0
ЛАМЕЛЛЯРНЫЙ ДОСПЕХ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО РАТНИКА НАЧАЛА XIII В. (ПО МАТЕРИАЛАМ РАСКОПОК В ГОМЕЛЕ).
Углубленное научное исследование воинских доспехов Древней Руси XI — XIV вв. ведется уже более полувека: Арциховский, Рабинович, Довженок, Медведев, Кирпичников, и другие.
Долгое время считалось, что пластинчатый доспех был нехарактерным для Древней Руси. Это мнение было опровергнуто в середине XX в. исследованиями А. Ф. Медведева, который показал на археологическом материале широкое распространение такого вида защиты восточноевропейского воина.
В белорусской историко-археологической литературе по сей день нет достаточно обоснованных реконструкций панцирного доспеха восточнославянского воина XII — XIII вв. и более раннего времени. Это существенно обедняет научные представления об истории материальной культуры и военного дела земель современной Беларуси в рассматриваемый период. Действительно, не сохранилось ни одного столь раннего панциря, при чем не только с данных земель, но и с территории Древней Руси в целом. Поэтому исследователи, пытающиеся его воссоздать, вынуждены обращаться преимущественно к неоднозначно трактуемым изобразительным материалам, восточным и западным (иногда весьма сомнительным аналогам XII — XIII вв. и даже позднейшего времени) древнерусского панциря. К числу более или менее удачных попыток воссоздания комплекса тяжелого вооружения ратника бело русских земель XII — XIII вв., предпринятых в последнее время, относится исследование Г. В. Ласкавого. Опираясь на материалы раскопок городищ на северо-западе современной Беларуси, он предложил вариант реконструкции доспеха воина Полоцкого княжества (Ласкавы, 1992, с. 50—51).
В ходе раскопок средневековых памятников на землях Беларуси учеными разных поколений сделаны интересные находки предметов защитного вооружения, к которым в первую очередь относятся железные панцирные пластины. Они свидетельствуют, что не позднее второй половины — конца VII в. славянское население земель Беларуси познакомилось с воинским наборным панцирем. К этому времени, согласно уточненной датировке И. О. Гавритухина. относятся железные панцирные пластины из городища Хотомель (Брестская область),(Кухаренко, Гавритухин. Обломский.
Широкое распространение ламеллярного и чешуйчатого панцирей на этих землях в XI — XIII вв. документировано репрезентативным археологическим материалом, полученным преимущественно в 1970—1990 гг. Панцирные пластины обнаружены при исследованиях летописных Полоцка, Новогрудка, Минска, Бреста, Слуцка, городищ Прудники, Гольшаны, Кульбачино и других. (Штыхов, Гуревич, Загорульский, Лысенко; Ласкавы,Калядинск, Пивоварчик ) Однако, несмотря на достаточно широкую географию таких находок, они единичны, «некомплектны», а потому не дают исследователям-оружиеведам исчерпывающих оснований для создания научно обоснованных реконструкций тяжелого защитного вооружения воина рассматриваемого периода. В плане разрешения поставленной проблемы интересные возможности открывает исследование ДРЕВНЕРУССКИХ МИНИАТЮР, предметов мелкой художественной пластики, прочих произведений искусства XII — XIV вв.. изображающих воинов (в первую очередь, святых-воинов) в панцирной защите.
Реконструкция предметов и средств средневекового вооружения должна, разумеется, базироваться на итогах комплексного изучения разнохарактерных источников соответствующего периода. При этом результат умозрительной реконструкции полезно и необходимо проверить практически — путем исторического моделирования,-создания «действующих» реплик тех или иных комплектов вооружения.
В 1986—1987 гг. при раскопках на территории средневекового Гомеля отрядом Гомельского областного краеведческого музея под руководством О.А. Макушникова открыты остатки сгоревшего в начале XIII в. деревянного дома, в одном из помещений которого располагалась оружейная мастерская. Она специализировалась на создании и ремонте защитного (ламеллярные и чешуйчатые панцири, кольчуги, наручи, поножи) и наступательного (мечи и сабли) вооружения. Остатки выявленной здесь надписи на деревянном сосуде позволили установить, что здесь работал мастер Федор. Значительная часть научной информации об открытии мастерской, не имеющей аналогов в археологических памятниках Древней Руси, опубликована. В работах прошлых лет даны описание места расположения мастерской, характеристика ее остатков, обобщенный анализ комплекса вещевых археологических материалов, обоснована хронология памятника и другие. Задачей данной статьи является реконструкция ламеллярного панцирного доспеха русского ратника первой половины XIII в., многочисленные части которого выявлены при исследовании Гомельской оружейной мастерской. Самая массовая находка - железные панцирные пластины- всего их насчитано около 1500 штук. Пластины характеризуются разнообразием форм, размеров, степенью изгиба, количеством и местом расположения отверстий. Они могут относиться к нескольким конструктивным вариантам панцирной зашиты воина. Из обшей массы типологически определенных экземпляров мы отобрали для темы настоящего исследования только 3 разновидности панцирных пластин (типы А, Б, В), которые являются серийными в рассматриваемом комплексе и, могут быть надежным археологическим источником для воссоздания по крайней мере трех вариантов покроя средневекового панциря.
Формально-морфологические особенности пластин разных типов в большинстве случаев являются адекватным отражением разных систем панцирной вязки. При выделении типов пластин из Гомельской учитывались особенности их формы, метрические параметры, количество и месторасположение отверстий для шнуров-стяжек. Отобранная для реконструкции панциря часть пластин гомельского комплекса по формально-типологическим признакам, безусловно, относится к ламеллярной системе вязки доспеха. Сопоставление морфологической характеристики пластин и практического опыта их вязки (полученного путем авторского экспериментального моделирования) показывает следующее. Пластины, посредством продевания шнура через парные отверстия, связывались между собой в ряды. Ряды соединялись друг с другом двумя способами: либо на илгурах-подвесках, либо с помощью прижатого одновременно к двум рядам посредника из ткани или мягкой кожи. Тем самым достигался «эффект свисания», что обеспечивало доспеху чрезвычайную гибкость. Эту важную особенность ламеллярного панциря при изучении его восточных раннесредневековых образцов отметил М. В. Горелик. При вязке пластин не должно было возникать «естественных напряжений». Аналоги пластинам типа А хорошо известны специалистам в области оружиеведения Они имеют многочисленные параллели, в первую очередь, в азиатском регионе. В частности, экземпляры, близкие гомельским по конструкции и метрическим характеристикам, встречены в археологических материалах Южной Сибири и Центральной Азии XI - XII вв. .Вязка пластин типа А осуществляется через боковые отверстия. Между собой ряды подвешиваются на шнурах, пропускаемых через одиночные отверстия в центре пластины верхнего ряда и продеваемых в парные центральные отверстия нижнего ряда. Но изобразительные памятники Древней Руси и сопредельных территорий показывают на доспехах какие-то горизонтальные полосы между рядами закругленных пластин. Аналогичную структуру можно усмотреть и на резной каменной иконке XI в. с изображением святого Георгия (собрание Государственного Русского музея, Москва). Последний памятник предположительно происходит из Новгородчины. Следует указать и на миниатюру из моравской рукописи 1212- 1220 гг. К верхнему краю нижнего ряда пластин ламеллярного панциря пришнуровывается полоса толстой кожи, а к ней крепится шнур-соединитель. Получается «чересполосица» рядов металлических пластин и полос кожи, которую можно наблюдать НА ВСЕХ средневековых изображениях данной разновидности доспешной конструкции. Плита из Михайловского монастыря, а также на указанной ранее миниатюре из Моравии 1212—1220 гг. ( Nicolle , 1996, р. 12). Полагаем, что кожаная полоса имела чисто практическую функцию: она исключала трение по шнурам-стяжкам пластин верхнего ряда и защищала шнур-подвеску.
Способ соединения в панцирном наборе пластин с волнистым краем (ТИП Б). После соединения таких пластин в ряды в самих пластинах не остается свободных отверстий, а все стяжки скрыты с внешней стороны. Шнур-подвеска крепится непосредственно за шнуры-стяжки. Необходимо избежать перетирания ремешков соседним рядом пластин. Поэтому к верхней части ряда шнурами-стяжками должна крепиться полоса толстой кожи. Такая структура кирасы детально показана на доспехах сражающихся воинов из Пенджикента (конец VII — начало VIII вв.). Она же видна и на панцире Федора Стратилата в Федоровском Евангелии 1321—1327 гг., хотя сам покрой доспеха показан весьма архаично. Вариант крепления шнура-подвески создает малый (около 10 мм) «свободный ход» рядов. Для верхней, на уровне груди, части кирасы этого достаточно, но для нижней, на уровне живота, следовало цеплять шнур-подвеску не за второй сверху стежок нижнего ряда, а за третий сверху. При наборе из пластин типа А оплечий и подола, требующих
исключительной подвижности, следовало делать длинный шнур-подвеску, а верхний ряд пластин — надвигать на нижний. Вообще, «набегание» рядов пластин нижнего на верхний не являлось обязательным условием при создании панциря. На иконографических первоисточниках видно и обратное расположение рядов. Среди железных пластин типа Б из Гомельской мастерской есть одна бронзовая. Механические свойства бронзы позволяют полагать, что данная пластина имела декоративное назначение. На Руси еще в X в. для придания кольчуге нарядности в ее полотно вплетали ряд-другой медных или бронзовых колец. По всей видимости, таким же образом могли поступать и в начале XIII в. при конструировании ламеллярного доспеха, используя отдельные панцирные пластины из цветного металла. Подобную структуру вязки демонстрирует доспех Архангела Михаила, некоторые доспехи воинов миниатюры Симоновско-Хлудовской Псалтыри.
Ламеллярный доспех весьма подвижен, а потому и удобен в использовании. При сгибании частей тела воина ряды пластин «наезжают» друг на друга, создавая двойное и даже тройное защитное покрытие. На этот эффект обратил внимание путешественник и дипломат Плано Карпини, исследуя доспехи монголов XIII в.. Еще в процессе вязки пластины и ряды ламеллярного доспеха размещались так, чтобы создавался их нахлест не менее, чем на четверть. В этом случае панцирь становился устойчивым не только к рубящим, но и к колющим ударам противника. В условиях средневекового конного боя именно стрелы, дротики и копья являлись основными средствами поражения. В ближнем бою, когда в ход шли мечи, сабли, топоры и булавы, ламеллярный доспех являлся надежной защитой. Удар булавы о такой панцирь (одетый поверх стеганой куртки) «рассеивался», превращался в толчок и не приводил к травме воина. При ударе мечом или саблей повреждение шнуров в панцирном доспехе, собранном из пластин разновидности А, может иметь место. Но учитывая, что шнуры «сидят» в отверстиях очень плотно, разрушения панцирной конструкции не происходит, тем более, что нижние стяжки скрыты нижерасположенным рядом. Для доспехов из пластин типов Б и В рубящие удары вообще не страшны, так как шнуры-стяжки и шнуры-под вески на внешнюю поверхность панциря не выступа ют. «Набегание» нижних рядов пластин на верхние исключает поражение защищенного доспехом воина при уколе клинковым оружием. Следует оговориться, что чуть ли не единственной уязвимой частью ратника в ламеллярном панцире, остается подмышечная область. Спасти ситуацию может короткая кольчуга, если она одета под кирасу. Не все древнерусские воины начала ХIII в. имели полный доспех и выглядели так «несокрушимо», как на изображениях XIII в. Если учитывать высокий уровень развития ремесленного производства Руси XII — XIII вв., то можно утверждать, что княжеские дружинники располагали полным комплексом доспехов. Мастерская в Гомеле — тому яркое подтверждение. Изучение воинских доспехов Древней Руси XI — XIV вв. уже имеет собственную
историю. Древнерусские иконографические источники вполне справедливо и неизменно являются отправными точками для большинства исследователей, которые ставят своей задачей реконструкцию древнерусского панциря. М. В. Горелик углубленно изучил ламеллярные доспехи Евразийского региона и выделил 2 вида их покроя («корсет-кираса» и «халат»). Они были особенно популярны в Восточной и Центральной Азии с эпохи раннего средневековья. Показательно, что такие доспехи имели широкое распространение и в Византии. Покрой панциря типа «корсет-кираса» (или очень близкий к нему) угадывается в описании боевого снаряжения византийского катафрактария X— XI вв. Воин имел панцирь-клибанион с нарукавными покрытиями до локтей — маникиями. Нижняя часть панциря — кремасмата — прикрывала живот и бедра. Следует отметить наличие у катафрактария наручей-паникелий, защищавших руки от локтя до кисти, а также поножей-халкотубов, закрывавших голени (Никифор, 1908). В Византии были известны и металлические воинские перчатки. Так, упоминание о защитных перчатках легких всадников имеется в трактате Льва VI «Тактика» (Денисон, 1897). Древняя Русь поддерживала самые тесные культурные, экономические и политические контакты с Византийской империей в X — XIII вв. Раннесредневековый панцирь типа «корсет-кираса» состоял из передней и задней частей, соединенных на плечах воина лямками, а с боков — пряжками либо завязками. Подол такого доспеха имел две части, составлял единое целое с кирасой либо пристегивался к ней самостоятельно. Доспех типа «халат» так же держался на теле воина, благодаря размещенным на его плечах лямкам. Такой панцирь застегивался спереди, а разрез имел сзади до пояса. Оба типа дос пеха предполагали оплечья в виде лопастей, защищающих плечи и руки воина от шеи до локтей. Оплечья крепились или к лямкам, или при помощи перекрещивающихся ремней. Сходящиеся у шеи воина оплечья находят полные аналоги в персидской живописи XIV в.. Отмеченные выше памятники древнерусского изобразительного искусства подтверждают также активное, начиная с XI в. использование на Руси доспехов типа «корсет-кираса».
На основании археологических находок из Гомельской оружейной мастерской начала XIII в. путем экспериментального натурного моделирования воссоздано несколько «действующих» ламеллярных панцирей древнерусского периода.
#Русь_археология_источники
