2 ответов в теме

[Yorik]

Описание Александрии Египетской

Александрия Египетская является первым из городов, основанных Александром Македонским и названным в его честь, и она же наиболее прославлена в веках. Александрия Египетская была основана зимой 332/331 гг. до Р.Х. и с самого начала была задумана как традиционный эллинский полис со всеми его основными элементами – агорой, храмами различных богов, палестрой и т.д.

Арриан описывает, как Александру пришла мысль построить этот город:

"Придя в Каноп, он проплыл кругом залива Мариа и вышел там, где сейчас находится город Александрия. Место показалось ему чрезвычайно подходящим для основания города, который, по его мнению, должен был здесь процветать. Его охватило горячее желание осуществить эту мысль, и он сам разметил знаками, где устроить агору, где и каким богам поставить храмы – были посвященные эллинским богам, был и храм Исиды Египетской – и по каким местам вести кругом стены".

Как город, Александрия была противопоставлена не только городам Египта, но и всем полисам греческого мира. Только греки, жившие в Александрии, считались полноправными гражданами города и только они одни имели право получать материальную поддержку от государства. У греков были не только свои сооружения, но и свои законы, жреческие коллегии, органы власти и самоуправления. Египтяне же в Александрии рассматривались в качестве метеков, чужестранцев. Недаром, когда уже в 97 году от Р.Х. Плиний Младший стал хлопотать о даровании своему врачу-египтянину прав римского гражданина, ему ответили, что тот должен вначале получить александрийское гражданство.

Благодаря свидетельствам древних авторов, а также раскопкам, которые проводились начиная с XIX века, мы можем довольно хорошо представить себе, как выглядела Александрия в древности, несмотря на то что значительная часть древнего города в настоящее время опустилась под воду.

Очень ценным является для нас описание, данное Страбоном. Согласно ему, город располагался на склоне большого холма, спускавшегося к морю от озера Мареотида. Город был вытянут с юго-запада на северо-восток и, по словам Страбона, в плане напоминал хламиду – военный плащ македонцев. Грубо говоря, это был параллелограмм, длина которого составляла 30 стадий (более 5 км), а ширина примерно равнялась 7-8 стадиям (около 1,5 км).
Городская гавань с севера прикрывалась островом Фарос и служила прекрасным убежищем для флота. Прорытые каналы соединяли гавань города с Нилом, и тем самым со всем Египтом.

Александрия была распланирована с учетом всех достижений античной градостроительной науки и архитектуры. Ровные и широкие улицы города пересекались под прямыми углами. Уже в XIX веке были отрыты семь продольных проспектов, тянувшихся параллельно длинной городской стене, и одиннадцать поперечных улиц.

Главной улицей города был Канопский проспект (позднее называвшийся просто Дромос), который пересекал город с запада на восток, начинаясь на востоке Воротами Солнца и оканчиваясь на западе Воротами Луны. Восстановлением этого проспекта занимался еще император Антонин Пий.

Диодор Сицилийский так описывает Канопский проспект:

"Почти посередине город прорезает улица, удивительная по своей величине и красоте – она идет от одних ворот до других. Длина этой улицы равна 40 стадиям (около 7 км), а ширина – одному плетру (30 метров). Вся она застроена роскошными зданиями и храмами".

На одной стороне улицы выделялись своей красотой и роскошью такие сооружения, как Гимнасий, Палестра, храм Кроноса и Тетрапилон. На другой стороне проспекта привлекали внимание Дворец Правосудия (Дикастерион), храм Пана, храм Сераписа и Исиды и другие сооружения.
Посреди города находилась площадь Месопедион, на которой была выстроена Птолемеем II Филадельфом гробница Александра Македонского (она называлась "Сема").

Позднее эту гробницу почитали и римские императоры, которые ездили сюда на поклонение Александру.

Восхищаясь городом, Страбон писал:

"Одним словом, город полон общественных памятников и храмов. Наиболее красивым является Гимнасий с портиками более одного стадия длиной. [Египетский стадий равняется 174 м.] В центре города находятся здания суда и парки".

Диодор Сицилийский особо отмечал удачную планировку улиц Александрии:

"Благодаря искусному расположению улиц город открыт этесиям, которые дуют с моря, приносят с собой прохладу и делают здешний климат умеренным и здоровым".

Вторая главная улица Александрии была перпендикулярна Канопской и упиралась в полуостров Лохиаду, проходя ближе к восточной части города. Эти две улицы, на пересечении которых и находилась площадь Месопедион, рассекали город на четыре неравные части.

В Александрии было огромное количество подземных каналов и клоак, о чем писал еще Юлий Цезарь:

"Почти вся Александрия подрыта и имеет подземные каналы, которые идут к Нилу и проводят воду в частные дома, где она постепенно очищается и осаживается. Ее обычно и употребляют хозяева домов и их слуги, ибо та вода, которая идет прямо из Нила, до того илиста и мутна, что вызывает много различных болезней".

Основной канал для водоснабжения был подведен к городу с юга; он также связывал озеро Мареотиду, питаемое Канопским рукавом Нила, с морем. Клоаки выводили городские отходы прямо в море, но несколько в стороне от города.

Искусственная насыпь длиной около километра, называвшаяся Гептастадионом, связывала остров Фарос с материком и разделяла рейд Александрии на два порта. Восточный порт, называемый Большой Гаванью, прикрывался с одной стороны мысом Фороса, на котором стоял знаменитый маяк, а с другой – молом, соединенным с полуостровом Лохиадой. С тыла Большую Гавань прикрывал Гептастадион.
Большая Гавань являлась военным портом с арсеналом и множеством складов. Фарватер Большой Гавани был рассчитан на прохождение судов с самой большой осадкой.

Страбон так описывает Большую Гавань:

"Из оконечностей Фароса восточная лежит ближе к материку и к мысу напротив него (мыс называется Лохиада), и сужает устье гавани. Вдобавок к узости прохода в гавань там есть еще и скалы, одни подводные, другие же выступающие над поверхностью моря. Эти скалы постоянно превращают в буруны волны, низвергающиеся на них из открытого моря. Самый мыс островка – это скала, омываемая морем. На этой скале находится удивительная постройка – многоэтажная башня из белого мрамора, одноименная с островом. Эту башню принес в дар Сострат с Книда, друг царей, ради спасения мореходов, как гласит надпись".

Строительство Фаросского маяка по сведениям Плиния Старшего продолжалось 12 лет и обошлось в 800 талантов. Зеркало на вершине маяка просуществовало до 712 года, а само здание маяка с многочисленными колоннами, поставленными друг на друга, - до 1274 года. То есть еще в XIII веке Фаросский маяк указывал путь венецианским и генуэзским кораблям, торговавшим с Востоком.

Суда, входившие в Большую Гавань, как свидетельствует Страбон, могли пройти через нее прямо к дворцовым сооружениям:

"При входе в гавань слева увидишь внутренние царские дворцы, смежные с дворцами на Лохиаде: в них много различных покоев и парков. Ниже их расположена искусственно выкопанная и скрытая гавань, являющаяся частной собственностью царей, так же как и островок Антиродос, с лежащей перед ним искусственной гаванью... Над искусственной гаванью находится театр, затем идет Посидий – так сказать, изгиб, выступающий от так называемого Эмпория с храмом Посейдона... Далее следуют Цезарей, эмпорий и товарные склады. За ними идут верфи, тянущиеся вплоть до Гептастадиона. Таково мое описание Большой Гавани и ее окрестностей".

Комплекс царских сооружений занимал около трети города и назывался Брухейон. Это название распространялось на весь царский дворец, состоявший из огромного количества зданий и парковых ансамблей. Сюда также входили, помимо упомянутого Театра, усыпальница Александра, усыпальница Птолемеев и Музей с Библиотекой. О них мы поговорим немного позже.

С другой стороны от Гептастадиона лежала открытая Западная Гавань, называвшаяся также портом Эвноста, по имени зятя Птолемея I. Внутри этой гавани находился еще один небольшой военный порт, Кибот, укрепленный крепостными стенами. Кибот был связан каналами с Большой Гаванью и с Мареотидой.

На Мареотиде находилась большая озерная гавань для нильских кораблей. Здесь же стоял и увеселительный флот Птолемея II Филадельфа, состоявший из роскошных нильских барок, а Птолемей IV держал здесь свою виллу на огромной барже.

К западу от городских стен находился египетский квартал Ракотида, позднее вошедший в черту города, и Западный некрополь. На месте египетского квартала раньше находилась деревня Ракедет, и египтяне в своих иероглифических текстах всегда называли Александрию этим туземным именем.
В египетском квартале был построен огромный храм Серапей (или Серапейон), посвященный богу Серапису, который соединял в себе египетские и греческие черты.

К востоку от Канопских ворот находились Ипподром и Восточный некрополь.

Основные сооружения Александрии были возведены при Птолемее I, в том числе городские стены и большая часть сооружений царского дворца Брухейона, которые стали продолжением дворца Александра на Лохиаде.

Следует сказать, что Александрия производила ошеломляющее впечатление на впервые попавшего туда человека. Это очнь хорошо описано в романе Ахилла Татия "Левкиппа и Клитофонт":

"...Я прошел через ворота, которые называются Воротами Солнца, и передо мной развернулась сверкающая красота города, наполнившая робостью мой взор. Прямые ряды колонн высылись на всем протяжении дороги от Ворот Солнца до Ворот Луны – эти божества охраняют оба входа в город. Между колоннами пролегала равнинная часть города. Множество дорог пересекало ее, и можно было совершить путешествие, не выходя за пределы города.
Я прошел несколько стадиев и оказался на площади, названной в честь Александра. Отсюда я увидел другие части города, и красота его разделилась. Прямо передо мной рос лес колонн, пересекаемый другим таким же лесом. Глаза разбегались, когда я пытался оглядеть все улицы, и не будучи в состоянии охватить целого, я не мог утолить ненасытную жажду созерцания. Что-то я видел, а что-то только хотел увидеть, торопился посмотреть одно и не хотел пропустить другого".

Папирус, относящийся к I веку до Р.Х., дает такое возвеличение Александрии:

"Все остальные города земли, лежащей под Александрией, могут называться городами, но в сравнении с Александрией они являются только деревнями. Александрия же является городом Вселенной".

[Yorik]

Сведения об основании Библиотеки

Хотя одним из семи чудес света и самым знаменитым сооружением в Александрии считается Фаросский маяк, но наибольший вклад в культуру человечества внесли другие здания – Музей и Серапейон.
Вообще-то говоря, библиотек в Александрии было две. Главная библиотека вместе с Музеем составляла часть царского дворцового комплекса. Долгое время начальник библиотеки являлся и воспитателем наследника царского престола, что говорит о важности этой должности.

Вторая библиотека находилась в Серапейоне, храме бога Сераписа. Серапейон был возведен в египетском квартале Ракотида на искусственно созданной возвышенности. Храм окружало более трехсот колонн – это был целый комплекс различных храмов, святилищ и прочих строений, одним из которых и являлась вторая библиотека.

Считается, что строительство Серапейона начал сам Птолемей I Сотер (367-283 гг. до Р.Х.). Чтобы попасть в храм, надо было подняться по лестнице в 100 ступеней, и тогда перед посетителем представала статуя Сераписа с протянутыми руками, как бы для того, чтобы принять грешника. Серапейон был очень богато украшен изнутри и снаружи, что отметил Аммиан Марцеллин:

"Серапейон, украшенный широчайшими атриями и колоннадами, живыми образами статуй, настолько выделялся великолепием своей отделки и украшений, что после Капитолия, навеки прославившего досточтимый Рим, нет ничего, что могло бы считаться более выдающимся во всей вселенной".

Читая эти строки, следует делать скидку на то, что к тому времени Брухейон был уже уничтожен, и Аммиан Марцеллин посчитал еще сохранившуюся библиотеку Серапейона знаменитой Александрийской библиотекой.

В библиотеке Серапейона хранились как греческие, так и египетские книги и рукописи, а позднее и книги на других языках. Здесь находились дубликаты книг главной библиотеки, а также разнообразная литература учебного характера.

Основателем Музея и собственно Библиотеки следует считать Птолемея I Сотера, который, по преданию, сделал это по совету Деметрия Фалерского (350-283 гг. до Р.Х.), прибывшего в Александрию около 297 г. до Р.Х.
Деметрий Фалерский был учеником Феофраста, хорошо знал устройство афинских платоновой Академии и аристотелевского Ликея и стремился к культурной преемственности между Элладой и новой столицей Птолемеев.

Среди аргументов, которые выдвигал Деметрий Фалерский Птолемею I в пользу создания библиотеки, был и такой:

"Ведь то, что не рискнут посоветовать царям их друзья, излагается в книгах".

Однако организационные основы функционирования Музея и библиотеки были разработаны уже в царствование Птолемея II Филадельфа (309-246 гг. до Р.Х.), при котором эти учреждения стали главным научным и литературным центром Древнего мира.

Птолемей I начал отовсюду созывать в Александрию знаменитых писателей и ученых, как говорится, деятелей науки и искусства. В Александрию очень скоро приехали такие знаменитости того времени, как математик Эвклид, художники Апеллес и Антифил, врач герофил, историк Гекатей Абдерский, ритор Диодор, поэт Филет, грамматик Зенодот и множество других. Воспитание наследника престола, будущего Птолемея II, было поручено царем поэту Филету и философу Стратону, одному из учеников Феофраста.

Кроме того, Птолемей I тратил огромные средства (а если мог, то и просто накладывал свою руку) на то, чтобы привезти в Александрию множество книг, картин, статуй и прочих культурных ценностей.

Однако далеко не все ученые и писатели клюнули на обещанные Птолемеями блага и почести. Среди отказников мы находим великого комедиографа Менандра и знаменитого философа Феофраста. Эти люди предпочитали сохранить свободу творчества, а не следовать жестким указаниям двора, получая взамен щедрое содержание.
Некоторые не смогли прижиться в Александрии; так, например, художник Антифил бежал на остров Кос, где он стал вести более голодное, но свободное существование.

Между собравшимися писателями и учеными сразу же начались споры и ссоры. Так, например, ритор Диодор Ясосский по прозвищу Кронос на пиру ввязался в спор с диалектиком Стильпоном и не смог сразу ответить на несколько его вопросов. Птолемей I стал насмехаться над Диодором. Тогда расстроенный Диодор покинул пир, дома написал сочинение о спорных вопросах, а потом от огорчения умер. Об этом споре сохранилась такая эпиграмма:
"О Кронос Диодор, какие демоны
Тебя в унынье ввергнули
Такое, что нисшел ты в царство Тартара,
Не разрешив Стильпоновых
Загадок темных? Звать тебя пристало бы
Не Кроносом, а Оносом".Кронос – имя бога, а Онос – по-гречески значит "осёл".

Такие случа давали многочисленные поводы для насмешек, и силлограф Тимон недаром насмехался над александрийскими учеными:
"Множество кормится там, во многоязычном Египте,
Книжных бумагомарак, меж собой беспрестанно враждуя,
В клетке для Муз..."

Птолемею II удалось приобрести библиотеку Аристотеля, и это событие создало то ядро, вокруг которого и стало формироваться основное собрание Александрийской Библиотеки.

Клавдий Гален сообщает и о достаточно оригинальном способе пополнения собрания Библиотеки: все суда, приходившие в гавань Александрии, а их было огромное количество, должны были отдавать в Библиотеку все свои книги, а взамен получать их копии.

Часто Птолемеи не брезговали и обманом. Так Птолемей III Эвергет (282-221 гг. до Р.Х.) под громадный залог взял в долг у Афин для копирования государственный комплект произведений афинских драматургов. Но ценность обладания оригиналами этих произведений оказалась так велика, что Птолемей Эвергет вернул афинянам тщательно выверенные копии одолженных книг, потеряв свой залог.

Поэтому нет ничего удивительного в том, когда мы читаем такое сообщение Авла Геллия:

"...огромное количество книг было собрано либо изготовлено в Египте царями Птолемеями. Оно достигало 700 тысяч свитков..."

Для изготовления книг Александрия обладала великолепными ресурсами: она была мировым центром по производству папируса, а вскоре здесь собралось огромное количество квалифицированных писцов и грамматиков, способных провести критический анализ текста и подготовить высококачественное издание.

Успешной работе ученых способствовал весь комплекс зданий Музея и библиотеки, ведь "храм Муз" был создан не столько для поклонения музам, сколько для практического служения им. В комплексе Музея находился большой тенистый двор, окруженный со всех сторон изящными галереями. Пройдя через этот двор, посетитель попадал в большой зал, из которого можно было пройти в большое количество комнат, где философы преподавали свое учение. Поэты читали свои стихи, а грамматики читали и комментировали Гомера.

Преподаватели и ученики жили все вместе, вместе питались и вместе получали содержание от царя. Страбон так описывает Музей:

"Часть царских палат составляет Музей. Он состоит из портика, экседра (зала) и большого здания, где находится общая столовая ученых мужей, причастных к Музею. Это собрание ученых ("синод") обладает общим денежным фондом. Во главе Музея стоит "жрец начальник Музея", который прежде назначался царями, ныне же назначается Цезарем".

А что представляла собой главная Библиотека?
Сообщение Авла Гелия мы уже видели. Свидетельства современников до нас не дошли, а прочие древние сообщения дают довольно противоречивые сведения.

Так христианский писатель Епифаний Кипрский (IV век) сообщает, что когда Птолемей II спросил Деметрия Фалерского о количестве уже собранных книг в Библиотеке, тот ответил, что всего собрано 54800 свитков. При этом Деметрий добавил, что много книг можно найти еще в других странах, таких как Персия, Вавилон, Ассирия, Иудея, Эфиопия и пр.

Византийский ученый Иоанн Цец (1110-1180) в своем сочинении "Введение к Аристофану" пишет:

"Названный царь Птолемей [Филадельф], поистине философская и божественная душа, крайний любитель всего прекрасного, и вида, и дела, и слова, когда через посредство Деметрия Фалерского и других почтенных мужей за счет царской казны собрал отовсюду в Александрию множество книг и поместил их в две библиотеки. Во внешней библиотеке, (т.е. в Серапейоне) их насчитывалось 42 800. Другая библиотека, располагавшаяся внутри дворца, имела "смешанных книг" 400 000, а "простых" же и несмешанных – 90000, как описал их по "Таблицам" Каллимах, являвшийся придворным царя, позже после приведения их в порядок".

Можно добавить, что византийский хронист Георгий Синкелл, живший на рубеже VIII и IX веков, оценивает количество книг в Александрийской библиотеке в 100 тысяч свитков.

О том, что представляют собой "простые" и "смешанные" книги, упоминаемые Цецом, существует множество гипотез и версий. Приведу лишь две из них, представляющиеся мне более правдоподобными.

По первой версии "простыми" свитками назывались такие, которые заключали в себе полное произведение, от начала до конца, или законченную часть целого произведения. "Смешанными" в таком случае следует называть свитки, в которых не было осуществлено деление произведения на части, или произведение не представляло собой законченного целого, или в свитке могло находиться несколько литературных произведений.

Более вероятным является представление о том, что "простыми" свитками следует называть такие свитки, которые заключают в себе законченное литературное произведение или его часть. Тогда "смешанными" книгами следует называть совокупность свитков, охватывающих одно произведение, или собрание сочинений одного автора.

Первым главой Александрийской библиотеки традиция называет Зенодота Эфесского, о котором в словаре Суды сказано так:

"Зенодот Эфесский, эпический поэт и грамматик, ученик Филета, жил во времена Птолемея I. Он первый стал править поэмы Гомера и возглавил Александрийскую библиотеки. Был также воспитателем детей Птолемея".

[Yorik]

Главный библиотекарь выполнял не столько представительские функции, как организаторские и научные. Он отвечал за комплектование фондов двух собраний, их каталогизацию и сохранность. Он должен также был организовать обработку огромной массы свитков как в части установления авторства текстов, так и исправления поврежденных мест.
Главный библиотекарь должен был организовать быстрый доступ учёных ко всем имеющимся рукописям, а остальным желающим позволить свободно пользоваться уже исправленными рукописями или дубликатами неотредактированных.
Так как в Библиотеке собирались рукописи и на различных восточных языках, то главный библиотекарь должен был организовать работу по переводу иностранных сочинений на греческий язык.

Одной из главных задач александрийских учёных было установление авторства собранных свитков, ведь большинство сочинений поступало без указания автора или приписаны автором другим лицам, чаще всего – авторитетам прошлых времён. Часто авторы сочинений носили одинаковые имена, что тоже доставляло немало трудностей.

Но главным достижением александрийских учёных была их текстологическая работа: они получали выверенные тексты сочинений путём сравнения различных вариантов одного и того же сочинения, их тщательного изучения и исправления испорченных или сомнительных мест. Такой большой труд, естественно, требовал написания литературных комментариев, и в этом искусстве александрийские ученые достигли большого мастерства.

В первую очередь в библиотеке было предпринято критическое издание поэм Гомера, которое осуществил Зенодот. Считается, что именно он ввёл деление каждой поэмы на 24 книги (или песни), которое сохранилось до наших дней. С тех пор и до наших дней именно Зенодота считают основателем текстологического анализа. Он сопоставлял различные списки поэм, а также обращал внимание на повреждённые и неясные места и пытался по своему разумению восстановить первоначальный текст поэм.

Вот эта-то редакторская деятельность Зенодота и вызвала большое количество возражений со стороны позднейших комментаторов и исследователей гомеровских поэм, в первую очередь Аристарха, указавшего на множество исправлений текста Зенодотом. По его мнению, Зенодот слишком поспешно и необоснованно изменял текст поэм в тех местах, которые казались ему неясными или испорченными.

К заслугам Зенодота следует отнести составление гомеровского словаря с толкованием непонятных слов и создание обширного мифологического комментария к Гомеру.

Аристарх, продолжая труды Зенодота, разработал новые принципы анализа и комментирования гомеровских текстов, старясь объяснять Гомера, исходя из самого Гомера. Встретив неясное слово у Гомера, Аристарх старался отыскать такое место в поэмах, где это слово встречалось в основном, объясняющем, значении и проясняло все остальные случаи его применения.

Однако не следует преувеличивать значение комментариев Аристарха, ибо он оставался античным учёным, и ему были присущи все предрассудки и суеверия того времени. Так анонимный комментатор Феокрита сообщает нам, что

"Аристарх в своем комментарии к "Ликургу" Эсхила говорит о саранче, что если она взглянет на какое-либо животное, с тем непременно случится беда".

Тексты – текстами, а очень много труда и времени затрачивалось в первую очередь на каталогизацию и обработку огромного количества книг, поступавших в хранилища даже с самых удалённых уголков античного мира. Древние книги всегда ценились очень высоко, но до появления больших собраний в Александрии, а затем и в Пергаме, поддельных рукописей было сравнительно мало.

Но вот Птолемеи стали очень щедро платить за древние книги, а немного позже правители Пергама стали соперничать с ними в составлении своих собраний и приобретении древних и редких книг, и на рынок хлынул целый поток подделок и мистификаций. Доставлялись рукописи, у которых заменялся только титульный лист, и тогда они выдавались за произведения знаменитых писателей и философов.
Появлялись произведения известных людей, но которые никогда не занимались литературным трудом.
Составлялись подложные сборники писем якобы составленные такими знаменитыми личностями, как Демокрит, Гиппократ, Фемистокл, тиран Фаларид и др.

Александрийским учёным было непросто разобраться с такими подделками. Иногда им удавалось устанавливать настоящих авторов сочинений, и тогда заменялся титульный лист рукописи. Но так как уровень текстологии тогда был ещё не очень высок, то в собрания многих знаменитых писателей включались и явно поддельные с точки зрения современной науки произведения.

Благодаря сообщению византийского схолиаста Иоанна Цецеса нам известен ряд учёных, занимавшихся обработкой и исправлением поступавших рукописей:

"Александр Этолиец и Ликофрон Халкидянин, поощряемые щедрыми дарами царя, произвели исправление и редактирование книг, содержавших произведения драматургии, для царя Птолемея Филадельфа – я имею в виду комедии, трагедии и сатировские драмы... Александр работал над текстами трагедий, Ликофрон – над произведениями комических поэтов... Над произведениями других поэтов работал Зенодот".

Продолжателем дела Зенодота явился известный поэт Каллимах. Но нас интересует в данный момент не его поэтическое творчество, а библиографическая деятельность. Принято считать, что именно Каллимах создал научную библиографию, а также воспитал много достойных учеников, среди которых выделяют Эратосфена (который первый стал называть себя "филологом"), Аполлония Родосского и Аристофана-грамматика.

Каллимах был очень плодовитым и трудолюбивым писателем и учёным. Литературное наследие Каллимаха по свидетельствам древних составляет около 800 книг, но наиболее важным и прославленным из его трудов были "Таблицы прославившихся во всех науках и искусствах, а также того, что ими сочинено" в 120 книгах.
Это была огромная работа, потребовавшая для своего завершения многих лет напряженного труда.

К сожалению, "Таблицы" до наших дней не сохранились, и в нашем распоряжении есть лишь несколько кратких фрагментов этого труда Каллимаха. Данное обстоятельство не позволяет достоверно установить принципы его научной библиографии, которая по праву считается древнейшей в мире.

"Таблицы" Каллимаха не были простым каталогом. Для каждого писателя была составлена статья, в которой давалась биография автора, а также указывалось его образование и учителя.

Мы не можем достоверно сказать, по каким принципам были систематизированы авторы и их книги. Многие считают, что за основу было взято разделение по таким жанрам литературы как драматургия, философия, история, эпическая поэзия, лирика, речи ораторов, переписка и пр.
Вероятно, каждому произведению в "Таблицах" был присвоен свой номер и приводилась его первая строка, что облегчало идентификацию каждого литературного памятника и ускоряло его поиск.

Работа Каллимаха была продолжена Аристофаном-грамматиком (иногда его называют Аристофаном Византийским), который написал большое сочинение под названием "К таблицам Каллимаха". В этом труде содержались не только дополнения к труду Каллимаха – Аристофаном-грамматиком были произведены многочисленные исправления и уточнения каллимаховой библиографии.

Я не буду останавливаться на соперничестве библиотек Александрии и Пергама и перейду прямо к истории упадка и исчезновения величайшей библиотеки Древнего мира.

А начало этого упадка относится ко времени Юлия Цезаря. По некоторым подсчётам к началу Александрийской войны в Библиотеке хранилось около 700 000 свитков. Юлий Цезарь сам был страстным библиофилом и собирался вывезти в Рим из Александрии около 400 000 свитков, которые были уже свезены в гавань и помещены в склады.
Во время боевых действий Цезарь поджег египетский флот, стоявший в гавани Александрии. С кораблей огонь перекинулся на верфи и склады, так что собранные Цезарем книги сгорели.

Это была очень большая потеря, но сгорели всё-таки вывезенные книги, а не сама библиотека.
Позднее Марк Антоний, чтобы утешить Клеопатру, велел ограбить Пергамскую библиотеку и вывез оттуда около 200 000 свитков в Александрию для восполнения потерь.

Главная библиотека Александрии погибла в 273 году от Р.Х., когда император Аврелиан штурмом взял город, а район Брухейон был буквально стёрт с лица земли.

При христианских императорах библиотека Серапейона оставалась одним из главных опорных пунктов отверженных культов древних богов, а храм Сераписа был едва ли не самым роскошным храмом в Империи.
Богатства, накопленные в храме, вызывали зависть у христианских священников, а огромное собрание языческих книг раздражало христиан Александрии.

Разорение библиотеки было неминуемо, и в 390 году патриарх Александрии Теофил призвал христиан города к уничтожению дьявольских писаний. Богатства Серапейона были разграблены, книги сожжены и даже пустые книжные шкафы растащили по другим храмам города.

Так окончила свое существование знаменитейшая Александрийская библиотека.

Анекдот о том, что якобы халиф Омар велел уничтожить книги Александрийской библиотеки, является позднейшим вымыслом. Это предание было создано в XIII веке епископом города Алеппо, который более известен нам под арабизированной формой своего имени – Абульфарадж.