28 ответов в теме

[Yorik]

Бонапарт и Жозефина

После разгрома роялистского мятежа 13 вандемьера Бонапарт некоторое время был известен в Париже как "генерал Вандемьер".

Баррас в своих мемуарах писал:

"... мадам Богарнэ была одной из первых моих возлюбленных. Если Бонапарт, часто бывавший у меня, знал об этом, то он относился к этому безразлично, как бы с высоты своего превосходства. Думаю, что он не считал мою связь с мадам де Богарнэ совершенно оборванной, когда решил вступить с ней в брак, и, тем не менее, он приводил в Директорию свою будущую супругу, чтобы она ходатайствовала за него в делах его продвижения по службе".

Наконец, Баррасу надоели просьбы его бывшей любовницы и, желая избавиться от ее назойливых просьб, он назначил Бонапарта командующим Итальянской армией.

9 марта 1796 года в очень скромной обстановке был зарегистрирован брак между Бонапартом и вдовой Богарнэ (Баррас, конечно же, присутствовал на этой церемонии), а уже 11 марта Бонапарт выехал из Парижа в Ниццу, чтобы принять командование армией.

Сам Бонапарт осознавал привлекательные стороны своего брака и признавался Гюрго:

"Баррас, взяв меня на службу, посоветовал мне жениться, уверив, что эта женщина удержится при любом режиме. Брак действительно помог мне в моем продвижении. Ее салон был одним из лучших в Париже, и, став его хозяином, я избавился от прозвища "корсиканец". Благодаря этому браку я стал полностью французом".

Но генералу Бертрану Бонапарт заявил:

"Я женился на Жозефине, думая, что она имеет большое состояние. У нее не было ничего".

Это был большой минус, но Наполеон быстро распознал и другие приятные стороны "хорошей сделки", которую он совершил (это его словечко). Он признавался тому же генералу Бертрану своим неподражаемым языком [он до самой смерти так и не научился безупречно говорить по-французски]:

" Что-то в ней было, что безумно нравилось. Это была настоящая женщина. У нее была самая хорошенькая в мире маленькая ..."

На следующий день газеты в мало почтительной форме сообщили о бракосочетании:

"Генерал Буона Парте, известный в Европе многочисленными военными подвигами (говорят, до того, как стать генералом Республики, он был клерком на Корсике в Бастии), решил, прежде чем вернуться в армию и увенчать себя лаврами Марса, собрать миртовый букет Амура. То есть, выражаясь обычным вульгарным языком, он решил жениться. Амур и Гименей увенчали генерала; он женился на молоденькой вдове сорока двух лет, весьма недурной и даже сохранившей один зуб в прелестнейшем в мире ротике. Свидетелями были мсье Баррас, Тальен и Кабарру, так что церемония была веселой и пикантной. Мсье Баррас и Тальен еле сдерживали радостный смех, глядя на генерала Буона Парте: так они были довольны, освободившись благодаря его браку от сердечных забот и угрызений совести".

Прибыв к своей оборванной и разложившейся армии, Бонапарт стал воодушевлять ее обещаниями будущих грабежей:

"Солдаты! Вы раздеты, голодны, нуждаетесь во всем, но никто не может ничего дать вам. Ваше терпение и мужество в этих скалистых горах не принесут вам славы. Я же приведу вас к плодороднейшим равнинам мира. Богатые провинции, большие города будут в вашей власти, и вы получите богатство, почести и славу".

Мормон писал об этом периоде:

"Однажды он случайно уронил портрет Жозефины, который всегда носил с собой, и стекло разбилось; он страшно побледнел и сказал:

"Моя жена серьезно больна либо изменяет мне".

Мы прекрасно знаем, что она была здорова, и чем занималась в Париже.

Наполеон из Италии настойчиво умолял Жозефину приехать к нему в армию, но вихрь развлечений и молодые любовники, особенно один красавчик, цепко держали ее в Париже. Наконец Бонапарт пригрозил, что сам приедет за ней в Париж.
Тогда перепуганная Жозефина выпросила у Барраса любопытный документ следующего содержания:

"Директория не давала разрешения гражданке Бонапарт уехать из Парижа, поскольку заботы о супруге могли отвлечь ее мужа от дел военной славы и спасения Родины. Теперь, когда взят Милан, мы не имеем более возражений против ее отъезда и надеемся, что мирты, которыми она увенчает супруга, не повредят лаврам, которыми его увенчала слава".

С этой бумагой Жозефина и предстала перед мужем 9 июля.

Бонапарт же до ее приезда хотел остаться верным Жозефине и отверг даже красавицу примадонну Грассини, которая, по выражению Салицетти, хотела предоставить ему свой "передок".

Однажды известный художник Гро, находившийся в то время в Милане, изъявил желание написать портрет генерала, о котором говорила вся Франция. Бонапарт отказался:

"У меня нет времени, к тому же я не могу позировать - я не в состоянии оставаться неподвижным".

Гро обратился к Жозефине. Та сказала:

"Приходите завтра утром, я кое-что придумала, и он отлично будет позировать".

На следующее утро художник пришел со своим мольбертом в столовую, где генерал допивал свой кофе. Увидев художника, Бонапарт спросил:

"Кто Вам позволил войти?"

Вмешалась Жозефина:

"Я, и я обещала мсье Гро, что ты будешь примерной моделью. Иди сюда..."

И она села в кресло и посадила его к себе на колени. Эта сцена повторялась еще несколько дней, и таким образом Гро написал первый портрет славного генерала.

[Yorik]

Время египетского похода

Прогуливаясь в парке замка Монбелло (где он установил королевский этикет), Наполеон признался однажды Мио, французскому послу во Флоренции:

"В сущности, я еще ничего не совершил... Что ж вы думаете, мой триумф в Италии должен послужить возвеличению адвокатишек Директории — этих Карно и Баррасов? Или укреплению Республики? Бредовая мысль! Республика тридцати миллионов человек! С нашими-то нравами, нашими пороками... Эта химера опьяняла французов, но она развеется как дым... Им нужна слава, удовлетворенное тщеславие, но свобода? Нет, это не для них".

В Египте любовницей Бонапарта стала Полина Фуре. Когда лейтенант Жан Фуре узнал об этом и застал жену во дворце Бонапарта (голой и в ванной), он избил ее плетью. Бонапарт явился к избитой любовнице и услышал от нее:

"Арестуйте его, бросьте его в тюрьму!"

Комментирует Леон Дюшан:

"Бонапарт так не поступил, ибо он прежде всего был военным, а потом уже любовником. Он заявил коротко:

"Этого я сделать не могу. Но ты завтра же подавай на развод".

После быстро оформленного развода Бонапарт уже открыто везде появлялся со своей официальной любовницей Полиной Беллио (такова ее девичья фамилия).

Больше всех издевался над Фуре генерал-майор Бертье, который сострил:

"Этот бедняга Фуре не понял, какая удача ему выпала. С такой женой этот стрелок никогда бы не промахнулся".

Но все знали, что сам Бертье был рогоносцем, и его любовница почти открыто изменяла ему.

Во время битвы под Сен-Жан-д'Акр Бонапарт испытывал недостаток в пушечных ядрах. Чтобы обеспечить ими артиллерию, он придумал способ, который дает представление об "ином измерении" войн той эпохи. Он посылал на берег несколько храбрецов; вражеские пушки открывали по ним огонь из всех батарей, а потом солдаты подбирали ядра, получая по пять су за каждое, и французские пушки немедленно возвращали их отправителю.

Бонапарт очень хотел, чтобы Полина родила ему ребенка. В этом случае он собирался развестись с Жозефиной и жениться на ней, но судьба была против этого. И когда Бонапарт покидал Египет, он оставил Полину на берегу. Вместе с брошенной армией...

Создатели наполеоновской легенды уверяют нас, что, плывя во Францию, он день и ночь глядел на

"маленькое солнце, которое пылало на западе круглые сутки, и казалось, манило к себе корабль".

Они вкладывают ему в уста слова:

"Не бойтесь, это не зловещая, а счастливая звезда, "моя звезда".

И, если им верить, он только ненадолго спускался в кают-компанию, чтобы поесть и с последним глотком снова бежал на мостик, чтобы непрерывно созерцать знак своей судьбы.
Как всегда бывает, действительность намного менее романтична.
Не испытывая особого интереса к астрономии, Бонапарт предавался другой страсти — он азартно играл в карты. Обычно биографы представляли это его пристрастие в весьма безобидном виде; но Бурьен в своих мемуарах выражается без обиняков: Бонапарт не брезговал известными способами "помочь своей удаче", и другие игроки не раз уличали его в передержках.
Таким образом, легенда несколько модифицируется. Вместо романтического образа молодого человека, избранника судьбы, со взглядом, обращенным к своей звезде, мы видим на этом корабле, плывущем во Францию, офицера-честолюбца, рвущегося к власти и умеющего сплутовать...

В конце сентября 1799 года любовница Барраса мадемуазель Ланж стала героиней небольшого скандала, характерного для Парижа. Она заказала свой портрет Жироде, талант которого в это время уже был общепризнан. Художник исполнил заказ и вывесил картину в Салоне, где она вызвала большой интерес парижан.
Мадемуазель Ланж тоже явилась "полюбоваться на себя" в сопровождении критика из журнала "Салонный Арлекин". Увидев картину, она завопила:

"Какой ужас! Что за негодяй этот художник... У меня совсем не такой нос!"

У мадемуазель Ланж начался нервный припадок, и ее пришлось уложить на канапе.
На следующее утро критик разнес в своей газете живопись Жироде. Художник в негодовании изрезал полотно на кусочки, сложил в пакет и отослал заказчице. Но в отместку он тайно нарисовал другой портрет мадемуазель Ланж, изобразив ее нагой в виде Данаи, осыпаемой золотым дождем. Муж ее был изображен на картине в виде индюка. Посетители Салона были в восторге и шутили:

"Теперь теологам не к чему вести споры о том, к какому полу принадлежат ангелы".

[Yorik]

Аплодируют актеры

Обстановку в Париже накануне падения Директории может охарактеризовать следующее происшествие. В вечер первого представления "Пещеры", в момент, когда на сцене появилась четверка воров — персонажей пьесы — один из зрителей с недоумением воскликнул:

"Их четверо? А где же пятый?!"

Зал разразился безудержным смехом, и хохочущие актеры, приблизившись к рампе, присоединили свои "браво!" к восторженным кликам публики. Такая сцена, вероятно, разыгралась впервые в истории театра: актеры, выстроившись на авансцене, аплодируют зрителю.


Забавный веер

В эти же дни Бонапарту рассказали историю о том, как нажил огромные барыши один галантерейщик: он выпустил в продажу большую партию вееров с изображением на одной стороне пяти горящих свеч — четыре в кружок, одна, большая, в середине, с надписью:

"Да потушите же четыре! Одной достаточно".

На другой стороне веера было написано:

"Нужна ведь экономия!"

Пять нулей

Тогда же какой-то гасконец отправил Совету Пятисот свои мемуары, адресовав их "мемуары Совету 500000". Когда ему заметили, что три нуля — лишние, он воскликнул с притворным простодушием:

"Но я никогда не отступаю от истины!"

Он намекал на пять нулей в этом числе.


Газеты сообщают

18 брюмера Бонапарт сверг Директорию, а 19-го в газетах появились сообщения... нет, не об этом событии. Они писали о действительно волнующем парижан событии. По столице ходил слух о том, что набальзамированное тело маршала Тюренна (1611-1675) собираются поместить в здании музея Жардеи де Плант, где оно будет лежать между чучелом жирафа и панцирем гигантской черепахи. Вот разъяснением этих слухов и занимались парижские газеты в таком, примерно, стиле:

"Тело Тюренна действительно находится сейчас в кабинете истории природы рядом со скелетом жирафа. Подобает ли подвергать останки великого воина такой профанации? Почему они там находятся? Что это — насмешка, издевательство? В таком случае, мы имели бы дело с преступным деянием.
Но слава маршала Тюренна не умалится оттого, где находится его тело, и помещено оно туда лишь временно, и не с дурными намерениями, а, напротив, с целью сохранности этой почитаемой реликвии. Три года назад гражданин Дефонтэн, профессор ботаники Жарден де Плант, проезжая через Сен-Дени, узнал, что местные власти хотят подвергнуть оскорбительным церемониям мумию Тюренна как останки одного из презренных аристократов. Он добился разрешения поместить мумию в музей истории природы Ботанического сада, под предлогом, что она может служить научным экспонатом, и останки героя были спасены из рук варваров. Такова история помещения мумии Тюренна в музей истории природы, — наука спасла ее, когда это не в силах были сделать разум и правосудие, наука дала ей убежище, вовсе не помышляя унизить славу героя".

Ошибка певца

Во время Итальянской кампании Бонапарт, будучи в Милане, пригласил певца Маркези, о котором писали, что его голос

"пробуждал эхо в самых глубинах женского естества прекрасных слушательниц".

Бонапарт попросил певца исполнить какую-нибудь арию (air), но Маркези, взглянув на очень скромную форму французского генерала, презрительно сказал:

"Если вам нужен хороший воздух (air), то прогуляйтесь в сад".

Бонапарт вспылил и посадил Маркези в тюрьму на шесть месяцев.


Через два года

Когда молодой генерал Бонапарт первый раз был в Италии, певица Грассини оказывала ему весьма недвусмысленные знаки внимания, но генералу было не до нее, и он пренебрег певицей. Но через два года Бонапарт услышал голос певицы и влюбился в нее. Он попросил, чтобы его представили Грассини, но певица не спешила вешаться ему на шею. Она напомнила Бонапарту о прошлых встречах, а затем сказала:

"Как это странно! Когда я чего-то стоила, когда вся Италия была у моих ног, я отдала бы все за один Ваш взгляд, а Вы не обращали на меня внимания. А сегодня Вы домогаетесь меня, хотя я уже немного стою".

Бонапарт поспешил уверить певицу в обратном, увез ее к себе ужинать, и в тот же вечер они стали любовниками.


За что?

Чуть позже Бонапарт познакомился на концерте с певцом Кристаллини, кастратом, и решил наградить того за заслуги. Однако в качестве награды Первый консул выбрал воинский крест "За храбрость". Это решение Бонапарта вызвало скандал. И началось обсуждение вопроса, можно ли присуждать награду за мужество человеку, который лишен главного атрибута мужчины. Тут в дискуссию вмешалась Грассини:

"Бонапарт правильно поступил, присвоив ему этот крест. Он ценит этого человека".

Последовал резонный вопрос:

"За что?"

Ответ певицы всех позабавил:

"Не иначе, как за его рану".

Энтузиазм народа

Победа при Маренго (14.06.1800) вызвала во Франции настоящий взрыв энтузиазма, а некий изобретатель, получивший золотую медаль на выставке в Париже, публично заявил:

"Я был бы доволен, если бы Первый Консул не давал мне этой медали, а сделал моей жене ребенка".

[Yorik]

Дамы Первого Консула

Когда итальянская певица Джузеппина Грассини (1773-1837) в 1800 году прибыла в Париж по приглашению Первого Консула, Наполеон снял для нее особняк на улице Комартен и положил содержание в 20000 франков в месяц. Каждую ночь, завернувшись в плащ, Наполеон инкогнито пробирался в этот особняк, где восхищался отнюдь не вокальными данными великой певицы.
Вскоре визиты Наполеона перестали быть ежедневными, и Грассини завела себе любовника – им стал известный скрипач Род. Иногда Грассини принимала своих любовников по очереди.
Однажды Наполеон стал распекать начальника тайной полиции Фуше за то, что тот находится не в курсе некоторых важных событий. Обиженный Фуше возразил:

"Может быть, о чем-то я и не знаю, но что знаю, то знаю. Вот, например, знаю, что некто, невысокий мужчина изящного сложения, закутанный в серый плащ, часто выходит по ночам из Тюильри через потайную дверь в сопровождении лакея. Он садится в маленькую каретку и едет к синьоре Грассини. Закончив с делами, для которых он ее посещает, он возвращается в Тюильри. А после этого туда же является крупный высокий мужчина и занимает его место в постели певицы. Невысокий мужчина — это Вы, а тот, что приходит вслед за Вами, — скрипач Род, с которым синьора Вас обманывает".

Наполеон ничего не сказал на это. Он повернулся к Фуше спиной и стал насвистывать какую-то итальянскую песенку. А через неделю Грассини со своим скрипачом отправилась обратно в Италию.

У Наполеона бывали и более-менее продолжительные связи с дамами, и совсем краткие, как, например, с юной актрисой Луизой Роландо. Она запомнилась современникам из-за шутки Наполеона, который усевшись рядом с девицей, тут же задрал ей юбку со словами:

"Поднимем занавес!"

Однажды во Французском театре давали представление по пьесе Корнеля "Цинна". Первый Консул сидел в ложе и наслаждался спектаклем и восхищенными взглядами своих еще сограждан. Вот мадмуазель Жорж начала очередную сцену словами:

"Если Цинну я обольщу, как многих других обольщала…"

Но докончить свою реплику ей не довелось. Все зрители дружно встали, повернулись к ложе Первого Консула и начали бурно аплодировать. Ведь весь Париж знал о связи мадмуазель Жорж и Бонапарта.

Да, весь Париж знал, а Жозефина благоразумно делала вид, что ни о чем не подозревает. Но однажды во время любовного свидания с м-ль Жорж Наполеон потерял сознание: то ли от полноты чувств, то ли это был один из его эпилептических припадков.
М-ль Жорж решила, что Наполеон умер, потеряла от страха голову и подняла страшный шум, пытаясь найти врача. Услышав шум. Жозефина надела пеньюар, прошла в спальню своего супруга и обнаружила его в объятиях голой м-ль Жорж. В это время Наполеон пришел в себя, увидел в комнате жену и голую любовницу и от злости снова потерял сознание.
Мудмуазель Жорж быстро выставили из дворца, и Наполеон прервал с ней все отношения, так как не смог простить скандал во дворце.

Вскоре м-ль Жорж покинула Францию. Она даже добралась до Петербурга, где стала любовницей Александра I.

Однажды Наполеон увидел на сцене мадмуазель Дюшенуа, решил познакомиться с ней поближе и послал за нею своего верного Констана. Актриса оценила высокую честь, оказанную ей, и в очаровательном наряде отправилась во дворец в присланной за нею карете.
Во дворце актриса слегка оробела и спросила у констана:

"Вы полагаете, что он меня обнимет?"

Констан галантно ее успокоил:

"А как же, и это будет далеко не все", -

провел ее в специальную комнату и сообщил Наполеону о прибытии актрисы. Но у Первого Консула в этот момент оказалось слишком много срочной работы, и он коротко бросил:

"Пусть ждет!"

Через полчаса м-ль Дюшенуа попросила Констана напомнить хозяину о себе. Наполеон приказал:

"Пусть раздевается!"

Однако камин в комнате не был растоплен, актриса вскоре окоченела и попросила снова напомнить о себе и о том, что она совсем замерзла. Не отрываясь от бумаг, Наполеон с досадой проговорил:

"Ну, пусть ложится в постель!"

Прошел еще час, и обеспокоенная мадмуазель Дюшенуа снова послала Констана к Наполеону. От такой настырности дамочки Наполеон взорвался и закричал:

"Да пусть убирается к черту!"

Мадмуазель Дюшенуа оделась и вернулась к себе домой, пылая жгучей ненавистью к Наполеону.

Министром внутренних дел у Наполеона одно время был известный химик Жан Шапталь де Шантелу (1756-1832). Прекрасными формами его любовницы, актрисы м-ль Бургуан, заинтересовался Первый Консул. Он приказал Констану доставить к нему эту дамочку, но тот осмелился заметить Наполеону, что Шапталь очень ревнив. Тогда Наполеон решил, что над ревнивцем следует пошутить:

"Пригласите Шапталя на десять часов, а потом вызовите меня к м-ль Бургуан. Пусть он сразу узнает, как обстоят дела у его подопечной".

Когда вечером Шапталь записывал распоряжения своего шефа, вошел Констан и доложил своему хозяину:

"Сир, м-ль Бургуан здесь, она ждет вас в спальне!"

Наполеон ответил:

"Скажите ей, чтобы раздевалась, я иду", -

и повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Шапталя. К удивлению Наполеона, Шапталь спокойно уложил свои бумаги в портфель и вышел, не сказав ни слова.
Ночью Наполеон получил тело м-ль Бургуан, а утром – заявление об отставке от одного из своих самых ценных сотрудников.

[Yorik]

Еще о Наполеоне и дамах

Наполеону частенько приходилось выдерживать натиск своих сестер, - Элизы, Полины и Каролины, - по самым различным поводам, и следует сказать, что он не слишком с ними церемонился.
Когда однажды все три сестры дружно накинулись на Наполеона [неважно, по какому поводу], осыпая его ругательствами, он вышел из себя и сказал, что в этом доме он хозяин, и поэтому не позволит каким-то шлюхам командовать собой. Сестры затихли, а впечатлительная Каролина даже упала в обморок.

Когда же сестры узнали, что приемная дочь Наполеона Гортензия де Богарне скоро станет принцессой, их возмущению не было предела. Они буквально ворвались к брату и стали весьма эмоционально выражать свое недовольство. Но Наполеон очень быстро и решительно прекратил этот скандал, с грозной усмешкой сказав:

"Если вас послушать, то можно подумать, что я отдаю наследство вашего отца!"

Сестры сразу же затихли и почтительно вышли из комнаты.

Доставалось от сестер и Жозефине. Когда сестры несли шлейф ее свадебного платья, то они в какой-то момент так сильно его дернули, что Жозефина чуть не упала. Наполеон сделал вид, что ничего не заметил, но на следующий день устроил сестрицам серьезную выволочку.

Когда Наполеон проявил интерес к Анне де ла Кост, ему пришлось столкнуться с конкурентом – своим камергером де Тиаром. Решив все же добиться своего, Наполеон решил посетить красотку в 10 часов вечера, а чтобы избежать столкновения с конкурентом, он велел гвардейцам с шести часов перекрыть все проходы к комнате этой красотки. Вечером Наполеону удалось улизнуть от соглядатаев Жозефины – лишний семейный скандал императору был совсем не нужен, – и он направился в комнату своей дамы. Каково же было изумление и негодование Наполеона, когда он застал мадемуазель ла Кост в объятиях де Тиара. В ходе неприятного разбирательства выяснилось, что де Тиар прибыл в эту комнату в пять часов, расстроив таким образом любовные планы своего господина.

Когда у Наполеона был роман с мадам Дюшатель, он в одну из ночей, выходя из комнаты своей пассии, столкнулся с горничной Жозефины. Расстроенный император велел своему камердинеру Констану что-нибудь предпринять. Констан удачно справился с заданием, и вот что он позднее рассказал об этом эпизоде:

"Кляня любопытство женского пола, он [Наполеон] послал меня к юной шпионке из "вражеского лагеря" с приказом держать язык за зубами и не попадаться ему более на пути, не то она будет выставлена из дворца. Я добавил к этим угрозам более мягкое средство увещевания — ведь молчание можно и купить — и чтобы то ни было, страх или благодарность, но любопытная служанка не проболталась".

Наполеон часто был намеренно груб и бесцеремонен с придворными дамами. Перед своим выходом все дамы должны были выстроиться в линию, а император, проходя мимо них, часто делал вид, что не помнит их имен, и делал бестактные высказывания об их внешности.
Обратив как-то внимание на дочь графа Беньо, Наполеон попросил ему напомнить имя этой дамы, а потом с усмешкой сказал:

"Черт возьми, я должен был узнать вас по носу – он у вас такой же громадный, как у отца!"

Услышав имя другой красотки, Наполеон мог объявить:

"А мне-то говорили, что вы хорошенькая!"

Одной даме, которой недавно исполнилось 23 года, император с сочувствием сказал:

"Как вы постарели!"

А даме лет сорока Наполеон бесцеремонно заявил:

"Вам уже и до смерти недалеко!".

Но так вести себя с женщинами было дозволено только одному императору. Когда Фуше донес императору об одной из похожих выходок его брата Жерома, Наполеон устроил своему родственничку суровый разнос.
А произошло вот что: Жером с друзьями гулял по Люксембургскому саду, где они встретили пожилую даму в немодном и уже довольно старом платье. Жером решил подшутить над дамой, подошел к ней и произнес:

"Мадам, я страстный любитель древностей, и, глядя на ваше платье, я хотел бы запечатлеть на нем восхищенный и почтительный поцелуй. Вы мне разрешите?"

Дама ласково отшила шутника:

"Охотно, месье! А если вы не почтете за труд посетить меня, то сможете поцеловать и мою ж..., которая на сорок лет старше платья".

Пытаясь оправдать свое поведение, Наполеон нередко заявлял:

"Я не такой, как все, - законы морали и приличий созданы не для меня".

[Yorik]

Ошибка камерария

Когда Наполеон был в Турине, там же находился кортеж Его Святейшества, разместившийся в одном дворце с императором. Престарелый папский камерарий по ошибке забрел на императорскую часть дворца, отворил одну из дверей и увидел совершенно голую Жозефину. Старик замер в шоке, но императрица расхохоталась, и камерарий, зажмурившись, повернулся и ушел, бормоча вперемешку молитвы и извинения.
Когда Наполеону донесли об этом происшествии, он пришел в восторг и оставил все без последствий.


Необычный сон мадам де Сталь

Однажды мадам де Сталь (1766-1817) была приглашена на охоту – это произошло еще до ее изгнания из Франции Наполеоном в 1803 году. Все спутники поспешили покинуть под разными предлогами скучную писательницу. Тогда мадам де Сталь присела на пенек и стала читать какую-то книгу.
Вечерело, охота уже закончилась, а мадам де Сталь все еще сидела на пенечке со своей книгой. В это время через лес пробирался какой-то молодой гвардеец, слегка разгоряченный вином. Молодец, увидев довольно полную даму, недолго думая, повалил ее на землю. Он чем-то заткнул мадам де Сталь рот, задрал юбки и шустро приступил к делу без всяких светских прелюдий. Надо сказать, что мадам де Сталь сопротивлялась не слишком сильно.
Через какое-то время мадам де Сталь была обнаружена в лесу своим приятелем герцогом Матье де Монморанси (1760-1826). Увидев растрепанные юбки мадам де сталь, герцог встревожено спросил:

"Что с Вами случилось, дорогой друг?"

Мадам спокойно ответила:

"Ровным счетом ничего. Запомните, вы ничего не увидели. Я, наверное, заснула, и вы разбудили меня".

Герцог не мог удержаться от шутки:

"Боже мой, конечно, я ничего не видел. Но что же за необычайный сон Вам снился!"

Наполеон и Каролина

Будучи в Баварии, Наполеон положил глаз на королеву Каролину (1776-1841) и стал ухаживать за ней, не опасаясь скандала. Как-то утром все собрались на охоту. Король Максимилиан I (1756-1825) выехал первым, а вскоре к нему должен был присоединиться и император. Но вместо этого Наполеон зашел в покои королевы и оставался у нее в течение полутора часов.
Вернувшийся с охоты король стал бранить королеву за неподобающее поведение, но та спокойно спросила мужа:

"А Вы хотели бы, чтобы я выставила императора за дверь?"

Происшествие с мадам де Савари

Мадам де Савари любила предаваться любовным утехам на природе и ввела эту моду при дворе Наполеона, собирая по вечерам на траве и в кустах довольно большую кампанию, о чем не все знали.. Однажды лунной ночью в Фонтенбло три шутника решили разыграть любвеобильную красавицу. Они подкрались к кустам, и один из них завыл по-волчьи. Эффект превзошел все ожидания: из кустов стала вываливаться толпа полуодетых мужчин и женщин, в которых шутники узрели не только мадам де Савари, но и множество знакомых барышень и замужних женщин.
Узнав об этом происшествии, Наполеон быстро нашел крайнего: он вызвал к себе супруга любвеобильной мадам и строго разбранил его:

"Ваш долг наблюдать за вашей женой. Если вы на это не способны, она по-прежнему будет вас обманывать и вы останетесь посмешищем всего двора. А теперь можете идти!"

Следует заметить, что узнав о чьем-либо прелюбодеянии, Наполеон любил вызывать мужа провинившейся дамы и обо всем ему рассказывал, запрещая при этом поднимать шум и жаловаться.


Наполеон на балах

Открывая балы, Наполеон обычно командовал:

"Ну, что ж, развлекайтесь!"

Это обычно приводило к прямо противоположному результату: пары скованно танцевали, глядя в пол, музыканты тряслись от страха, а остальные жалко улыбались.
Такое поведение подданных всегда раздражало Наполеона:

"Что за унылая картина! Ведь я приказал им веселиться".

На это Талейран однажды возразил императору:

"Может быть, без приказа на то они были бы веселее".

Канцлер не виноват

Однажды в Фонтенбло прошел слух, что актриса из варьете Кюизо объявляет канцлера Камбасереса (1753-1824) виновником своей беременности. Двор взволновался и послал представителя в Париж, для проверки достоверности данных сведений. Эмиссар вернулся с ответом самого канцлера:

"Приятной полнотой мадемуазель Кюизо обязана месье де Б., ее прежнему покровителю. Я познакомился с ней позже".

Орден кастрату

Когда Наполеон познакомился с певцом Кристаллини, кастратом, он пришел в восторг от его голоса и после концерта велел наградить его военным крестом за храбрость. Этот поступок Наполеона вызвал многочисленные толки в том духе, что можно ли награду за мужество давать человеку, лишенному главного атрибута мужественности. Известная певица Грассини разом прекратила эти споры, заявив:

"Бонапарт правильно поступил, присвоив ему этот крест. Он ценит этого человека".

Когда же ее спросили:

"За что?" -

певица ответила:

"Не иначе, как за его рану".

[Yorik]

Излишняя работоспособность

Когда Бонапарт был всего лишь Первым Консулом, Талейран так говорил о его работоспособности:

"Скоро для Бонапарта будет мало Франции, если мы не отнимем у него часов шесть в сутки".

Шарль Морис де Талейран-Перигор (1754-1838) – министр иностранных дел.


Что мы без цензуры?

Когда во Франции проходил сбор голосов для избрания Бонапарта в пожизненные консулы, Лафайет прислал ему письмо, в котором давал различные советы для успешного достижения поставленной цели. Лафайет, в частности, советовал Бонапарту отменить цензуру в книгопечатании.
Бонапарт попросил передать Лафайету, что если бы он послушался генерала, то они оба не смогли бы прожить во Франции и трёх месяцев.
Маркиз де Лафайет (1757-1834) – генерал и политик.


Конституция и злой дух

Эммануэль Жозеф Сиейес (Sieyès, 1748-1836) в 1799 году составил проект Конституции, впрочем, вскоре весьма основательно переработанный Бонапартом. Незадолго до провозглашения Бонапарта Пожизненным Консулом Сиейес начал критиковать существующую систему правления во Франции.
Ему заметили:

"Вы же сами сочинили эту Конституцию!"

Сиейес ответил:

"Правда, но злой дух посеял множество плевел в моей пшенице".

Наполеон о значительности правителей

Историк Доминик Дюфур де Прадт (1759-1837) в своих сочинениях много внимания уделяет, естественно, Наполеону Бонапарту. Например, он пишет о своей беседе с Бонапартом в мае 1806 года, когда Наполеон сказал ему:

"Многие события происходят из-за того, что некоторые люди приписывают себе излишнюю значительность — это болезнь правителей. Смотрите: обо мне говорят, например, что я необходим, и не знают, что произошло бы без меня. Что за глупость! Да если бы меня и не было, ход природы не остановится: солнце взойдёт и жатва дозреет. Александр и Цезарь умерли, а мир остался миром".

Прадт дополняет: после этого Наполеон ушёл в свой кабинет, а он [Прадт] только теперь понял,

"что тот так хорошо предсказал свою историю".

Коронация: взгляд историка

Беседуя с Наполеоном о его коронации, Прадт сказал, что тот сам короновал себя своей шпагой.
После этого Наполеон никогда больше не заговаривал с Прадтом о своей коронации.


Как к Вам обращаться?

В 1802 году Наполеон стал простым пожизненным Первым Консулом, и его секретарь Бурьенн тут же составил и принёс своему хозяину проект титулования всех высших лиц государства.
К Первому Консулу следовало обращаться “Ваше Консульское Величество”; его коллег-консулов следовало величать “Ваша Консульская светлость”; всех членов семьи Бонапартов – “светлость”. К Государственным Советникам и Сенаторам достаточно обращения “высокопочтенные”; к Трибунам и Законодателям — “почтенные”, генералам и министрам — “превосходительство” и т. п.
Бурьенн хотел угодить Наполеону, но встретил полное отрицание своей идеи. Наполеон сердито спросил:

"Кто тебе велел сделать это?"

Бурьенн не растерялся:

"Ваша слава и безопасность!"

Наполеон зачеркнул все титулы и сказал:

"Поставь везде “гражданин” вместо твоих громких названий".

Луи Антуан Фовель де Бурьенн (1769—1834).


Болезнь Жозефины

Примерно в то же время газета “Монитёр” сообщила, что госпожа Жозефина Бонапарт заболела: её мучают головная боль и жар в глазах. Газета только забыла сообщить о причинах, вызвавших эту болезнь.
Дело было в том, что накануне госпожа Полина Леклерк (1780-1825), сестра Наполеона и в то время жена генерала Виктора Леклерка (1772-1802), в приватной беседе сказала Жозефине, что той непременно следует развестись с Первым Консулом, так как тому надо иметь наследника.
То есть, мысли о короне в семействе Бонапартов уже бродили и обсуждались.


Без доклада

Префект парижской полиции Дюбуа как-то случайно заглянул в кабинет Первого Консула и застал его в позе глубокой задумчивости.
Встрепенувшийся Консул позвал дежурного смотрителя дворца и сказал ему в присутствии господина Дюбуа:

"Объявите префекту полиции, что сюда не входят без доклада".

Луи Николя Пьер Жозеф Дюбуа (1758-1847) - первый префект парижской полиции в 1800-1810 гг.


Просьба Второго Консула

Однажды Второй Консул гражданин Камбасерес попросил Первого Консула гражданина Бонапарта, чтобы тот избавил его от пяти всадников, которые постоянно сопровождают его карету во время поездок.
Камбасерес сказал:

"Я принял этот знак отличия только из уважения к Вам, но теперь он, кажется, уже совсем не нужен".

Бонапарт ответил, что он не понимает этой просьбы, и что у него нет времени заниматься такими пустяками.
Просьба гражданина Камбасереса была вызвана тем, что конные гвардейцы очень неохотно соглашались ездить за каретой Второго Консула, а во время поездок постоянно над ним насмехались.
Жан Жак Режи де Камбасерес (1753-1824) – французский политик.

[Yorik]

Суеверие Бонапарта

Наполеон был настолько суеверен, что даже намеченный на 17 брюмера государственный переворот он перенёс на следующий день, поскольку 17 число было пятницей. Когда над ним стали подтрунивать, он заставил замолчать насмешников, сухо заявив:

"Не люблю безрассудных поступков. Лишь глупцы бросают вызов неизвестности!".

Четыре типа женщин

Однажды, когда Наполеон был ещё в нейтральных отношениях с мадам де Сталь (1766-1817), он беседовал с писательницей и похвастался, что хорошо знает женщин.
Госпожа де Сталь усмехнулась:

"Вы много берёте на себя, сударь".

Наполеон возразил:

"Ничуть. Я наблюдал их и могу охарактеризовать четыре основных типа: добродетельная женщина говорит мне “нет”; страстная и легкомысленная – “да”; капризная – и “да”, и “нет”; кокетка - ни “да”, ни “нет”.

Эффект посвящения

Когда Наполеон Бонапарт стал Первым Консулом, его жена Жозефина стала активно покровительствовать искусству. Она окружила себя поэтами, художниками и пр., скупала картины, скульптуры и другие произведения искусства, собирала великолепные издания типографов Дидо. С ростом влияния Бонапарта увлечение Жозефины искусством (деятелями искусства?) становилось всё сильнее.
Одним из её любимчиков был драматург Лемерсье, но новую пьесу этого автора публика освистала, а пресса просто разнесла её в пух и прах.
Тогда Жозефина посоветовала драматургу напечатать пьесу и поставить посвящение ей, Жозефине.
Как только пьеса вышла за порог типографии, все журналисты сразу же оставили Лемерсье в покое.

Луи Жан Непомюсен Лемерсье (1771—1840) - поэт и драматург, член Академии с 1810.


Талейран и кардинал

Гражданин министр Талейран поехал с визитом к кардиналу Дориа, но тот не принял его, заявив, что Его Святейшество запретил своему послу иметь какие-либо дела с этим человеком.
Талейран пожаловался Первому Консулу, который объяснил ему:

"Вам не следовало подвергать себя риску отказа. Ведь Рим до сих пор не может забыть, что Вы были епископом, а потом женились. Но я смогу поправить это дело".

На следующий день во время приёма Бонапарт, приветствуя кардинала Дориа, сказал ему, указывая на Талейрана:

"Господин кардинал! Представляю Вам моего министра иностранных дел. Европа отчасти и ему обязана сохранением мира, а Папа – временным сохранением своей власти".

Кардинал был вынужден сквозь зубы произнести несколько приветственных слов улыбавшемуся Талейрану.

Антонио Дориа Памфили (1749-1821) – кардинал с 1798 г.
Пий VII - Грегорио Луиджи Барнабо Кьярамонти (1742-1823) - папа с 1800 г.


Грубость Камбасереса

Победоносный генерал Моро получил приглашение на приём ко Второму консулу Камбасересу, но он явился туда не в военной форме, а в простом фраке и в сапогах. Хозяин вышел ему навстречу, чтобы встретить знаменитого генерала, но увидел его одежду и с досадой отвернулся от гостя.
Знатные присутствующие в зале, даже иностранцы, принялись утешать генерала за грубость бывшего адвоката из Монпелье.

Жан-Жак Режи де Камбасерес (1753-1824) — Второй консул.
Жан Виктор Моро (1763-1813) — генерал.


Два бала

Через некоторое время Моро давал бал для знатных иностранцев, и в тот же день состоялся званый бал у Камбасереса.
Иностранцы предпочли посетить бал генерала Моро, а члены французского правительства приняли приглашения Второго консула. Говорят, что бал у генерала Моро был значительно веселее.


Не споря

Однажды гражданин Первый Консул возвращался из Лиона в Париж и с многочисленной свитой остановился на ночлег в Косне, что в полутора днях пути от столицы.
Утром хозяйка постоялого двора подала за ночлег счёт на 50 луидоров. Дорожный маршал начал с ней спорить на повышенных тонах, и на это обратил внимание Бонапарт, который уже сидел в карете. Он спросил:

"Что это значит?"

Ему донесли суть спора, и Бонапарт обратился к хозяйке гостиницы:

"Сударыня! Нельзя ли немного убавить ваш счёт?"

Хозяйка только этого и ждала:

"Извините, гражданин первый Консул! Прежний король всегда платил такую сумму".

Тогда Бонапарт невозмутимо приказал:

"Дайте ей сто луидоров!"

Имитация вторжения

В 1803 году в “Брабантских ведомостях” появилась заметка со следующей информацией:

"Консул, будучи в Антверпене и гуляя по берегу Шельды, вошёл со многими генералами в лодку и предложил им выпрыгнуть на берег: что и сделали французы с величайшей легкостью. Бонапарт сказал им:

"Так мы выйдем на берег Англии!"

Шлейф императрицы

Наполеон Бонапарт настоял, чтобы во время коронации две его сестры, Каролина Мюрат (1782-1839) и Полина Боргезе (1780-1825), несли шлейф императрицы. Сёстры долго сопротивлялись такой унизительной роли, но Наполеон твердил:

"Я так хочу", -

и сумел настоять на своём.

Однако во время коронации сёстры выронили из рук шлейф Жозефины. Наполеон заметил это, прикрикнул на сестёр и топнул ногой. Все присутствующие замерли от страха, а сёстры, задрожав, поспешили подхватить злополучный шлейф.


О, женщины!

Наполеон Бонапарт утверждал, что

"женский пол не привёл ни к чему хорошему при французских королях; я не поддамся им, пока жив".

[Yorik]

Опасная болезнь

“Вестник Европы” в марте 1803 года писал:

"Болезнь, которая нынче свирепствует в Париже (la grippe), всего опаснее для стариков и очень молодых людей. Парижские медики приписывают её частым и резким атмосферным переменам нынешней зимы. Они должны были дать описание этой болезни с разными наблюдениями, чтобы успокоить публику, которая считала её некоторым видом чумы.
Бонапарт, переехав из Сен-Клу в Тюильри, видится только с родными и членами правительства".

Колокольчик

Бонапарт (Первый Консул) велел повесить колокольчик в гостиной своего секретаря. Когда секретарь увидел колокольчик, он с досадой сорвал его.
Первый Консул не рассердился и лишь сказал:

"Я думал, что так будет лучше для нас обоих. Раз вы так не думаете, буду посылать за вами".

Луи Антуан Фовель де Бурьенн (1769-1834) — секретарь Наполеона.


Бал у министра Декре

В 1801 году Бонапарт, ещё только Первый Консул, назначил адмирала Дени Декре морским министром. В начале 1803 года Декре давал в Париже бал, на который прибыла госпожа Бонапарт. Она сказала хозяину дома:

"Первый Консул пожелал, чтобы я была на вашем празднике в доказательство его признания ваших заслуг и всего флота".

Госпожа Бонапарт некоторое время посидела на шикарных креслах, приготовленных специально для неё. Когда она встала, все дамы встали вместе с ней. Декре шёл перед ней со свечой в руке до самой кареты, а Камбасерес вёл её за руку.
Журналист позлорадствовал о последнем:

"Эта честь составляет особую привилегию его места, и едва ли не единственную".

Герцог Дени Декре (1761-1820) — вице-адмирал, морской министр с 1801.
Жан Жак Режи де Камбасерес (1753-1824) — Второй Консул; после коронации Наполеона стал архиканцлером и принцем Империи.


Бонапарт о Сенате

Однажды в присутствии депутатов Сената, министр Талейран обратился к Бонапарту:

"Генерал Первый Консул! Вы нам дали мир, законы, доходы и религию. Для увековечивания всего этого недостаёт только фронтипсиса".

Бонапарт взглянул на сенаторов и ответил:

"Действительно! Но этим господам безразлична вывеска трактира, когда им отведены в нём хорошие комнаты".

Дядюшка Бонапарта

Жозеф Феш (1763-1839) — был единоутробным братом Марии Летиции Ромалино (1750-1836), матери Наполеона Бонапарта, по женской линии.
В 1782 году Феш переехал на Сардинию к одному из родственников. Однажды во время рыбалки его захватили алжирские пираты и увезли в Африку, где молодой человек принял мусульманство.
В 1790 году Фешу удалось бежать и вернуться в Аяччо, где он стал конституционным священником. Но в 1793 году их изгнали и гражданин Феш стал трактирщиком, довольно успешным.


Церковная карьера Феша во Франции

После первых побед Бонапарта Феш вспомнил о своём родстве с этим семейством и не пожалел. Вначале племянник сделал Феша военным комиссаром в своей армии, но тот проворовался, оставил военную службу и стал каноником в Бастии, на Корсике.
Когда Бонапарт стал заигрывать с папой Пием VII, Феш перебрался поближе к племяннику, который сделал его в 1802 году архиепископом Лиона, а в 1803 году добыл дядюшке и кардинальскую шапочку.
Именно Феш от имени Наполеона предложил папе Пию VII приехать во Францию для коронации своего дяди.
Незадолго до коронации Наполеона I именно кардинал Феш совершил церковное венчание своего племянника с Жозефиной, и был за эти заслуги пожалован графским титулом, а также стал Великим капелланом Франции.

Пий VII (1742-1823) — Грегорио Луиджи Барнаба Кьярамонти; папа с 1800.
Жозефина де Богарне (1763-1814) — урождённая Таше де Ла Пажери; первая жена Наполеона с 1796; императрица 1804-1809.


Жена и дети Феша

Когда Феш был трактирщиком, он женился на дочери одного медных дел мастера и прижил с ней несколько детишек. Однако, вернувшись в духовное звание, Феш бросил жену с детьми и не озаботился их содержанием.
Когда госпожа Феш узнала, что её бывший муж стал Лионским архиепископом, она сразу же написала ему письмо, обрисовав бедственное положение своё и детей.
Госпоже Феш за своего брата ответила госпожа Летиция, славившаяся своей скупостью. Она к письму приложила 600 ливров и пообещала ежегодно присылать такую же сумму, если госпожа Феш навсегда останется на Корсике. В противном случае денежные выплаты прекратятся.
Похоже, что госпоже Феш этой суммы показалось маловато, и она в марте 1803 тайно прибыла в Лион.
Когда папа Пий VII прибыл в Лион и благословлял народ, рядом с ним стоял и кардинал Феш. К этой парочке сумела пробраться госпожа Феш, которая воспользовалась паузой в мероприятии и бросилась папе в ноги:

"Святой отец! Я законная жена кардинала Феша — вот наши дети. Он не может отпираться. Если бы он не оставил меня в самом ужасном состоянии, я бы никогда не стала беспокоить его своими жалобами. Я не хочу вступить в свои прежние права, но я хочу только, чтобы он дал пристойное содержание мне и несчастным нашим детям".

Жозеф Феш тут же вскричал:

"Это сумасшедшая, Ваше Святейшество!"

Папа велел своему окружению позаботиться о бедной женщине и её детях.
Его распоряжение было выполнено столь успешно, что с того дня о госпоже Феш и её детях никто больше ничего не слышал: ни на Корсике, ни в остальной Франции.


Фальшивомонетчики

В 1803 году кардинал Феш завёл интрижку с женой некого ремесленника Жиро. Однажды вечером кардинал навестил госпожу Жиро в вечерний час, когда её муж по всем предположениям должен был находиться в театре. Но только кардинал собрался насладиться своим положением, как домой неожиданно вернулся господин Жиро. Кардиналу Фешу пришлось открыться, но раздражённый ремесленник не верил ему и кричал, что кардинал не может заниматься его женой. Дело кончилось тем, что кардиналу пришлось подписать обязательство выплатить господину Жиро 100 000 (сто тысяч) ливров.
Однако, когда наступило время выплаты означенной суммы, полицейские арестовали господина Жиро и его жену по обвинению в пособничестве фальшивомонетчикам. И действительно, при обыске в доме Жиро полиция обнаружила 3000 (три тысячи) фальшивых ливров, которые им подкинул накануне агент полиции, прикинувшийся парижским торговцем.
Кардинал Феш во время следствия забрал обратно своё обязательство. Господина Жиро и его жену приговорили к смертной казни, но Наполеон смягчил приговор и отправил сметливую парочку в Кайенну. Дело было в том, что лионский комиссар полиции Дюбуа оказался родным братом парижского префекта Дюбуа.

Франсуа Луи Дюбуа (1758-1808) — адвокат, французский политик, генеральный комиссар полиции в Лионе.
Луи Николя Пьер Жозеф, граф Дюбуа (1758-1847) — первый префект Парижа 1800-1810.
Следует сказать, что кардинала Феша довольно долгое время прочили в преемники папе Пию VII.


Тень Карла Великого

Хотя коронация Наполеона произошла 2 декабря 1804 года в Париже, в соборе Парижской Богоматери, для принятия верительных грамот от иностранных послов он выбрал Ахен (Экс-ла-Шапель), то самое место, где принимал присягу Карл Великий.
Наполеон прибыл в Ахен вместе с супругой, и почти весь дипломатический корпус последовал за ним.
Большинство историков проигнорировали данный эпизод, однако некоторые детали описываемой поездки довольно любопытны.
Некий крестьянин указал Наполеону место и камень, где Карл Великий преклонял колени и принимал присягу. Крестьянин был пожалован крупной суммой денег.
Местный священник поднёс императору крест, который целовал Карл Великий, и стал епископом.
Некий промышленник поднёс Наполеону портрет Карла Великого, якобы написанный дочерью последнего, и император приказал заплатить этому фабриканту 1000 луидоров, хотя на самом деле этот портрет написала дочь промышленника, и не слишком удачно.
Немецкий учёный представил пергамент с автографом Карла Великого и стал членом Французского Института.
Один пожилой немецкий барон предъявил кольцо, которое Карл Великий будто бы пожаловал его предку, хотя всем было известно, что данному барону дворянство было пожаловано лишь в середине XVIII века; барон стал кавалером ордена Почетного Легиона.
Неизвестно, сколько бы продолжалась эта вакханалия поддельных древностей, если бы один педантичный немецкий профессор не провёл собственное расследование, результаты которого он предъявил императору. Оказалось, что портрет Карла Великого был написан совсем недавно дочерью упомянутого промышленника. Пергаменту с автографом Карла Великого было не более ста лет, кресту — пятидесяти, а кольцу и вовсе — десяти.
Как же Наполеон наградил дотошного профессора? На следующий же день профессора посадили в закрытую повозку и в сопровождении четырёх полицейских отправили на другой берег Рейна, в Германию.
Напоследок профессору объявили, что если он посмеет появиться на территории Франции, то будет повешен.
Правда, с тех пор интерес в реликвиям времён Карла Великого во Французской империи значительно упал.

Карл Великий (742-814) — король франков с 768; король лангобардов с 774; герцог Баварии с 788; император Запада с 800.