3 ответов в теме

[Yorik]

Введение

Небольшой итальянский город Сиена пользуется вполне заслуженной популярностью у туристов, которые могут любоваться прекрасно сохранившейся средневековой частью города с его замечательными памятниками архитектуры. Второго подобного города, так прекрасно сохранившегося с XIII века, в Италии вы больше не найдёте. Вдумчивые посетители обязательно ознакомятся с замечательными фресками, картинами и скульптурами, находящимися в этом удивительном городе. Тем обиднее слышать от большинства туристов, которые стремятся осмотреть всю Северную Италию дней за семь, что они провели в Сиене проездом пару часов, и не нашли в этом городе ничего особенно интересного.

Два раза в году, 2 июля и 16 августа, город заполняют тысячи иностранных туристов и приезжих со всех концов Италии – они стремятся насладиться зрелищем, которое называется Сиенское Палио или просто “Il Palio”. Это скачки по средневековым улочкам Сиены на неосёдланных лошадях, на которые каждый из 17 районов города, называемых контрадами, выставляет по одному конному всаднику.
Но я хочу рассказать вам, уважаемые читатели, не об этом поразительном зрелище и не о его истории, а о событии, которое и породило этот замечательный обычай.
Но начну немного издалека.

История возникновения Сиены уходит в весьма далёкое прошлое, а самостоятельное Сиенское графство возникло на рубеже VIII и IX веков, когда Карл Великий выделил его в составе Тосканской марки.
Сиена лежала на выгодном торговом пути из Италии в Западную и Северную Европу, так что местные купцы стали быстро богатеть и начало развиваться банковское дело.
На своё несчастье, Сиена располагается слишком близко к Флоренции, которая не желала терпеть такого опасного соперника в торговле и банковском секторе. Уже в 1082 году Флоренция объявила первую войну Сиене, и это стало началом их долгого и жестокого соперничества. Борьба шла не только за экономические выгоды, но и за конкретные территории.

После смерти маркграфини (в 1111 году она была провозглашена вице-королевой Италии) Матильды Тосканской (1046-1115), когда Тосканская марка начала разваливаться, пошатнулась и власть графов Сиенских, и уже в 1027 году (или в 1046) была провозглашена республика Сиена.
История становления Сиенской коммуны и внутренне устройство республики я оставлю за границами своего повествования и перейду поближе к интересующей нас дате.
С самого начла XIII века в Италии бушевала борьба межу двумя группировками: сторонники Папы, или иначе гвельфы, враждовали со сторонниками императора, гибеллинами. В эту борьбу оказались вовлечены практически все североитальянские города, которые в зависимости от своей выгоды поддерживали ту или иную сторону, добиваясь для себя и от Папы и от Императора всё больших привилегий.

После смерти императора Фридриха II в 1250 году гвельфы значительно активизировались и захватили контроль во многих городах, в частности, над Флоренцией. Естественно, в Сиене, чьи владения граничили с флорентийскими, верх взяли гибеллины. Обе партии, конечно же, искали поддержку среди своих сторонников в лагере противников.

Кроме того, Флоренция страстно хотела получить выход к морю, но этому мешала почти постоянная вражда с Пизой, расположенной в устье реки Арно. Но в 1251 году Флоренция заключила взаимовыгодный договор с графом Гульельмо Альдобрандески (?-1259), который в то время испортил свои отношения с Сиеной.
Согласно этому договору Флоренция получила в своё полное распоряжение два порта, расположенных южнее Пизы: Таламоне и Порте д’Эрколе.

В том же самом 1251 году гвельфы изгнали из Флоренции всех гибеллинов, которые, в основном, были членами самых знатных семейств города. С этого времени и начинается предыстория битвы при Монтапетри (или Монтеапетри).
Города Северной Италии заключают союзы по партийным интересам – в зависимости от того, какая партия правит в том или ином городе.
Флоренция заключила союз с Луккой, Генуей, Орвието и рядом других гвельфских городов.
Сиена, в свою очередь, нашла поддержку среди гибеллинов Пизы и Пистойи.

Военные действия между коалициями начались уже во второй половине 1251 года, когда гибеллины, изгнанные из Флоренции, установили свой контроль над замком Монтайя, расположенном на расстоянии одного километра от аббатства Кольтибуоно. Военное противостояние закончилось тем, что флорентийские гвельфы разбили отряды гибеллинов, захватили замок Монтайя и разрушили его до основания.

1252 год прошёл под знаком гвельфских успехов, хотя сначала удача улыбнулась гибеллинам, когда пизанцы в союзе с сиенцами разгромили ополчение Лукки и захватили множество пленных.
Когда сиенцы и пизанцы возвращались домой, флорентийцы прекратили осаду замка Тиццано и бросились в погоню за пизанцами. Они догнали противника возле Понтедеро и разгромили армию пизанцев, так что в конце сражения пленники из Лукки уже вязали своих недавних победителей.
После этой победы флорентийцы мимоходом захватили и разрушили замок Фильине (Figgline), в котором пытались обосноваться изгнанные гибеллины.

Более того, в этом же году во время той же кампании флорентийцы разбили сиенское ополчение возле замка Монтальчино, которое пыталось захватить этот замок. Да, 1252 год был годом сплошных успехов для Флоренции! Недаром флорентийский хронист Джованни Виллани (1274/1280-1343) по итогам этого года с гордостью записал:

"В то время среди флорентийского народа царило единство, граждане самолично выступали в поход на коне или пешком и проявляли отвагу и волю к победе".

В том же 1252 году во Флоренции произошло ещё одно значимое событие, которое лучше всего описал тот же Виллани:

"После победного возвращения флорентийского войска город зажил в богатстве, силе и покое. Тогда флорентийские купцы ради славы коммуны вместе с народом постановили, что во Флоренции будет чеканиться золотая монета, которую они обещали обеспечить золотом. До этого чеканили только серебряную монету... Так было положено начало чеканке высокопробной монеты из чистого золота в двадцать четыре карата, она называлась золотым флорином и равнялась двадцати сольди. Это произошло в ноябре 1252 года при [подесте] мессере Филиппе Угони из Брешии. Восемь флоринов весили одну унцию (примерно 32 г), на одной стороне монеты была изображена лилия, на другой — святой Иоанн [Креститель]".

Следующие несколько лет подарили гвельфам много приятных событий.
В 1253 году флорентийцы захватили Пистойю и изгнали оттуда гибеллинов. Потом они разорили сиенское контадо и захватили парочку сиенских замков.
В 1254 году флорентийцы взяли под свой контроль ещё несколько сиенских замков, а в августе этого года они довольно неожиданно захватили город Вольтерра, очень сильную крепость, и изгнали из него гибеллинов.

Воодушевлённые достигнутыми успехами, флорентийцы двинулись на захват Пизы. Перепуганные пизанцы без всякого сопротивления подчинились флорентийцам, поднесли им ключи от города и приняли все требования победителей. "Этот год флорентийцы прозвали победным, потому что все поставленные цели были достигнуты войском с успехом и честью".

Вплоть до 1258 года флорентийские гвельфы продолжали в Тоскане одерживать победы над гибеллинами и пользоваться плодами своих побед.
Однако в 1258 году Манфред (1232-1266), объявленный в 1254 году после смерти Конрада IV (1228-1254) регентом Сицилийского королевства, получил сообщение, оказавшееся впоследствии ложным, о смерти Конрадина (1252-1264), единственном законном наследнике Конрада IV.
Манфред сразу же провозгласил себя королём Сицилии и взял в свои руки управление королевством, однако, когда к нему прибыли посланцы от Конрадина, он признал за этим ребёнком все права на его наследство. Впрочем, Манфред оставался при этом Сицилийским королём – до возможного прибытия Конрадина в своё имперское владение.

Одновременно Манфред поддержал попытку флорентийских гибеллинов захватить власть в городе, однако никакой реальной поддержки им не оказал. Тем временем этот заговор был раскрыт, что привело к массовому изгнанию гибеллинов из Флоренции и флорентийского контадо.

Макиавелли в своей “Истории Флоренции” об изгнании гибеллинов пишет довольно скупо:

"Однако гибеллины не могли спокойно смириться с тем, что власть ускользнула из их рук, и ждали только подходящего случая вновь захватить бразды правления. Им показалось, что этот случай представился, когда Манфред, сын Фридриха, захватил неаполитанский престол и нанес тем чувствительный удар могуществу папства. Они вступили с ним в тайный сговор с целью вновь овладеть властью, однако им не удалось действовать настолько секретно, чтобы все их происки не стали известны старейшинам. Совет призвал к ответу семейство Уберти, но те вместо того, чтобы повиноваться, взялись за оружие и заперлись в своих домах, словно в крепостях. Возмущённый народ вооружился и с помощью гвельфов заставил гибеллинов всем скопом покинуть Флоренцию и искать убежища в Сиене".

Никколо Макиавелли (1469-1527) – флорентийский писатель и политический деятель.

Сходную, но более подробную, картину этих же событий даёт и Виллани:

"В 1258 году, когда подеста во Флоренции был мессер Якопо Бернарди ди Порко, в конце июля род Уберти и следовавшие за ними гибеллины, по наущению Манфреда, задумали свергнуть народное правление в городе, потому что, по их мнению, оно было на руку гвельфам. Когда заговор был открыт народом и зачинщики призваны к ответу синьорией, они не пожелали предстать перед судом, а вместо того жестоко избили и изранили челядь подеста. Тогда народ вооружился, напал на жилища Уберти, что были на нынешней площади дворца приоров, и убил Скьяттуццо дельи Уберти и многих из их удальцов и слуг. При этом были схвачены Уберто Каини дельи Уберти и Манджа дельи Инфангати, которые сами признались на сходке в заговоре, и им отсекли головы в Орто Сан Микеле. Остальные Уберти и другие гибеллинские семейства покинули Флоренцию. Имена знатных гибеллинов, отправившихся в изгнание, следующие: Уберти, Фифанти, Гвиди, Амидеи, Ламберти, Сколари, некоторые Абати, Капонсакки, Мильорелли, Солданьери, Инфангати, Убриаки, Тедальдини, Галигари, делла Пресса, Амьери, да Черсино, Раццанти и другие семьи пополанов и бывших грандов — всех невозможно перечислить, а также нобили контадо. Они нашли себе приют в Сиене, которая враждовала с Флоренцией и была во власти гибеллинов. Многочисленные дома и башни гибеллинов во Флоренции были разобраны и из их камней сложили городскую стену за Сан Джорджо Ольтрарно, сооружение которой началось во время войны с сиенцами".

Флорентийские изгнанники в Сиене не могли рассчитывать на возвращение на родину, так как даже их совместных сил с сиенским ополчением было явно недостаточно для победы над гвельфами.
Тогда в 1259 году они отправили посольство, состоявшее из самых знатных изгнанников, в Палермо к королю Манфреду с просьбой о вооружённой помощи против гвельфов. Манфред принял посольство, но никак не мог выделить времени для переговоров с гибеллинской делегацией.

Когда послы уже собрались было вернуться в Сиену ни с чем, король Манфред принял их, выслушал и решил выделить им в помощь сотню немецких рыцарей под командованием графа Джордано д’Альяно (?-1267). Граф был родственником Манфреда со стороны его матери, Бьянки Ланчии д’Альяно (1200/1210-1244/1246), любовницы и фактической жены императора Фридриха II.
Такая скромная поддержка смутила послов, и они даже хотели отказаться от такой ничтожной помощи – ведь они рассчитывали получить, по крайней мере, полторы тысячи рыцарей.
Но тут мудрый Фарината дельи Уберти (1212-1264) дал членам посольства дельный совет:

"Не стоит падать духом и отвергать его помощь, даже столь незначительную. Пусть только соизволит дать им своё знамя, а мы, вернувшись в Сиену, поднимем его в таком месте, что ему придется помогать всерьёз".

Послы прислушались к мудрому совету и попросили Манфреда дать этому отряду королевское знамя.
С сотней немецких рыцарей и королевским знаменем вернулось посольство в Сиену, где местные жители насмехались над таким ничтожным результатом посольства, а изгнанники были удручены теми же обстоятельствами. Ведь все ожидали от короля Манфреда значительно большей помощи.

[Yorik]

Путь к сражению

Прежде чем начать описание событий 1260 года, посмотрим, как они отразились в сочинениях флорентийских историков.
Великий Макиавелли (1469-1527) вообще не уделил этому сражению никакого внимания и описал события 1258-1260 годов в двух фразах, всячески избегая названия Монтаперти:

"Возмущённый народ вооружился и с помощью гвельфов заставил гибеллинов всем скопом покинуть Флоренцию и искать убежища в Сиене. Оттуда они стали умолять о помощи Манфреда, короля Неаполитанского, и благодаря ловкости мессера Фаринаты дельи Уберти войска этого короля нанесли флорентийцам такое жестокое поражение на берегах реки Арбии, что оставшиеся в живых после побоища искали убежища не во Флоренции, которую считали для себя потерянной, а в Лукке".

Ему было неудобно более подробно останавливаться на подобном поражении.

Итальянский хронист Салимбене Пармский в своём сочинении тоже уделил этому событию не слишком много внимания:

"И в том же году [1269] в италийской Тоскане произошло событие, имевшее достойный сожаления исход для жителей Флоренции и Лукки. Ибо когда они, положившись на свою многочисленность и силу, вошли в контадо сиенцев, а сиенцы, опираясь на помощь господина Манфреда, тогдашнего короля Сицилии, вышли им навстречу для сражения, то флорентийцы и лукканцы были коварно преданы своими. Ибо в начале сражения те, что были среди флорентийцев первыми и лучшими, став на сторону врагов, вместе с сиенцами напали на своих, и те были в огромном количестве уничтожены. Говорят даже, что флорентийцы и лукканцы потеряли тогда убитыми и пленными более шести тысяч человек".

Салимбене Пармский (Fra Salimbene de Adam da Parma; 1221-1288) – монах ордена францисканцев, автор знаменитой "Хроники".

Как видим, эти источники дают на не слишком много материала для анализа.

Более подробно события 1260 года описывает Виллани, но он всё же был флорентийцем, поэтому к его сообщениям следует относиться критически.
Начнём с его описания флорентийского кароччо:

"...кароччо, принадлежавшее флорентийской коммуне и народу, представляло собой четырёхколесную повозку, сплошь окрашенную в алый цвет, к которой были прикреплены два высоких древка, и на них развевался большой штандарт коммуны с её бело-алым гербом. Это знамя и посейчас можно видеть в церкви Сан Джованни. В кароччо запрягали двух могучих быков, укрытых алой попоной, и быки, предназначенные лишь для указанной цели, содержались в приюте Пинти, а их погонщик был освобождён от коммунальных тягот. В старину кароччо служило для празднеств и почётных церемоний, а когда войско выступало на войну, соседние графы и рыцари выкатывали его из здания Сан Джованни на площадь Нового рынка и, установив там у специально обтёсанного под кароччо камня, вручали его народу. В походе им управляли пополаны, и охрану кароччо доверяли самым достойным, доблестным и крепким горожанам из пехотинцев, потому что оно было оплотом всех народных сил".

Кроме того, Виллани сообщает, что

"при объявлении похода за месяц до выступления в проёме ворот Святой Марии, на одном из концов Нового рынка, подвешивали колокол, беспрерывно звонивший днём и ночью. Это означало великодушное предупреждение неприятеля, чтобы он приготовился к битве. Кто называл колокол Мартинеллой, а кто — ослиным колоколом. Когда войско флорентийцев выступало в поход, колокол снимали и устанавливали на особом деревянном помосте, перевозимом на колеснице. Звук колокола сопровождал движение войска. При объявлении похода за месяц до выступления в проеме ворот Святой Марии, на одном из концов Нового рынка, подвешивали колокол, беспрерывно звонивший днём и ночью. Это означало великодушное предупреждение неприятеля, чтобы он приготовился к битве. Кто назвал колокол Мартинеллой, а кто — ослиным колоколом. Когда войско флорентийцев выступало в поход, колокол снимали и устанавливали на особом деревянном помосте, перевозимом на колеснице. Звук колокола сопровождал движение войска. Двумя этими дивами — кароччо и колоколом — тешили свое державное тщеславие наши предки времён первого народовластия, когда ходили на войну".

Между Сиеной и Флоренцией по прямой чуть больше 50 километров, так что при всём желании и тонком слухе сиенцы никак не могли узнать по звону этого колокола о готовившемся выступлении своих врагов из Флоренции. Тут могли помочь только данные разведки.

Итак, согласно Виллани, в мае месяце 1260 года флорентийское ополчение с приданными ему кароччо и колоколом выступило в поход против Сиены. О численности флорентийского ополчения Виллани ничего не сообщает.
По пути к Сиене флорентийцы захватили три сиенских замка и разбили свой лагерь возле Сиены рядом с монастырём святой Петрониллы.
Флорентийские изгнанники, тем временем, подпоили манфредовых рыцарей и подначили их напасть на лагерь флорентийского ополчения, якобы за двойное жалованье за полмесяца и дорогие подарки.
Флорентийцы ни во что не ставили армию сиенцев, поэтому, когда подвыпившие немцы очертя голову набросились на противника в его же лагере, там началась паника. Флорентийские ополченцы стали разбегаться, думая, что врагов очень много, и в это время немцы перебили довольно много флорентийцев.
Пока что все изложенные Виллани сведения вполне правдоподобны.

Но следующий фрагмент "Хроники" вызывает большие сомнения:

"Но, в конце концов, флорентийцы опамятовались и схватились с немцами, так что после боя никто из участников вылазки не уцелел — все легли замертво, а Манфредово знамя флорентийцы проволокли по лагерю, как трофей, а потом увезли домой, ибо войско вскоре вернулось во Флоренцию".

Впрочем, историю о захвате королевского знамени флорентийцами никто из хронистов больше не вспоминал.

Если флорентийцы перебили сотню немецких рыцарей и захватили знамя короля Сицилии, то возникает вопрос: почему же флорентийцы сняли так удачно начавшуюся осаду Сиены в мае 1260 года?
Что-то Виллани явно не договаривает или даже привирает.

Современные историки на основании изучения итальянских источников, в том числе и сиенских, дают несколько другую картину этих же событий.

1260 год начался с того, что прибывшие от Манфреда рыцари очистили от гвельфов область Маремму с центром в Гроссето. Флорентийцы захотели немедленно нанести ответный удар по Сиене, хотя некоторые из союзников по гвельфской лиге призывали Флоренцию к осторожности и благоразумию.

18 марта (а не мая) тридцатипятитысячная армия флорентийцев разбила свой лагерь у городских ворот Сиены. В тот же день немецкие рыцари при поддержке сиенского ополчения и отрядов флорентийских гибеллинов атаковали лагерь осаждавших и нанесли противнику значительный урон. Столкновения сторон продолжались до 20 марта, когда гвельфы были вынуждены снять осаду Сиены и отступить к Флоренции.

М.А. Гуковский (1898-1971), например, признаёт, что различные источники дают противоречивую картину данных событий, но суть всех их сводится к тому, что гвельфам пришлось отступить.
В этих боях пострадали (а не были убиты) всего несколько немецких рыцарей, но их атака на позиции гвельфов оказалась столь эффективной, что король Манфред решил оказать гибеллинам в Тоскане более существенную помощь. Только в Сиену он отправил крупный отряд из восьмисот немецких рыцарей, да и другие гибеллинские коммуны получили подкрепления от Манфреда.
С такой поддержкой сиенцы быстро взяли под свой контроль спорные города Монтепульчано и Монтальчино.

Флорентийцы не могли смириться со столь большими потерями всего за полгода и хотели как можно быстрее нанести ответный удар по Сиене. Для этого они стали собирать силы всей гвельфской лиги, в которую, кроме Флоренции, входили Лукка, Генуя, Орвието, Болонья, Перуджа и ряд более мелких городов.
Более осторожные руководители лиги предлагали повременить с нанесением удара по Сиене, так как прибывшим в конце июля восьмистам немецким рыцарям было заплачено, королём Манфредом и сиенцами пополам, всего за три месяца, а половина этого срока уже истекла, пока рыцари добирались до Сиены. Без денег немецкие рыцари рисковать не станут и вернутся на Сицилию или в Апулию.

Атмосферу безрассудства, царившую в то время во Флоренции, хорошо описал Виллани. Он сообщает, что сиенцы якобы заслали двух монахов во Флоренцию с сообщением о том, что группа сиенских граждан, недовольных правлением гибеллинов, готова за определённую сумму впустить гвельфов в свой город. Эту информацию и фальшивые письма монахи передали двум избранным анцианам (старейшинам цехов), которыми оказались некий Спедито и мессер Джанни Калканьи ди Ваккеречча.
Данные анцианы полностью поверили сообщению монахов и собрали народную сходку, на которой объявили о том, что необходимо мобилизовать все силы и нанести сильный удар во Сиене.

Виллани сообщает, что не все согласились с доводами указанных анцианов, но им попросту заткнули рот:

"От имени всех нобилей выступал мессер Тегьяйо Альдобранди дельи Адимари, мудрый и доблестный рыцарь, пользовавшийся великим уважением, который не мог дать дурного совета. Вышеупомянутый анциан Спедито, человек весьма самоуверенный, по окончании речи мессера Тегьяйо стал довольно грубо упрекать его, говоря, что если ему боязно, пусть купит себе новые штаны. На это мессер Тегьяйо отвечал, что навряд ли тот отважится последовать за ним в гущу битвы, если настанет такая необходимость.
После этих слов поднялся мессер Чече де’Герардини, собиравшийся поддержать мессера Тегьяйо, но анцианы воспретили ему говорить и установили штраф в сто лир тому, кто выступит против их воли. Рыцарь, однако, хотел уплатить эти деньги, чтобы высказаться против похода, но старейшины снова воспротивились и удвоили сумму штрафа. Всё же и тут он желал заплатить, и так дошло до трёхсот лир, но поскольку рыцарь всё равно был намерен пожертвовать штрафом и говорить, вместо штрафа стали угрожать смертной казнью. Тогда он замолчал, а беспечный и возгордившийся народ избрал худшее, то есть незамедлительное выступление в поход".

Получилось, что жажда мести флорентийцев оказалась сильнее доводов разума и опыта, так что в конце августа 1260 года силы гвельфов выступили в поход и 2 сентября разбили свой лагерь на берегу реки Арбии возле Сиены.
Силы эти оказались достаточно внушительными: более трёх тысяч всадников и тридцати тысяч пехотинцев. Следует отметить, что эта армия была прекрасно обеспечена всем необходимым, а командовал ею новый подеста Флоренции Якопино Рангони из Модены.

Виллани так описывает начало похода гвельфов на Сиену:

"Остановившись на роковом решении выступить в поход, народ Флоренции призвал на подмогу своих союзников... Во Флоренции было восемьсот всадников из граждан и более пятисот солдат... В походе участвовали почти все пополаны, которые шли за своими значками, и во Флоренции не оставалось ни одного дома и ни одной семьи, не выставившей хотя бы одного воина, пешего или конного, а многие посылали двух и более, в меру своих возможностей. А когда они пришли в контадо Сиены и в определённом месте на реке Арбии, называемом Монтаперти, встретились с присоединившимися там к ним отрядами Перуджи и Орвьето, в войске насчитывалось более трёх тысяч всадников и более тридцати тысяч пехотинцев".

Некоторые хронисты утверждают, что перед выступлением гвельфской армии в поход, флорентийцы отправили в Сиену посольство, которое предъявило властям города (правительство Двадцати четырех Синьоров) ультиматум с требованием о немедленной сдаче города и разрушении городских стен со всеми вытекающими из этого последствиями. Некоторые члены Совета склонялись к тому, чтобы принять ультиматум флорентийцев, так как силы гвельфов значительно превосходили силы гибеллинов. Однако большинство членов Совета приняли решение сражаться до конца.

Силы гибеллинов состояли из трёх основных частей: сиенским ополчением командовал Провенцано Сальвани (1220-1269), отрядом флорентийских гибеллинов руководил граф Гвидо Новелло (1227-1293), а все немецкие рыцари поступили в распоряжение уже упомянутого раньше графа Джордано д’Альяно.
Объединённые силы гибеллинов располагали 1800 всадников, половину из которых составляли немецкие рыцари, и около 18 000 пехотинцев.

Видно, что перед сражением значительный перевес в силах был на стороне гвельфов, но сиенцы решили идти ва-банк и сражаться до конца.
Во многих хрониках говорится о том, что незадолго до сражения, или даже 2 сентября, епископ Сиены Томмазо Фускони (?-1273, епископ с 1254), которому по сану полагалось бы поддерживать гвельфов, вместе с главами правительства города провёл торжественную церемонию символического вручения ключей от города Сиены Деве Марии.

Но сиенцам помогала не только Дева Мария; ремесленники города безвозмездно изготовляли вооружение и прочую амуницию для своего ополчения. Семейство Салимбени выделило огромную сумму денег, чтобы оплатить немецким рыцарям двойное жалованье за полмесяца. Впрочем, по другим источникам, в оплате наёмников участвовали также семейство Толомеи и некоторые другие банкиры Сиены.

[Yorik]

Сражение

Различные письменные источники дают несколько отличающиеся картины событий, но все сходятся только в том, что флорентийцы потерпели сокрушительное поражение, причём, причины поражения приводятся различные.

Начнём наш обзор сражения с “Хроники” Виллани.
Он утверждает, что флорентийцы собрались возле ворот Сан Вито и ожидали, что их сторонники среди защитников Сиены откроют им этот вход в город.
Сиенцы же выстроили возле этих ворот немецких рыцарей, за ними стояли остальные рыцари, а потом и отряды ополчения, то есть пехота.
Когда же флорентийцы увидели выходящих из города немецких рыцарей и прочих всадников, то они перепугались. Однако их командиры быстро построили отряды ополчения и союзников в боевые порядки, а конница флорентийцев защищала, как обычно, своё карроччо со штандартами и знамёнами и Мартинеллу, располагаясь в центре боевого построения.

Однако боевой порядок гвельфских сил был сразу же нарушен, так как пешие и конные сторонники гибеллинов из их лагеря стали перебегать на сторону противника, и

"среди них были люди делла Пресса, Абати и многие другие".

Немецкие рыцари основной удар нанесли по флорентийской коннице, которая не проявила большого мужества при защите своих боевых знамён. После сражения выяснилось, что флорентийская конница убитыми и пленными потеряла всего 36 человек.

Но основной причиной поражения флорентийцев Виллани считает предательство, так как

"когда немцы всей своей мощью обрушились на флорентийскую кавалерию, в гуще которой развевался штандарт конницы коммуны, изменник мессер Бокка дельи Абати, стоявший рядом с мессером Якопо дель Накка, мужем великой доблести из флорентийского рода Пацци, напал на него и мечом отсёк руку, в которой тот держал штандарт. Сам он пал на том же месте".

Данте поместил упомянутого Абати в свой “Ад” и виделся там с этим предателем, однако весь приведённый эпизод является просто выдумкой, хотя и получил огромную известность.
На самом деле, Бокка дельи Абати находился недалеко от Якопо дель Накка в тот момент, когда последний уронил знамя, но потом он переметнулся вместе с другими тайными гибеллинами на сторону сиенцев и вошёл потом во Флоренцию вместе с другими победителями.
Сразу же после реставрации правления гвельфов в 1266 году, Абати вместе с другими гибеллинами был просто изгнан из Флоренции, так как для обвинения его в подлом убийстве не было никаких оснований: около погибшего знаменосца было много свидетелей-гвельфов, но никто тогда и не думал обвинить Абати в описанном преступлении.
Бокка дельи Абати, как и другие флорентийские гибеллины, прожил всю оставшуюся жизнь в изгнании и умер незадолго до 1300 года.
Однако гвельфам позарез был необходим предатель в своих рядах для объяснения столь невиданного поражения, и им был назначен совсем невиновный в подлом убийстве человек – мессер Бокка дельи Абати.

Падение боевого знамени и переход части войска на сторону противника, очень сильно поразили боевой дух флорентийского войска. Первыми бросились спасать свои шкуры рыцари, и им это вполне удалось, но карроччо со знамёнами и Мартинелла достались сиенцам.
Зато пехоте флорентийцев и их союзников сильно не повезло, правда, Виллани приводит более скромную оценку потерь среди гвельфов:

"Более двух с половиной тысяч из них осталось на поле боя, а в плен было взято полторы тысячи пополанов из лучших семей Флоренции, из Лукки и прочих дружественных городов, принявших участие в сражении".

В это количество он не включил пехотинцев из Флоренции, Лукки и Орвието, которые укрылись в замке Монтаперти и все были захвачены в плен.

Виллани, разумеется, не был современником описываемых событий, и мы с пониманием относимся к причинам, заставившим его несколько принизить победу гибеллинов.
Но ещё интересней и неправдоподобней в деталях выглядит описание этого сражения, сделанное анонимным сиенским хронистом. Он создавал свой труд не ранее середины XIV века (то есть почти через сто лет после описываемых событий), уже в гвельфской Сиене, ставшей к тому времени союзницей Сиены, но гордость за победу, одержанную его предками над Флоренцией, переполняет автора.

Отрывки из этой анонимной хроники дошли до нас в русском переводе благодаря книге П.П. Муратова “Образы Италии”, откуда я и позаимствовал приведённые ниже отрывки с сохранением стиля автора.

Павел Павлович Муратов (1881-1950) – русский писатель, переводчик и искусствовед.

Но так как этого анонимного хрониста отделяла от описываемых им событий почти сотня лет, то у него произошли некоторые сдвиги в хронологии описываемых событий, так что ему удалось вместить почти весь 1260 год в три дня.
Описание сражения при Монтаперти анонимный хронист начинает с описания ультиматума, который флорентийцы предъявили гражданам Сиены:

"В тысяча двести шестидесятом году в день второго сентября флорентийское войско из тридцати тысяч годных к делу людей спустилось на равнину между Сьеной и Маленой и отправило оттуда к правительству Сьены двух посланных со словами, которые вы сейчас услышите.
Прибыв в Сьену, посланные явились к Двадцати Четырем старейшинам, собравшимся вместе с их камерлингом, и сказали от имени начальника того войска и флорентийских комиссаров:

"Хотим, чтобы стены Сьены были разрушены в нескольких местах, чтобы мы могли войти в город, где нам угодно и как нам угодно. И ещё хотим поставить в каждом из трёх концов Сьены наше управление, а в Кампореджио хотим сделать крепость для спокойствия и безопасности нашего флорентийского правительства и требуем на это ответа, а то ждите нашего войска и величайших бед для себя".

Тогда Двадцать Четыре ответили этим посланным:

"Возвращайтесь к своим и скажите, что мы ответим им так, что они услышат сами".

Так те вернулись и доложили".

Камерлинг – в данном случае, это управляющий финансами городской коммуны.

Спешно собравшийся совет старейшин Сиены подавляющим большинством голосов постановил сражаться до победы, а для этого стимулировали немецких рыцарей:

"Обещали им собравшиеся на совещание плату за неполный месяц, как за целый месяц, и всё вдвое, чтобы шли они ещё охотнее".

На подобные выплаты, по словам хрониста, требовалось 118 000 флоринов, которые вызвался доставить Салимбене Салимбени:

"Салимбени сказал:

"Почтенные советники, я доставлю то количество денег, какое нужно".

Двадцать Четыре приняли это. Салимбене вернулся домой и вывез оттуда на повозке сказанные деньги на площадь Толомеи и вручил их старейшинам. Те условились после этого с мессэром Джордано, подтвердили уговор и заплатили ему и восьмистам его всадникам, которые, по обычаю своей страны, отпраздновали это танцами, песнями и угощением".

После этого по всей Сиене стали скупать кожу для изготовления доспехов, а ремесленники города безвозмездно взялись изготовить их.

На том же совете старейшин был избран синдик (мэр?) Сиены по имени Буонагвида Лукари, и хронист особенно выделил следующий фрагмент своей летописи, когда произошло дарение Сиены Деве Марии:

"Скажем теперь об этом синдике Буонагвида. Когда собрался народ на площади Толомеи, внушил его Господь и помогла Дева Мария сказать громким голосом такие слова:

"Мы доверились уже раньше королю Манфреду, теперь кажется мне, что мы должны отдать и себя самих, и все, что имеем, и город, и деревни, и земли Деве Марии. Вы все с чистой совестью и верой последуйте за мной".

После того названный Буонагвида обнажил голову и снял обувь, скинул с себя все, кроме рубашки, надел на шею ремень и велел принести все ключи от ворот Сьены. И, взяв их, он пошел впереди народа, который тоже весь разулся. Со слезами и молитвами шли они все благочестиво до самого собора и, войдя туда, воскликнули:

"Милосердие к нам!"

Епископ со священниками вышел им навстречу, и Буонагвида упал тогда к его ногам, а народ весь встал на колени. Епископ взял за руку Буонагвиду, поднял его, обнял и поцеловал, и так сделали между собой все граждане, с таким великодушием и любовью, что простили друг другу все обиды. И названный Буонагвида обратил к образу Девы Марии такие слова:

"О Матерь милосердная, о помощь и надежда угнетенных, спаси нас! Я приношу и предаю Тебе город Сьену со всеми жителями, землями и имуществами. Вот я вручаю Тебе ключи, храни же город Твой от всяких бед и больше всего храни от флорентийских притеснений. О, милосердная Мать, прими этот малый дар нашей доброй воли. И ты, нотариус, засвидетельствуй это дарение, чтобы оно было на веки веков".

И так сделано было, и так подписано".

По словам анонимного хрониста, ополчение Сиены сумело вооружиться всего за один день, и в пятницу, 3 сентября,

"её войско двинулось против неприятеля, разделённое на три отряда, сообразно с делением города на три конца (terzo di Cittе, terzo di Camollia, terzo di S. Martino). Противники ночевали в виду друг друга".

Сражение началось утром 4 сентября, и о ходе битвы собравшимся на площади сиенцам сообщал местный барабанщик по имени Черето Чекколини, который забрался на башню палаццо Марескотти. Чекколини обладал очень острым зрением и с вершины башни кричал о ходе сражения.

Сначала он закричал:

"Вот наши у Монта Сельволи - они поднимаются на гору, чтобы забрать верх. Вот флорентийцы тоже пошли и тоже лезут на гору, чтобы захватить место".

Некоторое время исход сражения был неясен, так что Чекколини с ужасом закричал:

"Молитесь Богу, мне кажется, что наши немного сдают".

Но вскоре он сделал радостную поправку:

"Нет, я вижу теперь, что это отступает неприятель".

Перевес в битве окончательно склонился на сторону Сиены, а флорентийское войско было наголову разбито.

Окончание сражения подробно описано у этого анонима:

"Был уже вечер, но битва ещё не стихла. Даже Геппо-дровосек перебил своим топором двадцать пять неприятелей. Флорентийцы кричали:

"Мы сдаемся", -

но никто их не слушал. Тогда сжалившийся начальник войска Сьены созвал старших, и они решили отдать приказ:

"Кто захочет сдаваться - того брать, а кто нет - тому смерть".

И как только услышали приказ, так "слава Богу" сказали те, кого брали и вязали! Многие из них помогали тогда связывать друг дружку. И даже Узилия Треккола, родом из Сьены, торговка в военном лагере, видя, что столько их хочет сдаться в плен, связала одной веревкой тридцать шесть человек и отвела в город.
Пятнадцать тысяч пленных было отведено в Сьену, и около десяти тысяч было убито, пять тысяч успело бежать, и восемнадцать тысяч лошадей осталось в плену и на поле сражения".

Как видите, уважаемые читатели, это уже не летопись, а городской фольклор с его преувеличениями и "правдивыми" подробностями.

Сиенское войско провело ночь в своём лагере, а воскресным утром началось торжественное шествие победителей:

"...двинулось Кароччио с белым знаменем, и за ним другое со знаменем Сан Мартино, и потом знамя Терцо ди Читта.
И за ним шёл осёл Узилии, навьюченный флорентийскими значками, а главное, флорентийское знамя было привязано к его хвосту и волочилось по грязи. И колокол там везли, так называемую Мартинеллу, созывавшую флорентийцев на совет в их лагере.
Потом шёл один из тех флорентийских посланных, которые так дерзко требовали разрушения стен Сьены. Руки у него были связаны за спиной и голова вывернута лицом назад, и дети напоминали ему, чего он хотел, и всячески над ним насмехались.
Потом шли трубачи, и военачальники, и знаменосцы с венками из оливковых ветвей на голове, и дальше военная добыча и пленные в сопровождении тех, кто их захватил, и все направились так в собор, чтобы воздать хвалу Богу и Марии Деве за одержанную великую победу".

Напомню, что анонимный хронист создавал своё произведение почти через сто лет после этого знаменитого сражения, и поэтому данная "Хроника" вряд ли может рассматриваться как серьёзный источник по данному вопросу. Однако анонимная хроника интересна тем, что показывает уже сложившееся представление о великой победе в сознании сиенцев.

Современные историки после анализа сохранившихся сведений о битве при Монтаперти так и не смогли прийти к единому мнению о ходе сражения. В своих трудах они пересказывают сообщения тех источников, которые им кажутся более достоверными или отражают господствующую в обществе идеологию.

Вот, например, как коротко описал это сражение советский историк М.А. Гуковский:

"В первой же схватке конных рыцарей, разгоревшейся вокруг флорентийского карроччо, тайные сторонники гибеллинов, представители знатных родов, которых было много в флорентийском войске, изменили своей родине, сорвали знамя с лилией и вызвали в рядах его защитников панику. Рыцарская конница, вообще не склонная рисковать жизнью для защиты пополанов, обратилась в бегство, оставив карроччо в руках врага. Напрасно мужественно и непреклонно сражалось пешее пополанское ополчение, напрасно, истекая кровью, поддерживали его пополанские ополчения союзных гвельфских городов — уже к полудню исход боя был решён. Блестящее и многочисленное гвельфское войско было разгромлено. До 20 тыс. пленных захватили гибеллины и с торжеством привели их в Сиену вместе с невиданно богатой добычей".

Чувствуется советская историческая школа!

Однако данная победа сиенцев остаётся одной из самых славных страниц в истории города.

В заключение данного очерка я кратко (или, как получится пройдусь по событиям в Тоскане, которые вскоре последовали за выдающейся победой гибеллинов при Монтаперти.

[Yorik]

После победы гибеллинов

Поражение при Монтаперти произвело такое удручающее впечатление на флорентийских гвельфов, что уже 9 сентября они приняли решение добровольно покинуть город, в который 12 (или 13) сентября вошли гибеллины во главе с Фаринатой дельи Уберти и немецкие рыцари, во главе которых ещё некоторое время оставался граф Джордано д’Альяно.
По словам Макиавелли,

"после победы граф [Джордано д’Альяно] с гибеллинами занял Флоренцию, подчинил её власти императора, снял всех должностных лиц с их постов и уничтожил все установления, в которых хоть как-то проявлялась её свобода. Совершено всё это было очень грубо и вызвало всеобщую ненависть горожан, враждебность которых к гибеллинам столь усилилась, что это привело позже к полной их гибели".

Особенную известность получил эпизод, в котором главным действующим лицом оказался всё тот же Фарината дельи Уберти.
Вскоре после занятия гибеллинами Флоренции граф Джордано д’Альяно был по приказу короля Манфреда отозван из Тосканы для решения более важных дел, и наместником короля в Тоскане стал граф Гвидо Новелло.
Так как после победы при Монтаперти почти вся Тоскана, за исключением Лукки, оказалась в руках гибеллинов, то в конце сентября Гвидо Новелло созвал в Эмполи собрание предводителей всех гибеллинских городов. На этом совете был заключён союз между всеми гибеллинскими городами и обсуждался вопрос о будущем устройстве края.
Представители всех городов, а особенно сиенцы и пизанцы, указывали на то, что среди флорентийцев слишком сильны прогвельфские симпатии, и им нельзя доверять даже несмотря на то, что они присягнули королю Манфреду. Они потребовали полностью разрушить Флоренцию, а её жителей расселить по другим городам, потому что только сам факт существования этого города может восстановить мощь партии гвельфов.

Довод был вполне справедлив, и большинство членов совета были согласны с этим предложением, но тут поднялся Фарината дельи Уберти. По словам Макиавелли, Фарината дельи Уберти

"стал открыто защищать Флоренцию, говоря, что приложил много труда и подвергался многим опасностям только для того, чтобы жить на родине, что теперь отнюдь не склонен отвергнуть то, к чему так стремился и что даровано было ему судьбой, а, напротив, скорее станет для тех, у кого иные намерения, таким же врагом, каким он был для гвельфов; если же кто-либо из присутствующих страшится своей родины, пусть попробует сгубить её, — он со своей стороны выступит на её защиту со всем мужеством, которое воодушевляло его, когда он изгонял гвельфов".

Чтобы избежать раскола среди гибеллинов, граф Гвидо Новелло снял этот вопрос с обсуждения. Вместо этого было решено разрушить пять замков во флорентийском контадо, расположенных вдоль сиенской границы.
Так мужество одного человека спасло целый город.
Кроме того, по решению совета Флоренция вынуждена была уступить Сиене ряд спорных территорий.

Победившие впоследствии гвельфы не выказали никакой признательности этому мужественному человеку и его роду. Никому из рода Уберти так и не было дозволено вернуться во Флоренцию, а самого Фаринату инквизиция посмертно объявила еретиком.
Виллани признаёт:

"Однако впоследствии народ Флоренции забыл об оказанной ему услуге, проявив неблагодарность по отношению к мессеру Фаринате, к его роду и семейству..."

В Десятой песне "Ада" Данте упоминает о своей встрече с Фаринатой, который вопрошает:

"Поведай мне: зачем без снисхожденья
Законы ваши всех моих клеймят?"
И я на это: "В память истребленья,
Окрасившего Арбию в багрец,
У нас во храме так творят моленья".
Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:
"Там был не только я, и в бой едва ли
Шёл беспричинно хоть один боец.
Зато я был один, когда решали
Флоренцию стереть с лица земли;
Я спас её, при поднятом забрале".

Изгнанные из Флоренции и других тосканских городов гвельфы нашли убежище в Лукке, которая оказалась слишком сильной крепостью для сил гибеллинов, чтобы сразу же взять её штурмом.
Когда власть гибеллинов в Тоскане укрепилась, граф Гвидо Новелло угрозой осады заставил флорентийских изгнанников покинуть Лукку и перебраться в Болонью, а оттуда – в Парму. Однако высылка изгнанников недолго оберегала Лукку, и в 1264 году гвельфы были изгнаны из этого города. Но, как мы увидим ниже, торжество гибеллинов оказалось весьма коротким.

Победившая Сиена, хоть и оказалась во главе гибеллинской Тосканы, вскоре оказалась перед лицом больших трудностей, так как 18 ноября 1260 года папа Александр IV отлучил от церкви всех открытых сторонников короля Манфреда в Тоскане. Это обстоятельство позволило многим итальянским и иностранным заёмщикам не возвращать долги сиенским банкирам, что нанесло городу не только большой финансовый урон, но и подрывало его деловую репутацию.

Александр IV (1185-1261) - Ринальдо Конти, граф Сеньи, папа с 1254.

Новый папа Урбан VI хоть и снял церковное отлучение с Тосканы, но начал вводить прямые санкции против сиенских купцов и банкиров из партии гибеллинов. Эти действия папы подрывали экономику Сиены, особенно международные связи сиенских банкиров и торговцев, поэтому в начале шестидесятых годов самые видные сиенские семейства, такие как Толомеи, Малавольти и даже Салимбене, начали потихоньку переходить на сторону гвельфов.

Урбан IV (1195-1264) - Жак Панталеон Кур-Пале, папа с 1261.

Дальнейшая история Сиены явилась отражением борьбы за Сицилийское королевство между последними Гогенштауфенами и римскими папами.
Ещё папа Урбан IV нашёл сильного союзника в лице графа Карла Анжуйского (1227-1285), который с разрешения французского короля Людовика IX (1214-1270, король с 1226) вполне мог противостоять королю Манфреду в борьбе за Сицилийскую корону.

Карл Анжуйский, как известно, прибыл в Италию только в июне 1265 года, но уже в 1263 году гвельфы в Тоскане начали отвоёвывать свои позиции.
В середине 1263 года в Модене начались столкновения между местными гвельфами и гибеллинами. Теснимые противником, моденские гвельфы обратились за помощью к гвельфам Болоньи, но их призыв с радостью встретили флорентийские изгнанники, которые бедствовали в приютившей их Болонье.
Они поспешили к пригласившей их Модене, где местные гвельфы впустили их в город. Получив столь сильное подкрепление, гвельфы в Модене победили своих противников и изгнали гибеллинов из города. Как сообщает Виллани:

"Их дома и имущество были разграблены, и эта добыча пришлась в самую пору флорентийским и тосканским гвельфам, сильно нуждавшимся в найденных здесь конях и оружии".

Вскоре аналогичная ситуация возникла и в соседнем городе Реджо ди Ломбардия (Реджо-Эмилия), где в распрю между местными гвельфами и гибеллинами активно вмешались флорентийские гвельфы, обосновавшиеся теперь в Модене. Сломив сопротивление своих противников и в Реджо, флорентийские гвельфы получили такую богатую добычу, что смогли сформировать небольшую армию, в которой насчитывалось более четырёхсот всадников. Этот воинский контингент оказал мощную поддержку Карлу Анжуйскому во время его кампании в Тоскане.

Пока граф Карл Анжуйский собирал силы и средства для похода в Италию, король Манфред предпринял ряд мер оборонительного характера. К середине 1265 года он снарядил сильный флот силами Пизы и Генуи, чтобы не допустить высадки Карла Анжуйского в Италии. Граф Оберто Паллавичино (1197-1269) с тремя тысячами немецких рыцарей охранял альпийские проходы, чтобы не пропустить армию Анжуйца в Италию сухопутным путём.
Казалось, что были предприняты все необходимые меры, но удача (и предательство) оказались на стороне Карла Анжуйского.

10 мая 1265 года Карл отплыл из Марселя, имея в своё распоряжении тридцать галер, а побережье Италии охраняли не менее восьмидесяти галер, мобилизованных королём Манфредом. В районе Пизы буря потрепала и рассеяла флот Карла, так что он с тремя галерами был вынужден высадиться на берег возле Порто-Пизано (Тритурита) для срочного ремонта своих кораблей.

Однако удача оказалась на стороне Карла Анжуйского, что хорошо описал Виллани:

"Прослышав о том, граф Гвидо Новелло тогдашний наместник короля Манфреда в Пизе, поднял своих немцев, чтобы скакать в Порто и захватить графа Карла. Пизанцы приняли свои меры, закрыли городские ворота, вооружились и потребовали у наместника вернуть им укрепление Мутроне, доставшееся ему от жителей Лукки и для пизанцев очень важное. Это пришлось улаживать ещё до выступления. Таким образом, граф Гвидо замешкался в Пизе, и к тому времени, когда он добрался до Порто, буря немного утихла, а граф Карл, в великой поспешности починив свои галеры, вышел в море и тем избежал грозившей ему опасности".

Так жители Пизы - гибеллины, между прочим, - позволили спастись своему злейшему врагу.

Дальше уже у Карла всё прошло как по маслу. На трёх галерах ему удалось незаметно добраться до устья Тибра и 23 мая въехать в Рим, где его встретили с большим почётом. Король Манфред долго не мог поверить, что Карл ускользнул из его рук, а удачливость Карла заставила многих знатных сеньоров-гибеллинов задуматься о будущем, тем более что папа Климент IV оказывал претенденту огромную поддержку. В конце июня Карл Анжуйский был провозглашён королём Сицилии, но с официальной коронацией пришлось немного подождать.

Климент IV (1190-1268) - Ги Фулькуа ле Гро, папа с 1265.

Сухопутными силами Анжуйца командовал граф Ги де Монфор (1243-1289/1291), который выступил в поход в июне месяце из Лиона сразу после получения известия о прибытии Карла в Рим. Однако его армия была обременена большим обозом и продвигалась очень медленно через Савойю и к ноябрю достигла окрестностей Турина через перевал Мон-Сени. Этими землями владел маркграф Вильгельм VII Монферратский (1240-1292), гвельф и злейший враг графа Паллавичино.
Передохнув в окрестностях Турина, французы отправились в Парму и добрались до неё без особых приключений, так как граф Паллавичино по какой-то причине не рискнул вступить с ними в сражение. Виллани как на одну из возможных причин свободного прохода французов называет предательство Буозо да Дуэра из Кремоны, который должен был охранять один из проходов, но за приличное вознаграждение позволил французам беспрепятственно пройти в Парму.
После гибели Манфреда возмущённые кремонцы изгнали из города всё семейство да Дуера и разрушили их дома, так что предатель Буоза смог вернутся в родной город только в 1282 году.

Затем французы проследовали в Мантую, где встретились с уже упоминавшимся ранее отрядом флорентийских изгнанников. Обходя Тоскану через Болонью, армия Карла прибыла в Рим только в начале декабря 1265 года.
Их прибытие настолько воодушевило графа Карла и папу Климента IV, что 6 января 1266 года в Риме в соборе св. Петра состоялась церемония коронации Карла Анжуйского как короля Сицилии Карла I. Церемонию от имени папы провели два кардинала-легата, которых папа прислал в Рим из Витербо.

После окончания коронационных торжеств Карл Анжуйский со своей армией двинулся в Апулию, но король Манфред поставил на защиту прохода через мост у Чепперано графа Джордано д’Альяно и Роберта Сансеверино (1220-1267), графа Казерты. Но последний уже склонялся к мысли о переходе на сторону французов (у него были на это личные причины, так как король Манфред соблазнил жену графа), и его разногласия с графом Джордано позволили части французской армии беспрепятственно переправиться через реку, так что удерживать эту позицию уже было невозможно.

Французы быстро захватили Чепперано, затем Акри и неожиданной атакой 10 февраля овладели городом Сен Джермано, который считался неприступной крепостью и в нём размещался очень сильный гарнизон. Стоит отметить, что отряды графа Казерты после ухода со своих позиций не пошли на соединение с королём Манфредом, а просто разошлись по домам.

Описанная серия неудач вывела короля Манфреда из равновесия, и он вскоре совершил роковую ошибку. Отступив сначала к Беневенто, чтобы не пропустить Карла Анжуйского в своё королевство, Манфред занял удобные оборонительные позиции, на которых он мог спокойно дожидаться прибытия подкреплений.

Однако когда 26 февраля усталая армия французов появилась у Беневенто, король Манфред решил сразу же атаковать измотанных долгим переходом врагов. Карл Анжуйский тоже решил не откладывать дело на следующий день, так как у них было очень плохо с продовольствием, фуражом и деньгами.
Он выстроил свои войска в боевой порядок и приготовился к атаке противника.
Виллани такими словами описывает ошибку короля Манфреда:

"...здесь он допустил ошибку, ибо через день-два войско Карла было бы вынуждено сдаться без боя. Дело в том, что из-за отсутствия продовольствия и фуража многие воины Карла накануне прихода к Беневенту были вынуждены питаться капустой и кормить своих лошадей кочерыжками за неимением хлеба и овса для лошадей, как, впрочем, и денег. Кроме того, силы Манфреда были раздроблены, — мессер Конрад Антиохийский [1240-1301] находился со своим отрядом в Абруцци, граф Фридрих — в Калабрии, граф Вентимилья — в Сицилии. Если бы Манфред подождал, он собрал бы более крупное войско, но кого Бог желает погубить, того он лишает разума".

Описывать само сражение при Беневенто, в котором король Манфред потерпел поражение и погиб, я не буду, так как это значительно увеличило бы объём данного очерка, да и немного выходит за границы объявленной темы, хотя это могло бы представлять определённый интерес.

При получении известия о гибели короля Манфреда гибеллины в Тоскане приуныли, но зато почти во всех городах активизировались гвельфы. Правители Флоренции провели ряд реформ в интересах пополанов, но граждане города были недовольны правлением гибеллинов и засильем немцев.

В начале ноября 1266 года граф Гвидо Новелло собрал во Флоренции около 1600 рыцарей из союзных городов, а 11 ноября 1266 года во Флоренции начались уличные беспорядки, появились баррикады. На узких улочках города рыцарская конница не могла проявить себя, и граф Гвидо Новелло решил дать противнику бой за городскими воротами. Но едва рыцарская конница выехала за ворота города (добровольно и без боя – их никто не изгонял), как горожане закрыли ворота. Только тут граф Гвидо Новелло понял, какую ошибку он допустил, но прорваться обратно в город гибеллинам больше не удалось.
Так совершенно неожиданно и без кровопролития Флоренция опять перешла в руки гвельфов.

Первоначально гвельфы и гибеллины сосуществовали во Флоренции довольно мирно, но когда по тайному приглашению гвельфов на Пасху 1267 года (17 апреля) в город прибыл 800 рыцарей от короля Карла Анжуйского, гибеллины предпочли добровольно покинуть город: кто перебрался в Пизу, кто – в Сиену, а многие укрылись в своих замках.

Последней надеждой гибеллинов оставался Конрадин, внук императора Фридриха II, герцог Швабии и король Иерусалима. Он был ещё слишком молод, но полон честолюбивых планов. В конце лета 1267 года он во главе внушительной армии двинулся в сторону перевала Бреннер, чтобы вторгнуться в Италию и отвоевать Сицилийское королевство.

Карл Анжуйский в это время наводил порядок в Тоскане и даже не обращал внимания на восстание, охватившее всю Сицилию, несмотря на все призывы папы Климента IV.
Вначале, в мае 1267 года, он осадил замок Поджибонси, который продержался пять месяцев. Затем войска Карла блокировали Сиену и захватили Вольтерру. Поход на Пизу закончился разрушением Порто-Пизано и разорением окрестностей города, что на многие годы подорвало торговлю Пизы.

Только в мае 1268 года Карл Анжуйский оторвался от наведения порядка в Тоскане, отозвался на призывы папы и прибыл в Рим. Получив от Климента IV пост императорского наместника Ломбардии, Карл двинулся на юг, чтобы успеть навести порядок в своём королевстве до прибытия Конрадина.

Конрадин отправился в поход ещё в сентябре 1267 года, и его сопровождало около четырёх тысяч всадников. Пехоты у него почти не было, а на наёмников элементарно не хватало денег. Многие крупные немецкие феодалы согласились сопровождать Конрадина в Италию, но только в Тоскану, а о походе в Южную Италию они и думать не хотели.
21 октября армия Конрадина прибыла в Верону, где он оставался в течение трёх месяцев. Причин, заставивших его сделать столь длительный отдых, можно назвать несколько, но точно ничего не известно.

Покинув в середине января 1268 года Верону, Конрадин в несколько приёмов добрался в начале апреля до Пизы, куда почти через месяц прибыло и его войско.
Заметим, что многие немецкие аристократы не последовали за Конрадином из Вероны и предпочли вернуться в Германию.
24 июля Рим восторженно встретил Конрадина, а 14 августа он продолжил свой поход на юг.

Армия Конрадина теперь насчитывала около 6000 всадников, Карл Анжуйский смог собрать против него только около 5000 рыцарей, но это были закалённые в боях ветераны.
22 августа произошла знаменитая битва при Тальякоццо, в которой армия Конрадина, несмотря на первоначальный успех, была разбита, а сам претендент со своим другом Фридрихом Баденским (1249-1268) бежал с поля боя.

Через несколько дней беглецов опознали и схватили в маленьком порту Астура, затем их передали агентам Карла, которые доставили пленников в Неаполь.
Оказавшихся в руках Карла Анжуйского пленников специальный суд приговорил к отсечению головы за разбой и государственную измену. Приговор был приведён в исполнение 28 октября 1268 года и потряс всю Европу. Ведь впервые законному королю, а Конрадин был королём Иерусалимским, отрубили голову. Поговаривали, что на казни юноши настаивал папа Климент IV, но итальянские историки постарались обелить его. К тому же он умер через месяц, 29 ноября, и папский престол пустовал целых три года, что было очень на руку новому королю Сицилии.
Карла Анжуйского за это преступление осуждают даже многие французы – о немцах можно и не говорить.
Впрочем, Карл прекрасно понимал, что при живом Конрадине он не сможет править спокойно.

После гибели Конрадина только Сиена и Тоскана поддерживали гибеллинов, а остальные города Тосканы перешли под власть гвельфов. Весной 1269 года объединённые силы флорентийских гвельфов и французов разбили сиенское ополчение в сражении у Колле ди Вальденса, после чего в город начали возвращаться изгнанные ранее гвельфы. Флорентийцы рассматривали свою победу как реванш за поражение при Монтаперти. В этом сражении попал в плен и был вскоре обезглавлен предводитель сиенских гибеллинов Провенцано Сальвани.
Сиена продержалась ещё год, но в августе 1270 года гибеллины были окончательно изгнаны из города. К этому времени гвельфы при поддержке Карла Анжуйского захватили власть и в Пизе.
Виллани коротко описывает последствия поражения сиенцев:

"Флорентийцы вывели гибеллинов из Сиены и восстановили мир между двумя коммунами. Они стали компаньонами и друзьями. И таким образом, закончилась война, длившаяся между Флоренцией и Сиеной так долго".

В заключение данного очерка следует ещё раз сказать, что победа сиенцев над флорентийцами в 1260 году является важнейшим и самым славным моментом в истории города. Авторы сиенских хроник, писавшие уже при власти гвельфов, подробно описывали победу при Монтаперти, которая была одержана благодаря покровительству Девы Марии. И этой своей победой сиенцы гордятся и по сей день.