Перейти к содержимому

 


- - - - -

200_А.С. Пушкин vs Ф.И. Толстой: история вражды и дружбы


  • Чтобы отвечать, сперва войдите на форум
1 ответ в теме

#1 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 08 Декабрь 2015 - 12:04

Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837) познакомился с графом Фёдором Ивановичем Толстым (1782-1846) по прозвищу "Американец" в начале осени 1819 года. Они понравились друг другу и незадолго до пушкинской ссылки [Пушкин отправился на юг в начале мая 1820 года] расстались добрыми приятелями.
Однако уже летом 1820 года Пушкин прислал в Петербург для напечатания следующую эпиграмму:

"В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружён,
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор,
И теперь он, - слава Богу -
Только что картежный вор".

Такую оскорбительную для "Американца" эпиграмму никто не решился напечатать ни в Петербурге, ни в Москве, однако она, несомненно, стала известна Фёдору Ивановичу.
Пушкинисты до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно того, что явилось причиной столь враждебного отношения Пушкина к Ф.И. Толстому. Мне придётся изложить наиболее распространённую версию этих событий.

Когда Пушкин познакомился с Толстым, а может и ещё раньше, он услышал множество различных историй о всевозможных подвигах, дуэлях и похождениях "Американца", в том числе и о его нечестной карточной игре. Вначале Пушкин относился с недоверием к рассказам о шулерских проделках своего нового знакомого, но однажды он оказался за одним столом с графом Толстым и проиграл ему приличную сумму денег, заметив во время игры, что граф передёргивает.

Толстой поинтересовался, когда Пушкин отдаст ему карточный долг, на что поэт с улыбкой ответил:

"Ну, что вы, граф, нельзя же платить такие долги!"

Толстой невинно поинтересовался:

"Почему?"

Пушкин спокойно ответил:

"Вы же играете наверняка!"

Теперь рассмеялся Фёдор Иванович:

"Только дураки играют на счастье, а я не хочу зависеть от случайностей и потому исправляю ошибки фортуны".


Якобы этот эпизод и послужил причиной возникновения враждебных отношений между Пушкиным и Толстым. Возможно, но как тогда отнестись к многочисленным свидетельствам о том, что перед пушкинской ссылкой они расстались добрыми приятелями, да и сам Пушкин писал о том же в письме к Вяземскому.

Пушкинисты считают, что по всем канонам Толстой должен был немедленно вызвать Пушкина на дуэль, однако, зная, что поэт близко знаком с Вяземским, Жуковским, Карамзиным и другими известными лицами, не захотел убивать на дуэли уже популярного, но ещё слишком молодого поэта. Ведь в таком случае он наверняка лишился бы расположения большинства своих друзей, а славы никакой он бы от этого не получил, разве что подобие геростратовской.

Возможно, впрочем, что Толстой был в тот вечер в хорошем настроении и просто пожалел молодого и талантливого поэта, обидчивого, вспыльчивого, но не имевшего значительного дуэльного опыта. Ведь сам Фёдор Иванович впервые дрался на дуэли ещё в 1799 году, а Пушкин в тот год только на свет появился. Так что если Толстой и затаил обиду на Пушкина в тот вечер, то он этого никак внешне не проявил.

Весной 1820 года стало известно, что Пушкина под видом служебного перемещения отправляют в ссылку на юг России, а вскоре по Москве стал гулять слух о том, что за крамольные стихи поэта высекли в тайной канцелярии. Правда, самой тайной канцелярии уже давно не существовало, а вместо неё был отдельный корпус внутренней стражи, но это никого не волновало.
Примечательно, что такой слух возник в Москве, а не в столице, и на этом основании считают, что его сочинил граф Толстой из-за давней обиды на Пушкина. Как будто у Пушкина врагов и иных недоброжелателей в Москве не было. Такое поведение не очень-то и характерно для Фёдора Ивановича, он скорее сразу же вызвал бы поэта на дуэль. Да никто достоверно и не связывал возникновение такого слуха с "Американцем".

Существует версия о том, что сам граф Толстой в письме к князю А.А. Шаховскому, с которым он вместе служил в Преображенском полку, вроде бы написал что-то обидное про Пушкина, а уже Шаховский показывал то письмо своим знакомым. Так, мол, сплетня и разошлась по Москве. Но Шаховский в те годы жил в Петербурге! Такое письмо, если оно существовало, до нас не дошло, да и никто из современников на него не ссылался.

Пушкин, естественно, узнал об этой сплетне уже на юге, а вскоре и появилась его вышеприведённая эпиграмма на Ф.И. Толстого. Толстой, вроде бы в ответ на ту эпиграмму, сочинил свой ответ поэту:

"Сатиры нравственной язвительное жало
С пасквильной клеветой не сходствует нимало.
В восторге подлых чувств ты, Чушкин, то забыл,
Презренным чту тебя, ничтожным сколько чтил.
Примером ты рази, а не стихом пороки,
И вспомни, милый друг, что у тебя есть щёки".


Опять же, вроде бы, Толстой отправил эту эпиграмму в редакцию "Сына Отечества", но там её не напечатали, хотя издателем журнала и был Н.И. Греч, приятель "Американца". Неизвестно также, дошла ли эти эпиграмма до Пушкина. Однако Пушкин был не такой человек, чтобы оставлять нанесённые ему обиды, реальные или вымышленные, без внимания, так что он не мог удовлетвориться только одной эпиграммой.

П.А. Вяземский так пишет об этих чертах характера Пушкина:

"Пушкин в жизни ежедневной, в сношениях житейских был непомерно добросердечен и простосердечен, но при некоторых обстоятельствах бывал он злопамятен не только в отношении к недоброжелателям, но и к посторонним и даже приятелям своим. Он, так сказать, строго держал в памяти своей бухгалтерскую книгу, в которую вносил царапины, нанесённые ему с умыслом, а материально записывал имена своих должников на лоскутках бумаги, которые я сам видел у него. Это его тешило. Рано или поздно, иногда совершенно случайно, взыскивал он долг и взыскивал с лихвою. В сочинениях его найдёшь много следов и свидетельств подобных взысканий. Царапины, нанесённые ему с умыслом или без умысла, не скоро заживали у него".


По слухам. Пушкин хотел немедленно отправиться в Москву и вызвать Толстого на дуэль, но поэта сумели тогда отговорить от подобного намерения. Тем не менее, обида крепко засела в голове Александра Сергеевича, и вскоре он в послании к Чаадаеву разразился следующими строками по адресу "Американца":

"Что нужды было мне в торжественном суде
Холопа знатного, невежды при звезде
Или философа, который в прежни лета
Развратом изумил четыре части света,
Но, просветив себя, загладил свой позор:
Отвыкнул от вина и стал картёжный вор?"


В таком виде цензура стихи не пропустила – был вычеркнут второй стих. Чтобы восстановить связность текста, издатель "Сына Отечества" Греч заменил в третьем стихе слово "или" на "глупца", и в таком виде стихотворение увидело свет в 1821 году.
Пушкин, увидев свой текст искажённым, с возмущением написал Гречу:

"Зачем глупец? Стихи относятся к американцу Толстому, который вовсе не глупец, но лишняя брань не беда".


В том же стихотворном послании к Чаадаеву Пушкин задел ещё несколько человек, поэтому в письме к Вяземскому поэт извиняется за свои выпады против профессора Каченовского, которые он сделал

"вовсе не из ненависти к нему, но чтобы поставить с ним на одном ряду Толстого, которого презирать мудрёнее".


Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru

#2 Вне сайта   Yorik

Yorik

    Активный участник

  • Автор темы
  • Модераторы
  • Репутация
    87
  • 15 232 сообщений
  • 9514 благодарностей

Опубликовано 09 Декабрь 2015 - 11:56

Вяземский написал Пушкину, что не одобряет его нападок на графа Толстого, но поэт не унимался и пытался донести до старшего друга свою точку зрения:

"Извини меня, если буду говорить с тобою про Толстого. Мнение твоё мне драгоценно. Ты говоришь, что стихи мои никуда не годятся. Знаю, но моё намерение было не заводить остроумную литературную войну, но резкой обидой отплатить за тайные обиды человека, с которым я расстался приятелем и которого с жаром защищал всякий раз, как представлялся тому случай. Ему показалось забавно сделать из меня неприятеля и смешить на мой счёт письмами чердак кн. Шаховского. Я узнал об нём, будучи уже сослан, и, почитая мщение одной из первых христианских добродетелей - в бессилии своего бешенства закидал издали Толстого журнальной грязью. Уголовное обвинение, по твоим словам, выходит из пределов поэзии; я не согласен. Куда недостаёт меч законов, туда достанет бич сатиры. Горацианская сатира, тонкая, лёгкая и весёлая не устоит против угрюмой злости тяжёлого пасквиля. Сам Вольтер это чувствовал. Ты упрекаешь меня в том, что из Кишинева под эгидою ссылки печатаю ругательства на человека, живущего в Москве. Но тогда я не сомневался в своём возвращении. Намерение моё было ехать в Москву, где только и могу совершенно очиститься. Столь явное нападение на гр. Толстого не есть малодушие. Сказывают, что он написал на меня что-то ужасное. Журналисты должны были принять отзыв человека, обруганного в их журнале. Можно подумать, что я с ними заодно, и это меня бесит. Впрочем, я хочу иметь дело с одним Толстым, на бумаге более связываться не хочу. Я бы мог оправдаться перед тобою сильнее и яснее, но уважаю твои связи с человеком, который так мало на тебя походит".


Видно, что Пушкин приходит в бешенство, вспоминая о графе Толстом, но его ненависть основана на каких-то непроверенных слухах. Пушкин ссылается на какую-то журнальную публикацию, но ничего подобного обнаружить не удалось, а неопределённые слухи - бесят.
Карточные проделки Толстого Пушкин не упоминает, но это ни о чём не говорит.

В 1821 году Пушкин задумал издать своего "Кавказского пленника". Первоначально эпиграфом к поэме он выбрал сроки Вяземского об "Американце":

"Под бурей рока - твёрдый камень,
В волнениях страсти - легкий лист".

Но из-за обиды на Толстого Пушкин отказался от этого намерения и написал Вяземскому:

"Понимаешь, почему я не оставил его?"


Пушкин был так твёрдо уверен в виновности Толстого и Шаховского, что даже в октябре 1822 года написал брату Льву:

"Вся моя ссора с Толстым происходит от нескромности кн. Шаховского".


Александр Сергеевич нисколько не сомневался, что его ссора с Толстым может кончиться только дуэлью, поэтому во время своей ссылки он регулярно тренировался в стрельбе из пистолетов.
Однако время и уговоры друзей постепенно стали оказывать своё действие. В 1824 году Пушкин начал готовить к изданию первый сборник своих стихотворений, куда должно было войти и послание к Чаадаеву, однако строки о Толстом поэт из него вычеркнул.
Своему брату Льву он летом 1824 года объяснял:

"О послании к Чаадаеву скажу тебе, что пощёчины повторять не нужно. Толстой явится у меня во всем блеске в 4-ой книге Онегина, если его пасквиль этого стоит, а посему попроси его эпиграмму от Вяземского (непременно)".


Получается, что в это время Пушкин ещё не был знаком с текстом эпиграммы, которую "Американец" сочинил на него.

К апрелю 1825 года Пушкин смягчается ещё больше и пишет Вяземскому:

"Вымарал я эти стихи единственно для тебя, а не потому, что они другим не по нутру".

Однако злость на Толстого окончательно исчезнуть не могла – ведь была задета честь поэта.

В 1826 году новый император разрешил Пушкину проживать в столицах, и поэт немедленно решил окончательно "очиститься", то есть вызвать графа Толстого на дуэль. Приехав в Москву, Пушкин сразу же попросил Соболевского съездить к "Американцу" и передать ему от имени Пушкина вызов на дуэль. К счастью, Фёдор Иванович в это время был в отъезде.

За короткое время друзья Пушкина сумели убедить поэта, что он неправ, обвиняя в распространении злостных слухов графа Толстого. Постарались и Вяземский, и особенно Соболевский, и примирение сторон вскоре состоялось. Так как это примирение оказалось на удивление прочным, а вскоре оно переросло в настоящую дружбу между Пушкиным и "Американцем", то приходится сделать вывод о том, что настоящей причиной ссоры стало какое-то недоразумение.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в декабре 1828 года граф Толстой получил записку следующего содержания:

"Сей час узнаём, что ты здесь, сделай милость, приезжай. Упитые вином, мы жаждем одного тебя.
Бологовский
Пушкин
Киселёв".

На этом же листке Толстой написал ответ:

"О, пресвятая и живоначальная троица, явлюсь к вам, но в пол-упитой. Т.
Не вином, а наливкою, кою приимете яко предтечу Толстова".


Фёдор Иванович Толстой именно благодаря своей дружбе с поэтом всё-таки сыграл в его судьбе роковую роль. Именно Толстой познакомил Пушкина с семейством Гончаровых.
В 1829 году своё первое сватовство к Наталье Николаевне Гончаровой Пушкин поручил не кому-нибудь, а именно графу Толстому. И не вина графа была в том, что сватовство окончилось не совсем удачно, просто мать Гончаровой в то время ещё не решилась принять предложение Пушкина.

Получив отказ, Пушкин написал своей будущей тёще:

"Теперь, когда гр. Толстой передал мне Ваш ответ, я должен бы писать Вам коленопреклонённый и проливая слезы благодарности: Ваш ответ не отказ, Вы даете мне надежду. Если Вы имеете мне что-либо приказать, соблаговолите адресоваться к гр. Толстому, он мне передаст Ваши приказания".


После полученного отказа Пушкин отравился на Кавказ, а по дороге заехал к генералу Ермолову в Орёл. В своём "Путешествии в Арзрум" Пушкин, в частности, пишет:

"Я передал Ермолову слова гр. Толстого, что Паскевич так хорошо действовал в персидскую кампанию, что умному человеку осталось бы только действовать похуже, чтобы отличаться от него. Ермолов засмеялся, но не согласился".

Толстому же Пушкин написал из Тифлиса:

"Я нашёл в нём разительное сходство с тобою".


Однако через некоторое время Толстому всё же сопутствовала удача при повторном сватовстве Пушкина.
Через месяц после помолвки Пушкина в начале мая 1830 года "Американец" шутливо написал Вяземскому:

"Пушкин с страстью к картам и любовью к Гончаровой – для меня погиб".


После свадьбы Пушкина друзья встречались довольно редко. Последний раз Пушкин и Толстой встретились в мае 1836 года в Москве, откуда Пушкин написал Наталье Николаевне:

"Видел я свата нашего Толстова".



Указатель имён

Дмитрий Николаевич Бологовский (1775-1852).
Петр Андреевич Вяземский (1792-1878).
Гончарова Наталья Ивановна (урождённая Загряжская, 1785-1848).
Гончарова Наталья Николаевна (1812-1863).
Алексей Петрович Ермолов (1777-1861).
Николай Иванович Греч (1787-1867).
Михаил Трофимович Каченовский (1775-1842).
Сергей Дмитриевич Киселёв (1793-1851).
Иван Фёдорович Паскевич (1782-1856).
Сергей Александрович Соболевский (1803-1870).
Александр Александрович Шаховский (1777-1846).
Каждой змее свой змеиный супчик!

фото в галерею прошу сбрасывать на doctor_z73@mail.ru



Похожие темы Collapse

  Тема Раздел Автор Статистика Последнее сообщение


0 пользователей читают эту тему

0 пользователей, 0 гостей, 0 скрытых

Добро пожаловать на форум Arkaim.co
Пожалуйста Войдите или Зарегистрируйтесь для использования всех возможностей.