1
Невская битва
К середине XIII в., при организаторском начале католического Рима, между тремя феодально-католическими силами Северной Европы — Тевтонским (Немецким) орденом, датчанами и шведами — было достигнуто соглашение о совместном выступлении против Новгородской Руси в целях завоевания северо-западных русских земель и насаждения там католицизма. По мнению Рима, который тогда был главным «командным пунктом» западной цивилизации, после Батыева нашествия обескровленная и разграбленная, раздробленная и разобщенная Русь, где каждый князь «тянул одеяло на себя», не могла оказать какого-либо серьёзного сопротивления.
Это и явилось главной побудительной причиной совместного выступления шведов, немцев и датчан. Они хотели подчинить и разграбить русские земли, и особенно их манил богатый Новгород. Немецкие и датские рыцари должны были нанести удар по Новгороду с суши из ливонских владений, а шведы собирались поддержать их с моря через Финский залив. В преддверии своего похода, для личного знакомства с новгородским князем-воином Александром и одновременно с целью разведать территорию и обстановку Великий Новгород посетил немецкий рыцарь «божий слуга Андриаш» — Андреас фон Вельвен, вице-магистр Ливонского ордена.
В 1240 г., с благословения папского Рима, первыми на Русь вторглись шведы, планировавшие захватить Невский коридор, ведущий из Новгорода в Балтику, а затем и саму столицу Северной Руси. Для похода на Русь шведское правительство в лице короля Эрика Эрикссона «Картавого», ярла (князя) Ульфа Фаси и зятя короля Биргера собрало значительное войско. Охотников поживиться еще не разоренными русскими землями нашлось немало: шведские духовные и светские феодалы во главе личных дружин, рыцари-крестоносцы со своими оруженосцами и слугами. Также летописец упоминает «мурмань», то есть норвежских или датских рыцарей-феодалов, и вспомогательные отряды из покоренных земель финских племен. Король Эрик Эрикссон «Картавый» сумел двинуть в поход на Русь мощное по тем временам для Северной Европы войско. Вторжение неприятеля началось в начале июля 1240 г., когда шведский флот в количестве около 100 судов с 5-тысячным десантом шведов и их союзников под командованием ярла Ульфа Фаси вошел в р. Неву. Каждый мореходный корабль нес на себе от 50 до 80 воинов и корабельщиков, мог перевезти и 8 боевых коней.
Александр Ярославич, к его чести, был готов к вражескому удару. Он уже в 1239 г. позаботился не только об охране западных, но и северных рубежей Новгородской земли. Князь установил «морскую стражу» берегов Финского залива и реки Невы. Места там были труднопроходимые и пути пролегали только по воде или вдоль рек. К югу от реки Невы между Вотьской (с запада) и Лопской (с востока) новгородскими волостями находилась Ижорская земля. Здесь жило небольшое финское племя ижорян, дружественное новгородцам. Основная масса ижорян ещё была язычниками, но процесс принятия христианства уже набирал обороты. Старейшине этого племени Пелгусию была поручена князем Александром Ярославичем «стража морская», то есть охрана путей к Новгороду с моря. «Стража» ижорян, по-видимому, стояла по обоим берегам Финского залива, как сказано в «Житии» Александра Невского — «при краи моря, стерегущу обои пути». Понятно, что наиболее зорко стерегли устье реки Невы, откуда начинался старый водный путь из Балтийского моря в Ладогу, а дальше по Волхову к самому Великому Новгороду.
Однажды, на рассвете июльского дня 1240 года, когда старейшина Пелгусий лично находился в «страже морской», он вдруг «услыша шум страшен по морю». Это к русскому берегу шла шведская военная флотилия, в которой кораблей было «многы зело». Старейшина ижорян поспешил отправить «о дву-конь» гонца в Новгород, чтобы предупредить новгородского князя о вражеском вторжении. Так, благодаря предусмотрительности русского князя, неожиданного нападения врага на русские земли не произошло.
О значении для Швеции этого завоевательного похода можно судить хотя бы по такому факту, что феодальное войско лично возглавляли второе и третье лица в государстве после самого короля — ярл Ульф Фаси и его двоюродный брат, королевский зять Биргер, ставший через 8 лет ярлом, два крупнейших шведских феодала. Они сами по себе могли выставить целое войско. План шведского руководства состоял в следующем: высадить десант на берегах Невы и идти «воевать» город Ладогу, сильную новгородскую крепость, располагавшуюся недалеко от того места, где реки Волхов впадала в Ладожское озеро. Ранее шведы уже делали безуспешную попытку овладеть Ладогой, которая была древней столицей севера Руси.
Захват невских берегов и закрепление на них (строительство нескольких сильных крепостей), закрывали для Новгорода и Руси в целом выход в Балтику. Попавшая под власть шведом Нева позволяла перекрыть морские торговые пути новгородцев, а также путь земли дружественных вольному городу карел и финнов, что облегчало их покорение Швеции. Падение же Ладоги — северной русской твердыни на Волхове, открывало путь к самому Великому Новгороду. Ладога становилась плацдармом для атаки на Новгород.
Шведы были уверены в победе. Владимирская Русь была разорена, ослаблена и не могла оказать действенной помощи Новгороду. Кроме того, удар готовили в тайне и собирались одержать победу и закрепиться в новгородских землях до возможного подхода русских подкреплений из других земель. Уверенность в победе позволяла шведским военачальникам даже не торопиться с выходом флота на просторы Ладожского озера. Шведское войско высадилось в том месте, где в Неву впадает река Ижора с притоком Большая Ижорка. Место это называется Буграми.
Стоянка была временной. Корабли причалили к левому невскому берегу и встали на якоря. Суда стояли в два ряда: борт к борту, нос к носу. С крайних шнеков на берег переброшены достаточно широкие сходни, между кораблями — мостики. Матросы и многие простые воины, не имеющие шатров, ночевали на палубах шнеков. Шведские военачальники, рыцари, епископы, их оруженосцы и слуги ночевали в шатрах на берегу. Коней свели с судов на твердую землю. Свои походные шатры шведы поставили на возвышенном сухом месте. Для королевских полководцев слуги поставили на пригорке большой, шитый золотом шатер, хорошо приметный со всех сторон. Вокруг лагеря расстилалась довольно обширная поляна.
Шведские командиры были настолько уверены в себе, что даже не выставили дальнюю стражу. Шведы выставили только часовых вокруг шатров, а на шнеках бодрствовали дозорные. Судя по всему, шведские военачальники выжидали удобного момента для дальнейшего движения флота. Впереди по Неве имелись пороги, мешавшие движению глубоко сидящих в воде морских судов. Шнеки были кораблями, специально строившимися для морских плаваний. В те времена речные рифы делили полноводную Неву на два рукава и сильно затрудняли судоходство по ней. Пороги преодолевались при хорошем попутном ветре и на веслах. Это обстоятельство вынуждало корабельную рать шведов стать временным лагерем в удобном для них месте и ждать благоприятного момента (попутного сильного ветра), чтобы продолжить поход к Ладоге. Шведы, не раз ходившие походами на новгородские земли, хорошо знали водные пути к русской крепости. Впрочем, как и саму крепость. Кроме того, возможно, что шведы поджидали подкрепления.
Новгородский князь Александр Ярославович, получив спешное донесение о приходе многочисленной вражеской рати на невские берега, собрал свою дружину. Молодой князь не колебался в выборе решения. Он приказал немедленно выступить против шведов, вступивших на порог Новгородской земли. Александр решил не ждать сбора новгородского ополчения, на что требовалось время и перехватить стратегическую инициативу, атаковать сильного врага с ходу. В поход Александр Ярославович взял с собой небольшое войско: 300 конных княжеских дружинников, 500 отборных новгородских конников и 500 пеших ополченцев. Князь спешил нанести противнику упреждающий, внезапный удар. Он не мог не знать от разведчиков ижорян, которые хорошо знали местность, что шведов пришло на берега Невы как минимум в три раза больше, чем войска, которое имелось под рукой. Однако это его не остановило. Александр планировал как можно быстрее и скрытно подвести новгородскую рать к шведскому войску. В неожиданности удара строился его план. В результате русы «иде на них (шведов) в мале дружине».
Русское войско форсированным маршем, без обозов, двинулось к Неве, чтобы успеть застать противника в лагере близ устья Ижоры и не дать ему напасть на Ладогу. Пехота двинулась вниз по Волхову на насадах (судах). Конница шла вдоль берега реки. О скорости передвижения русских конных дружин лучше всего говорит то, что расстояние в 150 км, если всадники ехали «вборзе», «о дву-конь», обычно преодолевалось за 12-14 часов. Судовая рать по реке двигалась еще быстрее — помогали течение, паруса, весла, отсутствие естественных препятствий. Александр пришёл в Ладогу, взял оттуда 150 воинов. Видимо, в городе был оставлен достаточный гарнизон, так как Ладога могла выставить более значительное ополчение.
Из Ладоги русское войско двинулось бить находников. Старейшина ижорян Пелгусий вместе со своими разведчиками продолжал наблюдать за противником. Поэтому новгородский князь своевременно получал все последние новости о шведском войске. Достоверная информация о шведах позволила Александру Ярославичу перехватить инициативу и действовать решительно, на опережение. От Ладоги пешая рать пошла на речных судах по Ладожскому озеру и Неве, а княжеская и боярская конница по левому берегу, преодолев свыше 120 км трудного пути. Близ порогов, которые перегораживали Неву перед впадением в нее реки Тосны, у крутого поворота высокого левобережья конница и пешая рать соединились. Далее идти по Неве на судах было опасно, за порогами открывался широкий плес, и шведы могли издали заметить подходившего противника.
Новгородские суда вышли рано утром 14 июля к реке Тосне, где соединились с конной ратью. Затем русское войско прошло около шести километров вдоль реки. Теперь шведский лагерь находился совсем близко. Поджидавшие новгородцев разведчики-ижоряне повели соединившееся русское войско по хорошо знакомым тропам через поросшую густым лесом возвышенность. Таясь от противника, войска шли берегом притока реки Ижоры — Большой Ижорки. Впереди бесшумно двигались следопыты.
Таким образом, Александр смог незаметно подвести рать к противнику. В нескольких километрах от противника наши воины сделали привал. Получив последние сведения разведчиков-ижорян, а возможно, отправив вперёд своих разведчиков, сам князь и его ближайшие соратники также могли сходить на рекогносцировку, Александр составил план сражения.
Сражение
Князь Александр решил атаковать вражеский лагерь около полудня, в час, когда шведы будут готовить обед. Конная княжеско-боярская дружина наносила мощный удар по центру шведскому лагеря, по не готовому к бою врагу. Часть новгородской конницы с ладожанами наносила удар по правому флангу противника. Стремительность конной атаки удваивала силу неожиданного нападения. Вдоль Невы на левый фланг шведского войска наступала пешая новгородская рать. «Новгородец именем Миша (впоследствии он стал посадником в Новгороде) сии пешь с дружиною свою». Пешие ополченцы должны были разделить противника: отрезать живших в шатрах на берегу рыцарей и их прислугу от воинов и матросов, находившихся на судах и не сразу способных вступить в битву на берегу. Русский полководец сделал ставку и на растерянность врага в момент внезапного удара по нему. Рыцари и их тяжеловооруженные воины просто не успевали изготовиться к битве. В случае успеха стремительной атаки рыцарская часть шведского войска оказывалась зажатой в углу, образованном Невой и Ижорой. Здесь рыцари лишались возможности бегства на судах, их можно было сбросить в воду или заставить сдаться. Несколько десятков воинов-ижорян князь отправил на другой берег реки Ижоры сторожить тех шведов, которые могли бежать с поля битвы. Ижоряне, видимо, переправились вброд у места впадения Большой Ижорки в Ижору и укрылись в прибрежных зарослях.
В 12 часу русские дружины и пешая рать, имея впереди себя следопытов-ижорян и на всякий случай боевое охранение, незаметно вышли к шведскому лагерю. По знаку князя Александра Ярославовича русские воины бросились вперед. Во вражеском лагере тревожно завыли трубы, играя сигнал боевой тревоги. Но было уже поздно. На берегу началась ожесточенная сеча. Шведы и другие рыцари со своими «копьями» (оруженосцы, телохранители, слуги) были профессиональными, опытными воинами и храбро приняли удар русской рати. Однако они не успели построиться в боевой порядок, им пришлось биться отдельными группками, и не успели одеть полный доспех, бились тем оружием, которое попалось под руки. А русские воины изготовились к бою, были во всеоружии, их психологическая готовность (боевой дух) была намного выше.
Русская рать смяла передовые ряды западного рыцарства и ворвалась внутрь лагеря. Однако шведский полководец смог сплотить вокруг себя личную дружину, рыцарей и попытался отразить нападение русской конницы. С учётом численного превосходства шведского войска над русской ратью, это был критический момент битвы. Шведы могли прийти в себя и перейти в контратаку. Русский князь и здесь оказался на высоте. Александр со своим ближним окружением пробился к шведскому вождю. В разгар ожесточенной, кровопролитной сечи сошлись два предводителя противоборствующих войск — Александр Ярославович и Биргер. Это был поединок, исход которого решал очень многое. Новгородский князь смело направил коня на выделявшегося в шведских рядах закованного в латы Биргера. И тот и другой славились искусностью в поединках. Умело отбив удар Биргера, князь Александр изловчился и метко ударил своим копьем в смотровую щель опущенного забрала шведа. Острие копья вонзилось в лицо шведского полководца. Он уже не мог руководить битвой. Оруженосцы и телохранители спасли своего полководца, не дали добить Биргера. Его поспешно отнесли на флагманский корабль.
Шведское войско осталось без предводителя. Ни ярл Ульф Фаси, ни епископы в рыцарских доспехах не смогли заменить его. Летописец так рисует поединок русского князя Александра Ярославовича с будущим ярлом Швеции Биргером: «…Изби множество бещисленно их, и самому королеви възложити печать на лице острым своим копием». Поединок двух полководцев, по сути, предрешил исход Невской битвы.
Тем временем жестокая сеча продолжалась. Русские воины усилил натиск на противника. Шведы, кое-как сохраняя остатки порядка, отступали к судам. Летописец-очевидец, безымянный дружинник князя Александра Невского в «Житии» рассказал о подвигах, особенно отметил шесть воинов. Дружинник Гаврила Олексич, по сходням на коне ворвался на шнек, погнавшись за шведами, уносившими из битвы раненого Биргера и спасавшими знатного епископа. Произошел беспримерный бой одинокого конного всадника с целой толпой шведов на палубе судна. Оруженосцам и телохранителям удалось отстоять своих предводителей и сбросить Гаврилу Олексича вместе с конем в Неву. Однако храбрец сумел быстро выбраться из воды на берег и вновь ринулся в схватку. Он тут же стал рубиться со шведским «воеводой», пытавшимся собрать вокруг себя воинов. Княжеский дружинник убил его.
Герой-новгородец, по имени Сбыслав Якунович, сражался рядом с князем Александром. Он отважно, «не имея страха в сердце» своем, нападал на шведов с одним только топором в руках и сумел сразить нескольких врагов. Княжеский ловчий Яков Полочанин (родом из Полоцка, лишь недавно попавший в Новгород вместе с двором молодой княгини), заслужил похвалу из уст самого князя Александра. Воин смело наехал с мечом в руках на шведский отряд и «мужествовав много». Новгородец Миша руководил пешей ратью. Он храбро сражался в первых рядах русских воинов. Его пешцы сумели с боем захватить три шведских шнека и прорубить им днища. Пешая рать Миши одновременно сдерживала натиск остававшихся на судах вражеских воинов и отрезала рыцарям, опрокинутым ударом княжеской конницы, путь к кораблям.
Дружинник Савва в числе первых прорвался в самый центр шведского лагеря. Воин сумел пробиться к золотоверхому шатру королевских полководцев и подрубил опорный столб. Падение шатра вызвало замешательство среди вражеских воинов, а русских ещё более воодушевило на бой. Отличился в бою и княжеский ближний дружинник Ратмир. Окруженный шведскими рыцарями, он яростно и упорно от них отбивался, многих посек. Получив множество ран, смелый воин пал смертью храбрых на поле брани.
В итоге шведское войско было разгромлено. Внезапное и яростное нападение русской рати, ранение Биргера, гибель многих знатных рыцарей и епископов (бискупов), потопление пешей ратью новгородца Миши трех кораблей в конце концов вызвали панику и бегство шведов. Несмотря на свое численное превосходство, рыцари отступили к стоящим у берега шнекам и начали в страхе грузиться на суда. Рубились якорные канаты, и суда в большом беспорядке отходили от берега. Некоторые вражеские воины, которые не успели попасть на суда, переплыли на другой берег, где их встретили ижоряне. Разгром был полный, лишь часть смогла уйти на кораблях, оставив на берегах Невы большое число погибших. Так закончилась 15 июля 1240 года знаменитая Невская битва.
Шведы не решились продолжить сражение, хотя сохранили большую часть судов. Шведская флотилия бесславно взяла курс к устью Невы. Поле боя осталось за новгородцами. Победителям достались богатые трофеи: рыцарское вооружение, доспехи, кони, шатры и припасы. Воины князя Александра собрали тела погибших знатных рыцарей, «наклаше корабля два» и «пустиша и к морю» и «потопишися (они) на море». Прочих же завоевателей, что навеки остались на невском берегу, «ископавше яму, вметаша (их) в ню бещисла». Славная победа была добыта малой кровью. В битве пало всего двадцать русских воинов. Новгородских ратников, павших смертью храбрых в Невской битве, поминали во время церковных служб больше трех столетий!
Итоги Невской битвы
Стратегическое значение Невской битвы было огромно. Невская победа предотвратила утрату Новгородом берегов Финского залива и не дала прервать северный торговый путь Руси. Новгород, несмотря на жесткую борьбу с Орденом и шведами, был связан торговлей с Западом. Торговля Новгорода с Западом своими ремесленными, промысловыми и восточными транзитными товарами оставалась для новгородского боярства и купечества главным источником процветания и самобытности. Захват шведами Невского коридора в Ижорской пятине лишал Новгород самостоятельного выхода в Балтику и Западную Европу, ставил в зависимость от расположения шведов, чем создавал смертельную угрозу хозяйству Новгородской Руси, а вслед за ней и политической независимости Новгорода.
Александр не дал врагу захватить стратегический плацдарм для похода на Новгород. Одновременный удар по Новгороду с запада (немецкие рыцари) и с север (шведы) мог привести к катастрофическим последствиям. Александр Ярославич разрушил этот сценарий, начал крушить врагов по отдельности. После невского разгрома шведы поспешили заключить с Великим Новгородом мир и поклялись, что не будут нападать на русские земли — «даст Магнус король свейский на себя письмо и клятву, отнюдь никако не приходити на Русь войною».
В момент всеобщей подавленности и смятения, вызванных нашествием войск Батыя и одновременного давления западных властителей на западных и северо-западных рубежах, русский народ в победе Александра Невского увидел ореол былой славы русского оружия и предзнаменование своего будущего величия. За полководческое искусство, бесстрашие и мужество, проявленные в Невской битве, Александр Ярославич получил почетное прозвище «Невский». А в народных былинах и сказаниях еще есть «Александр Грозные Очи», «Александр Грозные Плечи» и «Александр Непобедимый».
Надо сказать, что судя по Новгородскому летописанию, новгородцы, современники битвы Александра со шведами, оценили его талант военачальника, но не признали общерусское значение деятельности князя. Вскоре после Невской победы князь Александр повздорил с новгородцами, и ему «указали путь из города». Причина ссоры неизвестна. Возможно, князь хотел развить успехи и перейти в контрнаступление, а новгородское боярство боялось его активности и популярности у простых людей. Князь уехал к отцу в Переяславль Залесский.
В память об этой победе уже в XIII столетии в устье Ижоры, на месте битвы со шведами, была поставлена деревянная часовня в честь святого благоверного князя Александра Невского. В 1710 г. царь Петр I основал в устье р. Черной в Петербурге Александро-Невский монастырь (с 1797 г. — Александро-Невская лавра). Помимо этого по указу Петра Алексеевича на месте обветшавшей часовни в 1711 г. была заложена, а в 1712 г. в его присутствии освящена церковь святого Александра Невского. В современной России на территории данной церкви поставлен памятник-часовня, а у устья Ижоры — памятник Александру Невскому.
Приложение. Новгородская первая летопись старшего извода:
В лЂто 6748 [1240]. Придоша СвЂи в силЂ велицЂ, и Мурмане, и Сумь, и Ђмь в кораблихъ множьство много зЂло; СвЂи съ княземь и съ пискупы своими; и сташа в Не†устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ. и всю область Новгородьскую. Но еще преблагыи, премилостивыи человЂколюбець богъ ублюде ны и защити от иноплеменьникъ, яко всуе трудишася без божия повелЂния: приде бо вЂсть в Новъгородъ, яко СвЂи идуть къ ЛадозЂ. Князь же Олександръ не умедли ни мало с новгородци и с ладожаны приде на ня, и побЂди я силою святыя Софья и молитвами владычица нашея богородица и приснодЂвица Мария, мЂсяца июля въ 15, на память святого Кюрика и Улиты, в недЂлю на Сборъ святыхъ отець 630, иже в ХалкидонЂ; и ту бысть велика сЂча СвЂемъ. И ту убиенъ бысть воевода ихъ, именемь Спиридонъ; а инии творяху, яко и пискупъ убьенъ бысть ту же; и множество. много ихъ паде; и накладше корабля два вятшихъ мужь, преже себе пустиша и к морю; а прокъ ихъ, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвьни быша; и в ту нощь, не дождавше свЂта понедЂльника, посрамлени отъидоша.
Новгородець же ту паде: Костянтинъ Луготиниць, Гюрята Пинещиничь, НамЂстъ, Дрочило Нездыловъ сынъ кожевника, а всЂхъ 20 мужь с ладожаны, или мне, богь вЂстъ. Князь же Олександръ съ новгородци и с ладожаны придоша вси здрави въ своя си, схранени богомь и святою Софьею и молитвами всЂхъ святыхъ.
Памятник-часовня у храма Александра Невского в с. Усть-Ижоре (фрагмент)
Автор: Самсонов Александр
https://topwar.ru/90...ih-rycarey.html
