной посуды или керосиновых ламп; 2) сожженные и перетертые листья растений Dodonea viscose, Osyris abyssinica и Entada abyssinica; 3) жженую и перетертую кору горного бамбука (Arundinaria elpina); 4) обжаренные, пропаренные и растертые семена нуга (Guizotia abyssinica); 5) жженый и растертый бычий рог; 6) камедь эфиопской акации (Acacia abyssinica). Все вышеперечисленные компоненты тщательно перемешивают в ступке, а для придания чернилам блеска в полученную массу добавляют слегка поджаренную, проваренную и замешанную с водой мякину дагуссы (Eleusine coracana), ячменя, пшеницы или плевела. После этого смесь оставляют бродить в горшке, регулярно перемешивая. Через 3 месяца чернила готовы, однако для получения чернил более высокого качества необходимый срок брожения составляет полгода – за это время чернильная масса высыхает, ее вытаскивают из емкости, делят на блоки и используют по мере необходимости, разбавляя водой (19). Изготовленные по традиционной рецептуре чернила могут храниться в течение многих лет. Качественные чернила отличаются блеском и насыщенным черным цветом.
Помимо черных в ходу были красные чернила всевозможных оттенков. Копты делали их из красной охры или свинцового сурика (20). Византийцы изготовляли свои знаменитые пурпурные чернила, которыми мог пользоваться лишь император, из морских улиток или моллюсков Murex brandaris (21). Ираклий в 54-й главе 3-й книги своего сочинения так описывает данный способ получения пурпурных чернил: «Кровь улиток имеет пурпуровый цвет и представляет собой пурпуровую краску, эти улитки встречаются во многих местах и в особенности на острове Кипре. Если их сильно трясти и при этом выжимать сок, то они будут еще больше испускать пурпуровую краску». Для более массового производства обычно употреблялись киноварь, свинцовый сурик и вещества органического происхождения (22). Теми же компонентами пользовались и русские мастера. С XII в. именно красные чернила греческие, армянские и грузинские книгописцы чаще всего употребляли для рисования контура (23): «путь» киновари пролегал по линиям будущих человеческих образов, словно напоминая о сотворении Адама из красной глины.
Для придания книжной композиции торжественной и возвышенно-мистической атмосферы употреблялось письмо золотом. Завершим наш очерк рецептом золотых чернил от Ираклия. «Кто хочет знать, как делается красивое письмо превосходным золотом, – пишет Ираклий в 7-й главе 1-й книги своего сочинения, – то пусть прочтет то, что я описал. Надо золото (имеются ввиду тонкие золотые листочки – А. Г.) долго растирать с чистым неразбавленным вином до тех пор, пока оно не станет очень мелким. После этого тонко растертый золотой порошок хорошо промыть водой несколько раз, так чтобы оно было совершенно чистым и светлым, как того требует имеющий белый с отблеском цвет листа книги. После этого можно начинать живопись, предварительно смешав золотой порошок с жидкой бычьей желчью или с гумми. Полученную таким образом жидкую золотую краску вливают в трость писца и пишут. Как только написанное золотом хорошо высохнет, то его полируют зубом дикого медведя, придавая таким образом написанному блеск» (24).

Примечания:


1. Лукас А. Материалы и ремесленные производства Древнего Египта / пер. с англ. Б. Н. Савченко. М., 1958. С 548.
2. Еланская А. И. Коптская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 38.
3. Каждан А. П. Книга и писатель в Византии. М., 1973. С. 31.
4. Дубовые орешки (они же чернильные орешки или галлы) – шарообразные наросты на нижней поверхности листьев дуба, производимые личинками орехотворки (Cynips quercus folii).
5. Щавинский В. А. Очерки по истории техники живописи и технологии красок в Древней Руси. М.; Л., 1935. С. 24–26, 36.
6. Мещерская Е. Н. Сирийская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 120.
7. Там же. С. 119–120.
8. Ираклий. Об искусствах и красках римлян / пер., прим. и предисл. А. В. Виннера и Н. Е. Елисеевой // Сообщения ВЦНИЛКР 4. М., 1961. С. 55–56.
19. Κaλaκάνθη – растение Centaurea calcitrapa.
10. Дионисий Фурноаграфиот. Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом / пер. с греч. Порфирия, епископа Чигиринского. М., 1993 (1-е изд.: Киев, 1868). С. 35.
11. Мокрецова И. П., Наумова М. М., Киреева В. Н., Добрынина Э. Н., Фонкич Б. Л. Материалы и техника византийской рукописной книги. М., 2003. С. 37.
12. Лебедевъ А. П. Профессiя церковнаго писателя и книжное дѣло въ древне-христiанское время: (Черты одной изъ сторонъ церковно-исторической жизни II—V вѣковъ) // Прибавленiя къ Творенiямъ св. Отцовъ. Ч. 41. Кн. 1. М., 1888. С. 165.
13. Об изготовлении железо-галловых чернил в Армении см. подробнее: Галфаян Х. К. История изготовления железогалловых чернил в древней Армении // Сообщения ВЦНИЛКР 30. М, 1975. С. 57–70.
14. Щавинский В. А. Очерки… С. 24. Древнерусские рецепты чернил и различных красок в оригинальном изложении см.: Симони П. К.Къ исторiи обихода книгописца, переплетчика и иконнаго писца при книжномъ и иконномъ строенiи. Матерiалы для исторiи техники книжнаго дѣла и иконописи, извлеченные из русскихъ и сербскихъ рукописей и другихъ источниковъ XV – XVIII столѣтiй. Вып. 1. М., 1906.
15. Щавинский В. А. Очерки по истории… С. 27–33, 37.
16. Читай: «присыпати» (прим. П. К. Симони).
17. Цит. по: Симони П. К. Къ исторiи обихода книгописца... С. 223–224.
18. Покровский Н. Н. Путешествие за редкими книгами. 3-е изд., доп. и перераб. Новосибирск, 2005. С. 27.
19. Платонов В. М., Чернецов С. Б. Эфиопская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 212–213;Nosnitsin D. A. Ethiopian manuscripts and Ethiopian manuscript studies: a brief overview and evaluation // Gazette du Livre Médiéval 58. 2012. P. 5–6.
20. Еланская А. И. Коптская рукописная книга... С. 39.
21. Ираклий. Об искусствах... С. 56.
22. Мокрецова И. П. [и др.]. Материалы... С. 31–32.
23. Мокрецова И. П. Материалы и техника армянской и грузинской книжной миниатюры на пергаменте // Государственный музей народов Востока. Сообщения. Вып. 6. М., 1972. С. 64.
24. Ираклий. Об искусствах... С. 56.