3 ответов в теме

[Yorik]

Начиная с царствования короля Генриха VIII в Англии стали происходить значительные перемены в общественной жизни страны, которые затронули также и сферу театра. Под влиянием идей из Италии и Франции, в английском театре стал намечаться отход от таких средневековых жанров сценического искусства как моралите, миракли и пантомимы масок. Им на смену, особенно в придворном театре, появились вначале интерлюдии, то есть небольшие пьесы в виде диалогов с очень небольшим количеством действующих лиц и, соответственно, актёров.

Подобные интерлюдии стали одной из составных частей нового театрального искусства – придворных масок. К ним добавили музыку, пение, балет, кое-что ещё – и вот появились маски. Следует признать, что параллельно с появлением искусства маски, развивалась и настоящая драматургия, и эти виды театрального искусства часто пересекались даже в рамках творчества одного и того же драматурга. Достаточно привести имена Кристофера Марло, Шекспира, Бена Джонсона...

Маски поражали зрителей не столько драматургией сюжета, но и костюмами актёров, необычностью оформления сцены, прекрасной музыкой и великолепно поставленными танцами, в которых принимали участие аристократы, а иногда и ...
Да, вскоре в танцах стала принимать участие даже Её Величество королева. Правда короли Джеймс I и Чарльз I в танцах никогда участия не принимали, но принц Чарльз танцевал.

Джеймс I Стюарт (1566-1625) - король Англии и Ирландии с 1603; в России он более известен как Яков I.
Чарльз I Стюарт (1600-1649) – принц Уэльский 1616; король Англии, Шотландии и Ирландии 1625; в России он более известен как Карл I.

Так как свет в зрительном зале в то время ещё не гасили, то присутствующие могли наслаждаться зрелищем прекрасно одетых знатных лиц, придворных и Их Величеств.

Первое упоминание о новом явлении в английском театре, названным “маской”, относится к 1512 году и появляется в хронике Эдуарда Холла:

"В праздник св. Епифании [6 января], ночью, король и ещё одиннадцать дворян разыграли сюжет в итальянской манере, называемой маской, явление никогда доселе невиданное в Англии. Они были одеты в одеяния длинные и широкие, отделанные золотом, в масках и в накидках из золота, и после банкета эти Маски вошли с шестью джентльменами, переодетыми в шёлк, держащими факелы, и попросили дам потанцевать с ними. Некоторые были довольны, а некоторые, знавшие правила её, отказали, так как это была не та вещь, которая часто встречалась. И после того как они потанцевали и пообщались, согласно обычаю маски, они попрощались и ушли, и так поступила королева и остальные дамы".

Королевой Англии тогда была Екатерина Арагонская (1485-1536), первая жена Генриха VIII.
Генрих VIII Тюдор (1491-1547) – король Англии 1509.

Холл приписывал Генриху VIII заимствование масок из Италии. Самым новым и необычным в этом представлении было то, что в конце представления актёры в масках не танцевали друг с другом, а приглашали в партнёры дам из аудитории, которые были без масок. С этих пор танец с лицами из аудитории стал обязательным элементом масок, также как и пышные костюмы и наличие драматического сюжета, который достиг своего наивысшего развития в эпоху Стюартов.

Эдуард Холл (1498-1547) – английский литератор, автор хроники “Союз двух благородных и прославленных родов Ланкастеров и Йорков”.

В эпоху королевы Елизаветы I маски была уже вполне сложившимся жанром, но своего высшего расцвета они достигли при Стюартах, королях Джеймсе I и Чарльзе I. Очень много и плодотворно при дворе в этом жанре работал Бен Джонсон, который в сотрудничестве с Иниго Джонсом создал настоящие шедевры театрального искусства.
Бен Джонсон был и изобретателем антимаски, части представления, которая предшествовала основной постановке. Если в маске действовали боги, герои и добрые силы, то в антимаске буйствовали злые силы: колдуны, демоны, ведьмы и в аллегорической форме - различные пороки, такие как Гнев, Зависть, Измена, Похоть и пр.
Многие исследователи полагают, что антимаска (иногда её называют антик-маска) восходит к итальянским интермеццо, впрочем, как и интерлюдии.

Елизавета I Тюдор (1533-1603) – королева Англии и Ирландии 1558.
Бен Джонсон (1572-1637) – английский драматург, поэт и актёр.
Иниго Джонс (1573-1652) – английский архитектор и сценограф.

Текст масок нельзя рассматривать в отрыве от музыки, хореографии, сценографии, даже архитектурных особенностей помещения. Бен Джонсон настаивал на том, что маска – в первую очередь литературное произведение. Иниго Джонс, в свою очередь, считал маску ярким зрелищем и развлечением. Их частые ссоры привели к тому, что Бен Джонсон с 1625 года перестал работать над масками.

Маски в период конца XVI-первая половина XVII веков стала особым жанром элитного искусства, так как постановки обычно происходили при дворе или, значительно реже, в домах самых знатных и богатых вельмож. Элитарность этого искусства проявлялась и в том, что в отличие от драматических спектаклей, маски обычно представлялись один-два раза, зато такое представление иногда могло продолжаться два-три дня. И это при сравнительно небольшой драматургической составляющей.

Во времена расцвета этого жанра маски обычно состояли из пролога (часто поэтического), антимаски, основной маски, эпилога, костюмированного бала.
Драматический сценарий масок занимал обычно 10-15 страниц, редко больше, но сам ход представления маски требовал, чтобы сюжет постановки прерывался или иллюстрировался многочисленными вставными номерами, вокальными или танцевальными.

Впрочем, благодаря таким писателям, как Бен Джонсон, драматургическая составляющая масок стала играть очень значительную роль, а в некоторых случаях - и преобладающую, что отмечали и современники.
Так Джон Чемберлен в 1613 году отмечал, что “Маски Лордов” (Lord’s Masque) были больше похожи на обычную пьесу.
Сэр Дадли Карлтон писал, что

"маски на свадьбу графа Монтгомери по песням и речам не хуже пьесы".

В последнем случае, скорее всего, имеется в виду свадьба графа Габриэля III де Монтгомери (1595-1630), состоявшаяся в 1615 году.

Джон Чемберлен (1553-1628) – автор известных серий писем о жизни Англии своего времени.
Сэр Дадли Карлтон (1573 - 1632) - с 1628 г. виконт Дорчестер, английский дипломат, был послом в Венеции, потом (1616 - 1625 и 1627 - 1628) послом в Голландии. Крупный коллекционер.

Первоначально сюжет масок и порядок сцен, строился таким образом, что хаотический мир природы по воле божественного монарха превращался в великолепный сад или дворец.
Стюартам этого показалось недостаточно, так что лет через 8-10 после воцарения Джеймса I порядок сцен изменяется. Теперь только сам факт присутствия монарха, его божественная эманация и энергия, которые король распространяет на всё государство, возвращает страну к идеальному состоянию золотого века, то есть восстанавливается предустановленная гармония.

Большой успех масок у современников, особенно масок Бена Джонсона, обычно объясняют тем, что каждая постановка была переполнена намёками на произошедшие события и на реальных людей. Автор текста не стремился к тому, чтобы его могли понять потомки – ведь маску ставили обычно один или два раза, да и круг придворных зрителей был довольно ограниченным. Поэтому зрители понимали все злободневные намёки с полуслова, а современным переводчикам и исследователям приходится издавать сохранившиеся тексты масок с обширным комментарием.

В английском театре выделение фигуры монарха из общей массы зрителей произошло во времена правления Елизаветы I, когда кресло королевы стало располагаться непосредственно на сцене.
Сохранилось описание представления пьесы Плавта “Aulularia” (“Золотой горшок” или “Клад”), поставленной для Елизаветы I в Кингс-колледже в Кембридже в 1564 г.:

"На южной стене был повешен государственный штандарт для королевы. [В зале] стояли два больших стола для избранных придворных. Входят лорд-камергер и господин секретарь с множеством стражников с факелами. От двери [к сцене] сделан мост, по которому идёт королева с некоторыми лордами и леди, по бокам – джентльмены-пенсионеры с факелами".

[Yorik]

За право сидеть в театре рядом с королём под балдахином часто разгорались споры между послами, и дело доходило иногда до дипломатических конфликтов.
В праздник Двенадцатой ночи (с 5 на 6 января) 1617 года на представление масок был приглашён и французский посол. Когда француз прибыл в театр, то увидел, что его опередил испанский посланник, который уже сидел под балдахином рядом с королём Джеймсом I (Яковом I). Тогда французский посол начал громко ругаться,

"что весь двор уже стал испанским, начал требовать немедленного доступа к Его Величеству, а потом стал перечислять прецеденты, доказывающие, что он имеет преимущество перед любым послом, особенно испанским".

Королю надоели подобные сцены, и когда ни французского, ни испанского посланников не было в Англии, он издал закон, запрещающий иностранным послам находиться рядом с Его Величеством под балдахином.
Для послов была сооружена отдельная ложа, справа от королевского места, оборудованная креслами, коврами и подушками.

Новые веяния в архитектуре театра вызвали вначале непонимание со стороны публики и привели к некоторым недоразумениям.
27 августа 1605 года в Оксфорде создали по итальянскому образу перспективную сцену и расположили королевское место в такой точке, с которой открывался наилучший вид. Однако подобное положение короля вызвало недовольство придворных, так как Его Величество теперь сидел на одном уровне со всеми зрителями, и его совершенно не было видно.
Граф Саффолк потребовал, чтобы кресло короля перенесли в середину зала, что и было сделано. Однако с нового места королю не только была плохо видна сцена, но и плохо слышно музыку и актёров, так что Джеймс I

“жаловался, что ему ничего не было слышно”.

Томас Говард (1561-1626) – 1-й граф Саффолк с 1603.

И это не был единичный случай в истории английского театра.
В театре Друри-Лейн ложи короля Георга III и регента, его сына Георга, располагались по разные стороны от сцены, так что зрители их очень хорошо видели, но Их Величествам было очень плохо видно сцену.
В Ковент-Гардене королевская ложа располагается посередине первой галереи, но с точки зрения акустики это очень неудачное место.

Георг III (1738-1820) – король с 1760; с 1811 года по причине слабоумия короля было учреждено регентство.
Георг IV (1762-1830) – принц-регент в 1811-1820; король с 1820.

Пожалуй, следует сказать несколько слов о том, как на сцене создавалась иллюзия перспективы.
Первый подобный театр начали строить в 1579 году в Виченце по проекту Андреа Палладио, а открылся он уже после смерти архитектора в 1585 году.
Зрительный зал в этом театре имеет форму полуовала (или полуэллипса), а нарисованные декорации расположены таким образом: от середины сцены к заднику размеры декораций становятся всё меньше, и они расположены по нескольким основным линиям перспективы. Этих линий не меньше пяти и в сочетании с овальной формой зрительного зала они позволяют почти всем зрителям наслаждаться зрелищем глубокой перспективы.
В Англии на форму зрительного зала особого внимания не обратили, и все прелести перспективы, образованной уменьшающимися декорациями, можно было наблюдать только из одной точки зрительного зала, куда и предполагалось поместить кресло короля.
Как мы только что видели, первая попытка ублажить короля чудесным зрелищем была пресечена его придворными.

Андреа Палладио (1508-1580) – великий итальянский архитектор.

Для уточнения придётся ещё сказать, что кресла короля и королевы располагались под балдахином на танцевальной площадке, которая непосредственно примыкала к сцене. Сцена предназначалась для мира богов и аллегорических фигур, а площадка для танцев относилась к миру двора.
С трёх сторон сцены располагались места для зрителей, а в двух боковых ложах во времена Джеймса I располагались Иниго Джонс и сэр Томас Эдмондс. За королевскими местами ещё две ложи были отведены для графини Арундел и некой маркизы, которая вместе с графиней и королевой тоже танцевала в масках.

Сэр Томас Эдмондс (Edmondes, 1563-1639) – дипломат, политик и финансист.
Алетея Говард (1585-1654) – жена Томаса Говарда (1586-1646), 21-го графа Арундела.

Введение перспективы на сцене вызвало сначала трудности непонимания происходящего. Многие зрители совершенно не воспринимали итальянские новшества и другую трактовку театральных условностей.
Венецианский посол Никколо Молини не увидел в подобном представлении ничего нового и удивительного и в послании дожу отметил, что маски были великолепны.
Известный английский дипломат и коллекционер Дадли Карлтон, напротив, оценил эти новшества крайне низко:

"Были морские коньки и другие ужасные рыбы... такое впечатление, что много рыб и нет воды. Наряды были богатые, но слишком лёгкие и похожие на куртизанок. Вместо визоров [полумасок] руки от локтя и лица были раскрашены чёрным... Французский посол Бомон поцеловал руку королевы, рискуя оставить чёрный след на губах".

Большое впечатление на зрителей производили различные устройства и машины, которые обогащали представление новыми возможностями.
Я написал "новыми"? Грешен, так как многие из подобных устройств уже были известны в древнем мире, потом прочно забыты, и только в эпоху Возрождения они опять появились на сцене.

Рассмотрим трёхгранный столб, который поворачивался вокруг своей оси, periaktoi.
В Древней Греции, а потом и в Риме, этот столбик использовался для обозначения жанра представления. Чтобы публика осознавала, что же именно она смотрит. На этом столбике были изображены весёлая маска для комедии, грустная (печальная) маска для трагедии и рогатая маска в венке из плюща для сатиры.
В эпоху Возрождения в Италии эти столбики стали использовать для быстрой смены некоторых элементов фона (декорации) и они производили сильное впечатление на зрителей. Действительно, одновременный поворот стоящих вплотную друг к другу ряда periaktoi мгновенно давал новое изображение.
Этот приём в конце XVI века стали использовать и в английском театре. Более того, подобный способ создания быстро меняющихся изображений и текстов широко используют в наши дни на рекламных стендах.

Более сложным механизмом на сцене театра была поворотная машина или machina versatilis, которая представляла собой закреплённый на оси круг с высокой перегородкой, разделявшей его пополам. С разных сторон этой перегородки размещались различные декорации, обозначавшие переход от сцены к сцене.
Такие машины применялись, например, в масках “Гименей” (1606) и в “Масках Королев” (1609).
В первом случае на поворотном круге размещался глобус с изображениями различных стран и открывал участников, сидевших на креслах.
Довольно сложная машина использовалась в “Масках Королев”: здесь на втором этаже Башни Славы располагалась большая площадка, где на троне в облаках восседала Добрая Слава. На круглой части площадки в середине действия появлялись 12 королев. Добрая Слава приветствует этих участников маски, среди которых танцевала и королева Анна Датская, При этом площадка поворачивается, трон исчезает и появляется внушительная пирамида, символизирующая монархию, которая создаёт гармоничное общество.

Анна Датская (1574-1619) – женя Джеймса I с 1589.

Интересно отметить, что Иниго Джонс использовал громадную machina versatilis во время похорон короля Джеймса I, которую он установил прямо в Вестминстерском соборе. Во время чтения проповеди машина поворачивалась и демонстрировала зрителям аллегорические фигуры, изображавшие добродетели короля, а также проходил показ гербов и флагов владений умершего монарха.

Чаще, однако, в Англии использовалась другая машина, scena ductilis, из-за своей простоты и дешевизны по сравнению с описанными выше устройствами. Эта машина представляла собой несколько расположенных друг за другом занавесей или панелей, каждую из которых можно было очень быстро и практически бесшумно удалять, являя зрителям другое место действия. Чаще всего занавесы убирались вбок с помощью троса, в одну сторону или в разные стороны.
Однако иногда для создания эффекта внезапности занавес сбрасывался прямо на пол, как это, например, делалось в “Масках Тьмы” Бена Джонсона.

Развитием этой технологии стала так называемая scene of relieve. Это были панели или занавесы, которые закрывали только часть сцены, что позволяло быстро менять часть декораций. Для создания эффекта объёмного пространства такие панели размещались на тёмном, или даже чёрном, фоне.

[Yorik]

Орацио Бузонио, капеллан венецианского посольства в Лондоне, дал описание представления масок Бена Джонсона под названием “Удовольствие, примирённое с Доблестью”:

"Большой занавес внезапно упал, что означало начало первой сцены; появилась гора Атлас, очень высокая, до самого потолка. Она вращала глазами и двигалась удивительно легко...
[после окончания первой сцены] открылись две двери в горе, и [мы увидели] далёкий ландшафт. По сторонам стояли золотые колонны, расставленные так, чтобы расстояние казалось большим, чем есть на самом деле".

Как видим, в этом представлении использовалась и scena ductilis, и scene of relieve.

Этот же Орацио Бузонио в своём письме отметил любопытный факт:

"Далее появился огромный мужчина – Геркулес с палицей, который боролся с Антеем".

Однако подобный эпизод совершенно не отражён в тексте представления, написанном Беном Джонсоном. Это происшествие позволило исследователям предположить, что записанное сценическое представление не было жёсткими рамками, сковывающими свободу актёров. Наоборот, решение многих эпизодов оставлялось на усмотрение самих актёров.
Из дальнейшего текста пьесы видно, что Антей был представлен в виде большой куклы, с которой и боролся Геракл.

Наибольший же эффект на зрителей производили машины, имитирующие полёт действующих персонажей.
Первое упоминание об использовании на сцене летающей машины относится к 1546 году, когда знаменитый будущий учёный доктор Джон Ди в самом начале своей карьеры использовал её для студенческой постановки пьесы Аристофана “Мир”. Ди соорудил “летающего” жука, который доставляет Тригея на Олимп.
Эта демонстрация не только напугала часть публики, но и укрепила репутацию Ди как учёного, хотя он только недавно стал бакалавром.

Джон Ди (1527-1609) – знаменитый английский учёный, алхимик и астролог.

Одно из первых упоминаний об использовании летающей машины на английской профессиональной сцене относится к постановке масок Бена Джонсона “Гименей” (1606).
Здесь талант Иниго Джонса создал иллюзию полёта 8 дам с небес на сцену, воплощавших

"8 брачных сил Юноны Пронубы, которые спустились, чтобы скрепить брак".

Некий мистер Пори, бывший одним из зрителей этой маски, так описывал свои впечатления от увиденного в письме сэру Роберту Коттону:

"Над земным шаром были облака, в центре которых сидел большой оркестр музыкантов, а по краям по 4 леди с каждой стороны, которые спускались на сцену как ведро в колодец, но очень мягко".

Более поздние исследователи предположили, что данная машина представляла собой подвесную платформу, которая спускалась на нескольких тросах через систему блоков.

Сэр Роберт Брюс Коттон (1571-1631) – 1-й баронет; член парламента; английский библиофил и антиквар.

Скорее всего, сходным образом была устроена летающая машина и в маске Бена Джонсона “Удовольствие, примирённое с Доблестью” (1619).
Впечатление на зрителей, созданное мастерством Иниго Джонса, уже известный нам капеллан Орацио Бузонио описывает следующим образом:

"Наконец появились рыцари в масках. Шесть из них в белых костюмах, бриджи и чулки из белого шёлка, расшитые золотом и серебром. Другие шесть в бриджах ниже колен и чулках алого цвета и белой обуви. Дублеты были в древнеримском стиле, длинные волосы, венки. Костюмы были украшены очень большими белыми перьями. На лицах были чёрные маски. Они спустились со сцены, образовав пирамиду, принц [Чарльз] находился в апексе. Когда они приземлились, заиграли виолы".

Надо отметить, что для создания подобных эффектов приходилось использовать многоуровневую сцену, которая использовалась ещё в средневековом театре. Эти уровни, в средние века их было три или пять, обычно символизировали различные духовные уровни, но в английском театре, начиная с XVI века, было достаточно и трёх уровней.
Первым театром с многоуровневой сценой в Англии был общедоступный театр в Шордиче, Лондон, построенный Джеймсом Бёрбеджем в 1576 году. В архитектуре этого театра сочетались влияние Витрувия, Леона Баттиста Альберти и элементы средневекового театра, в частности – многоуровневая сцена.
Впоследствии идею многоуровневой сцены переняли и другие английские театры, в том числе и придворный театр.

Джеймс Бёрбедж (1530-1597) – театральный деятель и строитель театров.
Витрувий – римский учёный и архитектор I в.
Леон Баттиста Альберти (1404-1472) – итальянский учёный, писатель и архитектор.

В 1613 году Иниго Джонсом и Беном Джонсоном была поставлена “Маски Лорда”, музыку к которой написал Томас Кэмпион. Об этой маске, поставленной по случаю бракосочетания принцессы Елизаветы и пфальцского курфюрста Фридриха V, венецианский посол Фоскарини с восторгом писал:

"Маски были великолепны, с тремя изменениями сцены... Звёзды танцевали в небесах с помощью гениально сделанных устройств".

Томас Кэмпион (1567-1620) – английский композитор и поэт.
Паоло Антонио Фоскарини (1565-1616) – учёный и богослов.
Фридрих V (1596-1632) – курфюрст Пфальца 1610-1623 и король Чехии 1619-1620.
Елизавета Стюарт (1596-1662) – дочь английского короля Джеймса I, тогда ещё короля Шотландии Якова VI; бабушка будущего короля Англии Георга I.

Искусство маски быстро развивалось и совершенствовалось, так что в 1638 году одна из поздних масок под названием “Luminalia, или фестиваль света” прославилась не только сложной машинерией, но и блистательными световыми эффектами, которыми к этому времени прекрасно овладел Иниго Джонс. Текстовую часть написал Дэвенант, а музыку сочинил композитор Ланье.

Сэр Уильям Дэвенант (1606-1668) – английский поэт и драматург.
Николас Ланье (1588-1666) – английский музыкант и композитор.

Обычно представления масок происходили в банкетном зале Уайтхолла, но из-за опасения повредить новые фрески Рубенса копотью от многочисленных свечей бля этого представления был построен временный павильон, который пуритане прозвали “Сарай для танцующей королевы”.
Среди световых эффектов были и лунный свет с глубокими тенями деревьев, и мерцающая в лунном свете река, и пр.
Завершались маски воздушным балетом, созданным для королевы Генриетты-Марии, которая в виде земной богини сходила с облаков в сиянии лучей славы.

Генриетта-Мария Французская (1609-1669) – жена короля Англии Чарльза I (Карла I); королева-консорт, так как не была коронована из-за своего католического вероисповедания.

Эти маски также известны особым обстоятельством: если раньше во время представления анти-маски выступали профессиональные актёры, то на этот раз на сцене появились такие знатные люди как герцог Ричмонд и граф Девоншир.
Надо отметить, что летающие машины в этих масках (и в некоторых предыдущих) переносили персонажей не только в вертикальном, но и в горизонтальном направлениях.

Джеймс Стюарт (1612-1655) – 1-й герцог Ричмонд, 4-й герцог Леннокс и пр.; двоюродный брат короля Англии Чарльза I.
Уильям Кавендиш (1592-1676) – 3-й граф Девоншир.

Завершая обзор сценических машин, стоит сказать, что в глазах современников эти механизмы были не вспомогательными устройствами для решения частных задач в ходе представления. Нет, они их воспринимали в качестве равноправной, даже очень важной, составляющей масок наравне с текстом представления, его сюжетом и костюмами.

Сэр Эдвард Харвуд, бывший зрителем масок “Удовольствие, примирённое с Доблестью”, отмечал:

"В целом, маски не очень понравились – оформление и машины были хороши, а поэзия – нет".

Уже упоминавшийся венецианский посол Фоскарини тоже отделял машины от других составляющих маски:

"Принц [будущий король Чарльз I] дал блестящие маски с большим количеством машин и великолепными сценами".

Для сюжета и текста представления он похвал не нашёл, как и в предыдущем отзыве.

Сэр Эдвард Харвуд (1586-1632) – полковник, много воевал в Нидерландах, где и погиб.

[Yorik]

Раз уж в этом очерке мы так часто сталкивались с масками “Удовольствие, примирённое с Доблестью”, то поговорим о них немного подробнее.

Известно, что данные маски были поставлены принцем Чарльзом, но так как это были первые его маски как принца Уэльского, то, естественно, это было сделано при поддержке папочки, короля Джеймса I, 9 января 1619 года, а повторное представление (со значительными изменениями в тексте) – 17 февраля того же года.
Автором текста был Бен Джонсон, а оформитель-постановщик – Иниго Джонс.

Постановка этих масок оказалась довольно дорогим мероприятием, и это притом, что королева Анна отказалась от масок дам в этом представлении.
В пьесе кроме того упоминаются символические фигуры Любовь и Красота, которые должны были быть атрибутами королевы Анны, но августейшая Дама из-за болезни не смогла присутствовать на данном представлении масок, чего Бен Джонсон конечно же не мог предвидеть.

Сэр Натаниел Брент написал Дадли Карлтону, вместе с которым он был в Гааге в 1616 году, что король Джеймс I занял у купцов из Миддлсбурга 4000 фунтов стерлингов на постановку масок принцем.
Отметим, что только костюмы для принца Чарльза, сэра Уильяма Ирвина (джентльмена-привратника принца) и сэра Роджера Палмера (виночерпия принца) стоили 249 фунтов 16 шиллингов и 11 пенсов.

Сэр Натаниел Брент (1573-1652) – возглавлял Мертон колледж в Оксфорде.
Сэр Роджер Палмер (1577-1657) – член парламента; виночерпий принца Чарльза.
Сэр Уильям Ирвин - джентльмен-привратник принца Чарльза.

Помимо трёх вышеуказанных джентльменов в масках принимали участие такие знатные лица как маркиз Бекингем, маркиз Гамильтон, граф Монтгомери, сэр Томас Говард, сэр Чарльз Говард, сэр Гилберт Хоутон, Роберт Карр и ещё несколько аристократов.

Джордж Вильерс (1502-1638) – виконт Вильерс 1616, граф Бекингем 1617, маркиз Бекингем 1618, 1-й герцог Бекингем 1623; фаворит короля Джеймса I.
Джеймс Гамильтон (1589-1625) – 2-й маркиз Гамильтон 1604.
Филипп Герберт (1584-1649) - 1-й граф Монтгомери 1605, 4-й граф Пембрук 1630; один из фаворитов короля Джеймса I.
Томас Говард (1586-1646) - 21-й граф Арундел 1604, 4-й граф Суррей 1604.
Сэр Чарльз Говард (1579-1642) – 2-й граф Ноттингем, в 1615-1624 гг. носил титул Лорда Говрда Эффингемского.
Сэр Гилберт Хоутон (Houghton, 1591-1648) – 2-й баронет Хоутон Тауэра; один из фаворитов Джеймса I.
Роберт Карр - будущий граф Анкрум, двоюродный брат Роберта Карра (1587-1645), фаворита короля Джеймса I.

Я не буду описывать ход действия в этом представлении масок, но следует отметить, что по окончании драматической части представления, разумеется, со вставными номерами в виде танцев и вокальных номеров, начинались танцы, как всеобщее развлечение. Сначала маски начинали танцевать на сцене, но там были, в основном, мужчины, затем на танцевальной площадке, а потом они спускались в зал. Вот тогда и начиналось всеобщее веселье, бал: к джентльменам присоединялись дамы и...
Кто же будет в таких условиях смотреть на часы? Тем более что король Джеймс I любил смотреть на танцы, но сам почти никогда не танцевал, а в масках вообще никогда.

Во время первой постановки масок произошёл любопытный эпизод, который дошёл до нас благодаря внимательному и любопытному Орацио Бузонио, который сообщал:

"Маски поклонились королю и начали танцевать. Когда они прервали испанский танец, поскольку устали, Его Величество закричал:

"Почему они не танцуют? Зачем я сюда пришёл? Черт вас побери, танцуйте!"

Тогда его фаворит маркиз Бекингем начал танцевать с такой грацией и лёгкостью, что все изумились. Этим он успокоил гнев своего господина. Другие тоже стали демонстрировать своё мастерство, но никто не сравнился с блестящей техникой маркиза, хотя один рыцарь показал 34 антраша подряд".

После окончания развлечений Меркурий обращается к участникам с речью, которую повторяет весь хор в сопровождении баса, двух теноров и двух дискантов. Затем маски танцуют последний танец и поднимаются на сцену, которая закрывается, и зрители снова видят гору Атлас.
Маски окончены.

Надо сказать, что даже эрудированный Орацио Бузонио пару раз попадал впросак при толковании символов и аллегорий.
Пигмеев, которые принимали участие в первой версии антимасок, он воспринял как

"мальчиков, наряженных наподобие лягушек".

Поэтому во многих случаях различные образы, даже понятные, представлялись зрителям; только когда авторы стремились сохранить образ в тайне или для интриги, этого не делалось.

В другом случае Бузонио пишет, что появлялся на сцене некий

"музыкант в длинной одежде с гитарой, который пел, что он какое-то божество".

Это довольно странно, так как в масках Меркурий представлял Дедала Геркулесу.

Дедал - это довольно любопытный персонаж масок, который при исполнении всех своих песен обращается только к участникам масок, а не к зрителям.

После первого танца Дедал исполняет песню, в которой есть такие слова:

"Ещё, ещё, прекрасны вы!
Звучите громче, похвалы!
И будьте же готовы
Лишь танцами, без лишних слов
Из стройных линий и углов
Создать нам образ новый.
Ведь если вдруг от нас уйдёт
Балет, то живопись займёт
Пустеющее место.
Художник будет нас учить
Достоинство и честь хранить
И благородство жеста".

Получается, что, несмотря на свою борьбу с Иниго Джонсом по вопросу о главенстве в масках содержания или зрелищности, Бен Джонсон иногда был вынужден согласиться с тем, что главенствовать в подобных представлениях всё-таки должна зрелищность.

Итак, представление закончилось, но зрители (придворные) остались недовольны представлением. Приведу несколько отзывов высокопоставленной публики.

Сэр Эдвард Харвуд:

"Танцевали дети, одетые как бутылки и человек в костюме большой бочки. В целом маски не очень понравились, оформление было хорошо, а вот поэзия – не очень".

Сэр Эдвард Шербёрн в письме сэру Дадли Карлтону нелестно отзывается и о визуальном оформлении масок:

"...кратко говоря о спектакле, ...мистер Иниго Джонс испортил свою репутацию, ...хуже масок я не видел".

Возможно, Шербёрн полагал, что вина за неудачное представление полностью лежит на оформителе Иниго Джонсе, как о лице ответственном за эти маски, и не стал акцентировать внимание на плохо принятом зрителями тексте Бена Джонсона.

Джон Чемберлен в письме к тому же сэру Дадли Карлтону несколько более осторожен, но также дает низкую оценку увиденному:

"На Двенадцатую ночь были маски принца... ничего особенного, но скорее скучные".

Натаниел Брент подытожил общее мнение словами:

"Многие считают, что автору следует вернуться к старому стилю".

Одним из немногих зрителей, положительно оценивших маски, был венецианец Бузонио, который отметил, что

"первая сцена была очень легкой и смешной".

Сэр Эдвард Шербёрн (1578-1641) – государственный служащий и секретарь Ост-Индской компании.

Повторная постановка масок, состоявшаяся 17 февраля того же года, в обязательном порядке для подобных случаев предварялась словами:

"Эти маски весьма понравились королю".

Джеймсу I маски могли понравиться из-за большого количества танцев, на которые он любил смотреть, но высокопоставленные зрители, как мы видели, остались недовольны увиденным и, особенно, услышанным.
Слухи об этой неудаче драматурга быстро разлетелись по Лондону, что очень сильно расстроило Бена Джонсона, который списал неудачу постановки на глупость публики, не сумевшей оценить его гротеск и тонкость шуток. Ему пришлось почти полностью переделать текст антимаски, сохранив только часть прозаического текста.
Так как постановка масок и так стоила очень дорого, то для повторного представления были сохранены все декорации и костюмы.

Поскольку действие антимаски было теперь перенесено в Уэльс, то и гора стала называться Крэйг Эрири (по-английски – Сноудон, высшая точка Уэльса), а не Атлас, и действующие лица антимаски говорят с валлийским акцентом.
Так как были сохранены все костюмы от первой постановки, то пришлось Бену Джонсону ввести пигмеев в события, происходившие в Уэльсе, причём сделал он это довольно неуклюже.

Эван [валлийский вариант мужского имени Джон] произносит небольшую тираду, в которой есть такие слова:

"Вы тут говорили о пигмеях – так в Уэльсе и сейчас есть пигмеи, только послите за ними".

Хотя за всё время второго представления, от самого его начала и до этого места никто даже не упоминал о пигмеях.
"Послите" - это не опечатка, так переводчик постарался передать валлийский акцент.

Далее, по ходу действия антимаски Джонсон продолжает издеваться над своими зрителями, которые, по его мнению, разбираются в искусстве не лучше валлийских полуварваров.

В заключение данного очерка хочу сказать, что в представлениях масок часто подчёркивалось то обстоятельство, что зрители имеют право восторгаться зрелищем, но не должны выносить своё суждение.
Так в масках Таунсенда под названием “Триумф Альбиона” Меркурий говорит, обращаясь к зрителям:

"Admire, but censure not". ("Удивляйтесь, но не выносите суждение".)

И Джонсон отдал должное этой традиции, когда Эван рассуждает:

"Пог в помощь, здесь нет никаких правил. Придумывай всё, что только хочешь. Давай, во имя Госпота, фантазируй, придумывай, ну, почему ты ничего не воображаешь? Тут нет цензуры и на полпенни".

Так Джонсон ещё раз уколол зрителей, напомнив им про их обязанности.

Орельян Таунсенд (Aurelian Tawnshend, 1583-1649) – английский поэт и драматург.