У князя Петра Владимировича Долгорукова (1816-1868) из-за врождённой хромоты в светском обществе было прозвище “bancal” (“колченогий”).
С юных лет князь прославился своими вздорными шутками и злоязычием.
Герцен в “Былом и думах” так писал о князе Долгорукове:
"Князь Долгоруков принадлежал к аристократическим повесам в дурном роде, которые уж редко встречаются в наше время. Он делал всякие проказы в Петербурге, проказы в Москве, проказы в Париже. На это тратилась его жизнь. Это был избалованный, дерзкий, отвратительный забавник, барин и шут вместе".
Но такие едкие слова Герцен написал уже после окончательного разрыва с князем.Долгоруков и Пушкин
Очень долго князя П.В. Долгорукова подозревали, что он вместе с князем Иваном Сергеевичем Гагариным (1814-1882) написал тот злополучный памфлет, который послужил причиной дуэли между Пушкиным и Дантесом.
Следует заметить, что эти слухи родились при дворе вскоре после эмиграции князя из России в 1859 году. Советские исследователи с радостью подхватили эту версию, и до сих пор по интернету и во многих печатных изданиях гуляет подлая басня про низкий поступок князя.
Князь не молчал и в 1863 году опубликовал статью, в которой опровергал свою причастность и причастность И.С. Гагарина к написанию скандального пасквиля:
"С негодованием отвергаю, как клевету, всякое обвинение как меня, так и Гагарина в каком бы то ни было соучастии в составлении или распространении подметных писем... и долг чести предписывает русской цензуре разрешить напечатание этого письма моего".
Естественно, что князя в России почти никто не услышал.Однако в 60-е и 70-е годы XX века были проведены повторные графологические экспертизы “Диплома ордена рогоносцев”, которые установили, что все эти письма написаны неизвестным третьим лицом, а П.В. Долгоруков и И.С. Гагарин к их написанию никакого отношения не имеют.
Первые опыты
Прославился Долгоруков в начале 40-х годов XIX века, когда опубликовал “Сказание о роде князей Долгоруковых”, затем начал публикацию “Русского родословного сборника”, а в Париже на французском языке опубликовал скандальную “Заметку о главных фамилиях России”.
Долгорукова за чрезмерное вольнодумство вызвали в Россию и здесь в 1843 году его выслали в Вятку, правда, через непродолжительное время князя простили.
Эмиграция
В 1859 году князь Долгоруков тайно выехал во Францию и в Россию больше не возвращался. В начале 1860 года он опубликовал в Париже книгу “Правда о России”, а в 1867 году свои знаменитые “Записки”, которые вызвали гнев царя и возмущение великосветского общества. Ведь Долгоруков в своей книге вскрывал многие нелицеприятные факты из жизни не только многих знатных семейств, но и царской фамилии.
Поэтому весной 1860 года граф Павел Дмитриевич Киселёв (1788-1872) пытался склонить князя П.В. Долгорукова к возвращению в Россию.
Долгоруков отказался вернуться на родину и 13 мая того же года отправил в Россию ответ:
"Желая быть полезным Отечеству, я буду в чужих краях писать истину о России и заниматься русской историей. Я возвращусь в Отечество, но только тогда, когда порядок правления, на законах основанный, заступит у нас место самовластия и беззаконности".
Вроде бы обычный отказ диссидента, но далее в письме следует пророчество в духе Нострадамуса, которое, увы, сбылось:"Если Государь постигнет истинные выгоды своей династии, если он захочет избегнуть опасностей и ужасов революции, то он внемлет разумным желаниям и законным требованиям своих подданных и дарует нам конституцию. Если он этого не сделает, то по прошествии нескольких лет неотразимый поток событий увлечёт и с корнем вырвет в России нынешний порядок вещей... Желаю, ...чтобы он учредил в России порядок правления дельный и прочный. Даровал бы конституцию и через то отклонил бы от себя в будущем неприятную, но весьма возможную случайность промена всероссийского престола на изгнание".
Возможности расстрела царской семьи даже князь Долгоруков не мог себе тогда представить.Письмо шефу жандармов
Тогда же Долгоруков отправил письмо и шефу жандармов, к которому приложил “весьма похожую” фотографию и предложил
"фотографию эту сослать в Вятку или Нерчинск, по вашему выбору, а сам я – уж, извините – в руки вашей полиции не попадусь и ей меня не поймать!"
Князь намекал, что когда в 1843 году он добровольно приехал в Россию, то его сослали в Вятку, хотя вскоре и простили.[Шефом жандармов в 1860 году последовательно были Александр Егорович Тимашёв (1818-1893) и Пётр Андреевич Шувалов (1827-1889).]
В 1861 году князь П.В. Долгоруков был лишён княжеского титула, состояния, прав и приговорён к пожизненному изгнанию.
Как будто он собирался возвращаться?
Долгоруков и Герцен
Отношения между Долгоруковым и Герценом совсем не были такими уж безоблачными; хотя Долгоруков сотрудничал с “Колоколом” он в 1861 году написал:
"Мы не разделяем политических мнений гг. Герцена и Огарёва: они принадлежат к партии социалистов, а мы принадлежим к партии приверженцев монархии конституционной, но мы душевно любим и глубоко уважаем Александра Ивановича и Николая Павловича за их благородный характер, за их отменную благонамеренность, за их высокое бескорыстие, столь редкое в наш корыстолюбивый век".
Начало разрыва с Герценом
Герцена часто настраивали против Долгорукова, и когда в 1866 году князь резко выступил против нигилистов и Д.В. Каракозова, совершившего покушение на Александра II, Герцен не принял его приглашение на обед:
"До того времени, почт[еннейший] кн[язь] П[ётр] Вл[адимирович], в которое Вы иначе взглянете на дело, позвольте мне замолчать и совершенно устраниться. Вы оцените сами, что при этих обстоятельствах мы не можем завтра у Вас обедать – искренне благодаря за приглашение и искренне сожалея о том..."
Дмитрий Владимирович Каракозов (1840-1866).Эйдельман о Долгорукове
Знаменитый историк Натан Яковлевич Эйдельман (1930-1989) высоко оценивал деятельность князя П.В. Долгорукова:
"Упрямый, странный, сердитый князь Пётр Владимирович не дает потомкам забыть о себе. От него видимые и незримые нити тянутся к тайнам двенадцати царей, пяти государственных переворотов, к сотне ссыльных декабристов, десяткам номеров эмигрантской прессы, многим страницам Герцена...
Никогда ещё в решительной оппозиции и эмиграции не оказывался человек, одновременно столь знатный и столь осведомлённый. Герцен и Огарёв никогда не были так близки к верхам, чтобы лично знать едва ли не всех своих противников. Другое дело — Долгоруков, сам вышедший из того мира, который теперь сделал мишенью".