Перейти к содержимому

 


- - - - -

334_Маргарита де Валуа (королева Марго) и вокруг неё


  • Чтобы отвечать, сперва войдите на форум
3 ответов в теме

#1 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 20 Декабрь 2017 - 12:33

Маргарита де Валуа (1553-1615) — была одним из десяти детей короля Генриха II и Екатерины Медичи. Среди её братьев и сестер были два будущих короля, Карл IX и Генрих III, а также королева Испании — Елизавета де Валуа.
Пока Маргарита не вышла замуж за Генриха Наваррского, её называли "Мадам", а потом - Её Величеством королевой Наваррской. После развода с Генрихом IV в 1589 году её называли "королевой Маргаритой" или "герцогиней де Валуа". "Королевой Марго" её только в узком семейном кругу, да и то в шутку, называл только её брат Карл IX. Писатель Александр Дюма-отец (1802-1870) где-то выкопал это прозвище, написал в 1845 году роман с таким названием и пустил его в широкий оборот. К сожалению. Современники, да и потомки, никогда Маргариту де Валуа так не называли до середины XIX века.

Генрих II де Валуа (1519-1559) — король Франции с 1547.
Екатерина Медичи (1519-1589) — жена Генриха II с 1533.
Шарль Максимилиан (1550-1574) — король Франции Карл IX с 05.12.1560 по 30.05.1574.
Генрих III де Валуа (1551-1589) — герцог Анжуйский и пр.; король Польши и Великий князь Литовский Хенрик Валезы с 21.02.1573 по 18.06.1574, король Франции с 30.05.1574.
Елизавета де Валуа (1545-1568) — Изабелла Французская, третья жена короля Испании Филиппа II с 02.02.1560.
Филипп II (1527-1598) — король Испании с 16.01.1556.
Генрих де Бурбон (1553-1610) — король Наварры с 1572 г. как Генрих III, король Франции с 02.08.1589 как Генрих IV.

Когда королева Жанна д'Альбре, мать Генриха Наваррского, прибыла в Блуа для согласования условий брачного контракта между Генрихом Наваррским и Маргаритой де Валуа, она отправила сыну несколько писем со своими впечатлениями.
Водном из них она пишет:

"Что касается Мадам, то я вижу её только у королевы – месте не слишком достойном, откуда она не выходит. Она отправляется в свои апартаменты только в те часы, которые неудобны для беседы".

Получается, что королеве Жанне удавалось не слишком часто беседовать со своей предполагаемой невесткой.

Впрочем, за время их немногочисленных свиданий Маргарите удалось произвести на свою будущую свекровь достаточно благоприятное впечатление:

"Я Вам скажу, что Мадам оказала мне столько почестей и доброжелательства, сколько было возможно, и говорила мне чистосердечно, как она Вами довольна... Я сказала ей о Вашем письме, и она была очень деликатна, отвечая, как обычно, в выражениях великодушной покорности к Вам и ко мне, как будто она уже Ваша жена".


Описывая внешность Маргариты, Жанна всё же обнаружила несколько пятнышек:

"Говоря о красоте Мадам, я признаю, что она прекрасно сложена, однако сильно затягивается; что касается её лица, то оно излишне накрашено, что меня выводит из себя, поскольку это портит её облик. Но при здешнем дворе красятся почти все, как в Испании".

Жанна д'Альбре (1528-1572) - королева Наварры в 1555-1572; мать Генриха IV.

Таллеман де Рео, естественно, не мог видеть королеву Маргариту, но знал о ней со слов её современников и по портретам, и так писал о нашей героине:

"Королева Маргарита в молодости отличалась красотой, несмотря на то что у неё были слегка отвисшие щёки и несколько длинное лицо. Никогда, пожалуй, не было на свете женщины, более склонной к любовным утехам. У нее была особая бумага, поля которой усеивали сплошь эмблемы побед на поприще любви; бумагой этой она пользовалась для любовных записок. Она изъяснялась галантным стилем того времени, но была весьма неглупа. От неё сохранилось сочинение под названием "Плохо обставленный уголок спальни", по которому можно судить, какова была её особая манера письма".

Жедеон Таллеман де Рео (1619-1692) — французский писатель.

А вот как с восторгом описывал красоту Мадам в своей книге "Жизнеописания дам" Брантом:

"Никакая другая женщина не умела так изящно подчеркнуть свои прелести. Несколько раз я видел, как она подбирала туалеты, обходясь совершенно без париков, при этом умея так взбить, завить и уложить свои жгуче-чёрные волосы, что любая прическа ей шла... Я видел её в белом атласном платье, усыпанном множеством блёсток, в его розоватом отливе тёмная или прозрачная вуаль из крепа, с римской небрежностью наброшенная на голову, создавала ощущение чего-то неповторимо прекрасного... Я видел её в платье бледно-розового испанского бархата и в колпаке того же бархата, столь искусно отделанного драгоценными каменьями и перьями, что трудно представить себе что-либо более восхитительное".


Брантом в своих "Жизнеописаниях дам" писал не только о красоте Маргариты де Валуа:

"Она весьма интересуется всеми новыми прекрасными книгами, каковые сочиняются в области как церковной словесности, так и мирской; и если уж она начала читать книгу... она никогда не бросит её и не остановится, пока не дойдёт до конца".


В августе 1573 года уже как королева Наваррская она продемонстрировала всему двору свою образованность. Тогда в Париж из Польши прибыла делегация, чтобы сообщить об избрании герцога Генриха Анжуйского, брата Карла IX и Маргариты, новым королём Польши.
Брантом так описал эту сцену:

"Когда поляки... прибыли к ней, чтобы выразить своё почтение, епископ Краковский, главный и первый человек среди послов, произнёс торжественную речь на латинском языке, адресованную всем присутствующим, так как был мудрым и ученым прелатом. Королева [Маргарита], хорошо поняв и разобрав эту речь, ответила ему настолько выразительно и с таким знанием дела, безо всякой помощи переводчика, что все пришли в большое изумление, а её голос они [поляки] назвали голосом второй Минервы, или богини красноречия".

Пьер де Бурдейль, сеньор де Брантом (1540-1614) — французский писатель.

В 1569 году герцог Анжуйский обратился к своей сестре с просьбой внимательно наблюдать за ситуацией при дворе и подробно информировать его, пока он будет воевать во Фландрии и с гугенотами. Маргарита с радостью согласилась выполнить просьбу брата. Вероятно, это произошло сразу же после того, как они стали любовниками.
Со слов болтливого епископа Грасса, который был одно время исповедником королевы Наваррской, стала популярной версия о том, что первым любовником Маргариты стал её родной брат Генрих, в то время ещё герцог Анжуйский. Позднее сей епископ не смог сохранить тайну исповеди и утверждал, что Маргарита сказала ему на исповеди:

"Он был первый, кто задрал мне юбку".

Правда, епископ так и не признался, когда и при каких обстоятельствах королева доверила ему свою тайну. Другие свидетельства об этой связи являются косвенными.

Пока герцог Генрих Анжуйский сражался во Фландрии, сердце Маргариты пленил другой Генрих, красавец герцог де Гиз, и они стали любовниками. На близкие отношения между Маргаритой и Генрихом де Гизом обратил внимание своего начальника Ле Га.
Герцог Анжуйский сразу же сообщил об этом своей королеве-матери, и с осени 1569 года они перестали доверять Маргарите. Маргарита не простила господину Ле Га, ставшему с этих пор одним из её злейших врагов, данного поступка.

Луи де Беранже, сеньор де Ле Га (Le Guast, 1545-1575) — капитан гвардейцев Генриха Анжуйского.
Генрих I де Лоррен, 3-й герцог де Гиз (1550-1588) — по прозвищу "Меченый".

В своих "Мемуарах" королева Маргарита всячески выгораживает себя и своего любовника в этой истории и с обидой вспоминает брата. Как-будто она была ни в чём не виновата.
Впрочем, вот лишь несколько фрагментов из её воспоминаний, относящихся к концу 1569 года. Тогда двор после победы Месье над гугенотами при Монкотуре (03.10.1569) прибыл к Сен-Жан-д'Анжели, который Генрих Анжуйский успел осадить.

Приношу извинения за слишком длинные цитаты из "Мемуаров" Маргариты де Валуа. Итак:

"После нашего приезда и первых приветствий моя мать начала хвалить меня брату, говоря ему, сколько преданности по отношению к нему я проявила у неё на службе. На что он неожиданно холодно ответил ей, что всё это легко объяснить, ибо он сам очень просил меня об этом, а осторожность не позволяет использовать такие услуги постоянно, и то, что кажется необходимым сейчас, становится вредным в иное время. Когда королева спросила, почему он говорит так, он увидел, что настал час воплощения его идеи погубить меня. Он ответил, что я становлюсь красивой, а герцог де Гиз хочет просить моей руки, и его дяди весьма надеются женить его на мне. И если я начну оказывать господину де Гизу знаки внимания, то можно опасаться, что я буду пересказывать ему всё услышанное от неё, королевы; королеве также хорошо известны амбиции дома Гизов и то, сколько раз эта семья переходила нам дорогу. В связи с этим будет наилучшим, если королева перестанет отныне говорить со мной о делах и мало-помалу прекратит доверительные отношения.
В тот же вечер я ощутила последствия этого пагубного совета и перемены в королеве моей матери. Она опасалась вступать со мной в беседу при моем брате, а заговорив с ним, приказала мне трижды или четырежды отправляться спать. Я дождалась, когда он покинул её покои, а затем, подойдя к ней, начала умолять её сказать мне, что совершила я к своему несчастью или по незнанию, вызвавшее её неудовольствие.
Вначале она не пожелала мне ответить, но в конце концов сказала:

"Дочь моя, Ваш брат мудр, и не нужно держать на него зла. То, что я Вам скажу, – только ко благу".

Тогда она рассказала мне все, приказав отныне не говорить с ней больше при моем брате...
Я попыталась, не упуская ничего, представить ей свою невиновность... Я ничего не добилась. Впечатление от слов моего брата было для нее настолько сильным, что разум её не воспринимал ни доводов, ни правды...
С этого дня её благоволение ко мне стало уменьшаться. Делая из своего сына идола, она потакала ему во всём, что он желал от неё".


В декабре Маргарита тяжело заболела, так как в лагере католиков свирепствовала какая-то инфекция, но и во время болезни наша героиня проявляла себя прекрасной лицемеркой:

"Мне было настолько плохо, что королева моя мать, знавшая одну из причин болезни, не упускала возможности помочь мне и брала на себя труд навещать меня в любое время, пренебрегая опасностью заразиться, что очень облегчало моё положение. И наоборот, двуличие моего брата только увеличивало мои страдания, поскольку он, совершив столь большое предательство и проявив такую неблагодарность, день и ночь не отходил от изголовья моей кровати, заботясь обо мне так трогательно, как было во времена наших с ним наилучших отношений. Я же помнила о требовании королевы-матери молчать в его присутствии и отвечала на это лицемерие только вздохами...
В таком состоянии меня доставили из Сен-Жан-д’Анжели в Анжер, более страдающую душевно, нежели телесно, и куда прибыли, к моему несчастью, герцог де Гиз и его дяди.
Последнее обстоятельство весьма обрадовало моего брата, придавая силы его лукавству, что, в свой черёд, только усилило мою боль. Продолжая свою интригу, брат мой ежедневно посещал мою комнату в сопровождении господина де Гиза, разыгрывая сцену большой любви ко мне и демонстрируя своё расположение к герцогу. Часто обнимая его, он повторял:

"Дай Бог, чтобы ты стал моим братом!", -

на что господин де Гиз отвечал с непониманием. Я же, зная эти уловки, теряла терпение, но не осмеливалась раскрыть герцогу двуличие брата".

Ну, и как? Убедительны ли для вас доводы Маргариты де Валуа?
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

#2 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 26 Декабрь 2017 - 18:13

Описание свадьбы Маргариты де Валуа и Генриха де Бурбона и событий Варфоломеевской ночи вокруг них я сделаю, скорее всего, отдельным выпуском в моих Ворчалках. А пока предлагаю вашему вниманию, уважаемые читатели, несколько эпизодов из жизни Маргариты и событий вокруг неё.


Неожиданные роды

Весной 1564 года во время большого путешествия Екатерины Медичи с Карлом IX по стране в Бар-ле-Дюке (по другим сведениям — в Дижоне) произошёл большой скандал. Одна из фрейлин королевы-матери, Изабелла де Лимейль, начала рожать прямо на городской площади. При расследовании выяснилось, что отцом ребёнка был принц де Конде.
Младенца отослали отцу прямо в корзинке, а фрейлину Екатерина Медичи отправила в монастырь.
Но так как Изабелла была одной из лучших девиц в "летучем эскадроне" королевы-матери, то она вскоре простила её и выдала замуж за итальянского банкира Сципиона Сардини, близкого к семейству Медичи. Вскоре Карл IX даровал банкиру титул виконта Бюзанси, так что указанная Изабелла стала именоваться виконтессой Бюзанси и родила мужу четверых детей.

Изабелла де ла Тур, дама де Лимейль (Limeuil, 1535-1609).
Людовик I де Бурбон-Конде (1530—1569) — 1-й принц де Конде с 1557 г., родоначальник рода Конде.
Сципион Сардини (1526-1609) — банкир, виконт де Бюзанси с 1572 г.


Эпизод из жизни де Бюсси

В 1575 году на коронации своего брата Генриха III Маргарита приметила красавчика де Бюсси, который вскоре стал её очередным любовником. Это был очень задиристый и высокомерный человек, который постоянно всех задирал и ввязывался в различные истории.
Вот что, например, пишет о нём Брантом:

"Я находился вместе с ним [Бюсси], когда он вступил в ссору с Сен-Фалем в Париже. Мы были у комедиантов, где также присутствовала большая группа дам и кавалеров. Спор возник из-за муфты, украшенной вставкой из чёрного янтаря в виде двух букв "XX". Господин де Бюсси сказал, что на ней изображены буквы "YY". И тут же пожелал перейти от слов к делу, но одна дама, которую я знал, обладающая на него большим влиянием, попросила его замолчать и не продолжать ссору, опасаясь скандала, который начинался прямо в её присутствии".

Дело было в том, что Сен-Фаль по инициалам опознал Маргариту Наваррскую, и её любовник сразу же вступился за свою даму, вызвав Сен-Фаля на дуэль. Однако, дуэль в присутствии коронованной особы была делом немыслимым, и Маргарита поспешила примирить задир, уговорив де Бюсси прекратить ссору.
Но только на один день, ибо на следующий день дуэль всё же состоялась, и Сен-Фаль ранил де Бюсси в руку.

Луи де Клермон, сеньор де Бюсси д’Амбуаз (1549-1579) — французский дворянин, который вопреки многочисленным утверждениям графом не был.
Жорж де Водрёй, сеньор де Сен-Фаль (1545 – после 1607) – бургундский дворянин.


Восторг дона Хуана

Дон Хуан Австрийский с 1556 года воспитывался при испанском королевском дворе, где и познакомился с королевой Испании Елизаветой (Изабеллой) Французской. От королевы дон Хуан узнал о существовании её сестры Маргариты, которая в этих описаниях выглядела необыкновенной красавицей, и заочно влюбился в неё.
В 1576 году Филипп II назначил дона Хуана правителем Фландрии, и тот через Францию отправился к месту своего назначения. В Париже он инкогнито и в маске посетил один из придворных балов, после которого сказал:

"Поскольку красота этой королевы более божественная, чем человеческая, она скорее погубит и смутит, чем спасёт".

Дон Хуан Австрийский (1545-1578) – незаконный сын императора Карла V от Барбары Бломберг (1527-1597), признанный им в 1555 году.
Карл V Габсбург (1500-1558) — император Священной Римской Империи 1519-1566 гг., и прочая, и прочая...


Свадьба Сен-Люка

Господин де Сен-Люк некоторое время был любовником Маргариты Наваррской, пока его не сменил де Бюсси. К тому же он был одним из миньонов Генриха III и в ожидании новых королевских милостей в феврале 1578 года женился на Жанне де Коссе-Бриссак (1560-1602), дочери маршала де Бриссака.
Генрих III распорядился, чтобы свадьба одного из его любимцев праздновалась в Лувре по протоколу свадеб членов королевской семьи. Брантом утверждает, что невеста была "глупа, некрасива и горбата", но проверить это мы не можем, так как её портреты не сохранились до наших дней.
Члены королевской семьи были оскорблены проведением подобной церемонии в Лувре и дружно проигнорировали её.
Мемуарист Пьер де л'Этуаль писал:

"В скоромный понедельник 9 февраля Месье, брат короля, сопровождаемый своей матерью и королевой Наваррской, своей сестрой, с самого утра отправился на прогулку в Венсеннский лес и [затем] в Сен-Мор-де-Фоссе, специально, чтобы не присутствовать на бракосочетании Сен-Люка и мадемуазель де Бриссак, которое в тот день проходило в Лувре с огромной пышностью, согласно воле и прямому распоряжению короля".

Этот поступок членов королевской семьи вызвал большой скандал при дворе и породил множество слухов и сплетен.

Франсуа д’Эпине, сеньор де Сен-Люк (1554-1597).
Шарль де Коссе, граф де Бриссак (1505-1563) — маршал Франции с 1550 г.
Пьер де Л’Этуа́ль (1546-1611) — французский чиновник, нотариус и писатель-мемуарист.


Встреча Маргариты в провинции

В 1578 году королевская семья позволила воссоединиться семье Наваррца, и Маргарита в сопровождении своей матери, Екатерины Медичи, и пышной свиты отправилась к мужу. Маргарита в своих "Мемуарах" вспоминает:

"А как только мы въехали во владения мужа, мне тут же начали устраивать торжественные въезды".

Брантом сопровождал королеву Маргариту в этой поездке и более подробно описал впечатление, которое она производила на окружающих:

"Я вспоминаю (ибо сам присутствовал при этом), как королева, мать короля, сопровождала эту королеву [Маргариту], свою дочь, к королю Наваррскому, её мужу, и, достигнув Коньяка, сделала там небольшую остановку. В этом городе много красивых, знатных и достойных дам пришли повидать королев и выразить им своё почтение. Они были очарованы красотой королевы Маргариты и без устали нахваливали её королеве-матери — та от счастья была вне себя. Чтобы доставить радость этим достойным дамам, королева-мать попросила дочь однажды надеть свой самый пышный наряд и напомнила ей о том превосходном платье, в котором Маргарита являлась двору в дни самых значительных праздников и приёмов. Дабы угодить столь чуткой матери, королева Наваррская так и сделала: она была просто неподражаема в платье из серебристой ткани с сизым отливом, широкими ниспадающими рукавами, со своей роскошной причёской и вуалеткой, не слишком большой и не слишком маленькой. При этом величие, которое исходило от неё, было столь изысканно и совершенно, что сама она казалась скорее небесной богиней, чем земной королевой".



Маргарита на войне

Седьмая религиозная война, которую иногда называют "войной влюблённых", происходила во Франции в 1579-1580 гг., и наша героиня не осталась в стороне.
В своих "Мемуарах" королева Наваррская пишет:

"С самого начала этой войны, высоко ценя честь мужа, любившего меня, я решила не покидать его и разделить его судьбу..."

Однако, на самом деле, всё было не так однозначно, ибо в письме, отправленном ею Генриху III и Екатерине Медичи она просила, чтобы Их Королевские Величества

"соблаговолили приказать маршалу де Бирону, чтобы город, в котором я нахожусь, Нерак, получил право на нейтралитет и чтобы ближе чем на расстоянии четырех льё от него никаких военных действий не велось. Того же самого я добьюсь и от своего мужа в отношении войск гугенотов..."

В "Мемуарах" она продолжает ту же тему:

"Генрих III выполнил мою просьбу, поставив условие, что мой муж также не должен вступать в Нерак, хотя он там и не бывал. Это условие обеими сторонами соблюдалось беспрекословно..."

В этом противостоянии супругов никаких военных операций практически не проводилось, и мемуарист Пьер де л'Этуаль вполне учтиво записал, что эта война

"была всего лишь огоньком, вспыхнувшим в соломе и так же быстро погасшим..."

Арман де Гонто, барон де Бирон (1524-1592) - маршал Франции с 1577 г.


Удаление фрейлин

В 1583 году Генрих III неожиданно потребовал от сестры, чтобы она отдалила от себя двух фрейлин, мадам де Дюра и мадемуазель де Бетюн, так как они являются особами "крайне распутного поведения". Несколько позже Генрих Наваррский с издёвкой написал Екатерине Медичи, что ему ничего не известно о скандальных похождениях мадам де Дюра и мадемуазель де Бетюн,

"а между тем, учитывая, что Маргарита имеет честь быть такой, какая есть, я рискнул бы несколько огорчить Ваше доброе сердце, если бы издали озаботился её поведением больше, чем Ваши Величества, будучи с ней рядом".



Пришлите хотя бы вина!

К 1585 году Маргарита уже довольно давно жила раздельно с мужем и несколько поиздержалась. Отчаявшись получить помощь от короля или раздобыть где-либо ещё средства для существования, она обратилась к мужу и попросила прислать ей 500 (пятьсот!) бочек вина, которые были бы освобождены от дорожных и таможенных сборов.
Так как вооружённое противостояние между супругами ещё продолжалось, то Генрих Наваррский был, мягко выражаясь, удивлён подобной просьбой, но отказал.
Он даже поделился новостью со своей Коризандой, сообщив ей, что получил письмо от "верблюдицы".
Поясню, что Маргарита к тому времени изрядно располнела, особенно увеличились в размерах её груди, из-за чего её стали за глаза называть "верблюдицей".
Объясняя своё решение, Генрих добавил:

"Это значило бы на бумаге объявить, что она пьянчужка. И я отказал. Она совсем сбрендила".

Диана д’Андуэн, графиня де Граммон (1554-1620) — любовница Генриха Наваррского с 1580 по 1589 год; имела прозвище "Прекрасная Коризанда".
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

#3 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 09 Январь 2018 - 19:39

Кровавая свадьба

10 июня 1572 года умерла мать Генриха Наваррского, королева Жанна д'Альбре, и корона этого маленького королевства перешла к её сыну. Однако эта смерть не привела ни к отмене свадьбы между Маргаритой де Валуа и Генрихом де Бурбоном, ни даже к некоторой отсрочке этой церемонии, так как все стороны торопились к заключению этого союза. 20 июля Генрих со свитой прибыли в Палезо, где их торжественно встретила делегация знати из Парижа. Короля Наваррского сопровождали 800-900 всадников, одетых в чёрные траурные одежды, а парижскую знать прибыла в сопровождении 500 всадников.

Жанна д'Альбре (1528-1572) - королева Наварры в 1555-1572; мать Генриха IV.

Помимо смерти Наваррской королевы, были и другие обстоятельства, препятствующие заключению брака между Генрихом и Маргаритой.
Во-первых, Генрих де Бурбон был гугенотом, а его невеста — истовой католичкой, и никто из них не собирался менять своё вероисповедание. С большим трудом мать и её брат, король Франции Карл IX, уговорили Маргариту выйти замуж за гугенота.
Но этого, во-вторых, было мало, так как для законности подобного брака требовалось специальное разрешение папы. В Рим был послан запрос для получения соответствующего разрешения, но новоиспечённый папа Григорий XIII не спешил.

Шарль Максимилиан (1550-1574) — король Франции Карл IX в 1560-1574 гг.
Григорий XIII (1502-1585) — Уго Бонкампаньи, папа с 13.05.1572.

Тогда Екатерина Медичи сфабриковала письмо из Рима, подписанное французским посланником, в котором сообщалось, что папа благословил заключение брака между католичкой Маргаритой де Валуа и гугенотом Генрихом де Бурбоном. Это разрешение должно якобы вскорости прибыть в Париж.
Чтобы правда, - или, не дай Бог, папский запрет, - ненароком не проникли в Париж, Екатерина Медичи приказала задерживать на границе любых курьеров из Италии.
Кстати, папа Григорий XIII всё-таки благословил этот брак, но разрешение прибыло в Париж уже после свадьбы, к концу 1572 года.
Это обстоятельство позднее было позднее использовано как одна из главных причин для оформления развода между Генрихом IV и его первой женой.

Екатерина Медичи (1519-1589) — жена Генриха II с 1533.

Основываясь на этой фальшивке, Екатерина Медичи стала спешить с проведением свадебной церемонии, но тут заупрямился кардинал де Бурбон, которому поручили проведение свадебной церемонии. Он потребовал, чтобы во время проведения свадебной церемонии столь высокого ранга ему прислуживал кто-нибудь из епископов.
Несколько опрошенных епископов отказались участвовать в подобном мероприятии, и только епископ Диня (Digne) ле Меньен согласился помочь кардиналу.
Бракосочетание было назначено на 18 августа 1572 года, понедельник, в Соборе Парижской Богоматери.

Карл I де Бурбон (1523-1590) — кардинал, архиепископ Руана; один из немногих католиков среди Бурбонов.
Анри I ле Меньен — епископ Диня в 1568-1587 гг.

Маргарита в своих "Мемуарах" уделила описанию свадебной церемонии несколько строк:

"...принц Наваррский, отныне ставший королём Наварры, продолжая носить траур по королеве, своей матери, прибыл сюда [в Париж] в сопровождении восьмисот дворян, также облаченных в траурные одежды, и был принят королём и всем двором со многими почестями. Наше бракосочетание состоялось через несколько дней с таким торжеством и великолепием, каких не удостаивался никто до меня. Король Наваррский и его свита сменили свои одежды на праздничные и весьма богатые наряды; разодет был и весь двор, как вы знаете, и можете лучше об этом рассказать. Я была одета по-королевски, в короне и в накидке из горностая, закрывающей плечи, вся сверкающая от драгоценных камней короны; на мне был длинный голубой плащ со шлейфом в четыре локтя, и шлейф несли три принцессы. От дворца епископа до Собора Богоматери были установлены [деревянные] помосты, украшенные золочёным сукном, что полагалось делать, когда выходят замуж дочери Франции. Люди толпились внизу, наблюдая проходящих по помостам новобрачных и весь двор... Мы приблизились к вратам Собора, где в тот день отправлял службу господин кардинал де Бурбон. Когда перед нами были произнесены слова, полагающиеся в таких случаях, мы прошли по этому же помосту до трибуны, разделявшей неф и хоры, где находилось две лестницы – одна, чтобы спускаться с названных хоров, другая, чтобы покидать неф. Король Наваррский спустился по последней из нефа и вышел из Собора..."


К нашему счастью сохранились и другие воспоминания об этой церемонии.
Перед восхищёнными глазами двора предстали король Карл IX в роскошном праздничном одеянии и Екатерина Медичи, которая впервые после смерти мужа появилась на людях не в траурном одеянии, а в прекрасном шёлковом платье, украшенном бриллиантами.

Но в совершеннейший восторг Брантома привёл вид невесты:

"Так красива, что на свете просто не с чем сравнить, ибо, не говоря уже о прекрасном лице и изумительно стройной фигуре, на ней был восхитительный наряд и необыкновенные украшения. Её красивое белое лицо, похожее на небо в минуты самой высокой чистоты и безмятежности, обрамляло такое множество огромных жемчужин и драгоценных каменьев, особенно бриллиантов в форме звёзд, что невольно эту естественность лица и искусственность окаменевших звёзд можно было принять за само небо, когда оно бывает усеяно звёздами настолько, что благодаря им словно оживает".

Пьер де Бурдейль (1540-1614) — сеньор де Брантом, французский писатель.

Когда свадебный кортеж подъехал к собору, партии жениха и невесты разделились: католики поднялись на паперть перед входом в собор, где кардинал де Бурбон и должен был отслужить мессу, а Генрих Наваррский с другими гугенотами прогуливался по галерее вокруг собора.

Во время свадебной церемонии у алтаря вместо жениха стоял Генрих Анжуйский в роскошном жёлтом одеянии, которое, естественно, было усыпано жемчугом и бриллиантами, а за ними располагались король и Екатерина Медичи.
Невеста была так поглощена своими невесёлыми мыслями, что даже не среагировала на ритуальный вопрос кардинала, и Карлу IX пришлось довольно сильно толкнуть сестру, чтобы она хотя бы кивнула головой в знак согласия.
Тогда этому эпизоду не придали особого значения, но он всплыл, когда начались переговоры о разводе.

Генрих III де Валуа (1551-1589) — герцог Анжуйский и пр.; король Франции с 30.05.1574.

Но до этого ещё довольно далеко, а пока жених слегка поцеловал невесту и все отправились в Лувр, где в зале Кариатид был устроен роскошный пир.
Последующий бал по традиции открыла невеста, и Брантом опять полон восхищения:

"Столько удовольствия доставила она [Маргарита] своим исполнением испанского павана, итальянского пассемаццо, танца с факелами, столь изящны, величественны и плавны были все её движения, что весь зал, восхищёнными взглядами следивший за этим прекрасным спектаклем, не мог ни наглядеться, ни налюбоваться ею".


Закончим на этой ноте восхищения описание свадебных торжеств первого дня.
Свадьба высокопоставленных гугенота и католички вроде бы была призвана закрепить мир между враждующими сторонами и успокоить Францию, но на деле всё обернулось иначе.

До пятницы 22 августа в Париже продолжались различные праздничные мероприятия, связанные со свадьбой, но вечер этого дня был омрачён покушением на адмирала Колиньи.
Гугеноты стали требовать от короля справедливости и наказания виновников этого покушения.

Граф Гаспар II де Колиньи (1519-1572) — синьор де Шатийон, адмирал Франции, один из предводителей гугенотов.

Резню гугенотов, которая последовала в ночь на 24 августа 1572 года, многие французские историки склонны выдавать за меру предосторожности, предпринятую Екатериной Медичи с целью обеспечить безопасность королевской семьи, которой могли угрожать собравшиеся в Париже гугеноты. Они утверждают, что все мероприятия по массовому убийству гугенотов были подготовлены за одни сутки, а их инициаторами были только королева-мать и Генрих Анжуйский, а Карл IX будто бы бы до последнего момента препятствовал готовящейся расправе с гугенотами.
Но эти натянутые объяснения не могут объяснить факт одновременной резни гугенотов по всей Франции.

Описание кровавых событий Варфоломеевской ночи я оставляю за рамками данного очерка, и мы попытаемся взглянуть на них глазами королевы Маргариты Наваррской. Да, королевы, ведь она уже вышла замуж за короля Наваррского, хотя и не была коронована.
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

Поблагодарили 1 раз:
сизиф

#4 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 15 Январь 2018 - 16:13

В своих "Мемуарах" королева Марго уделила некоторое место описанию событий той страшной ночи, которые она увидела собственными глазами.
Впрочем, она утверждает, что даже не подозревала о готовящейся резне и сама могла бы стать жертвой:

"Что касается меня, то я пребывала в полном неведении всего. Я лишь видела, что все пришли в движение: гугеноты пребывали в отчаянии от покушения, а господа де Гизы перешёптывались, опасаясь, что им придется отвечать за содеянное. Гугеноты считали меня подозрительной, потому что я была католичкой, а католики – потому что я была женой гугенота, короля Наваррского. Поэтому никто ничего мне не говорил вплоть до вечера, когда я присутствовала на церемонии отхода ко сну королевы моей матери. Сидя на сундуке рядом со своей сестрой герцогиней Лотарингской, я видела, что она крайне опечалена. Королева-мать, разговаривая с кем-то, заметила меня и сказала, что отпускает меня идти спать. Но когда я сделала реверанс, сестра взяла меня за руку и остановила. Заливаясь слезами, она произнесла:

"Ради Бога, сестра, не ходите туда", -

и её слова меня крайне испугали. Королева-мать обратила на это внимание и, подозвав мою сестру, не сдержала свой гнев, запретив ей что-либо мне говорить. Сестра ответила, что нет никакой надобности приносить меня в жертву, поскольку, без сомнения, если что-нибудь откроется, они [гугеноты] выместят на мне всю ненависть. Королева-мать тогда сказала, что Бог даст, ничего плохого не произойдёт, и как бы то ни было, нужно, чтобы я отправлялась и не вызывала у них никаких подозрений, которые могут помешать делу. Я хорошо видела, что они [королева-мать и герцогиня Лотарингская] спорили, но не слышала их слов. Королева-мать вновь мне жёстко приказала отправляться спать, а моя сестра, вся в слезах, пожелала мне спокойной ночи, не осмеливаясь что-либо добавить. Я ушла, оцепенев от страха и неизвестности, не в силах представить, чего я должна бояться".

Клод де Валуа (1547-1575) - Клотильда Французская, герцогиня Лотарингская, вторая дочь Генриха II и Екатерины Медичи, жена Карла III, герцога Лотарингского (1543-1608) с 1559.

Встревоженная Маргарита вернулась в супружеские покои, где Генрих де Бурбон успокоил жену и рекомендовал ей ложиться спать. Супруги, по обычаю, ночевали в различных комнатах.
Вокруг Генриха собрались несколько десятков вооружённых гугенотов, которые всю ночь обсуждали покушение на Адмирала и своё требование к королю Карлу IX о справедливом расследовании этого инцидента и наказании провинившихся. Организатором покушения они считали герцога Генриха де Гиза.

Генрих I де Лоррен (1550-1588) — 3-й герцог де Гиз по прозвищу "Меченый".

Картину, которую застала Маргарита в своих покоях, поясняет выдержка из мемуаров сеньора де Мерже, который в то время был секретарём графа де Ларошфуко:

"Названный граф позвал меня и поручил вернуться в покои короля Наваррского, чтобы сказать ему, что получил известие о том, что господа де Гиз и Невер остались в городе и не ночуют в Лувре. Я так и поступил, найдя короля спящим вместе с королевой, его женой, и сказав ему на ухо то, что велел мне передать ему господин граф... Король [Франции] попросил названного короля Наваррского призвать к себе по возможности как можно больше дворян, поскольку он опасался, что господа Гизы что-то затеяли; по этой причине вооружённые дворяне вернулись в гардеробную названного короля Наваррского".

Франсуа III (1524-1572) – граф де Ларошфуко, принц де Марсийак; капитан, командующий отрядом тяжёлой кавалерии.
Жан де Мерже (Mergey, 1536-1615) - секретарь графа де Ларошфуко; мемуарист.
Луи де Невер (Лодовико де Гонзага, 1539-1595) — герцог Ретель с 1581 г.

На рассвете Генрих Наваррский вместе с сопровождающими покинул супружеские покои и сказал Маргарите, что он собирается поиграть в мяч до пробуждения Карла IX.
Маргарита решила, что ничего страшного уже не случится, велела запереть двери и легла спать.

Однако долго спать ей не пришлось:

"Час спустя, когда я была погружена в сон, какой-то мужчина стал стучать в дверь руками и ногами, выкрикивая:

"Наварра! Наварра!"

Кормилица, думая, что это вернулся король, мой муж, быстро отворила дверь и впустила его. В комнату вбежал дворянин по имени Леран, племянник господина д’Одона, раненный ударом шпаги в локоть и алебардой в плечо, которого преследовали четверо вооруженных людей, вслед за ним проникнувших в мои покои. Ища спасения, он бросился на мою кровать. Чувствуя, что он схватил меня, я вырвалась и упала на пол, между кроватью и стеной, и он вслед за мной, крепко сжав меня в своих объятиях. Я никогда не знала этого человека и не понимала, явился ли он с целью причинить мне зло или же его преследователи желали ему того, а может и мне самой. Мы оба закричали и были испуганы один больше другого.
Наконец, Бог пожелал, чтобы господин де Нансей, капитан [королевских] гвардейцев, подоспел к нам и, найдя меня в столь печальном положении и проникшись сочувствием, не смог таки сдержать улыбку. Довольно строго отчитав военных за оскорбительное вторжение и выпроводив их вон, он предоставил мне возможность распоряжаться жизнью этого бедного человека, который все еще держал меня. Я велела его уложить в своем кабинете и оказывать помощь до тех пор, пока он полностью не поправится.
Пока я меняла свою рубашку, поскольку вся она была залита кровью, господин де Нансей рассказал мне, что произошло, и уверил, что король мой муж находится в покоях короля [Карла] и ему ничего не угрожает. Меня переодели в платье для ночного выхода, и в сопровождении капитана я поспешила в покои своей сестры мадам Лотарингской, куда вошла скорее мертвая, чем живая.
Из прихожей, все двери которой были распахнуты, [сюда] вбежал дворянин по имени Бурс, спасаясь от гвардейцев, идущих по пятам, и пал под ударом алебарды в трех шагах от меня. Отшатнувшись в сторону и почти без чувств, я оказалась в руках господина де Нансея, решив, что этот удар пронзит нас обоих. Немного придя в себя, я вошла в малую комнату моей сестры, где она почивала, и когда я там находилась, господин де Миоссан, первый камер-юнкер короля, моего мужа, и Арманьяк, его первый камердинер, пришли ко мне умолять спасти их жизни. Тогда я отправилась к королю и бросилась в ноги ему и королеве-матери, прося их об этой милости, каковую они в конце концов оказали".

Габриель де Леви (1550-1638) – барон де Леран, сын Гастона VII де Леви (?-1559), барона де Лерана, и племянник Жана-Клода де Леви (1520-1598), барона д’Одона – известных гугенотских капитанов, активных участников гражданских войн. Габриель стал бароном после смерти своего брата Филиппа де Леви, барона де Лерана, который погиб то ли во время Варфоломеевской ночи, то ли во время последующих боевых действий в том же 1572 году. Впрочем, в родословном древе синьоров де Леви много неясностей.
Гаспар де Ла Шатр (1539-1576) – сеньор де Нансей; капитан королевских гвардейцев с 1568 года.
Жан де Монморанси (Bourse, 1520-1572) - сеньор де Бурс.
Генрих д’Альбре (1536-1599) – барон де Миоссанс и де Коарраз, в то время первый камер-юнкер Генриха Наваррского.
Жан д’Арманьяк (?-1591) - сеньор д’Изоре, первый камердинер короля Наваррского.

Об инциденте с Лераном во время Варфоломеевской ночи упоминает и Брантом:

"Мне рассказали об этом те, кто там был, и я знаю только то, что от них услышал. Она [Маргарита] отнеслась к избиениям с большим нетерпением и спасла многих, в том числе одного гасконского дворянина (мне кажется, что его звали Леран), который, весь израненный, бросился на кровать, где она спала, а она [королева] прогнала убийц, преследовавших его вплоть до дверей; ибо она всегда была милосердна и проявляла доброту ко всем, как подобает дочерям Франции".


Удивительно, но этот же эпизод, правда, в очень сжатом виде, поместил и Агриппа д'Обинье в своей "Всеобщей истории":

"Виконт де Леран, получив первые удары, поднялся на ноги и бросился на кровать королевы Наваррской. Камеристки спасли его".

Как видим, д'Обинье даже не упомянул имени королевы Маргариты, но он с ней и не был в дружеских отношениях и не симпатизировал уже бывшей королеве. Теодор Агриппа д'Обинье (1552-1630) — поэт, писатель и историк.

Свидетельство Маргариты Наваррской о спасении мужа Брантом тоже подтверждает:

"Я слышал от одной принцессы, что она спасла ему [Генриху Наваррскому] жизнь во время Варфоломеевской ночи, ибо, несомненно, он был обречён и внесён в кровавый список, как говорили, потому что высказывалось мнение, что следует уничтожить на корню короля Наваррского, принца де Конде, адмирала и прочих знатных лиц. Однако названная королева [Наваррская] бросилась в ноги королю Карлу, прося его сохранить жизнь своему мужу и господину. Король Карл дал ей своё согласие с большим трудом, и только потому, что она была его доброй сестрой".


Вот и всё, что Маргарита Наваррская сообщила потомкам о событиях Варфоломеевской ночи.
Мы так и не узнали, как и где она укрывала Лерана? Сколько времени он находился возле королевы, и каким образом ему удалось покинуть Париж? Были ли у них интимные отношения?
Ответа на эти вопросы у нас нет, так как записи Маргариты за последние месяцы 1572 года и первые месяцы 1573 года отсутствуют. Возможно, сама королева уничтожила записи за этот период.
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru



Похожие темы Collapse

  Тема Раздел Автор Статистика Последнее сообщение


0 пользователей читают эту тему

0 пользователей, 0 гостей, 0 скрытых

Добро пожаловать на форум Arkaim.co
Пожалуйста Войдите или Зарегистрируйтесь для использования всех возможностей.