Перейти к содержимому

 


- - - - -

Расцвет и закат флибустьеров


  • Чтобы отвечать, сперва войдите на форум
2 ответов в теме

#1 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 22 Ноябрь 2016 - 17:29

Изображение
Вест-Индия в XVII столетии была особым миром, который представлял из себя пёструю мешанину из владений испанцев, англичан, французов и голландцев. Под контролем Испании были самые крупные острова – Куба и Эспаньола (Гаити) и ряд мелких. Британцы утвердились на Ямайке, Барбадосе, Антигуа, Монсеррате и ряде других территорий. Они активно пытались расширить свои владения в основном за счёт старой колониальной империи – Испании. Франции принадлежала Тортуга, Мартиника, Гваделупа, Мари-Галант, Голландии – Кюрасао, Аруба и Бонайре. До Старого Света (Европы), монархов. правительств было далеко, поэтому в Вест-Индии царили свои законы и правила.

Испания была фактически единственной страной, которая в тот период наладила и поддерживала производящее хозяйство – сельское хозяйство, добывающую промышленность, создала торговую сеть. А основной приток колонистов в английские, французские и голландские колонии обеспечивала табачная и сахарная отрасли. Сахар и табак приносили большие прибыли. Однако фермеры-колонисты не могли конкурировать с крупными плантаторами и быстро разорялись. Так, у британцев на Барбадосе в 1645 году было 11 тыс. фермеров и 6 тыс. рабов, а к уже 1660 году осталось семь сотен плантаторов, на которых батрачили более 80 тыс. невольников.

Огромные барыши приносила торговля людьми. В работорговле лидерами были голландцы. Главным центром этого «бизнеса» стала столица их Вест-Индской компании – Кюрасао. Продавали не только негров захваченных в Африке, но белых – преступников из Европы, людей захваченных пиратами. В Вест-Индии существовала и такая специфическая традиция, на которую закрывали глаза местные власти (колониям были нужны рабочие руки), в колонии устремлялись молодые люди, искатели приключений, богатств, или люди искавшие новой жизни, бегущие от нищеты в Европе, они оплачивали проезд, отрабатывали его трудом, а по прибытию их обманывали и продавали на невольничьих рынках. Поэтому среди рабов работающих на французских и британских колониях было немало белых. В Европе даже существовали специальные вербовщики, которые заманивали в Америку, обещая свободу, землю и высокие заработки.


Когда Жан-Батист Кольбер основал французскую Вест-Индскую компанию, на Тортугу был назначен губернатор Ожерон. На остров завезли 220 служащих компании, чтобы наладить приём кораблей с Франции и отправку в метрополию местной продукции. Однако местные плантаторы отказались подчиняться, им было выгоднее вместо французских товаров покупать более дешевую голландскую контрабанду. Губернатор не решился применить силу, местные вольные порядки были сохранены. Уполномоченных компании отозвали в метрополию, а служащих, чтобы не тратить средства на их доставку домой, просто продали в рабство. Правда, по местным правилам, ранее свободных белых (не являвшихся преступниками) продавали в рабство не пожизненно. Во французских колониях были более мягкие порядки белых продавали на три года, в британских – на 7 лет. Однако учитывая непривычный для белых климат и условия обращения, до свободы доживали не все. С белыми обращались ещё хуже, чем с неграми, черные были «вечной собственностью» и их берегли, а европейцев «выжимали» полностью, экономили на питании. Кроме того, у рабовладельцев была ещё одна уловка – за день до освобождения раба могли перепродать и он работал новый полный срок (три или семь лет).

В Вест-Индии было распространено и долговое рабство. Так, задолжавших 25 шиллингов продавали на 1,5 года. Наказания были весьма жестокими. За попытку побега могли забить до смерти, да ещё и не сразу. После порки мазали раны смесью сала, перца и лимонного сока или солью, человека оставляли на ночь, так могло продолжаться несколько дней. Некоторые плантаторы-рабовладельцы были откровенными садистами. Так, голландский плантатор Бальтесте на о. Сан-Кристофер, собственноручно запорол сотню рабов и служанок.

Флибустьеры

Разорившиеся фермеры, различного рода искатели приключений и богатств, освободившиеся рабы искали себе промысел. Наиболее выгодным было пиратство. Испанские колонии отличались богатством, которые не давали спать спокойно не только нищим бродягам, но и французским, британским властям, которые поощряли нападения на владения Испанской империи.

Разбойников, которые нападали на испанские владения, называли флибустьеры: от голландского «vrijbuiter», по-английски — freebooter— «вольный добытчик», «вольный мореплаватель», от flyboat, легких судов, на которых морские разбойники совершали свои набеги. Часто их называли буканьерами: от фр.— boucanier, слово «букан» обозначало решетку из сырого зелёного дерева, на которой охотники на Больших Антильских островах (прежде всего на Гаити) коптили мясо, долго не портившееся в тропических условиях. Охотники-буканьеры промышляли на испанской территории (Гаити-Эспаньола принадлежала Испании), поэтому испанцы регулярно пытались выбить находников со своих владений. Однако буканьеры были умелыми бойцами и довольно успешно противостояли испанским нападениям.

Привлечённые жаждой наживы в ряды флибустьеров стекались разорившиеся дворяне, разного рода преступники, дезертиры, бродяги. Голливудские образы пиратов Карибского моря весьма далеки от реальности. Жестокие, но благородные люди, «джентльмены удачи» борющиеся с деспотизмом испанцев («тоталитаризмом» того времени), это всего лишь миф. Обе стороны отличались жестокостью, беспощадностью, совершали массовые убийства. Пиратами двигала не «любовь к свободе» и «борьба с угнетателями», а жажда наживы. Пиратский флаг первоначально не был чёрным. Среди флибустьеров сначала преобладали французы и английское выражение «Весёлый Роджер» (англ. Jolly Roger) произошло от искаженного французского «Joli Rouge» - «Красивый Красный» («Веселый Красный»). Флаги различных пиратских вожаков чаще всего были многоцветными, но преобладал цвет крови – красный. У флибустьеров почти не было крупных кораблей, многопушечных фрегатов и галеонов. Среди них вообще было мало профессиональных артиллеристов и моряков. Они обычно, как и русские казаки, использовали малые суда, которые имели на борту 5-10 малых пушек бивших картечью, или большие лодки. Ни о каких артиллерийских сражениях «борт о борт» с большими испанскими кораблями и речи не было. Победить в правильном бою у флибустьеров шансов не было. Они применяли другую тактику. Флибустьерские суда и лодки поджидали добычу в проливах между островами, где пролегали торговые пути. Они прикрывались островами, островками, рифами и ждали в засаде. Обнаружив цель, обычно одиночное судно, отставшее от каравана, скрытно следовали за ним. Ночью тихонько подгребали, залазили на борт, резали вахтенных и часовых, захватывали корабль. В бою в основном применяли ручное огнестрельное и холодное оружие, малые картечницы.

Наиболее прибыльным предприятием считалось нападение на богатые прибрежные испанские города. Для этого флибустьеры объединялись в значительные отряды. Рейд проходил по стандартной схеме: разведка (нападали на поселения, где не было значительных гарнизонов и крупных сил испанского флота), неожиданное нападение (часто ночное), резня и грабеж, уход. В различные годы морские разбойники разоряли Гавану, Вальпараисо, Картахену, Пуэрто-Карабелло, Байю, Вера-Крус и др.

Таким образом, испанцы были «коварными злодеями» только в описаниях французов и англичан. Британия и Франция были молодыми колониальными империями, которые хотели потеснить старую «владычицу морей» - Испанию, разграбить и захватить её владения. Флибустьеры были инструментом в Большой Игре. Часто испанские поселенцы становились жертвами различной интернациональной швали. Интересен тот факт, что даже местные индейцы в конфликтах чаще принимали сторону испанцев. Более прогрессивный характер испанских колониальных порядков подтверждает факт того, что в бывших владениях Испании значительная часть индейцев (или их потомков – метисов) составляют значительную часть населения.

Флибустьеры опирались на несколько баз: голландский Кюрасао, французскую Тортугу и др. Но после захвата британцами у испанцев Ямайки в 1655 году (официально Ямайка была объявлена английской колонией в 1670 году), другие пиратские базы постепенно затмил Порт-Ройял. Вскоре он приобрёл славу «самого грешного города во всём христианском мире» и стал столицей морских разбойников. Город оставался главной базой пиратов до 7 июня 1692 г., когда значительная часть этого «развратного Вавилона» в результате землетрясения исчезла в море. Обрадованные католики посчитали, что «Бог покарал нечестивый город за грехи».

Порт-Ройял быстро разросся и достиг небывалого процветания. В нём селились торговцы – скупщики награбленного, их лавки ломились от предметов роскоши и дорогих товаров. Ростовщики, спекулянты, работорговцы и плантаторы-рабовладельцы строили себе роскошные дворцы. Рядом были «весёлые» кварталы «пиратского Вавилона», где с помощью кабаков, борделей и игорных домов, вытягивали деньги с флибустьеров. В город приезжали тысячи шлюх, других для этого «бизнеса» специально отбирали на невольничьих ранках. Власти закрывали глаза на большую часть нарушений, местные воротилы могли купить любого королевского чиновника.

Морские разбойники называли себя «Береговым братством». Некоторые исследователи идеализируют законы и жизнь «братства», однако серьёзной критики подобные взгляды не выдерживают. Законы флибустьеров – это набор простых правил, которые позволяли провернуть дело и не перерезать друг друга (правда, не всегда). В частности, существовало правило запрещавшее убийство товарища в спину. Убить можно было вызвав на дуэль, при свидетелях. Смерть полагалась за предательство, утаивание части добычи. «Адмиралы» и капитаны выбирались на одно мероприятие. Капитаны не имели право убивать члена экипажа без коллективного «суда». Разбойники считали себя «деловыми людьми», поэтому перед каждым набегом заключался договор о разделе добычи. Каждому определяли долю: капитану, «офицерам», артиллеристам, матросам и т. д. Оговаривались дополнительные выплаты за ранение, потерю руки, ноги, глаза пр. Эта «страховка» была одноразовой, в дальнейшем судьба калеки никого не интересовала. В то же время законы регулярно нарушались, и выполнялись лишь тогда, когда были подкреплены силой.

  

Изображение

Олоне в «Пиратах Америки» А. Эксквемелина.

Центрами кристаллизации флибустьерской энергии были удачливые вожаки, капитаны и «адмиралы». Хотя их слава обычно была непрочной, появлялась новая «звезда» или удача отворачивалась от пирата. В своё время среди флибустьеров гремели имена Жамб де Буа по прозвищу Деревянная нога, Лаурента де Гоффа, Шевалье Монбара прозванного Истребителем (он убивал всех пленных), Бартоломео Португальца и др. Люди на Ямайке трепетали перед садистом Роком Бразильцем. Пленных он сажал на кол или медленно сжигал, распяв на земле между двумя кострами. Его поймали и казнили испанцы. Пьеру Леграну посчастливилось захватить отставший от «золотого конвоя» корабль (после этого он принял разумное решение не рисковать и вернулся во Францию обеспеченным человеком).

Француз Франсуа Олоне (Жан-Давид Но) бывший солдат Вест-Индской компании и буканьер-охотник, отличался особой свирепостью. Он лично обезглавил всех испанских пленников. Пиком его «карьеры» были захват и разграбление в 1666 году, вместе с другим «адмиралом» Мигелем д’Артиньи, Маракайбо и Гибралтара. Общая добыча составила 250 тыс. пиастров наличными плюс 100 тыс. пиастров награбленного добра. Однако огромную добычу быстро прокутили и «Убийца испанцев» организовал новый рейд к побережью Центральной Америки. Под его началом было 6 судов с семью сотнями пиратов. Несколько месяцев его отряд курсировал вдоль побережья Никарагуа, грабя попадающиеся на берегу индейские деревни и небольшие испанские поселения. Добыча была небольшой, среди флибустьеров росло недовольство. Захват города Сан-Педро также не дал долгожданного богатства. Разбойники переругались, и большая часть флибустьеров решила вернуться на Тортугу. У Олоне остался один корабль. Он упорствовал и не хотел возвращаться без хорошей добычи, продолжая двигаться вдоль побережья. Вскоре корабль разбился о риф. Пока строили новое судёнышко, большая часть команды погибла в стычках с индейцами. Новое судно село на мель недалеко от Картахены, высадившиеся на берег разбойники во главе с Олоне, большей частью были перебиты индейцами.


Морган

Пожалуй, самым знаменитым пиратом 17 столетия является Генри Морган. Видимо, именно его судьба стала для Сабатини прототипом для благородного капитана Блада. Правда, сам Морган был весьма далек от рыцарского идеала. Он родился в семье землевладельца в Уэльсе, юноша не хотел продолжать дело отца и нанялся юнгой на судно идущее на Барбадос. По прибытии корабля его продали в рабство, как уже отмечалось это была обычная для того времени практика. Морган отработал рабский срок и получив свободу перебрался на Ямайку, там он прибился к пиратской шайке.

В этот период на вершине пиратской славы был «адмирал» Эдвард Мансвельт (или Мансфилд). Он совершил ряд успешных нападений на владения испанцев. Новый губернатор Ямайки Томас Модифорд назначил его командующим флотом, который должен был напасть на голландскую колонию Кюрасао (в этот период шла англо-голландская война). Заметив таланты Моргана, Мансвельт назначил его своим «вице-адмиралом». Однако значительная часть людей Мансвельта отказалась воевать с голландцами. Пираты предпочли продолжить войну с испанцами и захватили остров Санта-Каталина, также известный как Остров Провидения. Мансвельт посчитал, что остров станет новой базой пиратов и послал Моргана на Ямайку, попросить помощи у британцев, чтобы удержать остров. Модифорд отказал, так как Англия в тот период воевала с Голландией, а не Испанией. Морган отправился на Тортугу, чтобы предложить то же самое французским властям. Но пока он плавал туда-сюда, Мансвельт скончался от болезни (по другой версии, был схвачен испанцами и казнён).

Морган получил титул адмирала «по наследству». Однако, согласно флибустьерским законам, его власть завершалась вместе с предприятием. Пираты уже разбегались. Моргану нужен был успех, чтобы удержать власть и людей. Он отправился на Кубу. Однако Гавана была не по зубам его сильно поредевшему отряду. Целью был выбран городок Эль Пуэрто-дель-Принсипе. Испанцы узнали о появлении пиратов и собрали отряд ополченцев. Но головорезы Моргана высадились далеко в стороне от места ожидаемой высадки, пробрались через тропические заросли и ударили ночью, с тыла. Испанский отряд был взят врасплох и не выдержал удара. Флибустьеры ворвались в город. Людей загнали в церковь, прошлись по домам, стали вызывать пленников, пытать, чтобы узнать о тайниках с драгоценностями и золотом. Опасаясь подхода испанских войск, потребовали общий выкуп за город, и ушли на Ямайку.

Генри Морган приобрел авторитет, и в 1668 г. набрал 400-500 человек для рейда на Коста-Рику. Он атаковал город Пуэрто-Бельо. В город ворвались ночью. Гарнизон и часть горожан укрепились в крепости. Флибустьеры, не давая испанцам опомниться, набрали монахов из местного монастыря и женщин, чтобы прикрываясь ими, как живым щитом, установить штурмовые лестницы. Испанцы всё же открыли огонь, большинство подневольного прикрытия погибло. Но лестницы установили и пираты полезли на стены, закидывая защитников горшками с порохом (гранаты того времени). Крепость пала. Начался дикий грабёж и оргия. Пираты пили, насиловали женщин, пытали горожан, чтобы те рассказали им о своих тайниках. В этом смысле Морган ничуть не походил на героя книг Блада, даже среди пиратов его называли Жестокий. «Праздник» продолжался две недели. Пираты настолько увлеклись пиром, что даже не похоронили своих и испанских убитых, забыли о раненых (большинство умерло). Условия тропиков быстро вызвали эпидемию. Испанский наместник Панамы собрал отряд и бросил его на выручку городу. Однако пираты смогли отбить нападение, взяли с города выкуп и ушли.

Добыча была большой. Морган ещё больше укрепил свои позиции в «Береговом братстве». Особенно довольны были купцы, торговцы, скупщики награбленного, владельцы кабаков, борделей, игорных домов. Купцы Ямайки о предприятиях пиратов знали заранее и специально заказывали дополнительные партии алкогольных напитков. Какие бы богатства не захватывали флибустьеры, их спускали буквально за несколько дней. Дикий загул опустошал карманы пиратов, но сказочно обогащал различного рода дельцов.

В 1669 году Морган задумал повторить успех Олоне и ограбить Маракайбо. Губернатор Модифорд вошёл в долю и выдел для рейда 36-пушечный корабль «Оксфорд». Это был самый большой корабль, которым когда-либо владели флибустьеры. Однако радовались пираты только несколько дней. Во время «обмывания» фрегата один из пиратов с трубкой в зубах залез в пороховой погреб и подорвал «Оксфорд». Однако экспедицию не отменили. Добровольцев было много, и флибустьеры отправились в поход на 8 судах (самое крупное имело 14 малокалиберных пушек). Внезапной атакой Морган захватил форт защищавший устье лагуны, затем был занят и Маракайбо. Три недели длился кошмар для жителей города. Пираты применяли самые различные пытки, чтобы узнать о тайниках. К примеру, вешали за большие пыльцы ног или рук, за половые органы, жгли ноги, смазав их салом и т. д. Кто не желал говорить (или просто не имел тайников) забивали до смерти.

После Маракайбо пираты захватили Гибралтар. Отсюда жители успели сбежать. Но пираты пустились в погоню и захватили караван со знатными дамами, который сбился с дороги. Часть горожан нашли в лесных схронах. Снова начались пытки и насилия. Под пытками горожане рассказывали о других укрытиях, были захвачены новые горожане. Кошмар в Гибралтаре продолжался пять недель.

В это время испанцы подготовили ответную акцию. Одну эскадру послали на Ямайку, чтобы разорить пиратское гнездо. А вторая эскадра под началом адмирала дона Алонсо дель-Кампо-и-Эспиноса блокировала устье лагуны Маракайбо. Большие корабли испанцев (40-, 30-, 24-пушечные фрегаты) не могли войти в мелководную лагуну. Алонсо восстановил форт. Пиратам был отправлен довольно мягкий ультиматум: свободный проход, при освобождении пленников и оставлении награбленного добра. Флибустьеры отказались и предложили свои условия: свобода горожанам, половине рабов, добыча остаётся за ними. Дон Алонсо естественно отказался. Испанцы, уверенные в своём превосходстве, вели себя беспечно. Моргана под прикрытием переговоров готовил прорыв. Его события, довольно хорошо переданы в романе Рафаэля Сабатини («Одиссея капитана Блада»). Флибустьеры переоборудовали одно судно в брандер, начинили его горючими материалами. Брандер смогли ночью подвести к испанскому флагману и подожгли его. Второй испанский корабль, в темноте отходя от горящего флагмана, сел на мель. Третий пираты взяли на абордаж. Правда, оставался ещё форт с дальнобойными орудиями и гарнизоном усиленным экипажами кораблей. И здесь Морган перехитрил неприятеля. Вечером лодки стали свозить на берег десант – это был обман, когда шлюпки возвращались обратно на корабли, пираты ложились на дно. Флибустьеры демонстрировали готовность штурмовать крепость с суши. Испанцы перевели большую часть орудий, на стену защищавшую форт с суши. Ночью пиратские суда благополучно проскочили в море.


Изображение



Поход на Панаму 1670-1671 гг.

Другая испанская эскадра действовала более успешно. Она разогнала пиратские суда, испанцы осадили Порт-Ройял. Взять город они не смогли, но выжгли окрестности. Британский губернатор горя желанием отомстить и оправдаться перед вышестоящим начальством, выдал Моргану каперскую грамоту, чтобы тот напал на Панаму. Это был один из богатейших испанских городов, через Панаму шли поставки золота из Перу и поток товаров из Филиппин.

Поход начался в 1670 году. Под началом Генри Моргана были собраны значительные силы: 36 судов (28 английских 8 французских) и тридцать два каноэ — всего 1800-2000 человек при 239 пушках. Флагман Моргана фрегат «The Satisfaction» был самым сильным кораблём – 22 пушки. Сначала Морган провёл несколько вспомогательных операций. Для того, чтобы запастись продовольствием, пираты захватили и разграбили Рио-де-ла-Аче (там у испанцев были склады с кукурузой). Затем флибустьеры напали на остров Санта-Каталина, который использовался испанцами в качестве тюрьмы. Среди преступников были набраны проводники знающие дорогу к Панаме. После этого морские разбойники высадились на материк и после ожесточённого боя захватили форт Чагре. В нём была устроена тыловая база. Морган оставил в крепости суда и 500 человек. С остальными пиратами Генри Морган двинулся вверх по реке Чагре.

Припасов с собой почти не взяли, пираты ленились тащить грузы. Поэтому поход был трудным, отступая, испанцы и индейцы разоряли свои поселения. Флибустьерам приходилось перейти на подножный корм – есть змей, ящериц, насекомых, падаль и т. д. Лишь на девятый день пираты вышли к побережью Тихого океана и захватили стадо скота. На десятый день произошло сражение. Наместник Панамы имел под своим началом довольно сильную военную группировку: около 3600 человек, из них 2400 было белых (включая 400 кавалеристов), 600 мулатов и 600 индейцев. Однако испанские командиры действовали неумело. Дворянская конница смело бросилась в атаку, оторвавшись от своей пехоты. Пираты встретили её залпами мушкетов и опрокинули, оставшиеся кавалеристы откатились назад и смяли порядки своей пехоты. Пока испанские офицеры восстанавливали порядок, флибустьеры погнали на неприятеля стадо из 2 тыс. голов скота. Стадо вторично смяло испанский строй. И разбойники ворвались в город, после двух часов уличных боёв всё было кончено.

Начался повальный грабёж и пьянка. В это время из Перу, не зная о падении города, прибыл корабль с золотом. Но Морган и его соратники были пьяны и не успели вовремя сориентироваться. Испанская команда поняла ситуацию и ушла в море, запоздалая погоня не нашла галеон. Грабёж длился 20 дней. Людей пытали. Морган лично отрезал уши и носы. Не жалели никого, женщин били, пытали, издевались, насиловали. Гордых женщин, которые отказывались исполнять прихоти пиратов, убивали. Флибустьеры опустошили все окрестности. От процветающего города остались одни руины.

У Моргана была и своя «любовная история». Только она сильно отличалась от книжной любви Блада к Арабелле. Генри Морган воспылал страстью к жене купца «редкой красоты». Однако гордая испанка отвергла все его притязания. Тогда её раздели догола и посадили в подвал. Женщину морили голодом, мучили. Даже когда за неё прислали выкуп, он отказывался отпустить её. Тут возмутились его товарищи. Выкуп за женщину был частью общей добычи, и единолично присваивать часть добычи было нельзя. В результате испанке повезло, её позволили выкупить.

По возвращению в Чагру, Морган не довольствуясь обычной флибустьерской клятвой, что никто не утаил часть добычи от общего котла, устроил ещё и обыск всех пиратов. Но затем вместо делёжки тайно погрузил все деньги и ценности на три самых быстроходных корабля, и ночью с группой ближайших соратников отплыл. Причём он увёз и оставшиеся запасы продовольствия. А 1,5 тыс. пиратов, которых кинул «адмирал», не могли из-за отсутствия продовольствия ни гнаться за ним, ни просто вернуться на Ямайку. Им пришлось ловить рыбу, охотиться, заготавливать запасы, нападать на соседние деревни. Многие погибли от рук разъярённых испанцев и индейцев.

Пока Морган совершал свой поход, изменилась политическая ситуация. В Европе Англия заключила мир с Голландией и Испанией, начала войну с Францией. Был заключён и договор о разделе территорий в Вест-Индии, по которому испанская сторона отказалась от притязаний на Ямайку, а британцы обещали искоренить пиратство в своих владениях. Английский король отправил указание арестовать Генри Моргана и отправить в Лондон. Губернатор Модифорд оказался в сложной ситуации – Морган разбойничал с его разрешения. Поэтому он предупредил пирата, чтобы тот скрылся. Однако Морган согласился ехать в Лондон. Ему подобный оборот событий был выгоден – флибустьеры не простили бы ему случившегося. Морган быстро обратил награбленное добро в звонкую монету и по дороге в Лондон чувствовал себя не арестантом, а хозяином жизни. В Британии деньги решили ситуацию в пользу Моргана. Общественность заговорила о нём как о герое. Судебный процесс фактически был фикцией и вынес решение: «Виновность не доказана». Король захотел лично познакомиться с «героем».

В результате тура в Европу Генри Морган получил дворянский титул, пост вице-губернатора и главнокомандующего вооружёнными силами в Вест-Индии. Кроме того, ему поручили искоренить пиратство в Карибском море. Вернувшись на Ямайку, Морган предложил флибустьерам амнистию, обещая покарать непокорных. Практически все пираты проигнорировали его предложение. И тогда Морган обрушился на бывших товарищей, беспощадно отлавливая и вешая пиратов. Учитывая его огромный опыт, он отлично знал все их уловки, слабые места, места базирования. Фактически самый знаменитый пират и стал человеком, который разгромил и подорвал позиции карибских флибустьеров.

В 1713 году Франция официально объявила пиратство вне закона, и пиратские базы были уничтожены и на Тортуге. Потеряв поддержку британских и французских властей, флибустьерство было обречено, оно сыграло свою роль в подрыве позиций Испании, и было безжалостно ликвидировано.

Автор: Самсонов Александр
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

#2 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 08 Июнь 2020 - 10:54

Свободное море: как были устроены пиратские сообщества

По каким законам существовали пиратские шайки и какие люди становились пиратами

Когда мы говорим «пират», у нас в голове возникает фантасмагорический образ, во многом складывающийся в некую романтическую картинку. Но если абстрагироваться от приключенческих романов и не брать на вооружение общие философские, социологические и культурные аспекты, то пиратство оказывается всегда конкретным феноменом, и содержание этого понятия зависит от определенных обстоятельств. Вместе с историком Дмитрием Копелевым попытались разобраться, какие черты объединяют разрозненные пиратские шайки, по каким законам они существовали, какие люди становились морскими разбойниками и что общего у пиратства и современной демократии.
На берег сумел выбраться Джон Джулиан — первый в истории чернокожий штурман пиратского корабля. Его тут же арестовали и отправили в рабство. Но свободолюбивый Джулиан постоянно сбегал и устраивал мятежи, и в конце концов его повесили.
Мальчишка, бывший чернокожий раб и пиратский главарь — приведенных примеров достаточно, чтобы увидеть, каким сложным социальным сплавом было пиратство. Перед нами предстает наднациональная структура, которая с трудом поддается описаниям и классификациям.

Толерантность и космополитизм

Нельзя рассматривать пиратство отдельно от социально-политического контекста эпохи. В период с XVI по XVII век, давший начало эпохе индустриализации, формируется то, что мы сегодня называем глобальным миром. Фактически первой интернациональной связующей, объединяющей мир, стал океан. Господствующей концепцией в мире, сражающемся против монополии испанской короны на Мировой океан, стала идея свободного моря (mare liberum) знаменитого нидерландского философа-правоведа Гуго Гроция. Она заключалась в том, что море не должно быть связано государственными ограничениями и тот, кто выходит на корабле в океан, не должен видеть границ, потому что торговля — это всемирный промысел.
Люди, которые оказываются в море, политически становятся частью этого свободного мира и начинают определять себя независимо от территориальных границ, проведенных на суше. Они говорят о себе: «Мы с моря». Их мир — это интернациональная система с расовой толерантностью и космополитизмом. Пиратов называли людьми, которые не имеют национальности: один лишь корабль Черного Сэма Беллами объединил британцев, голландцев, французов, испанцев, шведов, уроженцев Америки, афроамериканцев — в частности, в экипаже было 25 африканских рабов, снятых с невольничьего судна.
Некоторое время назад среди исследователей пиратства был чрезвычайно распространен взгляд на пиратов как на Робин Гудов, борющихся за права простых людей. Моряки — страстные поборники свободы, а пиратство — передовой отряд морского пролетариата, вольнодумцы, которые насилием выступают против системы эксплуатации. Сегодня эта концепция выглядит излишне романтизированной и схематичной, и в ней обнаружилось немало уязвимых мест.
Тем не менее сам факт появления подобной точки зрения показателен. Ведь пиратству в целом были присущи элементы мести цивилизации и альтернативное противопоставление ей. И современные историки пиратства, такие, например, как американский исследователь Маркус Редикер, волей-неволей исходят из того, что в море, свободной экономической зоне, где формировался современный капитализм, пираты выступали как своего рода передовой отряд свободной рабочей силы, которая бросала радикальный вызов законам и правилам игры, существующим в обществе.
Бросить вызов миру можно, захватив корабль, убив человека или несколько иначе — воспользовавшись благами мира. Изучая, например, то, как питались люди на пиратских кораблях[1 ]Копелев Д. Н. Корабельная пища XVI–XVIII вв. и гастрономические пристрастия пиратов // Этнографическое обозрение. 2011. № 1. C. 48–66, можно увидеть, как в еде воплощается гедонизм маргиналов, радость бытия, потребность самых неимущих, жалких, выброшенных из жизни слоев общества показать, что они тоже могут постичь радость жизни, те удовольствия, которые, по мнению имущих слоев, доступны могут быть только им. Не только обездоленные люди Бристоля, Лондона или Портсмута — даже лорды никогда в жизни не смогли бы попробовать дорогие продукты, которыми ежедневно питались их соотечественники, ставшие на путь морского разбоя. Черепашье мясо, авокадо, тропические фрукты не были доступны людям в Европе — пираты же ели их в огромных количествах. Гедонизм, присущий пиратам, можно рассматривать как еще один вариант вызова «сухопутному» обществу.
Наконец, историки рассматривают пиратство как радикальное общество с прямой демократией в антидемократическую эпоху. Стержень экономической жизни пиратов в немалой степени предопределял плебейский эгалитаризм, в определенной степени присущий морякам торговых судов. Некоторые же исследователи идут дальше и находят в пиратстве тенденции, характерные для принципов американской демократии века Просвещения.

Пираты и демократия

Правила пиратов дошли до историков благодаря рассказам пленников пиратов, пересказам журналистов и газетным публикациям того времени. Исследователи располагают всего 6–8 документами, в которых перечисляются основные правила поведения на пиратском судне. Эти скудные источники отличаются друг от друга, они создавались в разных ситуациях и на разных кораблях, однако все же позволяют выделить основные идеи.
Первая их черта — это составление разбойничьего контракта, своего рода устава корабельной жизни. Еще в XVII веке у пиратов в Вест-Индии существовали соглашения о том, кто будет руководить и как распределять добычу. Похожие уставные положения существовали в шайках Хауэлла Дэвиса, Бартоломью Робертса, Томаса Энстиса, Джорджа Лоутера, Эдварда Лоу, Джона Филлипса, Джона Гоу и Капитана Уорли.

Изображение
Мятеж на пиратском корабле // Иллюстрация Говарда Пайла (1911) // wikimedia.org

Командир на пиратском корабле не обладал абсолютной властью: он мог командовать во время боя, но не в повседневной жизни и тем более на суше. Хотя некоторые из главарей вроде Тэйлора и Лоу обладали достаточно широкими полномочиями, могли иметь свою каюту и слуг. Но в целом у командира была альтернатива, а именно квартирмейстер — человек, который распоряжался на квартердеке (палуба в кормовой части корабля, которая считалась почетным местом: там зачитывались важнейшие манифесты и приказы) и заведовал повседневной жизнью. Складывалась ситуация двоевластия. Если кто-либо из вожаков превышал свои полномочия и от него можно было избавиться, то так и происходило: выстрел ночью, удар ножом, подготовка мятежа с последующим разделением шайки на несколько групп.
Любопытно, что при подписании документов некоторые члены экипажи подписывались кружком, чтобы избежать ситуации, когда чья-то подпись оказывалась выше остальных. Это была предохранительная мера против установления внутренних иерархий и от преследования властей, которые при захвате пиратского корабля не смогли бы установить, кто какие позиции в шайке занимал.
В распределении имущества у пиратов срабатывал уравнительный принцип. Как и на каперских кораблях, каждый пират получал свою долю от захваченной добычи. При дележе добычи был установлен четкий порядок: запрещалось посягать на чужую долю. Все награбленное складывалось в «общак», а затем, высадившись на острове, пираты распределяли товары согласно положенным долям. «Мозговой штаб» банды — командир, квартирмейстер, канонир, штурман и доктор — получал чуть больше остальных. Долю могли увеличивать за особые заслуги — например, тому, кто увидел противника, полагалась премиальная доля. Часть добычи уходила в «страховой фонд», долю из которого получали пострадавшие в бою или вдовы погибших. За малодушие и трусость, проявленные в бою, наказывали лишением части доли.

Изображение
Дележ добычи. Иллюстрация Говарда Пайла (1911) // wikimedia.org

Особый разговор касается бегства из общества, что было делом весьма небезопасным. Когда пираты вступали в шайку, они становились членами кровавого братства. Подписание пиратского договора означало вступление в экипаж, и в документах того времени члены экипажа часто указывались поименно, хотя, разумеется, далеко не все из тех, кто подписывал договор, умели писать. А скорее всего, и прочесть его не могли! Но если человек подписался быть со всеми, он должен оставаться в деле до конца.
В правилах Джона Филлипса была оговорка: если оставленный на острове пират, который вернулся на корабль, подпишется под нашим уставом без согласия всей команды, его нужно наказывать — необходимо, чтобы решение было принято единогласно на сходе.
Захватывая торговые корабли, пираты часто предлагали нужным им морякам вступить в шайку (ведь людские ресурсы требовались постоянно), и тем приходилось выбирать между смертью и жизнью на пиратском корабле. В 1722 году пират Эдвард Лоу, прославившийся своей жестокостью, захватил судно, на котором был 19-летний юноша по имени Филипп Эштон. Захваченных моряков поставили на борт брига, и Лоу приставил к голове Эштона пистолет и потребовал, чтобы тот подписал договор. Юноша заявил: «Можете делать со мной что хотите, но договор я не подпишу». Смельчака избивали, он несколько раз сбегал, его ловили, секли и заковывали в кандалы, но в 1723 году Эштону все-таки удалось скрыться в Гондурасском заливе. Он спрятался в джунглях и 16 месяцев сидел на острове, пока его не нашли торговцы. В 1725 году Эштон прибыл на родину и написал воспоминания о своем пребывании на пиратском судне. Другой моряк, Уильям Уорден, захваченный пиратом Джоном Филлипсом, рассказывал во время судебного процесса в 1724 году, что ему тоже приставили к голове пистолет и под угрозой смерти склоняли к подписи.
Другие правила поведения были не менее жесткими. Запрещалось бежать с корабля — если беглеца ловили, ему полагалась смертная казнь. Запрещалось говорить о расформировании братства, пока не будет собрана определенная сумма, например 1000 фунтов, что считалось огромными деньгами. Если пират устроил поножовщину на корабле, распивал водку в неположенный час, водил женщин, ему полагались суровые наказания.


Изображение
Кому быть главарем? Иллюстрация Говарда Пайла (1911) // wikimedia.org


В общем и целом в пиратских сообществах работал очень жесткий коллективный метод управления, основанный на внутренней самодисциплине, мерах насильственного характера и постоянном контроле.

От каперства к бандитизму: как люди становились пиратами

Чтобы понять, какие люди становились пиратами и как это происходило, нужно исходить из того, что эти характеристики трансформируются под воздействием периодов, которые мы пытаемся описать. Все может кардинально измениться буквально за одно десятилетие.
Если воспринимать морской разбой XVI–XVII веков как единое понятие, то перед нами предстает прежде всего морская мобильная социальная структура, которая зиждется на людях, склонных к постоянным перемещениям. Они живут морем, ходят из порта в порт и не могут долго пребывать на одном месте.
Морской разбой привлекал людей по разным причинам: кому-то надоело влачить нищенское существование в провинциальной глубинке, кому-то нужна слава, кому-то — нажива, кто-то бежал от долгов, скрывался от уголовного наказания или просто менял место работы. Кроме того, пиратство становилось прибежищем для тысяч людей, промышлявших во время войн на каперских судах и кораблях Британского и Французского королевских флотов и оказавшихся внизу социальной лестницы в связи с окончанием войны за испанское наследство. Огромное количество торговых кораблей, начавших вести после установления мирных соглашений активную коммерцию, обещали большие потенциальные возможности для обогащения.
Одна из устойчивых характеристик пиратского мира — анонимность. В руки историков пиратства, как правило, попадают сводки о моряках, захваченных властями, протоколы допросов, биллы суда. Эти документы представляют односторонний взгляд на пиратство с точки зрения администрации, а личностные характеристики, портреты этих людей до современных исследователей фактически не доходят. Историки располагают лишь десятками имен, при этом сотни и сотни людей остаются неизвестными. К сожалению, информация о них никогда не появится ввиду специфики полицейских сводок, фиксирующих главным образом факт преступления, но редко интересующихся личностью преступника. Таким образом, пиратство предстает перед современными исследователями обезличенным, рассеянным по миру сообществом.
Но даже немногие дошедшие до нас биографии поражают воображение. В частности, среди морских разбойников были не только представители низов, но и люди знатного происхождения. Особенно много их было в 1670–1680-х годах — классический период Флибусты, когда вольные корсары, флибустьеры и каперы атаковали испанские и голландские корабли, выступая скорее не пиратами, а настоящими «солдатами» на службе Франции и Англии. Для них узаконенный грабеж был важнейшей частью выстраивания карьеры. Отряды » text="Bialuschewski A. Blackbeard off Philadelphia: Documents Pertaining to the Campaign against the Pirates in 1717 and 1718 //
The Pennsylvania Magazine of History and Biography
Vol. 134, No. 2. April 2010. pp. 165-178"][3 ]Brooks B. Quest for Blackbeard: The True Story of Edward Thache and His World. Lulu Press, Inc, 2019, в которых предполагается, что его родственники были вполне зажиточными и достаточно влиятельными в североамериканских колониях людьми.
Напарником Тича был Стид Боннет, казненный в 1718 году. Дед Стида был одним из первых переселенцев в Америку и владел большим домом на центральной улице города и огромным состоянием. В шесть лет Стид потерял отца и унаследовал фамильные владения. Впоследствии он женился на девушке из плантаторской семьи, у них родилось трое детей. Боннет сражался на Барбадосе против французов. Никто не знает, почему этот состоятельный и уважаемый человек стал в 1717 году пиратом. Современники писали, что жена Стида была сварлива, поэтому он якобы сбежал от нее в море. Но современные исследования показывают, что дело было не в его отношениях с супругой, а в политике: к власти в Великобритании пришла Ганноверская династия, а Стид Боннет был сторонником Стюартов. Таким образом, подобный и не единственный путь в пиратство можно рассматривать и как политический вызов.


Изображение
Казнь Стида Боннета // ncdcr.gov

Одиозной фигурой был Бартоломью Робертс по прозвищу Черный Барт, захвативший 350 кораблей всего за три года. Он погиб в 1722 году, и его смерть ознаменовала закат золотого века пиратства. В этот период власть развернула крупномасштабную охоту на пиратов, которые, зная, что их ждет верная смерть, становились отчаянными, захватывали огромное количество кораблей, убивали членов экипажей и жестоко насиловали попадавших в их руки женщин.
Одним из наиболее отъявленных головорезов был упомянутый выше Эдвард Лоу, который родился в Лондоне и воспитывался в воровской семье, проведя ранние годы жизни в ужасающей нищете. Он вел преступный образ жизни на суше, а став пиратом, действовал с изощренной жестокостью. За недолгую карьеру Лоу захватил более ста кораблей и запомнился как один из самых кровожадных пиратов.

Женщины на корабле

Легенды об отважных пиратках, сражающихся наравне с мужчинами, будоражили умы многих читателей и зрителей. Сегодня очевидно, что идея о том, что морское дело — прибежище исключительно мужчин, — иллюзия. Женщины на кораблях присутствовали в качестве прачек, кухарок, проституток, жен и любовниц. Как правило, они попадали на корабли вместе с мужьями или любовниками, в отдельных случаях даже изначально входили в состав бандитских шаек, задумавших захват подходящего судна. Однако стойкое убеждение, что женщины на корабле подрывают рабочий ритм, вносят диссонанс в порядки, вызывают конфликты в мужском коллективе, отразилось и на женской истории пиратства. В их отношении существовало множество суеверий и стереотипов. Если капитан приводил на борт корабля жену или любовницу, это не одобрялось, и зачастую именно ее винили в бедах, постигших экипаж. Тем не менее факт присутствия женщин на кораблях, в том числе пиратских, неоспорим.
Когда гендерные исследования в 1980–2000-х годах набрали вес, стало очевидно, что, хотя пиратство и являлось маскулинной средой, женщины могли в нее попасть, но для этого они должны были стать «травести», членом этого сообщества, облачившись в мужской костюм, освоив морское дело и научившись владеть оружием. В книге американского историка Джона Эпплби «Женщины и английское пиратство в 1540–1720-х гг.» рассказывается о судьбе женщин на пиратских кораблях. Их причастность непосредственно к разбою часто была неоднозначной. Очень немногие женщины были судимы за пиратство и приговорены к смертной казни. Среди них, в частности, Марта Фэрли, жена пирата Томаса Фэрли, которая не была наказана, так как ее участие в пиратских набегах не было доказано, и Мэри Крикетт, которая была повешена в 1729 году.
В сериале «Черные паруса» показано, как две женщины — пиратки Энн Бонни и Мэри Рид — фактически руководят шайками. До недавнего времени считалось, что эти знаменитые пиратки — фигуры полностью вымышленные.


Изображение
Энн Бонни и Мэри Рид. Иллюстрация из книги капитана Чарльза Джонсона «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами» (1724) // gutenberg.org


Согласно биографии, приведенной в книге капитана Чарльза Джонсона «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами», у Мэри Рид была трудная жизнь. Она была рождена вне брака, и мать-вдова выдавала дочь за своего умершего законнорожденного сына, одевая ее в мужскую одежду. Переодетая в мужчину, Мэри Рид отправилась служить в кавалерийский полк, где влюбилась в офицера и вышла за него замуж. Брак продлился недолго: муж Мэри внезапно скончался, и она решила вновь надеть мужское платье и наняться на голландский корабль, отправляющийся в Вест-Индию. Этот корабль был захвачен пиратом Джеком Рэкхемом по кличке Ситцевый Джек — он стал историческим прототипом капитана Джека Воробья из фильма «Пираты Карибского моря». Так как Рид была одета в мужскую одежду, ее приняли в пиратскую шайку.
На пиратском корабле присутствовала еще одна девушка, Энн Бонни, она была тайной супругой Рэкхема. По легенде, они обе сожительствовали с капитаном. В 1720 году команда была поймана губернатором Ямайки. Капитана Рэкхема повесили практически сразу же, а казнь женщин постоянно откладывалась из-за их беременности. В итоге Мэри Рид умерла в тюрьме. Энн Бонни повезло больше: ее выкупил из заключения богатый отец-адвокат, она вышла замуж за приличного человека, родила много детей и дожила до 1780-х годов.
Доподлинно неизвестно, что из этих красочных деталей биографии правда, а что вымысел, равно как до сих пор не установлена личность «капитана Чарльза Джонсона».
Однако, говоря о женщинах-пиратках, нельзя не упомянуть о пиратских женах, ожидавших своих «спутников жизни» на берегу. Так как немалую часть пиратов составляли не закоренелые преступники, а люди, принадлежавшие в прошлом к самым мирным профессиям, оставившие в прежней жизни семью, то очевидно, что социальные связи не были потеряны. Многие из пиратов поддерживали связи с близкими, передавая им письма и деньги через сеть торговцев и контрабандистов, тесно взаимодействующих с пиратскими шайками. Некоторые из пиратских жен даже обращались с петициями в британский парламент или местные магистраты, стремясь привлечь внимание к положению своих мужей и добиться амнистии для них и своих родственников, промышлявших морским разбоем и зачастую являвшихся единственными кормильцами. В частности, в июле 1709 года в палате общин британского парламента рассматривалась петиция, поданная женами и родственниками мадагаскарских пиратов, подписанная некоей, что любопытно, Мэри Рид и ее 47 товарками, которые предлагали рассмотреть возможность предоставить амнистию их родным — пиратам Мадагаскара, изъявивших горячее желание вернуться к мирной жизни и стать матросами Британского флота.
Пираты беспокоились и о своем состоянии, и об обеспечении своей семьи. Они не выставляли напоказ свои семейные добродетели, но просили друзей или капитана в случае их смерти отправить оставшееся имущество домой. Например, капитан Каллифорд писал некоей миссис Уэлей, что ее муж, член его команды, оставил все «состояние» ей, и капитан Шелли из Нью-Йорка согласился переправить его.
Осмелимся предположить, что надежды благоустроить жизнь своей семьи выступали одним из побудительных мотивов при выборе преступного промысла. Эти люди, лишенные обществом всяких надежд на благополучие, уходили из дома, часто без шансов на возвращение, однако семья продолжала занимать большое место в их мыслях и жизни. Эйбрахам Сэснойя писал жене: «Думаю, что наше плавание продлится лет десять, но я не забываю тебя… потому что нет у меня ничего большего, чем любовь к тебе и к нашим детям. Остаюсь верным тебе, пока смерть нас не разлучит». Эван Джонс сообщал жене Франсес, что после долгих лишений наконец стал капитаном и теперь идет в долгое плавание и пусть она не надеется, что услышит о нем ранее чем через пять лет. Пираты интересовались тем, как живут их семьи, и с нетерпением и любопытством читали переправляемые к ним письма. Ида Уилдей написала своему мужу Ричарду из команды Уильяма Кидда, что в Нью-Йорке высокие цены; Сэра Хорн, супруга другого пирата из того же экипажа, сообщала, что в соответствии с его желанием отдала сына на обучение к некоему Исааку Тейлону, портному. «Здесь столько ходит слухов о тебе, что я была бы очень рада получить какое-нибудь известие от тебя самого», — добавляла она и передавала привет от его друзей.
Кто знает, возможно, для некоторых пиратов переписка с семьей, эта не оборвавшаяся связь с мирной жизнью, составляла последнюю светлую надежду и в конце концов помогала вырваться из тисков преступного мира. Генри Кросли отправил брату на остров Сен-Мари послание, в котором написал, что уже никак не надеялся услышать что-нибудь о нем, а вот теперь узнал, что брат еще жив. Он заклинал его вернуться домой, сообщал, что хотя его жена и дети перебрались к друзьям на Лонг-Айленд, но если пират вернется, то он поможет им: «Я уверен, что твоя жизнь сможет быть устроенной, лишь если ты будешь здесь со своей плотью и кровью». Но как сложилась судьба вышеупомянутого господина Кросли и судьбы тысяч подобных ему членов других пиратских экипажей, нам неизвестно.

Дмитрий Копелев
доктор исторических наук, доцент кафедры истории РГПУ им. А. И. Герцена. Председатель Комиссии истории географических знаний СПб отделения Русского Географического общества.

Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

#3 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 01 Апрель 2021 - 20:21



Самым успешным пиратом в истории стала китаянка Чинг Си.


В начале XIX века Чин Си работала проституткой в морском борделе «Цветочная лодка» — это был корабль, наполненный женщинами. Путешествуя по Южно-Китайскому морю, бордель предлагал не только услуги проституток, но и театральные представления. То есть усладить можно было и тело, и душу.


В 26 лет Чин Си отыскала мужчину своей жизни — возможно, среди клиентов. Его звали Чжэнь И, и он был пиратом. Одним из опаснейших морских разбойников, который держал под контролем большую часть вод Южного Китая. Но перед браком умная Чин Си поставила условие: она будет ему верной женой, но он позволит ей разделить с ним власть над флотом. Несусветная дикость для того времени, чтобы женщина наравне с мужчиной управляла многотысячной армией, но в пиратском мире не действовали законы суши. Нравы были иными. К примеру, поскольку супруги так и не нажили детей, пираты похитили у рыбаков пятнадцатилетнего мальчика по имени Чжан Баоцзай.


Семейное счастье было недолгим — спустя два года Чжэнь И скончался. Госпоже Чжэнь ничего не оставалось, кроме как взять управление пиратами в свои руки. Так под ее контроль попали 70 000 морских головорезов на 400 кораблях. Огромный флот!


Своим принцем-консортом госпожа Чжэнь избрала юного любовника Чжана Баоцзая — собственного приемного сына. Впрочем, вполне вероятно, что на самом деле ни она, ни ее муж никогда не воспринимали юношу как сына, он всегда был их любовником, а усыновили они его лишь затем, чтобы после смерти Чжэнь И у него была легальная защита.


На кораблях госпожи Чжэнь царила железная дисциплина — это был единственный способ управления огромным количеством мужчин. Вместе с новым мужем Чжэнь ввела жесткие правила, нарушение которых каралось. Если кто-то не выполнял команду старшего по званию, ему отрубали голову. Смертной казнью каралось изнасилование пленных женщин и воровство из казны. Некоторых пленниц пираты отпускали, оставляя себе в качестве жен и наложниц только самых красивых. Госпожа Чжэнь ловко объединяла флоты, создавая огромную пиратскую коалицию.


Пиратские группировки XVIII — XIX веков были не просто разрозненными союзами, за которыми охотились власти, это были полноценные политические единицы: со своими зонами влияния и мощностями. Они имели собственную культуру и свой свод законов.


Чжан Баоцзай вскоре стал новым лидером, он вызывал у пиратов и страх, и уважение — в необходимых пропорциях


Не всем было по душе наличие такой мощной фигуры в море, и в 1808 году китайское правительство попыталось уничтожить флот Чин Си. Но пираты разгромили нападавших, так что тем пришлось возвращаться назад на рыбацких суденышках.


В течение многих лет Красный флот пытались уничтожить многие, начиная от противников-пиратов и заканчивая властями Португалии и Британии. Хотя пиратский флот ослаб, истребить его так и не удалось. Император государства Цин предложил госпоже Чжэнь пойти на мировую: она и ее пираты оставляют разбойничью жизнь и становятся приличными членами общества.


В 1810 году госпожа Чжэнь согласилась перейти на сторону властей, а ее муж получил административную должность в китайском правительстве. Спустя пару лет у супругов родился сын, а еще через 10 лет пиратка опять стала вдовой, пережив и второго мужа. После этого она поселилась в Гоунчжоу и вопреки обещанию, данному правительству, открыла притон для азартных игр и продажи опиума. Умерла госпожа Чжэнь в возрасте 69 лет, дожив по пиратским меркам до глубокой старости.

Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru



Похожие темы Collapse

  Тема Раздел Автор Статистика Последнее сообщение


0 пользователей читают эту тему

0 пользователей, 0 гостей, 0 скрытых

Добро пожаловать на форум Arkaim.co
Пожалуйста Войдите или Зарегистрируйтесь для использования всех возможностей.